Волчья охота.

Осень пришла неожиданно. Птицы, собираясь в стаи, кружились над Покровкой, прощаясь до весны.

Растревоженные гуси отвечали, бежали по дороге, смешно переваливаясь с боку на бок, распуская крылья для полёта. Пролетая некоторое расстояние, опускались на землю, восторгались, издавая гортанные крики, успокаивались ворча. Так хотелось улететь.

Наблюдая за ними, Тоня понимала их тоску по утраченным корням. Солнце уже садилось, сгущались сумерки. Она собрала гусиную стаю и погнала их во двор. В сумерках вернулась домой, в сенях сняла обувь и пиджак. Отворила дверь и зашла в избу. Мать собирала ужин. Отец и дети сидели за столом. Прижимаю краюху к груди, он резал на ломти хлеб. Повернувшись к Тоне, сказал: “Завтра погонишь гусей за Большой овраг. Походят по жнивью, жирок нагуляют. На речке делать нечего, трава посохла. Дни стоят тёплые, ребятишек возьмёшь с собой, а то они матери ходу не дадут.” Она, молча, кивнула и робко возразила: “Тятя, говорят в овраге волки живут. Комбайнёры видели.”

— Говорят в Москве кур доят. Знают твои комбайнёры! — раздражённо ответил он. Тоня пожалела, что возразила. Отец обладал крутым нравом и не любил, когда ему перечили.

На столе в это время в глиняных чашках источала аромат затируха. Дети уплетали за обе щёки, взрослые ели неторопливо.

Мать в сторонке тихо помолилась перед иконой, висевшей в углу на стене под потолком. Присела на краешек скамейки. Кроткая, трудолюбивая, мудро гасила гнев мужа, не принижая его авторитета в семье. За столом был слышен только стук ложек и чашек.

Тоня жила с родителями в их доме. Муж подался в город и оставил её беременную, с годовалой дочкой и сыновьями 3-х и 4-х лет отроду. Вскоре девочка родилась, но прожила не долго. Умерла в полтора годика от детской болезни. Муж пять лет метался между “двух берез”. Андрей Иванович видел как изводится дочь и запретил ему приезжать. Отгорела её любовь зорькой утренней.

Утром встали рано с первыми лучами. Дети ещё сонные, Ваня и Таня помогали с двух сторон управлять гусиной стаей. Потихоньку добрались до Большого оврага. Гуси паслись по жнивью довольна ворча. Тоня с детьми уселись у соломенного омёта, позавтракали пирожками и молоком. Солнце пригревало, бабье лето было в разгаре, чистый воздух бодрил. Лёгкая грусть, прощание с летом, радостное ожидание охватило её. Дети бегали, играли на поляне.

Ваня шустро заворачивал гусей, которые пытались уйти далеко. Тане надоело, и она запросилась домой.

— Мама, я пойду домой.

— Боязно тебя отпускать, дочка. Ты маленькая ещё.

— Я знаю дорогу. Отпусти.

Посомневавшись, Тоня разрешила: “Ладно, иди. Никуда не сворачивай!”.

Таня вприпрыжку побежала по дороге. Дорога хорошо просматривалась. Ваня решил обследовать овраг, но получил строгий отказ. Неожиданно подъехал отец на телеге, он возил воду трактористам. Поглядел на гусей: “Ещё немного и гони домой.” — сказал, обращаясь к Тоне. Ваня крутился возле деда и стал уговаривать его:

— Деда поеду с тобой. Прокачусь.

— Садись. Мать одна управится. Гуси сытые. Вон как зобы набили. Но, трогай! Поедем по верхней дороге.

Глаза Вани сияли от счастья. Дед дал ему вожжи и он как заправский кучер управлял лошадью.

Гуси сидели на поляне, чистили пёрышки. Тоню сморило, и она видит сон. Идут с дочкой по поляне, а кругом ягоды полным-полно, крупная, красная. Появляется покойная бабушка Василиса и говорит: “Внучка дай мне хлебушка?”. Она её угостила и… проснулась.

Гуси с криком пытались взлететь, некоторые летели в сторону Давлеткулово. Волки настигали гусей, перегрызали горло, кидали через спину с азартом. Увидев безжизненных гусей, Тоня кинулась с палкой в самую гущу, пыталась разогнать волков. Размахивала палкой, кричала, видела звериный оскал, яростные кровожадные глаза. Волки не боялись, продолжали куражиться. Не думаю об опасности она продолжала отбивать птиц. Вдруг осенила мысль о Тане: “По дороге её могли встретить волки.” Побежала по дороге. Увидела платок дочери. Ноги подгибались, не слушались, вот ещё кофточка. Сняла пиджак, бросила его. Пыталась кричать, голоса не было. Впереди дом, ворота, запряженная лошадь. В голове лихорадочно одна картина сменялась другой, ещё страшнее. Превозмогая себя, вбежала во двор. Увидела играющую дочку, медленно опустилась на землю. Очнулась от плача Тани. Она теребила её и кричала:”Мама, мама!”

На крик выбежали мать, отец, приехавший уполномоченный. Тоня прошептала:”Волки гусей порезали.”

Прибежали соседи. Мужчины вскочили в телегу и галопом помчались к оврагу.

Прижимаю к себе дочку, Тоня расплакалась, раскачиваясь из стороны в сторону, отрешенно смотрела в пространство.

Вскоре пригнали растревоженных гусей, в телеге лежали горой тушки. Волки не были голодны. Они обучали молодняк охоте.

Увидев Тоню, Андрей Иванович взбеленился, метал гром и молнии, обвиняя во всех бедах. Взгляд остановился на косе, стоявшей у сарая. Схватил её, угрожая уничтожить Тоню.

Мужчины кинулись наперерез. Она от страха потеряла сознание. Вступился уполномоченный:”Вы ответите за женщину. Она не виновата.” Прибежала на шум Елена. Быстро среагировав, подхватила племянницу и потащила к себе домой. Спрятала в сенях, забросала корзинами и тряпьём.

Андрей Иванович вырвался из рук мужчин, пытаясь отыскать дочь. Его крики разносились далеко вокруг. Елена успокаивала Тоню. Велела пить отвар из трав.

Через два дня тайком пришла мать. Пошептались с золовкой в чулане. Тоня пила чай с травами и равнодушно смотрела в окно. Елена подошла к племяннице, погладила по кудрявым волосам, прижала к себе и тяжело вздохнув, прошептала:”К детям тебе нужно идти. Не держи обиды на моего брата. Характером крут, а душа добрая. Отец поругает и пожалеет. Тебе за него надо держаться.”

Тоня нехотя оделась и задними дворами они прошли к дому. Зашла в дом, стала у притолоки. Дети с криком:”Мама пришла!” — обняли её со всех сторон. Отец сидел на стуле у стола, сгорбившись, устремив взор в пол. Увидев дочь и внуков, повернулся, внимательно посмотрел и путаясь в словах, виновато моргая, произнёс:”Ты это самое, дочка, прости меня, если сможешь. Будем жить дальше.”

На следующий год гусыни вывели много люлят, как никогда. Волчью стаю в нашей местности больше не видели, только лисы иногда пробегали, но никого не трогали.

2014 г.