Пружина

Поезд опаздывал. Опаздывал неотвратимо и катастрофично.

Меня нещадно трясло в холодном тамбуре. Отчаянно зевая и моргая непослушными спросонья глазами, я прислушивался к нервному перестуку вагонных колес.

Поезд, словно осознавая вину, мчался изо всех сил, пыхтел, свистел, но добежал до вокзала почти на полчаса позже указанного в билете срока.

Последние метры тянулись особенно мучительно долго. Обессиливший локомотив загрустил и потерял интерес к гонке. Он тянул состав со скрежетом и стоном будто вытягивал упругие гитарные струны или жилы. Наконец лязгнули тормоза, едва ползущий вагон резко дернуло, пассажиров напоследок хорошенько швырнуло, и неприветливая проводница в форменном пальто с высоко поднятым воротником с грохотом распахнула дверь.

Еще не все было потеряно. Я рванул вдоль серого перрона, увиливая от спешащих мне навстречу запоздалых встречающих и грузчиков с пустыми тележками.

Карточку на метро я предусмотрительно положил в карман куртки и теперь сжимал ее в руке, готовясь без задержки проскочить сквозь турникет. Наверняка у меня был шанс успеть на встречу вовремя. Всего одна пересадка, всего десять минут бегом от конечной станции метро до офиса. Но я допустил ошибку. Я согласился ехать на машине.

— Такси. Такси недорого, — бормотал дядечка с несуразно большим бейджиком на шее и, профессионально заметив мое замешательство, буквально загипнотизировал меня заверением, что домчит меня до офиса, и повел куда-то на вокзальную площадь.

Конечно я понимал, что обязательно попаду в пробку, потрачу уйму денег и в итоге опоздаю, но легкомысленно согласился и втиснулся в неудобное пассажирское сиденье.

Сложности начались уже при выезде с парковки. Помимо нас это пытались сделать несколько маршрутных такси и автобус, бешено сигналя и мешая друг другу. Мы выехали последними. Я взглянул на часы и ужаснулся — драгоценное время таяло на глазах. Мне нельзя опаздывать! Ни на секунду!

Если только автомобиль, взвизгнув шинами, рванул сейчас по пустой трассе прямиком к офису, только тогда я поверил бы в удачу. Но старое такси, едва начав вялое движение, уткнулось в хвост длинной очереди. Щелкали секунды, неумолимо складываясь в потерянные минуты. Я не успевал! Проклятье!

Вдалеке загорелся зеленый сигнал светофора. Быть может наконец мы поедем?! Но нет! Мы тронулись лишь когда загорелся красный! Даже не тронулись, а дернулись и вновь наглухо замерли.

Я явственно ощущал, как внутри меня в страшных муках погибали нервные клетки. Они умирали целыми пачками, а я сидел, тесно вжавшись в пассажирское кресло, и бессильно наблюдал за затором.

С таким же успехом я мог идти сейчас пешком, в нелепой надежде успеть на встречу, на которую нельзя было опаздывать ни при каких обстоятельствах! Но я даже не мог выйти из машины — так плотно стояли соседние автомобили. Я ощутил полную безнадежность…

Прошла целая бесконечность, пока мы дотолкались до соседней станции метро. Я больше не смотрел на часы. Сунув водиле сколько-то купюр, выпрыгнул из такси и бросился к спуску в метро. Однако люди в форме плотно перегородили вход и никого не впускали. Народ бурлил, давка стояла невообразимая.

Я услышал обрывки взволнованных фраз: «по радио объявили…», «говорят было два взрыва…», «сказали, сотни погибших…»

Что-то громкое и металлическое пробубнили в мегафон. Меня оттеснили на газон.

Я растеряно огляделся. Похоже, весь мир ополчился против моего стремления успеть на встречу. Я слишком далеко от офиса! Бегом я не доберусь и за пару часов. В такой заднице передвигаться можно исключительно на вертолете, но его у меня как раз не было.

Я развернулся и пошел прочь.

Невидимая пружина долго, но безуспешно толкавшая меня в офис, потянула назад.

Я шел назад, и мне становилось легче. Шел и разглядывал людей, спешащих к метро. Существ идущих мне навстречу. Озабоченных, хмурых, безучастных. Как раз подъехал автобус и выплюнул новую порцию: сонных, холодных, вялых. Потом еще один автобус… Со стороны это выглядело жутко: словно сильный магнит тянул к себе человечков. Или черная дыра.

Но метро закрыто. Из-за теракта наверняка остановили поезда. Движение на дорогах парализовано. У этих существ нет шанса добраться до своего магнита или дыры. Но они этого пока не знали. Они шли строем из прошлого, где теракта еще не было. А я, как пророк, знал будущее.

Мог ли я их остановить, начни кричать про взрывы в метро? Наверняка люди рядом со мной остановились бы, а вот сзади начали бы напирать, словно льдины в бешенной весенней реке. Меня снесли бы и затоптали.

Ну а пока я шел, беспрепятственно просачиваясь сквозь ряды спешащих в некуда существ.

Я шел, и мне становилось легче.

А потом я увидел то, что другие не видели за своей спиной — я увидел радугу.

А потом я увидел яркую вспышку.

А потом я умер.

А потом я проснулся.

А потом все наоборот.

Как быть, если снится, что разбит самолет?

Ломается что-то в его моторе…

И не сказать, что ты ощущаешь горе,

Скорее свободу, что прерван полет,

Что больше не надо тянутся в небо,

Крылья сгибая под ветром упругим,

Не надо туда, где никто еще не был,

Не надо стремится быть первым в круге!

Свобода от радости быть проигравшим,

Назло перфекционным назойливым штукам, —

Копаться в моторе мудрее и старше,

В ангаре скрывая к полетам муку…