Нарко

Раз. Вдох. Циферблат цокает где-то в голове позади ушей. Чуть приоткрываю глаза. Ты где-то передо мной. Нет, ты во мне. В моих зрачках. Так идеально врос прямиком в радужку глаз. Я словно уплываю далеко-далеко. Ты все еще со мной. Мимо проносятся мили, но ты статичен. Зрачков нет. Лишь рассекающий лицо шрам и сигарета во рту. Штормит. У меня нет ни рук, ни ног. Нет тела. Лишь неоновый свет где-то позади тебя. Это чувство вырывается из меня. Электрические спазмы и немного дрожи там, где должны быть ладони. Глаза смыкаются. Я протягиваю руку, пытаясь схватить тебя, но мы резко проваливаемся в голубую невесомость, пропитанную свежестью. Нас крутит. Янтарные глаза, усмешка. Вверх. Шум воды, разбивающейся о скалы. Сильная рука хватает за шиворот и тянет вбок. Я лечу сквозь мелькающие дали. Черно-белые. Перед глазами расплывается циферблат, обращаясь в твою фигуру, высеченную из слюды. И меня вырывает обратно в комнату, переполненную каким-то хламом. Это был сон. Это был героин.

Два. Хочется есть. Мы заказали пару коробок с пиццей. Желваки заходили туда-сюда, перемалывая поджаренную корочку и сочные ананасы. Хотелось смеяться — мы смеялись. Хотелось трахаться — мы трахались. Хотелось нырнуть с головой в ледяное море — мы ныряли. Хотелось закидать ребят дешевыми презервативами — мы закидывали. Нам было в кайф. Все было оʼкей. Это была марихуана.

Три. Мозг изнутри покалывает — это белесые узоры инея покрывают черепную коробку. Весь мой разум теперь — сплошная инфосфера. Я загибаю пальцы под твой тихий, почти мычащий голос, выплескивающий заунывный ритм. Я подсчитывала в голове всевозможные исходы, вспоминала старые номера банковских карт, коды счетов и телефоны шлюх, которые, возможно, уже сгнили где-то в переулке Нью-Йорка под яркие фонари Бродвея. Ты тем временем постукиваешь своими короткими обгрызенными ногтями по моей коленной чашечке, напевая «Мечты о Калифорнии». Вдруг меня что-то холодное окатывает прямиком из груди и уносит куда-то вдаль под твой гнусавый «Священник любит холод». Ты свинья. Это был кокс.

Четыре. Все мои мысли сводятся к одному в этом густом синем сумраке. Хотелось повернуть время вспять, но вот дерьмо — я по уши влипла в чертовы цветастые и шумные дни рядом с тобой. Тогда я чуть не сбила тебя. Тогда я была лучшей на факультете. Теперь я сплошная плоть. И все мое нутро ощущает, как чья-то мертвая рука вытягивает весь воздух сквозь слишком натянутую кожу горла. Мы заглушаем ломку очередными трипами, стараясь нырнуть в это головой. Ты нуждаешься в этом. Больше, чем я, но не меньше, чем мне хотелось бы. Вокруг запах тяжелый и устойчивый. Сегодня ты обещал поехать со мной в город, но уснул в собственной блевотине под боком милой девчушки по имени Света, что принесла нам в этот вечер винт. А я утопаю в собственной паранойе, словно малышка Света сжимает не твой член в душных комнатах мотеля, а мое горячее сердце. Я словно состарилась на десять лет. Позже мне снились сны. В них малышка Света запивала пиццу моей кровью и гоготала, резво прыгая на твоей омертвевшей плоти.

Пять. Я желала, чтобы весь мир был у моих ног. Меня словно накрыло чувство оргазма на несколько долгих часов. Чувства-запахи-цвета — все это было таким бархатным, приятным на ощупь. Я целовала тебя в сухие губы, наблюдая за сияющими зрачками и летящими тенями на твоих широких скулах. Я обнимала весь мир, прикасаясь лишь к тебе одному. Я падала вниз, мои ноги спутывали аспиды, по позвоночнику ползли арахниды. Это малышка Света сверлила взглядом мою спину. Мы ехали по МКАДу. Малышка была самой настоящей задницей. Она заглатывала кусок за куском на заднем сидении и плевалась колой, когда ты особенно колко шутил. В твоих волосах спуталось мной ненавистное солнце, ты сам был соткан из позолоченных нитей, проглядывающих сквозь кожу, заменяя вены. Ты усмехался, управляя стареньким фордом. Это было наше время. Это были наши двадцатые. Это был наш мир. Это был псилоцибин.

Шесть. Сердце выпрыгивает из груди. Хочется кричать, срывая к чертям весь свой голос. Ты матерился сегодня особенно сильно. Я была слишком говорлива на протяжении двух дней — аргументы, факты, теории. Вся эта чертовщина, когда-то прочитанная в какой-то книжонке или блоге, сыпалась на тебя беспрерывным потоком. Мы вымыли весь бункер, в котором решили остаться, пока начальник делает дела. Светка-обжора закупилась продуктами и приготовила для нас — оговорка — для тебя петушиную печенку на поджаренном хлебе. Готовя, она пританцовывала на вымытом полу босыми ногами и оставляя на влажной поверхности опечатки своих миниатюрных стоп. Ты выпил бутылку бренди и потянул меня танцевать под какую-то прокуренную музыку. Тогда ты сказал, что мы должны жить по возрасту. Что мы просто обязаны сегодня напиться и трахнуть красавицу Светку. Ты обязан. Я пыталась усмехаться, но, увы. Малышка сверлила меня взглядом. Но это было недолго. Ты утянул ее в поцелуй прямо на кухонном столе. На плите шипела и потрескивала печенка, я откупорила бутылку холодного пива и поспешила опустошить ее. Было слишком жарко. Я словно чувствовала, как зрачки расширяются и затягивают собой белок. Это было душное воскресенье. Это был эфедрин.

Семь. Светка отбила кодеин и поставила нас перед фактом: либо Саша платит за наркоту и ее вагину, либо она сваливает. Естественно, ты, обматерив ее, все-таки согласился и, засунув ей в лифчик мятую купюру, принял свою дозу. Я лишь раздраженно цокнула языком. Немного остыв после того, как мы потрахались в ванной после завтрака, я приняла свою дозу и поспешила забыться в очередном медицинском справочнике. Я собиралась сбежать от вас с Малышкой и вернуться к прежней нормальной жизни. Уверена, тетка обрадуется, когда увидит меня на своем пороге целой и невредимой. Внезапно я почувствовала, как внутри меня разливаются различные энизмы и гормоны, заставляя забыть о дыхании. Книга выпала из рук. Все вокруг погрузилось в сон: шторка, что подрагивала от дуновения легкого ветра, вымытая комната, залитая полуденными лучами солнца. Я не могла отвести глаз от заправленной кровати, порножурналов, аккуратной стопкой сложенных на тумбочке. Циферблат цокал где-то рядом. Все мое нутро выворачивает, когда статичную картину нарушает малышка Светка, ворвавшаяся в спальню. Она двигается невероятно быстро, размываясь силуэтом перед глазами. Совсем нагая, она подлетает к шкафчику и вырывает оттуда платье, что моментально натягивает на влажное тело. Усмехнувшись мне, она слишком резко придвигается ко мне и затягивает во влажный поцелуй с привкусом мятной зубной пасты, что жжет язык. Саша в это время наверняка приступает ко второй порции сегодняшнего обеда.

Восемь. Весь мир походил на воплощение картин Брайона Гайсины. Разноцветные разводы вместо четкой картинки. Небесный, лимонный, травяной. У каждого цвета есть свой запах. Свежий, с летней отдушиной. Я видела, как распадается на атомы музыка, как в ней сияют краски, доселе невиданные мной. Абсолютно все вокруг обретало свою форму. Малышка Светка прижималась к пластилиновому полу и хохотала во весь голос. По комнате носились туда-сюда облака дыма. Я словно была затянута в эту пучину. Я попросила Сашу заклеить окна фольгой, чтобы спастись от ядовитых лучей. Чтобы потеряться в темноте. Отныне ты всегда заклеивал их фольгой. Я была тебе благодарна. Я смотрела в кратер под своими ногами и хотела сбежать отсюда. В голове раздавался шепот. Он звал с собой. Он умолял меня отправиться с ним в Питер. Я глазела в пустоту перед собой и чувствовала под ладонями мягкую кожу малышки и жесткие волосы Саши где-то под боком. Это была ЛСД.

Девять. Было десять вечера. За окном весь день лило. Я сидела на кухне и запивала кетамин скотчем. Ты сидел рядом и курил. Так пролетело минут сорок. Меня уносило отсюда куда-то далеко. Этой проститутки не было — ты отпустил ее тусоваться в том коротеньком платье, не переживая, что девчонку пустят по кругу. Ты со всей возможной экспрессией, какую только мог себе позволить, прижался ко мне, отнимая виски и допивая залпом за меня. Я цинично усмехнулась, приподнимая верхнюю губу и оголяя белые зубы. Твое размытое, синевато-серое — из-за полумрака в комнате — лицо было искажено гримасой всеобщего недовольства. Ты ждал чего-то, как я жду беспробудного сна вот уже который месяц — бессонница вгрызлась в меня беспощадно. Оставалось лишь ловить трипы, чтобы окончательно не загнуться под всем этим дерьмом.

Десять. Я искала в темноте свое тело. Вокруг было мокро. Абсолютно все заливало водой. Она была в глотке. Яв кашле и вскочила. В глаза ударил яркий свет солнца. Простонав, я попыталась вернуться в реальность, обрывая непрочную связь с недавним сновидением. Мы ехали в машине. Я валялась на заднем сиденье, Саша привычно сидел за рулем, Светка поедала гамбургер, пачкая белую майку соусом. Ее ножки были закинуты на переднюю панель авто. Было странное ощущение во всем теле. С утра перед выходом мы закинулись амфетамином. Я, внезапно для себя, провалилась в сон, переполненный кошмарами. Я физически ощущала, что меня куда-то тянет вниз. Мне казалось, что все это дерьмо вот-вот закончится. Это был '21-й. Мы отрывались по полной.