Есть женщины в русских селеньях

— Людка, ты опять с фингалом? — Наталья возле магазина увидела деревенскую бабу. — Права была цыганка.

— Да чего там права, она Надьке-Казбеку нагадала пять детей, а та ни одного не нажила, — отмахнулась Людка.

Надежду так прозвали за размеры. Вроде родилась не особо и крупная, а после тринадцати пошла в рост. Да так быстро, что уже из школы вышла здоровенной двухметровой бабой. Не женщина, монолит, вот так её и прозвали по аналогии с пачкой папирос, на которой горец скачет на фоне горы.

С девственностью Надежда рассталась ещё в девятом классе, когда заезжий шофёр посчитал её взрослой женщиной, а потом быстренько сбежал, узнав, что той едва пятнадцать исполнилось. Дело это Надьке понравилось, и она не упускала случая воспользоваться подвернувшимся мужиком. Именно так, поскольку вырваться из её мощных рук ещё никому не удавалось. Мужикам и жаловаться грех было, поскольку Надежда преуспела в этом изрядно, так что в итоге все оставались довольны.

А вот детей бог Надьке не дал, не сбылось предсказание цыганки. Однажды, когда Надежде было лет десять, через их деревню проходил табор. Девчата тайком бегали к старой цыганке, узнать свою судьбу. Сбылось у всех, что сказала цыганка, хотя и не так, как думали тогда девчата. Вот Людке цыганка сказала, что быть той всегда разукрашенной, а та сдуру думала, что речь идёт о макияже, только Людка вечно ходила с фингалами. Муж у неё оказался мужиком конкретным, а язык у Людки поганым, вот и получала от своего благоверного за слова свои подобные «украшения». Ушла бы давно, да кому она такая нужна, а муж работящий и в доме было всё, что пожелаешь.

Надежда получилась огромной, но доброй и отзывчивой, помогала всем, кому помощь требовалась. Могла даже машину из лужи вытолкать, если трактор далеко. Правда шофёру потом приходилось «отрабатывать» такую помощь, но никто не жаловался. Огород Надька копала, даже не наступая на лопату, столько силы вложила в неё природа. Мать Надькина сбежала, бросив дочку на старую бабку, а та отправилась в мир иной, как только Надька окончила школу. Бабы в деревне недовольны были её страстью, поскольку Надежда перетаскала на себя всех деревенских мужиков, впрочем, не хвастаясь этим и не обсуждая ни с кем.

— Да что же ты такого мужу сказала, что он тебя так «обрадовал»? — Наталья догадывалась, что неспроста сие происшествие.

— Да чего я такого сказала? — Людка недоумённо взглянула подбитым глазом. — Спросила, не сдохла ещё наша шалава, а он сразу в морду.

— Странно, что под одним глазом, — заключила Наталья и ушла.

Сейчас шутить в отношении Надежды могла только такая дура, как Людка. Надежда лежала в областном ожоговом центре и все, кто ехал в город, заезжали, чтобы справиться о её здоровье. Бабы забыли былые обиды и тайком молились за здоровье Надежды. Беда в деревне всегда сплачивает народ, а тут случилась беда страшная.

Загорелся дом у местных пьяниц, наплодивших пятерых детей, но чаще прикладывавшихся к бутылке, чем кормивших их. Детишек подкармливала вся деревня, не пропадать же им с такими беспутными родителями. И вот их развалюха загорелась, а заметили поздно, когда уже огонь охватил всю крышу. Селяне было кинулись к дверям, спасать детишек, но оттуда так полыхнуло, что мужики сразу отскочили.

А тут Надежда оттолкнула мужиков и пошла прямо в огонь. Окно её мощная рука вынесла вместе с коробкой, а потом она начала выносить через него детишек. Огонь уже полыхал в избе вовсю, а из огня слышались крики младенца.

— Всё, конец нашей шалаве, — изрекла Людка и схлопотала от мужа очередное «украшение».

Да все так подумали, что Надежде конец и тут дверь вылетела, едва не зашибив зевак. Прямо из огня шагнула Надежда с закутанным в дымившееся одеяло младенцем. Передала ребёнка на руки и рухнула без сил.

Скорая мало чем помогла, а забирал Надьку санитарный вертолёт. Людка схлопотала и второй фингал, ехидно заметив, что вертолёт с Надькой не взлетит. И вот теперь уже больше месяца вся деревня катается в область, придумывая себе дела. К всеобщему удивлению, Надежда не умерла, могучий организм справился и с этим. А потом пошли операции, пересадки кожи и прочие врачебные хлопоты. Деревенские таскали корзинки гостинцев, но врачи говорили, что не надо ничего, да и нельзя ей пока. Тогда деревенские оставляли всё врачам, — «вы только о Надюшке нашей позаботьтесь, она у нас героиня».

Вернулась Надежда из больницы ещё больше похожей на скалу, следы от ожогов остались на всю жизнь. Только никто не шутил, даже Людка удержалась от комментариев, опасаясь, что в этот раз фингалом она не отделается. А потом Надежда оформила опеку над детьми, сбылось предсказание цыганки.

— Сходил бы, помог Надьке, ей с такой оравой некогда по хозяйству управляться, — порой кивали бабы своим мужьям.

А чего жадничать, если мужа у Надежды нет, да и какой мужчина в здравом уме женится на такой бабе. А что муж не только поможет по хозяйству, но и на сеновале может "помочь", так с них не убудет, жадничать нечего, это жизнь.