Полуостровок

Полуостровок

— Подожди, подожди, куда ты всё время убегаешь?

— Пожалуйста, не трогай меня, — враньё в открытую: ей очень хотелось, чтобы он её потрогал. От того, что он очень осторожно удерживал её за руку, едва касаясь пальцами кожи между локтём и кистью, Оля испытывала ну, можно сказать, СЧАСТЬЕ.

— Постой.

— Я спешу.

— Да ладно тебе. Давай поговорим.

— Хм, у тебя, наверное, всегда так. Ты говоришь девушке "постой", "иди ко мне", и она выполняет команды.

— Хм, да не-ет. Но частенько и так бывает. А ты не из таких девчонок? — как же давно хотелось ему потрогать её волосы, и вот она, эта возможность, он не упустит её.

— (смахивая с волос его ладонь) ("Господи, зачем я это сделала, ведь было так приятно, такое нежное касание… Теперь он отпустит меня на все четыре стороны и больше, наверное, никогда ко мне не подойдёт. Я его окончательно отпугнула!" )

До свидания, — Оля повернулась к нему спиной с мыслью, что дома проревётся на эту тему.

"Вот всё и закончилось. А я так долго ждала этой встречи!"

Но тут Олино левое ушко почувствовало дыхание его слов:

— Слушай, чё ты такая? Не бойся, я тебе ничего не сделаю. Только поговорим.

— Ладно.

— Отлично! Пойдём туда, — он сделал шесть шагов вниз, не оборачиваясь, уверенный, что она идёт за ним. А Оля, сев на ближнюю ступеньку, стала ждать, когда он опомнится и вернётся к ней. Наконец, дождалась. Та поспешность, с которой он поднялся, порадовала её.

Он сел напротив неё и, улыбаясь, стал разглядывать её лицо.

— Как тебя зовут?

— Андрей. Ты Оля, я знаю.

— О чём мы будем говорить, Андрей?

— Слушай, это, ты всегда такая неприступная или только со мной?

— Разве я неприступная?

— Ты не разрешаешь даже дотрагиваться до тебя. А мне хочется до тебя дотрагиваться, нравится. Ты мне, короче, очень сильно нравишься. Давай с тобой встречаться, а?

— Андрюша, скажи мне, заставь себя подумать, что такое… а, ладно.

— Продолжи, чё ты сразу.

— Ты… знаком с чувством Любовь? Убери, пожалуйста, ручки с моих ножек. ("Не убирай, не убирай! Ай, убирает!" )

— (молчит)

— Вот видишь, ты пока не знаешь этого чувства. Сказать, как я тебя понимаю?

— Да ладно, ну чё ты. Иди сюда, — он попытался обнять её и привлечь к своей груди. Сердце его психануто металось по стенам, учащая дыхание и заставляя дрожать каждую мышцу в теле. Он сходил с ума, забывал мир от её близкого присутствия. Он почти не понимал того, что она говорила, он лишь видел её и ощущал её близость, — Иди сюда, — он на секунды — победитель, он обнял.

— Андрей, выслушай, пожалуйста, — выпутываясь из его сетей. Говорить в голос теперь не получалось. "Надо держаться, надо не терять головы́", — повторяла она себе, вернее, тому, что оставалось от таяния.

— Андрей! Ты… (борьба завершилась в её пользу). Андрюш, ты летишь по жизни. Ты нигде не задерживаешься дольше, чем на несколько мгновений. Поэтому у тебя нет глубоких чувств. Быть может, это связано с возрастом? Может, когда ты станешь взрослее, всё изменится? Я де́ло говорю?

— Ты так необычно разговариваешь.

— Как необычно? Не понятно?

— Ну это, слишком красиво, умно, короче. Ты чё, Оль, ты не хочешь со мной встречаться?

— Ты не ответил на мой вопрос: я де́ло говорю?

— Наверное, дело. Я ничего не понял. А ты, короче, мне отказываешь сейчас? Типа, я тебе не пара, да? Ты вся такая… чистая, красивая, а я такое, б-ть, чмо?

— Андрюш, не ругайся при мне матом.

— Извини. Я чмо, да, Оля?

— Нет, совсем нет! Ты совсем не так понял мои слова… Просто я в таком состоянии, что мне нужна ЛЮБОВЬ. (берёт его за руку) ЛЮБОВЬ настоящая, не только физическая, но и (и это главное) духовная близость. Мы с тобой не понимаем, совсем не знаем друг друга. А в отношениях самое важное и главное — это взаимопонимание. Без него нет связи.

— Не знаю, — изо всех сил трёт ладонями лицо, забивается пальцами в шевелюру, делает волосам ветер, — Ты красиво говоришь и, наверное, правильно.

— Ты очень симпатичен мне. Возможно, при иных обстоятельствах, у нас с тобой получилось бы быть вместе.

(Пауза, во время которой он гладит её руку от кисти до локтя.)

— Ладно, Андрюша, надо расставаться. Мне действительно пора.

Оба одновременно поднялись на ноги. Она опустила взгляд, увидев, что он засматривает ей в глаза. Чтобы не выдать ему своё волнение и горе от свершающегося прощания.

Он пошёл вниз, она — на свой этаж. Дождавшись тишины, Оля вернулась на покинутую минуту назад ступеньку. Силы кончились. Она спрятала лицо в колени, сжала в кулаки шею и окаменела так.

— Ч-рт, я не могу тебя… от-пустить! Короче, не хочу я без тебя… с тобой расставаться!

Оля открыла глаза и увидела его. Запыхался от быстрого подъёма. Она встала, выпрямилась, расправив плечи, отпустив на свободу Душу. Он обнял её, как-будто ненавидел и убивал. Ему не было сопротивления.

Через минуту.

— Андрюша, отпусти меня. Мы не будем встречаться, но я обещаю пожимать твою руку при встрече и говорить "привет". Хорошо?

— (смеясь) Хорошо!

....

— Привет, Оль, как дела?! — он подбежал к ней, покружил вокруг, рассматривая. Он подпрыгивал, вертелся, подначивал Олю на танец. Обнял её сзади, уткнулся в затылок, остановился.

— А можно теперь я также сделаю?

Он встал перед ней. Оля обошла его. Медленно обняла, медленно её пальцы, как капли, потекли по его спине и бокам. Она наслаждалась торжественностью момента: впервые она обнимает его. Он стоял тихо. Но Оля почувствовала зарождающуюся в нём опасность. Во избежание последствий, она решила не рисковать: не целовать его в затылок. Она отстранилась от него, но он перехватил её руки. Крепко держа их в своих, он резко развернулся, с силой обнял Олю и попытался поцеловать в губы. Она ловко вывернулась. А в следующий миг зажала рукой его нос так, чтобы он не мог дышать. От неожиданности он выпустил её из рук, она оставила в покое его нос.

— (смеясь) Ты чё делаешь? Хорош прикалываться!

— (серьёзно) Я не прикалываюсь.

— Дай я тебя поцелую, — он снова, но уже бережно, обнял её. Одна его рука оказалась под её кофтой. Оля резко, с силой, оттолкнула его и улыбнулась при виде выражения глубокого искреннего удивления на его лице.

— Оль...

— Я не разрешаю целовать меня в губы и лезть ко мне под одежду. Ясно, Андрюш?

— Ясно.

— Давай сядем.

Они сели, тесно прижавшись друг к другу. Он обнял её за плечи, стал касаться губами мочки её уха. Продолжая, он тихонько заговорил:

— Мне так офигенно с тобой, как ни с кем. Ты так классно пахнешь, — он замолчал, потому что не мог говорить из-за накатившего приступа дрожи. С ней происходило тоже самое, но она старалась успокоиться и, по возможности, скрыть свои эмоции.

— Ты такая… чистая. А я… грязный. Как ч-рт. Но, когда я рядом с тобой, я очищаюсь.

— Андрей, почему я чувствую от тебя запах алкоголя?

— Я с друзьями немножко пива выпил.

— Я это не одобряю. Вообще против спиртного. Сама не касаюсь его и хочу, чтобы близкие мне люди тоже не касались.

— Оль, а я — близкий к тебе человек?

— Ты таким становишься.

— Лады. Я не буду больше … пить.

— Спасибо, Андрюш. Андрюш, мне пора.

— Не-ет!

— (пытаясь подняться) Мне пора.

— Не-ет, ну, не-ет, не надо уходить, ещё посидим чуток… Подожди, подожди, не уходи (пытается не дать ей встать).

— Андрей.

— Оля… А завтра мы встретимся?

— Надеюсь.

Он встал, помог ей подняться, как ребёнка обнял и осторожно поцеловал в ямочку у основания шеи.

..

На завтра Оля увидела Андрея чистым и свежим.

— Оль, я… хочу быть достойным тебя. Научи меня всему, что ты знаешь.

— Андрюша, ты выглядишь на миллиард процентов!

На счёт научить, я не буду в лекционной форме нагружать тебя своими мыслями и идеями. И правила моей жизни — мои, ты, если хочешь, создай себе свои, если до сих пор не создал. Поэтому, предлагаю просто разговаривать и обсуждать, вместе думать. Хорошо бы и спорить. Как тебе? Окей?

— Окей. Оль, когда ты начинаешь так красиво говорить, у меня башню сносит! Ты чё, любишь, ну, там, читать, всё такое? Философия, классика, да?

— Андрюш, я читаю не очень много, в меру. Но я крайне люблю читать. В основном мне нравится научная фантастика.

— А я, блин, вообще ничё не читаю. Вот я дурак, да? Темнотища.

— Это поправимое дело. Ты, главное, хочешь его поправить?

— Да. Я хочу быть достойным тебя.

Они обнялись, напряжённо, с силой прижавшись друг к другу. Жажда ощущать друг друга физически возникла ещё до того, как они сблизились. Каждый из них понимал это. Жажда была беспощадной, без насыщения и утоления. Они касались друг друга, — жажда яснела и тянулась к Космическим лучам и полям. Совпадение тел. Странное притяжение завораживало и выбивало разум.

.

"Я не хочу бороться. Вот та́к вот не повезло с характером.

Я всегда рассчитываю на Ангела Хранителя, на Божью волю, а, по сути, выходит, что я плыву по течению и не создаю ряби на воде. Вода, взволнованная другими пловцами, колышет и меня. Поэтому меня видят, но не ощущают. Люди меня не воспринимают. Да и видят они, вообще-то, не меня, а только то, что я им рисую. Прикольно, если так, как я сейчас, слово в слово, думали и думают сонмы людей, вот прямо слово в слово, точно также и точно о том же они раздумывают.

Хочется, взяв для Души костыли, — грустную музыку, идти по ночным и рассветным полям в леса и жалеть, жалеть, жалеть себя, роняя слезинки.

Я всегда понимала, что мне надо измениться. Это страдание, когда всё видишь, понимаешь, но ничего предпринять не можешь."

— Привет, — ровный тон голоса никак не выдал её шока: он стоял перед ней глубоко пьяный.

— Здрас, — еле выговорил он и повалился на неё. Оля удержала его и себя от падения. С трудом, очень осторожно она довела его до вплетённой в кусты сирени беседки. Там они просидели очень долго. Он немного протрезвел.

— Я люблю тебя, — произнёс он, борясь с непослушной пьяностью речи.

Оля молчала. Она забылась в его руках, делающих сейчас больно, похожих сейчас на окрепшие ветки куста, в который она зачем не понятно залезла всецело. Она ещё понимала, что следует пожурить его за то, что он засунул себя в такое состояние, но не хотела делать это сейчас. Он вздыхал, постанывал, теснее прижимал её к себе.

Прошло ещё некоторое время, и алкоголь почти совсем покинул его. Оля вынырнула из его объятий и встала напротив. Он задрожал в ознобе и с мольбой в глазах мягко заставил сесть её к себе на колени. Опустившись на него, она почувствовала. Безрассудное наплевательство на всё, кроме этого ощущения, кроме этой близости, такой тёплой, растапливающей и одновременно затачивающей до игл нервы, чуть было не опрокинуло Олины принципы. Но она видела впереди важный разговор с ним.

— Я люблю тебя, — он вдавил её в себя. Иначе он не умел её обнимать.

— Ты весь мокрый, от тебя жар. Надо успокоиться, — сказала она и тут же, чтобы у него не получилось внять её словам, мягко обняла его за шею и поцеловала в ухо.

— Что тебя беспокоит? — этот вопрос ей пришлось повторить дважды, так как он при данных обстоятельствах с трудом воспринимал мир.

— Мне кажется, ты скоро пошлёшь меня. Какой-то парень рядом с тобой. У вас с ним любовь? Да?

— Нет-нет. Он мой бывший одноклассник, знакомый и всё.

— Точно?

— Да, — Оля разгладила указательным пальцем две ложбинки хмурости между его бровей.

— Но ты ведь с ним.

— А ты — с ней...

—… Откуда ты знаешь?

— Андрюш, я не слепая и не тупая. И, знаешь,… я тебя понимаю. Она способна сделать для тебя то, что не сделаю я.

— Моя малышка, ты ревнуешь?

— Угу. Но я ничего не могу поделать, даже упрекнуть тебя не могу. Я не вправе.

— Оль, я боюсь, что ты меня бросишь.

— Не бойся. Я ни с кем не смогу быть, кроме тебя.

— А я, думаешь, смогу?

— Андрюша, прости, но ты уже можешь.

Он промолчал.

— Андрей, у меня есть к тебе предложение. Если откажешься, то нам действительно останется расстаться.

— Сказка моя, ты про неё? Завяжу я с ней. Не про неё? А чё тогда?

— На три года мы расстанемся. Тихо! Выслушай меня.

Всё это время я буду мечтать о тебе. Через три года мы встретимся. Если я увижу, что пришёл ко мне мужчина, а не джинн из бутылки, я сделаю для тебя всё, что смогу. Будем любить друг друга.

Он сидел неподвижно, низко опустив голову, крепко держа обе её руки в своих.

— Ч-рт, почему с тобой всё так не просто? — наконец, ответил он.

— На самом деле, Андрей, всё предельно просто, — в тоне её голоса появился металл, — Ты принимаешь моё предложение?

— Да, я принимаю, — он был серьёзен. Она ещё не видела его таким...

— Дата, Оля, — остановил он её уже возле подъезда.

— А я не сказала?

Он отрицательно покачал головой. Его глаза неотступно, в упор смотрели на неё.

— Тринадцатое июня. Вечером. На берегу Сурского… Удачи, Андрей.

..

Она потратила два дня на то, чтобы узнать, где он живёт. Узнав его адрес, она, через знакомых следователей в полиции, узнала его фамилию и отчество, дату рождения. Как она и думала, его возраст соответствовал возрасту призывника в Российскую армию. По сему, следующим этапом на её пути был военкомат.

На приёме у Александра Борисовича, начальника кошмаров всех молодых мужчин от восемнадцати до двадцати пяти лет, она узнала, что Са́ров Андрей Вадимович, достигший призывного возраста месяц назад, зарегистрированный по адресу, где сто лет в обед не проживает, нигде не учащийся и не работающий, в данный момент числится в поиске для привлечения к военной службе.

— Я подскажу, где его можно найти. Но...

— Вы что, хотите что-то взамен? — недовольно поморщился Александр Борисович.

— Угу.

— Ну… и… что же Вы хотите?

— Пусть он служит в городе Каменка нашей области.

— Хм, и это всё? — во взгляде А.Б. появилась насмешка, но добрая. Оля кивнула "да".

— А кто Вы ему? — бесцеремонно вклинился находившийся всё время разговора в кабинете помощник Александра Борисовича, полный розоволицый человек с трудноопределяемым возрастом.

Оля растерялась. Пауза не долго мучила:

— Видимо, Ангел Хранитель, — помог Александр Борисович, похваставшийся даром прозрения и воспитанием перед своим косолапым замом.

Затем А.Б. вздохнул и тихо добавил:

— Ладно, Ольга Константиновна (можно просто Ольга? Спасибо). Я попробую выполнить Вашу просьбу. Когда будет готов приказ, я с Вами свяжусь.

— Вы правда поможете? — Оля заплакала.

— Девушка, милая, да не обманем мы Вас, — нагло проворковал помощник, будто салом измазал.

Оля посмотрела на А.Б… Тот сохранял нейтральное выражение лица; красивая ручка в его руке мерно постукивала по полировке стола.

— Так. Придёте завтра, в это же время. Приказ будет готов. И смотрите, не подведите нас. Данные Вами координаты должны быть реальными.

— До свидания, — из вежливости Оля посмотрела и на помощника.

— До завтра, — А.Б. еле уловимо улыбнулся.

— А всё же, Александр Борисович, кто ему та девушка? Вон с ним какая-то другая… Как убивается… Как будто мы его в каторгу забираем.

— Да, слёз много. Переживает сильно.

— А та не пришла. Сдала его нам и… Ничего себе, — ангелок… Ангелочек, хе!

— Эх, Серёга, прожил ты столько лет, а ничего в этой жизни не понимаешь.

— А чё ж здесь непонятного, Александр Борисович?! Девушка приревновала и решила отомстить парню и его даме. Только чего они обе нашли в нём?.. Вот, что неясно. Сопляк… Без пяти минут алкоголик… Вы помните, каким мы его нашли?

— Помню. И дама его, как ты её назвал, была не в лучшем состоянии.

—… Александр Борисович, Вам Ангел Хранитель вроде что-то насчёт посылок для него говорила...

— Ты что, хитрая морда, замышляешь?

— Посылки, Александр Борисович, вещь в хозяйстве нужная...

— Серёга, запомни: её посылки будем отправлять.

Всё. Пора начинать погрузку.

— Слушаюсь!

....

Всё самое лучшее и всё самое вкусное — ему. Иначе и нельзя было собирать для него посылки.

По магазинам и покупкам Оля не была специалистом, даже средненьким покупателем её нельзя было назвать. Но тут, — такое дело, — пришлось превозмочь себя и всему научиться. Так что, "прелести" торга и погони за скидками вскорости стали доступны и ей.

Когда она пришла к Александру Борисовичу с самой первой посылкой, тот вполне дружелюбно встретил её.

— Здра-авствуйте, Ангел Хранитель! Ну, как у Вас дела? Как жизнь молодая? Не ждал Вас так скоро.

— Александр Борисович, помните, мы с Вами договаривались о посылках?.. Вот… первая...

— Одну минуту, — А.Б. полистал ежедневник, — у Вас там продукты?

— Да.

— Надеюсь, не скоропортящиеся, а консервированные?

— Консервированные, — Оле немножко стало смешно от ситуации.

— Потому что посылка сутки простоит. Вам повезло, Ольга. Я завтра, после обеда, как раз еду в Каменку, посмотреть, как там себя чувствуют новобранцы. Для Вас с Вашей посылкой местечко в машине найдётся. Устроим Вам свидание с Саровым, сами посылку ему и отдадите.

— Нет-нет! Свидания не нужно.

— Воля Ваша.

— Большое спасибо, Александр Борисович.

Спозаранку определённого три года назад дня она была уже на месте. Выбрала точку: укромный песчаный полуостровок два на метр, окружённый с трёх сторон морем, а с четвёртой — высокой кручей берега, — подальше от толп отдыхающих. Обосновалась: разместила вещи, сложила эвенским чумом для вечернего костра найденные в тихом, колючем лесу прибрежном палочки и веточки и стала… ждать. День прошёл.

Андрея всё не было.

Отдыхающие, уже объевшиеся шашлыками и чего-то обпившиеся, гикали и хохотали вдали. Но Природе было наплевать на них или Она была слишком благосклонной, не важно — Природа оставалась с собой и жила своей жизнью. Удивительный вечер овевал мир. Оле казалось, его розово-сиреневая призрачность струится прямо из той звезды, которая первой каплей-бриллиантом появилась на поверхности лунного мороженого нашего неба. Чистый небосвод. Вода и небо, успокоившись, слились в единый цвет: цвет лунного камня. Такая гармония волнамиволнами покачивалась вокруг, отдаваясь эхом в волнах моря, что не принять её ритм, не приобщиться к ней было бы вредно для Души.

Но его всё не было рядом. Оля начала убеждать себя, что он не придёт.

Любопытной кошачьей мордочкой заглянула ночь. Тёплая. Звёзды на небе грелись друг о дружку, теснились, но всё одно — еле умещались в небе. Пречёрная пресветлость! Великолепная ночь...

Эвенский чум на песчаном пятачке засветился розовым. Оживив костерок, Оля пошла поплавать, побороться с замучившим уже волнением.

… Выходя из воды, она увидела у костра Андрея. Он взглянул на неё, нервно поднялся и поспешил навстречу, Оля из пределов моря — нерешительно к нему. Встретились. Несколько мгновений постояли близко друг перед другом. А потом он вдруг как-то криво улыбнулся, сделал ветер причёске и бодро произнёс:

— Привет, Ольчик! Два часа тебя искал!

Честно? Не такого приветствия Оля ждала три года. Что-то было не так. Ну, сейчас всё выяснится.

— Здравствуй. Я так рада тебя видеть.

Шаблонная скучная правда.

Уселись у костра, продолжать.

Андрей сел не рядом. Оля подтянула согнутые ноги к груди, обняла колени, сжалась вся от того, что, мокрая, замёрзла. Тепло от костерка не справлялось.

Андрей закурил.

— "Парламент". Будешь? Ты куришь?

— Нет, не курю я. Спасибо.

—… Видишь, Оль, я не джинн. Трезвый и здоровый. Два года в армии был, щас учусь в нашем Техникуме на психолога. Прикинь, прям в армии предложили попробовать поступить, и я поступил, легко так, нормально. Вот та́к вот, знай.

Ей ли было не знать? Всё перечисленное им — её хлопоты.

Андрей шёл дальше:

— Щас я учусь и работаю.

— Где же? — вопрос для отвода глаз: Оля сама подготовила это место для него.

— В школе, подсобным рабочим. В Техникуме на стенде висело объявление. Я пришёл по нему, и меня взяли. Работа классная. А ты как?

— У меня тоже всё нормально. Живу в порядке, работаю...

Свою часть обещания я выполнила.

— Это, Оль… Мне надо тебе кое-что сказать...

Её интуиция уже подсказала всё, что ему полагалось сказать. Но Оля всё-таки надеялась на ошибки в творящемся сейчас.

Оля предусмотрела для Андрея всё. Но как же она не учла этот вариант? А, в общем-то, это такой вариант, что его и не избежишь, если на него будет Божья воля.

— Ты полюбил другую. (Психованная надежда на то, что интуиция всё-таки ошиблась.)

—… Да. Это, ты её не знаешь.

— У вас всё хорошо?

— (смущённо и одновременно с вызовом улыбаясь, глядя исподлобья) Всё отлично!

— Любовь взаимная? Прости за допрос, что учинила.

— Абсолютно.

— А зачем же ты сюда́ пришёл сегодня? Зачем ты пришёл ко мне, Андрюша? (мысль — только не сейчас рёву дать)

— Сказать и проститься.

— А, ну, хорошо. Давай тогда прощаться.

— Короче, всё нормально, да?

— Эх и море красивое! Всё нормально, да.

— Я, ну, тебя любил. Я её встретил совсем недавно, когда в школе начал работать. Она учительница, только что университет закончила, первый год работает. А до этого, всё время, я любил тебя, одну.

— Спасибо. Ну, так, что… Ты полюбил — это же замечательно. Значит, теперь всё у тебя в жизни будет хорошо.

— Ты такая классная. Ты всегда такой была. Я знал.

— Спасибо, — Оля встала и, обогнув костёр, подошла к нему. Он тоже поднялся с земли.

— Иди. Всего тебе доброго, Андрей.

— Не Андрюша? Ну ладно. Спасибо. Давай.

Он ловко преодолел береговую кручу и, помахав рукой с вершины, ушёл.

Через час Оля закричала. Звёзды ссыпались в воронку вихря, Луна стала небом. Оля закричала ещё раз. Всё закончило метаморфозы и сделалось таким, как было.