Ромашка

Лето — солнце смоляными каплями течёт по горизонту. Сонно гудят пчёлы, ветер ласковый, как котёнок, приносит ароматы пекущегося хлеба, парного молока, ромашек…

Каждый день, когда дневные хлопоты постепенно сходили на нет, бабушка доставала литровую банку, на треть закладывала пушистыми стебельками и заливала крутым кипятком. Обычно это означало, что скоро будет ужин, поэтому мы всегда крутились поблизости. Я и кто-нибудь из пушисто-лохматых, кто не прочь был перехватить сладкую корочку.

Воды она наливала «по плечики» — до того места, где банка начинала сужаться к горлышку. Выше стекло затягивало белой поволокой, а настой постепенно пропитывался зеленью — нежного жёлто-зелёного оттенка, как будто солнце пропитало каждую веточку.

— Зачем это? — полюбопытничала я, когда увидела действо впервые.

— Дедка лечиться будет, — неспешно ответила бабушка, убирая чайник от меня подальше, — смотри, егоза, не переверни. Ошпаришься!

— Баба! — возмутилась я.

Ведь я была уже совсем взрослой. Пять лет — это вам не шутки! Любое проявление недоверия раздражало.

Ромашка пахла так изумительно, так сладко! Как цветочный мёд. Дедушка собирал в самом начале лета — если такой открыть зимой и закрыть глаза, ощущение, что попадаешь на цветущий луг.

Оторваться от банки было невозможно, и я крутилась возле неё, как пчела возле вазочки с вареньем, пока не пришёл дедушка.

После умывания капли у него на лысине и на бороде блестели капли воды. Он уселся на лавку — летом обеденный стол выносили в сени, в дом ходили только спать.

— Хочешь попробовать? — предложил он, промокая руки и лицо чистым вафельным полотенцем.

Конечно же, я хотела!

— Неси стакан, — распорядился он, придвигая к себе банку.

Большая часть посуды хранилась на кухне, под рукой бабушка держала только самое необходимое. Мои любимые высокие тонкостенные стаканы с двумя золотыми полосками возле ободка в необходимое не входили. Бабушка берегла их для гостей, а дома пользовались обычными гранёными. Мне разрешали их брать, но строго-настрого заказывали — не разбить.

Пока дедушка наливал отвар, я нетерпеливо топталась с ноги на ногу, предвкушая…

Но напиток оказался неожиданно горьким и ничуточку не вкусным.

— Бееее… — высказалась я, заставив дедку беззвучно рассмеяться, и убежала во двор играть с козлятами.

Но медовый аромат ромашки запал мне в душу. Скромный цветок с пушистыми листьями и жёлто-зелёной шишечкой самый короткий путь назад в детство.