глава 1

Владимир КОЛОТЕНКО

ДАЙТЕ МНЕ ИМЯ

Роман

И услышал я голос с неба,

говорящий мне: напиши...

Откровение, 14, 13

Глава 1

СМЕРТЬ НА РАССВЕТЕ

И утреннее солнце обмануло. Лишь на мгновение рассветный луч его, найдя крохотный зазор в толчее беснующихся в ветреной пляске низких темно-лиловых туч, пробился к земле, высветив на миг тревожные лица собравшихся, но тотчас небо снова затянулось кроваво-бурой пеленой, а солнце так больше и не показалось. Чтобы не стать невольным свидетелем непоправимого людского бесчестья?

За день до случившегося (это, кажется, был четверг) все, кто видел его: близкие, друзья и случайные знакомые — единогласно отмечали, что на нем лица не было, хотя он старался ничем не выдавать своей тревоги. Весь день он избегал людей и, держась в стороне, о чем-то думал. И был явно не в себе. За ужином в кругу друзей почти не шутил, изменив своему обыкновению, ничего не ел, разве что разламывал хлеб и угощал им собравшихся, отправляя в рот остающиеся на ладони крохи. Хлеб подавал трогательно, внимательно — с грустью смотрел в глаза каждого и что-то тихо произносил, словно наставлял. О чем он говорил — друзья вспомнить не могли: как всегда… о жизни, о любви, о смысле бытия… даже что-то о смерти — но как обычно, без акцентов на важном… Пил тоже мало, больше заботясь о других, стараясь, чтобы чаша соседа не пустовала, и все говорил, говорил… Это настораживало, но не настолько, чтобы опасаться за его жизнь. Такое даже в голову не приходило. Кто-то пошутил, что сегодня он похож на ягненка, а он только и промолчал в ответ.

Какой-то старик предрек ему смерть от удушья в расцвете сил. Он снова не среагировал — кротко выслушал и улыбнулся, словно и это мог знать.

Поздно вечером все вышли на воздух — было тихо, сияли звезды, — и всей гурьбой отправились в сад. Он, говорят, попросил не шуметь. Потом, вспоминают, настали часы муки...

А утром он умер.

На следующий день все — родные, друзья и просто знакомые — в один голос заявят, что предчувствовали беду, и, виновато разводя руками, пустятся объяснять, что помешать ей не могли, ибо не могли подумать, что он на такое способен...

Предположительно, смерть наступила от удушья, но истина до сих пор не установлена. На месте происшествия никаких удавок не обнаружили.

Столько лет прошло...

Эта смерть, конечно, потрясла мир.

Когда умирает надежда и крепнет убеждение, что тебе уже не встать на ноги, когда каждый вдох считаешь последним, — приходит озарение. И в лучах его мнится: стоит отдаться Провидению, дать волю воображению и ты легко превратишься в — Бога. Живущим и здравствующим этого не представить. Но это так, ведь в миг прощания с жизнью из тела уходит Душа — часть Бога. Она совершает путь к Небу и там соединяется с Ним. И ты не можешь не почувствовать этого! Ты не избежишь понимания того, что собой дополнил Бога. Так почему бы не представить этого теперь, если человечеству и человеку так легко экстраполировать завтрашний день, наступающий год, а то и заглянуть глубже? Своя черта небытия — гораздо ближе тех сроков, на которые мы научились планировать. Свой предел — вот он — близко. В мыслях переступим его?

Итак, в путь: Я — Иисус. Я не только ряжусь в Его одежды, я пытаюсь вжиться в Его мысли, стать Его плотью, разгадать тайну Его души (жалкая попытка).

И вот что важно: я не Христос, но Иисус...