А.Посохов "Толковище"

Александр Посохов

Толковище

Сам бы я ни за что не употребил такое слово, имея в виду не блатных, а обычных русских женщин из небольшого районного центра. Это Любка так назвала некие посиделки, на которые пригласила трёх своих закадычных подружек. Я знаю, что вы не поверите ни одному моему слову — уж больно мудрёная она, главная героиня. Но всё равно рассказываю — не как есть, а покороче и поприличнее.

— Чем больше естественного в жизни, тем она более счастливая, — начала свою речь Любка. — Мужик, умирая, жалеет, что мало баб любил, красивых и разных. А баба жалеет, что не попала в прайд к настоящему царю зверей, охотнику и защитнику. Просто люди по вине своего невесть откуда взявшегося ума столько условностей и правил наворотили, что быть счастливой по-людски невозможно. Поняли?

— Нет, — ответила Евдокия. — Это ты здоровенная такая, как статуя с мраморными грудями. Вот мужики и лезут к тебе.

— Не поэтому, — возразила Глафира. — Титьки у всех у нас уже в конопушках. Лезут потому, что сидела. Интересно ведь с бывшей зечкой пощупаться.

— Ой, нашли уголовницу, — захихикала Зинаида. — Подумаешь, старого педофила с кнутом в коровьей лепёшке утопила. Был пастух и нет пастуха. Лезут потому, что даёт.

— Ну, началось! — не выдерживает Любка. — Не соблазняю я ваших кобелей. Вы же мне доверяете, в гости зовёте. Крыса я, что ли. Я для того и собрала вас, чтобы объяснить, почему замуж не выхожу. И чтобы вы больше не ревновали своих ко мне.

— Потом объяснишь, — хором потребовали подружки. — Выпить давай.

— Ладно, — согласилась Любка и полезла в погреб за сливовым самогоном.

Выпили. Старинная прабабушкина бутыль на четыре стакана убавилась.

— То-о не ве-е-тер ве-е-е-тку клонит… — затянула вдруг Зинаида.

— Да погоди ты! — прервала её Любка. — Я вас на толковище позвала, а не застольные выть.

— Мы не воем, а поём, — вступилась за подругу Евдокия.

— Что хотим и когда хотим, — уточнила вдогонку Глафира.

— Господи, какие же вы дуры! — воскликнула Любка. — Вы и в школе такими же были. За курами ухаживаете, а свои клювы почистить некогда. Вот ты, Дуня, когда последний раз у зубника была?

— Не помню.

— А ты, Глаша?

— Не помню.

— А ты, Зинуля?

— Не помню.

— То-то и оно! — подытожила Любка. — И удивляетесь ещё, что мужья от вас морды воротят. Хотя на кой хрен они вам сдались, и сами они и морды их. Вот в чём вопрос. Об этом я и хотела покалякать. Я же знаю, что вы специально спать ложитесь тогда, когда они уснут. Потому, что вам уже не нравятся их объятия. Каждую ночь один и тот же мужик рядом. А другого только во сне видите. Не возраст, а обиды на мужа и нищий быт гасят в вас оставшиеся сексуальные желания. И вы ведь сами хорошо знаете, что дальше будет ещё хуже и что отдельно жить лучше. Но развестись боитесь. Дети, скотина. Вот у тебя, Дуня, пьёт он?

— Пьёт.

— А у тебя, Глаша?

— Пьёт.

— А у тебя, Зинуля?

— Пьёт.

— А бьют?

— Бывает, — в один голос признались подружки. — Храпят ещё.

— Ну вот! — торжествующе произнесла Любка. — А вы им подштанники стираете, борщи варите. Всё, детей вырастили и пошли они эти мужья в гузно. Кстати, о детях. Вот ты, Дуня, сыночку своему безработному в город денежки высылаешь?

— Высылаю.

— А ты, Глаша, доченьке свой беременной помогаешь?

— Помогаю.

— А про тебя, Зинуля вообще нечего говорить, у тебя их трое. И тоже бездельники все. Правда, младший учится ещё. А у меня никого, ни супруга обрыдлого, ни отпрысков избалованных. И не бьёт меня никто, попробовал бы только, и рядом не храпит. Всё, девоньки, поиграли в старую любовь и хватит. Сейчас другое время. Даже если нынешний олигарх сватается, всё равно сто раз подумать надо. Пришёл мужик, разделся, оделся, ушёл. А в качестве современного мужа, эгоиста бездушного, он мне не нужен. И дети, лоботрясы неблагодарные, мне не нужны. В наши дни одной лучше. Дом у меня в полном порядке, розы под окнами. Обижаться мне не на кого. Вот и получается, что в отличие от вас я естественно счастливая женщина. А вы несчастные бабы. И пусть хоть что говорят про меня в посёлке. Главное, чтобы вы обо мне дурного не думали. Теперь поняли?

— Поняли, — ответили враз подружки. — Наливай!

— И-извела-а меня-а-а кручина…

* * *