Третий вариант

09.06.09

Поеживаясь от остатков ночной прохлады, он стоял на улице у огромного окна здания аэропорта и курил. Весь напряженный, как сжатая пружина, не вынимая рук из карманов, пыхкал сигаретой и наблюдал, как зал ожидания наполняется пассажирами утреннего рейса. Это запыленное стекло, отделявшее жизнь здесь и неизвестное там, было, как грань, которую нужно было переступить. Здесь, еще можно было сдать билет, вернуться в прежний быт, вновь погрязнуть в навалившейся на него неразберихе, окунуться в атмосферу скандалов, упреков и давно ставшей привычной, занудной семейной жизни. Там, придется все начинать заново. Начинать с человеком едва знакомым, с которым виделся лишь раз. Здесь — навалившиеся денежные неприятности, неувязки с заказчиками. Там, нет практически ничего — ни жилья, ни работы, лишь романтическое ожидание человека, которого он знал по переписке и одной встрече. Человека слепившего себе из иллюзий призрачный образ с определенными надуманными чертами характера. С возрастом человек теряет коммуникабельность. Привычная домашняя атмосфера прилипает к тебе, как старый затасканный домашний свитер, который уже пора менять, но с которым сроднился до такой степени, что жаль выбросить. Но решившись на такой шаг, избавляешься не только от вещей. Стараешься выбросить и воспоминания. Даже само понятие — вернуться домой, уже теряло смысл, достаточно было подойти к стойке регистрации. Сигарета догорела до фильтра, комок тлеющего табака выпал из огарка сигаретной гильзы и, скользнув по брезентовой куртке, отрикошетил на чемодан у его ног. Рядом стояла дорожная сумка с содержимым, которое обычно не решаешься сдавать в багаж — документы, деньги, всякая всячина, необходимая в дальней поездке. Да вот еще, нож. Предвидя, что добираться по ночным улицам небезопасно, он поместил длинный охотничий нож в боковой карман сумки, расположив его рукоятью под замком застежки молнии. «Нужно бы переложить его в чемодан» — подумал, доставая следующую, уже пятую или шестую за утро, сигарету. Оглянулся, невдалеке стояла свободная, мокрая от росы скамейка. За возней с замками не заметил, что за ним наблюдают двое, стоящие по ту сторону стекла.

Процесс регистрации авиабилета и сдача чемодана в багаж отвлекла от мыслей, напрягавших все последние дни. Оставалось еще время выпить кофе и выкурить пару сигарет. Только присел за столик с чашкой кофе, как подошел молодой парень в кожанке, попросил передать пакет с документами в аэропорту назначения. Он отказался, сославшись на забывчивость, не хотел добавлять себе хлопот. Парень, отходя, зацепил его сумку, стоящую у ног. Наклонился поправить и не увидел, как второй, проходя мимо, метко выпустил в чашку с кофе струю жидкости из маленького шприца. С минуту задумчиво помешивал сахар в чашке, закурил, но сделав пару глотков, почувствовал острый приступ тошноты. Бросился в туалет. Едва склонившись над умывальником, почувствовал резкий и сильный удар в затылок.

В глазах все плыло. Кто-то тормошил его за плечо. Уборщица, безликая женщина в затасканном халате неопределенного цвета склонилась над ним, что-то говорила. Но слова он еще не мог разобрать, взглядом начал искать сумку. Ее нигде не было. Поднялся с пола, в гудевшей голове первая мысль: « В милицию, писать заявление об ограблении». Вышел в зал регистрации, там сутолока. Пассажиры выстроились в три потока. Он взглянул на табло над стойками — все выключены. Из обрывков разговоров в мозг врезались слова и обрывки фраз. «Разбились … через минуту после взлета … вспышку видели … отлеты задержаны …» Он взглянул на табло часов — его самолет улетел почти час назад. Отойдя в сторону, присел на табурет у стойки бара. «Что закажете?» Оглянулся — услужливая физиономия рыжеволосого бармена впилась маленькими глазками ему в переносицу. Осмотрел карманы — бумажника не было, только в переднем кармане брюк, под носовым платком нашел несколько купюр. «Коньяк, пожалуйста». Он не узнал собственный голос, слова будто выдавливались из тюбика с засохшей зубной пастой.

За рюмкой расспросил бармена. Да, авиакатастрофа, разбился самолет его рейса. Он, задумчиво уставился в остатки коньяка. Отражавшийся в бокале светильник над стойкой бара напоминал луну. Он взглянул в окно — небо окрасилось бледными оттенками рассвета. «А может это третий вариант?» — думал он, грея бокал с остатками напитка, — «Исчезнуть для всех. Ведь все равно же собирался начинать все с начала. Рискнуть? А там, как кривая судьбы выведет…» Он допил коньяк и направился к выходу.

Огромная толпа на кладбище, скопление ссутулившихся фигур и атмосфера посеревших скорбных лиц. Он стоял в стороне, удачно спрятавшись за кустом сирени. Отсюда, став на скамейку у какой-то могилы он видел тех, кто собрался проводить в последний путь его самого. Внимательно всматривался в лицо женщины в черном платке. Нет, он не выйдет и никогда не покажется ей на глаза. Лучше уйти вот так. Она, как и другие, погорюют в разной степени и, успокоившись, забудут. Все были заняты ритуалом, в его сторону никто не смотрел. Не дожидаясь, когда все завершится, он повернулся и, медленно сойдя на тропинку, пошел прочь. Оглянулся от того, что почувствовал на затылке взгляд. Карие глаза и шрам через весь лоб, криво разделивший бровь. Он хорошо помнил этот взгляд. Они делили паек, место в палатке. Это он вытаскивал его из-под перевернутого грузовика, ломая ногти об зеленую ткань бушлата. Глаза в глаза — мысленная дуэль двух, хлебнувших в прошлом, и так понимавших друг друга сейчас. Перед тем, как развернуться и уйти, молча, покачал головой из стороны в сторону. В ответ такой же молчаливый кивок.

Спустя восемь лет ей сказали, что видели его в другом городе. Она не поверила, решив, что обознались.