Непонимание

В школе, у первой смены заканчивался третьий урок. Затрещал звонок и дети гурьбой высыпали в коридор.

Одни для того, чтобы порезвиться, другие — перейти в другой класс, где будет следующий урок.

Второклассницы Катя Белова и Ксюша Озерова стремглав бросились в туалет. Там никого ещё не было и они заняли кабинки рядом, собираясь переговариваться. Но следом за ними в помещении появились шестеро старшеклассниц и достав сигареты, закурили. Катя сразу унюхала едкий, удушающий запах курева, голова закружилась. Чувствуя, что вот-вот упадёт в обморок, поторопилась поскорей выйти. Только открыла дверцу кабинки, приток сигаретного дыма усилился. Катя покачнулась вперёд и рухнула на пол. Ксюша уже вышла, ждала подругу. Увидев, как та упала, перепугалась, выбежала в коридор позвать на помощь. Старшеклассницы, глянув на упавшую, не прерывая разговора, продолжали курить.

По коридору шла учительница физкультуры Наталья Викеньтьевна. Ксюша, заливаясь слезами, попросила:

— Помогите, пожалуйста. Там Катя упала.

Учительница, ещё только ступила на порог уборной, сразу почувствовала отвратительный запах. Пройдя дальше, заметила курящих. Но не стала разглядывать — не до них было! Только сделала замечание:

— Ну и насмолили! От такого и в обморок упасть можно!

Девочки, едва увидев физкультработника, потушили сигареты, побросали их в мусорку и, закрывая лица руками, бросились прочь.

Учительница, подойдя к Кате, чуть приподняла, перевернула и подхватив на руки, подняла. Ксюша стояла рядом и всё время трещала:

— Она не умерла? Она не умерла? Скажите пожалуйста, она не умерла?

— Не знаю пока. Надо доставить её как можно скорее в медпункт.

Вышли в коридор, где стояла группа десятиклассников.

— Наталья Викеньтьевна, давайте поможем, — и подхватив, понесли дальше.

В медпункте положили на кушетку. Медсестра Людмила Марковна поинтересовалась, что случилось.

Осмотрела девочку, замерила давление, пульс, поднесла ватку с нашатырём. Катя с шумом вздохнула, издав слабый звук, чуть приоткрыла глаза и тут же снова закрыла.

— Плохо дело!, — обратилась к десятикласснику, — Так, быстро на улицу, может "скорая" ещё не уехала, задержи их!

Десятиклассник выбежал. Людмила Марковна продолжила:

— Надо её в больницу. Надышалась дыма, наверное аллергия.

Через минуту бригада "скорой помощи" везла Катю в больницу. У Ивана Геннадьевича и Марии Константиновны Беловых сегодня выходной. Мария готовила обед, муж ходил по магазинам, покупал продукты. Только зашёл домой, зазвонил телефон. Иван снял трубку:

— Алло. Слушаю вас!

— Это квартира Беловых? Говорит Ирина Григорьевна, классный руководитель вашей дочери. Катеньке стало плохо..., — начала было учительница.

— Иду!, — оборвал её Белов и бросив трубку, сказал жене:

— Я в школу. Звонила Катина классная, сказала, что нашей ученице стало плохо. Чем они там таким занимаются, что дети падают в обморок?, — и направился к выходу.

А в учебном заведении уже начался следующий, четвёртый урок.

Прийдя в школу, сразу зашёл в класс, где всегда проходили уроки у Кати и её одноклассников.

— Здравствуйте, — Белов поздоровался и с учителем, и с классом, — где моя дочь?

Ирина Григорьевна начала рассказывать, что случилось с Катенькой, но как только произнесла слово

"медпункт", Белов не дослушав, побежал туда. Учительница растерянно смотрела ему вслед.

Иван Генадьевич зашёл в кабинет:

— Я отец Кати Беловой. Где она и что с ней?

Людмила Марковна начала рассказывать. На этот раз Белов выслушал, не перебивая. Медсестра назвала адрес больницы. Иван Генадьевич выйдя из кабинета, подумал: "В больницу поеду, конечно же. Но сначала надо зайти к деректору школы." В холле встретил жену. Разбираться пошли вдвоём.

Зайдя в кабинет Беловы поздоровались, представились.

— Да-да, проходите, пожалуйста, садитесь. Я — директор школы Поликарп Митрофанович.

Беловы сели за стол. Иван Геннадьевич достал сигареты, спросил:

— Курить можно?, — и получив разрешение и предложенную пепельницу, закурил.

— О несчастном происшествии, случившеимся с вашей дочерью говорит вся школа. — начал директор, — Мы ищем старшеклассниц, виноватых в этом деле. И проводим проверку наличия сигарет у других учеников.

— Да, конечно же, ищите — и найдите!, — ответил Белов, — И виновных надо наказать! И совершенно правильно сказали, насчёт проверки у других. В школе должна быть дистиплина и порядок. Потом узнаю о результатах проведённой работы.

Заканчивая курить первую сигарету, Иван Геннадьевич от окурка закурил вторую. Так как на улице было холодно, в кабинете оба окна были открыты на маленькие форточки, но теперь пришлось открыть их больше. Дальше отец Катеньки стал объяснять директору о важности сохранения и укрепления здоровья у детей. Дети — наше будущее. Закончилась вторая сигарета — очередь третьей.

У Поликарпа Митрофановича от удивления расширились глаза и, поселившись на лбу, так и остались там до тех пор, пока Беловы находились в кабинете. Обсудили ещё некоторые вопросы воспитания детей. Когда третья сигарета заканчивалась, пришлось одно окно открыть настежь и положив брусок на подоконник, подпереть, чтобы не захлопывалось. Да, в кабинете сразу стало холодно, зато посвежело! Но вот и третья закончилась. Рука Ивана Геннадьевича потянулась к лежащей на столе пачке. Собирался ли Белов закуривать четвёртую, хотел остальное убрать в карман, или это было движение "по привычке", неизвестно. Но Поликарп Митрофанович увидев очередное прикасание к пачке, перепугался.

— Не надо!, — закричал он, — Пожалуйста, не надо больше курить! А то мне тоже понадобится "скорая"!

Через десять минут заканчвается урок, сюда прийдут учителя на совещание. Они тоже не переносят сигаретный дым! А по коридору будут ходить дети! Что они скажут? Директор собирается наказать учениц, куривших в санузле, а у самого в кабинете — "хоть топор вешай"?

— Причём тут сигареты?, — пожав плечами, спросил Белов и убрал пачку в карман.

— Причём тут сигареты?, — только и нашла что сказать, молчавшая до сих пор Мария Константиновна.

— Я обещаю, что постараемся найти и строго наказать девочек. Запретим приносить в школу, за непослушание — жёсткий приговор. Только пожалуйста… Вот-вот закончится урок...

— Вы уж постарайтесь, сделайте! А не то мне придётся жаловаться!, — Беловы вышли.

Директор, увидев затворённую дверь, подумал: "Наконец-то табачная фабрика отчалила!" и, подойдя к отворённому окну, жадно и с наслаждением стал вдыхать холодный и такой свежий воздух!

Семейная пара вышла во двор школы.

— Теперь поехали в больницу, — сказал Иван Геннадьевич.

— Ты поезжай один, — ответила ему жена, — я перед выходом из дома включила утюг, погладить брюки и, кажется, забыла выключить. Так что, прийдётся идти домой, как бы не было потом ещё одной беды.

— Ну что ж, тогда до встречи дома, — и они разошлись.

Приехав в больницу, Белов быстро нашёл нужное отделение и кабинет заведующего. Врачи совещались по вопросу дочери. Так что, Иван Геннадьевич прибыл вовремя и его сразу посвятили в проблему.

— У вашей дочери, — сказал лечащий врач, принявший девочку в свои пациенты, — очень сложная и неприятная ситуация. Сильная аллергия на табачный дым, вплоть до непереносимости. Будет скорей всего страдать от удушья и обмороков ещё много лет, возможно, и всю жизнь. Она вам дома жаловалась когда-нибудь на плохое самочувствие? Может где-нибудь на улице сталкивалась или же к вам домой приходили курящие, курили у вас?

— Да, — неоднократно жаловалась, — ответил Белов, — уже года два. Но я не придавал этому никакого значения. Думал, что это просто каприз. Ко мне часто приходят друзья. И сам я курю — по полторы пачки в в день. Если у нас гостей нет, всё происходит на кухне, даже дверь закрываю и открываю форточку — считаю, что этого достаточно. А ей не нравится, фыркает: "Душно, воняет!" Я ей на это отвечаю: "Если не нравится, не заходи в кухню или не дыши. И всё будет в порядке." Жена и старший сын ничего не говорят, наоборот, меня поддерживают и защищают от нападок дочери. Если же к нам кто-нибудь приходит, мы курим в кухне или в гостинной.

— А как она у вас учится? — поинтересовался доктор.

— Плохо. На родительских собраниях только и слышу: "Слабенькая ученица, едва на тройку "тянет." У других дети, как дети — приносят домой четвёрки и пятёрки, а то и вообще круглые отличники. А у нас… Даже стыдно за такую...

— Могу вас "обрадовать"! — сказал врач, — Вероятней всего, причиной для такой учёбы служит патология, вызванная частым нахождением ребёнка в прокуренной квартире. Она хоть и не курит сама, но является "пассивным курильщиком". И плохая учёба — ответ организма на вредные вещества, попадающие при вдыхании.

— Причём тут "курево"?, пожал плечами Белов, — Просто лодырь, ленивая. Тем более, что мы с женой хорошо учились. И сын такой же. Хотя и не отличниками были, но не так же… Делать мы ничего её не заставляем, только учись. Больше ничего не требуем, но увы не справляется!, — и, достав сигареты, собирался закурить.

— Похоже, что вы меня не слышите! Я вам одно, а вы всё своё "долбите". Как будто говорим на разных языках. Как с глухарём говорю. Ох, и тяжело же ей придётся, живя рядом с такими… Слышите только себя. У вас наверное патология, вплоть до тупости, — и, повысив голос, грозно крикнул, — у нас не курят! Вот балкон, — и показал на дверь, через которую можно выйти на открытую террасу, — марш туда, или на улицу!, — и тут же резко развернулся, не давая ошарашенному Белову опомниться и что-либо ответить, скрылся в кабинете, захлопнув дверь.

Иван Геннадьевич во время последней тирады доктора стоял как вкопанный, сделав "большие глаза" и пытался "переварить" услышанное. "Как он посмел, — подумал Белов со мной так говорить?! Подумаешь, медик, доктор. Даже не заведующий отделением, а тем более, больницей! Ни профессор, ни доцент, а всего лишь навсего лечащий врач! И такое — мне?! Директору табачной фабрики? Что он себе позволяет, негодяй?! Передо мной даже из городской администрации начальство старается быть как можно дружелюбней, боятся слово поперёк сказать. А тут..." И собрался было зайти в кабинет, поставить нахала "на место". Но в последний момент, уже взявшись за ручку двери, подумал: "А если не делать этого, оставить всё как есть. Может, помогут этой бестолковой… Ладно, перетерплю как-нибудь." И вышел на балкон.

Когда, выкурив сигарету, возвращался назад, обдумывая, как последнюю, оставшуюся в пачке растянуть ещё на пару часов. Пока куплю новые. В коридорчике, возле кабинета заведующего, на кушетке сидел молодой мужчина. Он плакал, уткнувшись лицом в носовой платок. Услышав шаги, поднял голову, увидел вошедшего, удивлённо смотрящего на него. Сразу начал рассказывать:

— Я курю уже несколько лет. Ещё подростком начал. Мне всегда нравилось. А тут… Сыну стало плохо, привезли в больницу. Обследование показало: удушье от сигаретного дыма. Аллергия. Успеваемость в школе хорошая, но скорей всего это не надолго. А то может и похуже что-нибудь. Для того, чтобы лечение дало хорошие результаты, мне придётся бросить курить. Как ни жалко с этим расставаться, сын для меня важнее. Для его здоровья я сделаю всё, что потребуется, — мужчина встал и вышел.

Белов посмотрел на затворённую дверь, потом в пачку, на свою "последнюю", о чём-то задумался. Может, первый раз в жизни. Через десять дней, когда Катю выписали из больницы, её отец выходил курить на улицу. Даже несмотря на то, что погода была не летняя, жаркая. Сентябрь, прохладно. Для Белова это была Великая Жертва. Вот только, хотя и курил на улице, закуривал дома. И выходил только тогда, когда сигарета хорошо разгорится. Как Катя ни просила не раскуривать дома, Иван делал по-своему. Но однажды у девочки начался такой сильный кашель, что глаза начали закатываться. Пишлось уступить. Прошёл год, отец семейства отдыхал в профилактории, ходил в бассейн, на массаж и другие процедуры. Массажистка Нина перед началом сеанса, увидев выпавшую из кармана брюк пачку сигарет, удивлённо спросила:

— Вы курите? Зачем вы травите себя этой гадостью?

— Мне нравится, — был ответ, — ещё подростком начал.

Нина, кроме того, что превосходно делала массаж, обладала даром внушать с помощью гипноза

отвращение к этой пагубной привычке. И, не спросив пациента, сделала и эту работу. Иван, выйдя из кабинета, собрался закурить. Сейчас пока не хочется. Наверное, ещё не время. Чуть попозже. Время шло, а курить всё не хотелось. Даже испугался — не заболел ли случайно? Но хорошее самочувствие говорило об обратном.

Прошёл ещё год. Целый год, как Белов не курил. И не только никогда не появлялось желание закурить, но даже появилась непереносимость табачного дыма, начинало тошнить. Хотя и сокрушался, что пришлось расстаться с "приятной привычкой". Несколько сигарет, оставшихся с того "злополучного дня", когда массажистка Нина отвадила от этого зла, хранились в доме Беловых как ценная семейная реликвия. И каждый пришедший в гости неприменно обязан был на неё взглянуть. Потом начинались "охи" и "ахи". И высказывание "соболезнования, связанной с такой трагедией". Иван же чувствовал себя на высоте, пострадавшим в неравной схватке, но вышедший победителем. Теперь он — герой!

Зато в адрес Катеньки высказывались замечания. Например такое: "Вот отец уже не курит, а ты всё равно плохо учишься. Лодырь!"

Соседская дочка вышла замуж за курящего. Вышел он как-то покурить на балкон, а у них с Беловыми балконы находятся рядом. Иван Геннадьевич, почувствовав через отворённую дверь сигаретный дым, возмутился:

— Где у людей совесть? Неужели он думает, что кому-то приятно дышать той гадостью, которую выдыхает?

Жена и тут поддержала. Сын промолчал. А Катя, наблюдая всё это, сказала:

— Неужели даже такая тоненькая струйка, идущая с соседнего балкона вызывает у тебя неприятность? Когда ты курил, было всё намного хуже, но никто не обращал на это ни малейшего внимания. Уверена, что если бы ты сказал об этом соседям, то в отличие от тебя, не только они, но и зять отнеслись к твоей просьбе с пониманием. А ты...

Но родители не дали ей закончить:

— Ты грубая, жестокая! Как можно говорить такое отцу? Вместо того, чтобы поддержать, обвиняешь!

А о том, что тебе когда-то было не только неприятно, но и плохо, нечего вспоминать. Что было, то давно прошло.

Брат ничего не сказал Кате. Для неё это было, как пощёчина! Но никто не заметил. Всё в порядке вещей. Катя же проглотила очередной комок обиды.

Прошло несколько лет. Екатерина Белова и Ксения Озерова закончили школу. Ксения, окончив десять классов на отлично, поступила учиться на продавца, потом работала заведующей продовольственного магазина. А Екатерина? С трудом преодолев восемь классов, поступила в строительное училище, потом работала в разных местах, то уборщицей или дворником, то посудомойкой или помощником воспитателя. Наконец, пришла в магазин к школьной подруге уборщицей. Да и кем ещё могла быть бывшая троечница? Пригласили Беловых в гости. За столом говорили на разные темы. Одна из тем — о курении зятя в семье. И ладно, если бы обычные сигареты-папиросы. А то какую-то гадость — электронные!

— Что это такое "электронные"? — спросил Белов.

Ему объяснили. Иван Геннадьевич какое-то время помолчал, обдумывая услышанное. Все присутствовавшие тоже молчали. Иван сказал:

— Не видел пока такого, да и слышу об этом впервый раз. Наверное, та ещё гадость! Когда я перестал курить, если где-нибудь унюхаю табачный запах, меня начинает мутить. Всегда вспоминаю, как было в моём случае: меня попросили, а я не услышал, не придал никакого значения. Теперь всегда думаю: "Если мне так противно, как же им тогда было тяжело?"

Екатерина, услышав такое, от неожиданности повернулась в сторону отца, посмотрела удивлённо, хотела спросить: "Как же! Что-то не припомню, что когда в такие моменты я тебе напоминала, ты не только никогда не попросил прощения, никогда ничего не сказал или как-то объяснил своё поведение. А наоборот, повышали голос, чтобы прервать меня. А тут вдруг у тебя появилось "понимание". Откуда оно взялось?" Но, вспомнив, как обычно бывало, когда Екатерина высказывала своё мнение в подобных случаях и какая на это была реакция окружающих. Представила, как сегодня будет: сочувствующие и состродательные взгляды — её отцу, а ей самой — взгляды осуждения и укора.

А то, может и высказывания: "Ты грубая и жестокая! Тебе бы надо у других поучиться уважению, сострадательности. И ещё понимания! Понимания чужих бед и проблем и говорить слова поддержки, а не замечаниия своему отцу!" И, вспомнив всё это, промолчала.

Трещина, когда-то появившаяся в отношениях семейства Беловых, за несколько лет расширилась и превратилась в огромную и глубокую пропасть. Пропасть непонимания. Через неё не перепрыгнуть, ни переплыть, ни перелететь, ни обойти...

Так и живут...