Сидури - одна история, два рассказчика

Гильгамеш! Куда ты стремишься?

Жизни, что ищешь, не найдешь ты!

***

Своими объятьями радуй подругу —

Только в этом дело человека.

Эпос о Гильгамеше

Рассказ Дамиена

Я ее сразу заметил. Она была самой красивой женщиной на вечеринке. Высокая, статная, темные каштановые волосы. Когда я подошел ближе, я смог лучше рассмотреть ее лицо. Она не была европейкой. Cложно было определить откуда она родом.

— Неплохая вечеринка, — сказал я.

— Немного странная, — ответила она и улыбнулась. Ее улыбка была наполнена какой-то загадочной грустью.

— Как вас зовут? — поинтересовался я.

— Зовите меня Сидури. Хоть это не мое настоящее имя, все здесь зовут меня Сидури… О, это долгая история, которой я не хочу вам докучать. А кто вы, молодой человек?

— Меня зовут Дамиен. Я учусь в университете, но в этом году решил отдохнуть от учебы и немного подзаработать.

Только когда она назвала меня молодым человеком, я заметил, что она намного меня старше. Лет на десять… Мы сели на диван с пестрыми мягкими подушками и разговорились. Вообще-то я не разговорчив. И немного стеснителен. До сих пор удивляюсь, что нашел в себе смелость подойти к ней и начать разговор. Наверное я хорошо выпил в тот вечер.

Я искал работу и жилье. А ей нужен был садовник. Мой отец был профессиональным садовником и многому меня научил. Она взяла меня на работу и предоставила комнату в своем доме. Ее дом был великолепен, но был старым и постоянно нуждался в мелком ремонте: то кран потечет, то крыша. Сад был большим, но очень запущенным. А с террасы открывался прекрасный вид на море, заманчиво искрившееся вдали.

Я и мечтать о таком не мог. До этого я жил с родителями, а потом в студенческом общежитии. С родителями у меня никогда не было взаимопонимания. Отец все время учит меня жизни, а мать постоянно надо мной подшучивает. В их глазах я — неудачник. Я не был первым учеником в школе. Мне было неинтересно учиться. Еще я асоциален. От своих сверстников я скрывал все, что любил и ценил: книги немодных писателей и старые черно-белые фильмы. Мои приятели меня бы засмеяли.

В университете мне стало немного легче, мне даже нравилось учиться. Как всегда я скрывал свои мысли и чувства от окружающих и общался со всеми поверхностно. У меня не было настоящих друзей. Что касается девушек, меня к ним тянуло с раннего возраста. Но я не был особо привлекательным, пока не подрос. Помню, что уже в лицее три одноклассницы были в меня влюблены. Как только я вступал с девушкой в интимные отношения, она мне становилась неинтересна и я с ней рвал. Мне было ее жалко, но я ничего не мог с собой поделать. Одна, две, максимум три ночи с одной и той же девушкой, больше я не мог. Не знаю, почему они мне так быстро надоедали. И я даже не задумывался хочу ли постоянных отношений.

В Сидури я влюбился с первого взгляда. А с тех пор, как стал жить в ее доме, я все больше и больше подпадал под ее чары. В ней была какая-то загадка. И я знал, что мне ее не разгадать. Мы частенько говорили с ней теплыми летними вечерами, сидя в саду под бархатно-черным небом, полным тайн и звезд. Я еще никогда ни с кем так не говорил. Я был с ней самим собой. Беседа текла бурно, как горная река, когда таит на вершинах снег. Мы говорили о планетах, о невидимых мирах, о квантовой механике, о сумрачности реальности и о настойчивой яркости иллюзий. И еще о быстротечности жизни. Мы говорили обо всем, только не о личном. Я не решался заговорить с ней о личном. А она тоже избегала говорить о себе. Так что я держался с ней на расстоянии. Она ведь была моим работодателем.

Иногда она приглашала к себе гостей-парижан. Обычно это были женщины — красивые, ухоженные, со вкусом одетые. Иногда женатые пары. Люди ее окружения были изысканы и интеллектуальны. До этого я никого подобного не встречал. Ко мне относились не только снисходительно, но можно даже сказать с вниманием и любовью. Я не чувствовал себя с ними изгоем. Хотя все они были намного меня старше, лет на десять и даже больше.

Как-то у Сидури собралась шумная компания. Один из гостей сделал комплимент ее великолепному, но обветшавшему дому.

— У вас люстры прямо как в фильме «В прошлом году в Мариенбаде»[1].

Она засмеялась:

— Не только люстры. Я сама оттуда.

Потом она обратилась ко мне:

— И у нас с тобой был страстный роман в прошлом году в Мариенбаде и ты назначил мне встречу здесь. Только ты обо всем позабыл. И неудивительно, потому что мало кто помнит романы из прошлой жизни, даже самые страстные из них.

Я смутился и почувствовал, что начинаю краснеть.

— Дамиен, не пугайся. Не воспринимай все так серьезно. В этой жизни все — иллюзия. Ты — моя иллюзия, а я — твоя.

Заманивала ли она меня в сети или просто смеялась надо мной? Я до сих пор не могу понять, кто из нас больше боялся близости. Она или я? Мне казалось, что она тоже была в меня влюблена. Но я не был в этом уверен.

Как-то после долгой, тяжелой работы в саду, у меня разболелась спина. Увидев, что я хожу согнувшись в три погибели, Сидури подошла ко мне.

— Я приготовлю тебе специальный напиток — каву[2]. Ее пьют в Новой Каледонии.

Она ушла на кухню и через полчаса принесла мне прохладный напиток, который по цвету напоминал какао с большим количеством молока. Я сделал глоток. Жидкость была горькой и противной.

— Тебе надо выпить это залпом, — настояла она.

Я набрался мужества и выпил сразу весь стакан. Меня чуть не вырвало, таким гадким был этот напиток. Через несколько минут я почувствовал, как у меня слегка онемел язык и полость рта.

— Не бойся, это тебя расслабит, — сказала Сидури, которая все это время, смеясь, за мной наблюдала.

Первое время я ничего не почувствовал кроме легкого онемения во рту и даже в шее. И еще у меня был перцовый привкус во рту. А через полчаса мое тело полностью расслабилось. Состояния эйфории у меня не было, просто спало напряжение в мускулах как после массажа. Странно, я даже перестал чувствовать свое тело, как будто парил в воздухе. Я пошел спать в девять часов вечера и проспал до одиннадцати утра следующего дня.

Прошло около месяца. Сидури постоянно была в моей голове. Я мечтал о том, как проведу с ней ночь. Я прокручивал сцены нашей любви. Я представлял ее обнаженное тело. Я чувствовал каждую клеточку ее организма. Я глубоко вдыхал ее запах. Я слизывал пересохшими губами микроскопические капельки ее сладкого пота. Теперь, когда я встречал ее утром на кухне, я отводил глаза, боясь, что она прочтет в них вожделение. Когда я с ней говорил, у меня дрожали от страха руки. Чтобы успокоиться, я попросил у приятеля марихуану.

Поздним вечером я покурил в саду и быстро уснул. Во сне мне почудилось будто в мою комнату кто-то вошел. Я не мог различить кто это был. Силуэт женской фигуры. Тень села на краешек кровати и почти всю ночь просидела рядом, как будто наблюдая за мной. Ее присутствие казалось таким реальным, но я знал, что это был всего лишь сон под действием марихуаны. Вообще-то я не курю. Только иногда — несколько раз в году на вечеринках, если кто-то предлагает.

Вечером я снова курил марихуану и у меня был похожий сон. Та же тень зашла ко мне в комнату, долго сидела на кровати и гладила меня по голове.

Я купил пакет марихуаны. В тот вечер я очень много курил. Ночью я услышал, как в мою дверь тихо постучали. Я открыл. Она стояла прямо передо мной. Было очень темно, но я знал, что она была обнаженной. Мы поцеловались. Я не помню, что было дальше. У меня были странные видения. Мы долго парили в воздухе над лесом. Потом мы оказались в экзотическом саду. В Эдеме? Я помню страстные объятия, пряный запах пота… Я точно знаю, что был в раю.

Я увидел ее только после полудня. Она вела себя как обычно вежливо. К ней было не подступиться. Я не решился у нееспросить, была ли она со мной ночью. Она мне нежно улыбалась, когда мы с ней говорили о планетах, гороскопах, чакрах… Мы не говорили ни о чем личном. Как обычно.

Прошло несколько недель. Она сообщила мне, что уезжает. Она дала мне последний чек за мою работу. Сумма в чеке была приличная. Мне было неловко спросить, почему она так много мне заплатила. Ведь вопрос о деньгах сугубо личный.

— А куда ты уезжаешь? — спросил я.

— Возвращаюсь домой.

— А это где?

— В Новой Каледонии.

Она сделала паузу.

— Возможно я сюда еще вернусь, — и она загадочно мне улыбнулась.

Ее глаза были полны тепла… А может быть даже любви?

Мне было как-то неловко попросить у нее адрес. Прошло уже пять лет. Я до сих пор ее жду. Каждый месяц я подъезжаю к дому, где она жила, в надежде снова ее увидеть. Я делал запрос в Новой Каледонии. Но там никого нет по имени Сидури.

Совсем недавно я совершено случайно встретил Пьера, который вместе со своей женой часто приходил в гости к Сидури. Он пригласил меня на вечеринку. Вечеринка проходила в том же самом доме, где я впервые встретил Сидури.

Жена Пьера подошла ко мне:

— Ты помнишь Сидури?

Я вздрогнул.

— Да, конечно, ответил я.

— Ведь она была в тебя влюблена. Но она старше тебя на много лет. Ей тогда было около сорока. А тебе наверное было чуть больше двадцати? Да, Сидури выглядела намного моложе своих лет. Казалось, что у нее было много денег. Но у нее их никогда не было. Все думали, что тот великолепный старый дом с видом на море ей принадлежал. А на самом деле, хозяева дома платили ей деньги, чтобы она за ним присматривала. Как только дом продали, она уехала.

Пьер услышал наш разговор.

— Она еще всем говорила, что родом из Новой Каледонии. На самом деле, ее отец из Сенегала, а мать — парижанка.

— А где она сейчас? — спросил я с надеждой.

— Никто не знает. Она как будто испарилась, — задумчиво сказал Пьер и я увидел грусть в его глазах.

Мне было все равно, что Сидури не была той, за которую себя выдавала. У меня было только чувство горечи, что я не нашел в себе мужества начать с ней серьезные отношения. Хотя может я наивен. Сидури была слишком умна, чтобы начать отношения с парнем, который был на двадцать лет ее младше.

Сейчас я живу с родителями. Это временно. Хотя меня больше не раздражают увещевания отца и глупые шутки моей матери. Что касается девушек, с этим все просто. Мы договариваемся в сети, обмениваемся фото, а потом встречаемся на одну ночь. В этом я ничем не отличаюсь от большинства. Утром, когда ухожу, я говорю на прощанье до скорого, хотя мы оба прекрасно знаем, что больше никогда не увидимся. Я это делаю из вежливости.

Я больше не курю марихуану. У меня была от нее паранойя. Я часто задыхался, у меня был страх, что умру. Теперь я пью каву. Она меня расслабляет.

А моя мать надо мной подшучивает: «Чего ты всего так боишься? Смерти? Ведь ты даже не живешь».

Рассказ Мари

Это произошло около пяти лет тому назад. Однообразные здания типовой застройки времен османизации[3] сводили меня с ума. Каждый день я пила каву, чтобы лучше спать. А спала я три, максимум четыре часа в день.

Я таяла на глазах у моих друзей. Однажды они мне сказали:

— Мари, тебе надо поменять обстановку. Поезжай в Руссильон. У нас там старый дом. Ты можешь в нем жить столько, сколько захочешь. Мы уже несколько лет пытаемся его продать и не можем найти покупателя.

Я с радостью согласилась. Они были так добры, что платили мне за то, чтобы я следила за домом и садом.

Руссильон — это почти что Эдем. Здесь есть все: море и горы, солнце и вино. Люди здесь просты и не докучают тебе. Я встретила много парижан, которые, как и я, сбежали из нашего города-монстра в Руссильон, чтобы наслаждаться солнцем и свободой.

Мои друзья-парижане подшучивали надо мной:

— Мари, забудь кем ты была в Париже. Здесь ты — мудрая богиня, живущая у моря. Теперь мы будем звать тебя Сидури.

Буквально через несколько недель, я пришла в себя. Я больше не думала о своем муже.

Однажды меня пригласили на типичную для Руссильона вечеринку — здесь были самые разные люди самых разных возрастов. Я обратила внимание на одного парня. Он был необыкновенно красив. Думаю, у него были каталонские или испанские корни. Высокий, прекрасно сложен, черные волосы, серые глаза. Он был очень молод и не по годам умен. У нас с ним завязалась интересная беседа. Я подивилась его мудрости и… застенчивости. Он был каким-то особенным. Он жил со своими родителями. Еще я узнала, что он хорошо разбирается в садоводстве. Я тут же предложила ему поработать у меня. Он согласился, даже не спрашивая, сколько я буду ему платить. Я предоставила ему комнату — лучшую из пяти спален.

Его звали Дамиен. И он был сокровищем. Мало того, что он был прекрасным садовником, он еще починил в доме все, что нуждалось в ремонте. Как-то агент недвижимости зашел ко мне, чтобы сфотографировать приведенный в порядок сад. И чудо — несколько дней спустя было подписано предварительное соглашение о покупке дома. Так что я знала, что через несколько месяцев мне придется уехать.

Дамиен был тихим, вежливым, хорошо воспитанным. Уже через несколько недель его пребывания в доме, я поняла, что он по уши в меня влюблен. Бедняга… Ему было двадцать три, а мне — сорок. Я всегда была осторожна. Так что мне и в голову не приходило начать с ним роман. Я знала, что могу так сильно в него влюбиться, что это закончится трагически как для меня, так возможно и для Дамиена. У нас с ним не было будущего. Нашей любви уже в зачаточном состоянии подписали смертный приговор.

Но черт возьми, он был так красив и обаятелен! Я ничего не могла с собой поделать. Так что я с ним играла. Это были невинные игры. Флирт. Не больше.

Моим друзьям-парижанам тоже очень нравился Дамиен. Он был каким-то неприкаянным. Не от мира сего. Он напоминал нас самих, когда мы были молоды.

Однажды я почувствовала запах марихуаны из окна Дамиена. Я решила сделать затяжку. Дверь в его комнату была полуоткрыта. Я зашла и поняла, что он уже спит. Я погладила его по голове и вышла из комнаты.

Когда окончательный договор на продажу дома был подписан, я собрала вещи и уехала. Я дала Дамиену последний чек за его работу на приличную сумму. Он этого заслужил.

Я вернулась в Париж. Мы находились с мужем в официальной шестимесячной сепарации перед разводом. Но мы не развелись. Он на коленях умолял меня, чтобы я ему все простила. И я простила. Наши постоянные бурные ссоры, мои слезы и его измены — все теперь в прошлом.

— У меня ни с одной женщиной не было ничего серьезного, — уверял меня муж. — Я с каждой из них проводил максимум одну-две ночи. Все они такие скучные. Все, кроме тебя.

У нас с мужем теперь все хорошо, так что я больше не пью каву. Сейчас, когда я долго не могу заснуть, я курю марихуану. Иногда я вспоминаю Дамиена. Надеюсь, он найдет девушку своей мечты. Хотя это сложно в маленьком Руссильоне с его провинциальной ментальностью. Ему бы переехать хоть в Тулузу. Не знаю, найдутся ли у него на это силы и мужество. Ведь он так всего боялся. Когда он со мной разговаривал, у него дрожали руки.

Впрочем, каждый из нас чего-то боится. Мы боимся смерти и даже любви.

[1] В прошлом году в Мариенбаде» — эстетский черно-белый фильм режиссера Алена Рене. В фильме нет линейного повествования и неясно, что является реальностью, а что преломленным сознанием героев.

[2] Кава — напиток, оказывающий легкое седативное действие. Запрещен на всей территории Франции, кроме Новой Каледонии.

[3] Османизация Парижа — реконструкция Парижа в третьей четверти XIX века под руководством префекта барона Османа, в результате которой были практически полностью уничтожены средневековые жилые здания города.