Тайна Ривер-Холла

Поместье Ривер-Холл пустовало уже много десятков лет. В городке уже никто и не помнил, когда в доме в последний раз зажигались огни, только, может, старая мисс Андерсон, что жила у реки, могла рассказать о последних жильцах, да и она уже давно путала реальность с вымыслом, поэтому рассказам старухи никто особенно не верил. Не верил, но поместье старались всё равно обходить стороной. «Дурное место», — шептались между собой жители города. — «Дурная слава».

Чем больше лет дом пустовал, тем больше жутких легенд тянулось за ним, словно шлейф. Говорили, что последняя хозяйка дома покончила с собой, а её муж сошёл с ума, потому что призрак жены являлся ему каждую ночь. Говорили и что он сам убил свою жену, но она отомстила ему после смерти. Говорили, что туманными ночами в особняке слышны крики и музыка, а утром вода в реке окрашивается красным. Говорили, что сам дом убивает всех, кто придёт в него или сводит с ума.

Были и более приземлённые легенды про убийц и контрабандистов, которые прятались в поместье от правосудия, хоронили своих жертв или зарывали сокровища. И что эти сокровища и жертвы до сих пор где-то там, и никто их не нашёл.

Тёмными туманными ночами поместье и впрямь выглядело жутковато, легко было поверить во все эти страшные истории. Но все они не пугали юную Амелию Риверсдейл, которая влюбилась в старый дом, как только увидела.

Её семья переехала в городок месяц назад и их с братом определили в местную школу, где только стоило поинтересоваться: «Кто живёт в красивом особняке у реки?», — как на Амелию буквально вылили поток «жуткой» информации. Любой нормальный ребёнок после такого не подошёл бы к дому и на пушечный выстрел, но не Амелия. Она лет с пяти любила таинственные места и истории, и там, где других охватывал страх, она чувствовала только печаль или интерес. Неудивительно, что услышав, что в поместье никто не живёт, Амелия загорелась идеей попасть туда рано или поздно, однако ей никак не удавалось уговорить на «приключение» своего брата — Питера. До этого дня.

Сегодня учительница истории, мисс Клэйтон, заболела и у Питера раньше закончились занятия. И так совпало, что одновременно с Амелией. Это был знак, не иначе, Амелия была в этом твёрдо уверена, о чём и заявила Питеру сразу, как только они вышли из школы. На что получила совет не выдумывать и идти домой делать уроки, и не страдать ерундой.

— Это не ерунда, Питер! Неужели тебе ну вот ни на столечко не интересно?

— Нет не интересно. Не хочу пропасть навсегда.

— Да ладно тебе, это же просто истории.

— А, что если не просто? Вдруг это всё правда?

— Не верю, что такой красивый дом может быть злым. Злыми бывают люди. К тому же сейчас день. Я же не предлагаю лезть туда ночью.

— А если нас кто-то увидит? Скажут, что влезли в частную собственность.

— Не увидит, туда никто не ходит, все боятся. Да и дом давно никому не принадлежит.

— Ну не знаю…

— Ну дава-а-ай, одним глазочком, а? Просто зайдём, оглядимся и выйдем. Да?

— Ладно, чёрт с тобой, пойдём. Одним глазочком.

Около дома никого не было, как и предрекала Амелия. Вблизи он казался уже не таким страшным — просто старый дом, заросший плющом и постепенно ветшающий. Парадный вход был закрыт, но дверь для слуг внезапно оказалась незаперта. Переглянувшись, дети вошли внутрь и, стараясь ступать очень тихо и осторожно, вышли в главный холл.

Повсюду царило запустение: паутина свисала в углах и обвивала статуи, пыль лежала толстым слоем, так что, следы были отлично видны на полу, где только что прошли дети. На стенах повсюду были портреты и картины, сохранилась даже мебель и люстры. Казалось, что дом просто застыл на долгие-долгие годы.

Взгляд Амелии упал на шкатулку на столике, между двух статуй. Она, ойкнув, подбежала к ней, и не обращая внимание на предупреждающий окрик брата, открыла. Чудесная музыка разлилась по холлу, а Амелия застыла в восхищении глядя на маленькую хрустальную балерину, танцующую свой вечный танец. А в следующий миг они с братом повалились на паркет, погрузившись в глубокий сон.

***

Питер открыл глаза и не сразу понял, где находится, а когда осознал, подскочил в ужасе. Он вспомнил, что они забрались в старый особняк, Амелия открыла шкатулку, заиграла музыка, и они вдруг заснули. Амелия?! Сестры рядом не было, Питер стоял один в тёмном, пыльном холле, за окном была глубокая ночь.

«Амелия», — несколько раз позвал он, но ответа не было. Питер злился на сестру, что она затащила его в это жуткий дом, наплевав на все истории. Что открыла шкатулку и теперь все истории рискуют стать правдой. Злился, что сестра проснулась и оставила его одного. Ну и злился на себя, что вообще поддался на уговоры. Где-то наверху скрипнули половицы и хлопнула дверь. По спине Питера пробежал холодок: «Амелия», — позвал он сестру ещё раз. «Амелия, это не смешно! Немедленно перестань!».

Очень медленно, Питер поднялся наверх, ступени скрипели под ногами, и казалось, что они сейчас провалятся. Сестра так и не появилось и воображение Питера рисовало ему самые жуткие кошмары. Ему не терпелось поскорее убраться из этого дома и больше никогда не приближаться, и он бы так и поступил, если бы не Амелия, которая была где-то здесь. Не оставила же она его в самом деле.

Второй этаж был пуст и тёмен. Один огромный танцевальный зал, с колоннами по центру и канделябрами по стенам. Странно, но свечи всё ещё были на месте. В огромные окна лился лунный свет, рождая тени, и это пугало настолько, что Питер решил поскорее подняться выше, но тут по залу кто-то пробежал и скрылся за колонной.

— Амелия? Ну и свинья же ты, решила меня напугать, да? — Питер решительным шагом направился к колонне. — Ну всё! Выходи и пойдём домой, родители уже с ума, наверное, сходят, — с этими словами он ухватил за руку стоящую за колонной девочку и дёрнул к себе. И только тогда осознал, что это не его сестра.

— Потанцуешь со мной?

Незнакомая девчонка крепко вцепилась в Питера, и он, сам не осознавая, что делает, закружил её вальсе. Откуда-то зазвучала музыка, вспыхнули свечи и свет упал на лицо незнакомки, ранее скрытое тенью. Точнее на то, что должно было быть лицом. На мальчика смотрели абсолютно пустые глазницы черепа.

Питер заорал, пытаясь вырваться, ноги предательски подкашивались, словно их набили ватой. Девочка оттолкнула его к стене, свечи тут же погасли, а музыка замолкла.

— Испортил! Ты всё испортил! — кричала девчонка, наступая на Питера. — Почему все вечно всё портят!

— Отстань! Уйди! Сгинь! Тьфу на тебя три раза, — орал Питер, весь мокрый от ужаса, плюя через левое плечо, но ничего не происходило. Пока он не упёрся спиной в стену, и дом не вобрал его в себя, оставив только чёрное пятно на стене в виде человеческой фигуры, но и оно скоро растворилось, словно и не было вовсе.

***

Амелия открыла глаза и первое, что увидела — темноту. За окном была глубокая ночь и от этого старый особняк стал ещё таинственней. Питера рядом не было, и в первую секунду в носу Амелии предательски защипало, потому что она решила — брат смылся, бросив её одну. Но в следующий же момент, она обругала себя, что вообще могла такое подумать. Как бы ни боялся особняка Питер, он не был трусом и не оставил бы её одну, спящую на полу. А значит нужно было поскорее его найти и уходить, пока родители не поставили на уши всю округу.

«Питер!» — позвала она брата, но ответа не было. Амелия слабо себе представляла, что брат отправился исследовать особняк в одиночку. «Скорее всего он пошёл на кухню или в уборную за водой, чтобы привести меня в чувство и заблудился», — думала она.

В лунном свете особняк был красивее, чем днём: тени скрадывали пыль, обветшалость и паутину, а портреты казалось стали живыми и беззвучно следили за каждым шагом Амелии. И хоть лица на них были серьёзными, Амелия улыбалась, идя мимо, представляя, как люди часами сохраняли такое выражение лица, позируя, и здоровалась с теми, что были подписаны. Судя по всему дом хранил историю в лицах целых поколений, и Амелия решила, что непременно придёт сюда ещё раз днём и всё-всё изучит. Воображение рисовало ей подвалы и чердаки, полные «сокровищ» — старинных вещей, и, может, даже дневников бывших жильцов. Амелия просто обожала такие вещи.

Внизу Питера не оказалось и девочка поднялась наверх по старой лестнице, готовой, казалось, осыпаться от одного неосторожного шага. Огромная бальная зала открылась её взору: величественные колоны, старинные канделябры, с чудом, сохранившимися свечами, и огромные окна, сквозь которые проникало очень много света. Весь потолок был расписан, и Амелия пожалела, что не видит эти картины в темноте. Она видела подобные залы, когда они путешествовали с родителями по старинным замкам Франции, и была уверена, что этот такой же красивый.

«Питер! Где ты?» — позвала она ещё раз. Безрезультатно. — «Наверное, всё-таки сбежал и бросил меня тут. А может, пошёл за помощью… Надо пойти проверить».

Мысли Амелии приходили словно из тумана, на самом деле ей было настолько хорошо в доме, что не хотелось никуда уходить. Она закружила по залу в ритме вальса, и тут же почудилось, что зал наполнился парами и голосами, свечи вспыхнули, заливая залу приятным светом и откуда-то загремела музыка. Стройный юноша в длинном фраке и цилиндре подхватил её и понёс в танце. Амелия кружилась и кружилась, мелькали: лица, картины, свечи — всё проносилось в бешеном ритме и сердце Амелии наполняла волшебная лёгкость. Но вдруг музыка замолкла, её партнёр, поцеловал ей руку, склонился в поклоне и, развернувшись, исчез. Амелия осталась совершенно одна. Где-то внизу хлопнула входная дверь.

***

Амелия открыла глаза, но ещё раньше услышала жуткий крик. Питер белее мела сидел на полу, там, где его ладони коснулись паркета, остались мокрые пятна. Яркое солнце било сквозь запылённые окна, освещая пустынный холл и старую лестницу. Второе, что увидела Амелия — старая мисс Андерсон, держащая в трясущихся руках закрытую музыкальную шкатулку.

— Это что вы задумали? Хорошо, я вас заметила, решила, дай проверю, вдруг в дом полезут. И поди ж ты.

— Мы только посмотреть хотели, — виновато пробормотала Амелия.

— Посмотреть? Ну и как, посмотрели? Ещё хотите?

— Да! — мечтательно выдохнула Амелия.

— Не-е-е-т! — одновременно с ней в ужасе заорал Питер.

— Да? Вот уж удивила так удивила.

— Но это же чудесный дом.

— Был когда-то, — печаль проскользнула в голосе старушки, — а ты странная девочка. Смелая.

Мисс Андерсон задумалась о чём-то своём, Питер настойчиво тянул сестру за руку и громко шептал ей, что надо бежать отсюда скорее, а самой Амелии не терпелось подняться наверх и проверить, есть ли там тот танцевальный зал.

— А что это было? Ну, что мы видели, — рискнула задать вопрос Амелия.

— Дом это был. Его сердце и память. Играет он так с теми, кто приходит сюда и открывает шкатулку. От его игр люди потом заиками становятся, а некоторые и не просыпаются вовсе. Вам повезло, что я вовремя шкатулку закрыла.

— Но почему?..

— Почему вы видели разное?

— Да.

— Дом каждому показывает его желания, сны, мысли, страхи. А с хорошими мыслями сюда давно уже никто не заходил, да и без страха тоже. Последний хозяин, мир его праху, умом двинулся, и тут такое началось. Я еле ноги унесла, а кому-то не так повезло.

— Так вы правда тут жили? — Амелия раскрыла глаза от удивления.

— Правда. Давно это было.

— Расскажите, пожалуйста. Ну пожалуйста.

— Расскажу, от чего же и нет, но уже не сегодня. Бегите, вечереет. А завтра приходите на чай, так уж и быть. А шкатулку я с собой заберу, — перехватив заинтересованный взгляд Амелии, пробормотала мисс Андерсон, — давно надо было, не место ей здесь, а теперь и подавно. Нечего дом тревожить и призраков тормошить. Пусть спят спокойно.