Без варианта

Без вариантов

Я зову тебя ночной тишиной,

Я ищу тебя дневной суетой

Где ты бродишь мой глупый герой?

Не ищи меня собачьей тропой,

Я другому служу, и теперь я не твой.

Сегодня пятница. Вот и пролетела очередная неделя — в карманах пусто, на дворе по-осеннему грустно, любимая собака сбежала дней пять назад к черту на рога, подальше от такого хозяина. Кругом кризис, совсем рядом идет война и впереди холодная (дай Бог, чтобы не голодная) зима. В общем, погребальное настроение дорогие читатели, погребальное. Единственный утешительный момент, который не даёт впасть в полное уныние это жена и мать. Прощают, терпят — значит, любят меня окаянного. Надеются на меня. А ведь я уже не тот, не молод я, хоть и не стар. Манна с небес перестала на голову падать, и каждая копейка сейчас дается с неимоверным трудом. Это же просто ужас! Господа, я оказался в эпицентре финансового коллапса! И что делать? Надеяться на время радужных перспектив? Поздно. Улетело оно, растворилось в прожитых годах. Раньше идеи воплощалась в жизнь легко, а сейчас? Любая захудалая мыслишка моментально тонет в жизненном водовороте, забирая с собой, чуть ли не последние крохи из семейного бюджета. Хоть и не думай. «И мысль ничтожным делает меня», — так бы я перефразировал Шекспира и добавил от себя: Но, нет! Не думать для меня — что умереть! Почти, что соловью не петь, что доберману не резвиться (порезвился дурачек, сидит сейчас где-то на цепи… и воет!!!). Это я о сбежавшей собаке, сорри. Но хватит о грустном. Надо ведь что-то делать! Ведь последнее дело подохнуть от тоски и голода, посему напрягу я все-таки мыслишки, прости Господи.

Итак, поехали. Если верить моей жене, то самый простой способ заработать деньги, это открыть газету и найти работу. Никогда этого не делал. Нанимал на работу, да. А вот устраиваться…

— Ты это брось!

— Что ты там кричишь? — вздрогнул я на диване от родного голоса за стенкой, и быстро открыл газету.

Через секунду на пороге показалась жена с кухонным ножом:

— Пробуй давай, пробуй!

— Так уже, — комкая листы, я протянул к ней руки.

— Смотри у меня, не страйкуй, — успокоилась милая и сделала разворот на девяносто градусов.

«Это я что, все время вслух размышлял?», — ужаснулся я, и мои зрачки съехали к носу: «Все рот на замок, прячу гордость и вперёд, трепещите работодатели!» Через полчаса звонков по объявлениям и поиску по интернету я с удивлением узнал, что в основном на работу требуются молодые люди до тридцати с высшим образованием. Высшее у меня есть конечно, а вот насчет тридцати… Во загнули наниматели! Может у зятя паспорт одолжить и покрасить седину? Кто там на эти фэйсы смотрит? Я вас умоляю. Гаишнику один раз права жены показал (свои забыл дома), так он: — Игоревна, а почему не пристёгнуты? Дал ему пару копеек и поехал дальше. Идея с зятем неплоха конечно, но мелковата как-то. За что весь цирк терпеть с утра до вечера? За сотку долларов в месяц втюхивать всякий непотреб в магазины?! Нет уж, увольте сразу.

Опыт бесценная штука и с высоты моих лет, как-то проще определиться с выбором работы. Я не Горький конечно, но не менее его профессий по жизни перепробовал. Директор, таксист, начальник, почтальон, слесарь, инженер и так далее. Список длинный как ноябрьская ночь. Так что я точно знаю, что мне не надо. То чего хочется — увы, осознал, не дано. В принципе можно попробовать накатанную схему. «Изи мани» — это так чтобы ничего особо не делать и деньги за это получать. По этому поводу идеи есть, вот только кризис косит их под корень. Вот сами подумайте, кому сейчас надо «зоотакси», муж на час, гид по античным поселениям или проводник в потусторонний мир скифов? Может вам и смешно, а раньше неплохие деньги за эти услуги платили. Но на всем поставила крест война — старуха с косой без дна. Уже и на сигареты не хватает. И как я добермана содержал? Сам себе удивляюсь. Десять кило мяса и почти столько же творога в месяц. Это же не шутки! Да господа читатели, круг по добыче наличных замыкается и остается для меня один выход идти барменом в арендованное мною же кафе. Все равно оно прибыли не даёт, и зарабатывают там только бармены, и уборщицы с охраной. Выгоню толстую Ленку (ворует больше всех) и стану за стойку. Гордость я ведь спрятал, а там главное не пить, с чем я обязательно и справлюсь. «Пить или не пить?», — для меня уже вопрос так не стоит. После того как я ночью дал вольную четвероногому дружку Арни (каюсь, был пьян!!!), а на следующий день ходил с пистолетом по улице и зорко вглядываясь стеклянными глазами в лица прохожих, выспрашивал их: «Вы добермана не видели?!» Для значимости вопроса, я постреливал ещё в воздух… ох, стыдно-то как, а? Правда на этом мои поиски и закончились. Обкусанные собакой родичи не скрывали своей радости по поводу беглеца, а я малодушно предал верного пса, и кроме того как тупо глядеть в окно с глупой надеждой на возвращение оного, больше ничего и не предпринимал. После этой истории я пару дней просидел дома тихо, как мышь и сказал — точка. Трезвый ум и холодное сердце — вот мой новый девиз по жизни. И пусть пистолет и бита, будут служить не для куража безумного, а станут на страже спокойствия клиентов. Хотя клиентами тот контингент в кафе назвать трудно. «Гиблое место», — так говорят в народе о придорожном мотеле.

На перекрестке двух дорог, между тремя селами, закопчено-белым призраком поджидает путника или гуляку (что гораздо чаще случается в жизни) двухэтажный мотель «Гавань». «Если вы хотите побывать в первобытном обществе, которое познало водку, добро пожаловать, в отель!», — написал бы я огромными буквами на фасаде здания. За годы управления этим заведением, каких я только жалоб от работников кафе не слышал — выбитые двери, поломанные кровати от диких оргий, использование ведра вместо унитаза, скрученные в номерах гайки с батарей, о полотенцах и мыле вообще молчу.

Да, кстати о полотенцах — про цыган вспомнил. Стабильные они люди, как только осень, так и появляются ордой. Радость от этого умеренная, скорее это чувство можно назвать настороженным. Причина тут проста — у них своеобразное понятие о поведении в отеле. В номерах они могут и курку распотрошить, и отварить её не выхода из апартаментов, белье развесить в коридоре отеля, да чего они там только не могут сделать! На замечания ромы реагируют своеобразно, по любому на все претензии соглашаются — «Хорошо, хорошо», и с невозмутимым упрямством осла, делают тоже самое. «Какой хорошо?!» — как-то я возмутился и «наехал» на молодую цыганку, — «Из этих перьев три подушки можно собрать! Номер люкс ты в курятник превратила!» На что она отреагировала своеобразно — тут же раздался вопль её ребёнка (у меня есть подозрение — она его специально ущипнула) и я, махнув рукой, удалился.

А ели вспомнить о наркоманах, бандитах и проститутках, то… а что то?! Э, гражданин, стоп негативы собирать. Так я передумаю Ленку выгонять. Не обязан бармен заглядывать всякому в паспорт и душу, отработал и домой иди. Задумал — сделал, и не надо заднюю включать, приятель.

И вот после обеда я впервые созерцал зал по другую, почти священную зону для клиента. Скучать мне пришлось не долго, через полчаса и пришло и приехало. Молодежь, молодежь, и снова молодежь. Растворимый кофе, дешевая водка, бирмиксы и прочая гадость, чипсы… ах, да — еще сухарики, вот основной стратегический ассортимент нового поколения. Ага… А вот в дверях появился и более солидный контингент, из тех же сел, но возрастом постарше. Среди компании выделялся сухощавый мужик, небольшого роста, с казачьими усами. Почему выделялся? Да потому что все остальные перед ним чуть ли не шаркали ногами. Через пару минут я понял, что к чему. Приехал мужик с заработков, и платил за всё и за всех. Коньяк, отбивные, а для вульгарно раскрашенных дам, конечно, шампанское. «Да, это же совсем другое дело!», — радуясь заказу, потёр я руки и достал с витрины самый дорогой коньяк — армянский.

— И номер люкс, — подытожил он заказ, вцепившись за стойку, чтобы не упасть. — Хочу хоть раз нормальным человеком себя почувствовать, поспать как барин.

Я ему кивнул с сожалением и переключился на новых клиентов — семейная пара, видно сбившаяся с пути, тоже желала номер. Они прижались друг к другу, как два замерших котенка и с опаской оглядываясь на местный бомонд, начали перешептываться. Через минуту мужчина спросил:

— А с машиной будет все в порядке?

— Если поставите на стоянке, то да, — успокоил я его и тут же разочаровал. — Но, это будет стоить дополнительной платы.

— Да, Бог с ним, сколько?

Отправив порядочных людей наверх, я снова занял место за стойкой. Чем ближе стрелка часов подходила к полуночи, тем больше я себя представлял монахом из «Вия», который мелом очертил вокруг себя спасительную зону. У меня такой зоной было место за стойкой. Гуляние начало достигать своего апогея. Шум в зале стоял несусветный. Один из друзей усатого, подошел к стойке и начал изливать мне пьяную душу. Через час мне казалось, что я сойду с ума. Глаз мой начал косить на открытую бутылку коньяка, которая стояла на полке. «Господи, как же тут можно без этого продержаться?!», — и я поднял глаза к потолку… и увидел там доверчивый взгляд моей пропавшей собаки. Глаза добермана словно говорили: «Что же ты хозяин, меня не уберёг, я ведь так верил тебе». И словно ток пробежал по моей коже, — «Ох, Арни… Прости меня. Ведь из-за проклятой пьянки я потерял тебя, прости», я сжал кулаки и с ненавистью посмотрел на бутылку: «Нет, не буду пить. Хватит глупостей, зла!» И сузив глаза я довольно-таки громко включил Рамштайн, чему большая половина зала была не рада. Но если честно, мне на это было начхать. Не слушать же бред рядом стоящего гамадрила и вопли исходящие из дальнего столика в углу. Там четыре бугая организовали доморощенный квартет, и орали лужёнными глотками. А мужичку с усами было уже параллельно — он мирно спал за столиком, позабыв о дорогом люксе. Видно не так уж и просто быть нормальным человеком, даже с деньгами.

Благодаря «Духасту» Рамштайна песни в зале закончились, и началась бычьи бодания. А вот тут главное не зевать! Первое правило бармена вовремя вынести конфликт из зала. Если промедлишь, все, нет у тебя спасительной зоны! Летающие стулья, стаканы, разбитые головы, которыми елозят по мраморной стойке, а самое страшное — конфликт может и за стойку переместиться. Так что в спины их, и притом всех! Ату их! Ату! На улицу! Когда-то я приезжал на эти драки, переживал, разводил горячих парней в разные стороны. А зря. У местного населения оказывается такие потасовки нормальный ход событий. Напиться, начистить друг другу сопатки и потом выпить мировую. Вот так вот! Мужики! Или питекантропы…

После принятых мер в зале стало пусто и тихо. С охранником мы начали приводить зал в порядок, и в углу я заметил мышь. По сравнению со всем этим орущим кодлом, она мне показалась такой милой и беззащитной.

— Держи, Джерри, — и я бросил ей кусочек сухарика со стола.

Благоразумное животное схватило эту кроху и побежало вдоль стенки в знакомую ей норку. Незаметно пролетела ночь. Проснулся усатый и подошел к стойке.

— Ты еще можешь пару часов поспать в номере, — напомнил я ему.

— Лучше налей мне сто грамм, — дрожащими руками он стал шарить по карманам.

— Не замарачивайся, это за счет заведения, — и я ему плеснул горькой.

Он залпом выпил, поблагодарил и пошел на улицу.

— А номер? — в спину крикнул я ему.

— Как был я гавном, так им и останусь, — донеслось до меня через закрытые двери.

Я вышел вслед за ним на крыльцо. Светало. Первые лучики солнца робко осветили пустую дорогу. Я закурил и посмотрел на крыльцо, заляпанное кровью. Кругом валялись окурки, бутылки. На секунду я представил всю свою жизнь за этой проклятой стойкой. «Вот тебе и синица в руках», — передёрнул я плечами, и мой взгляд устремился в синеву небесную: «Господи услышь меня! Подари мне смерть, но только не такую судьбу!» И зашвырнув окурок подальше, я уже знал, что буду делать. Во-первых — начну по-настоящему искать пса, а во-вторых, когда найду его, дам объявление: «Мужчина и доберман срочно ищут работу»

16. 11. 14г.