Плоды телевоспитания, или Шоу в супермаркете

Поздно вечером в супермаркете перед кассами было пустынно. Иван Иванович Писарев разглядывал витрину с мороженым, когда ему в спину кто-то постучал.

— Можно я пройду впереди вас, — перед Иваном Ивановичем предстала полная девица с банкой алкоголя в руках. — У меня только это.

— Не тыкайте в то, что вам не принадлежит, — недовольно ответил мужчина и положил продукты перед кассиром.

— Я со старыми не заигрываю, — буркнула девица.

— Сама ты старая, — бросил на неё взгляд Писарев. — Напьются — совсем ничего не соображают!

— Конечно старый! Молодой, что-ли? Накупил кабачков и редьки. Наверное, из кабачков собрался кому-то «романтик» устраивать?

— Я «романтики» не устраиваю. Это дурацкое слово только в «Доме-2» используют.

— А, значит, «Дом-2» всё-таки смотрите? Такой старый, а смотрит «Дом-2»!

«Да какой же я старый?» — подумал Иван. «Всего-то сорок с чем-то лет».

— Да не смотрю я «Дом-2». Было бы что смотреть. Да только вот сама ты старуха! Посмотри на себя — тебе двадцать лет, а у тебя уже всё обвисло, от пива и «Дома-2». И в голове от алкоголя пустота! Ты старая прежде всего в голове, у тебя там всё съёжилось!

— Иди и жарь свои кабачки! — заверещала девица. — В своей дурацкой кепке. У тебя уже ничего не стоит и никому ты не нужен! И от тебя плохо пахнет!

«Кепка как кепка, — думал Иваныч. — Как холодно под вечер — так надеваю. Когда причёска короткая».

Девица пробила свою банку у кассира и ринулась к выходу.

— Сама иди! А за хамство ответишь! — бросил ей вдогонку Писарев.

Но сам он уже потихонечку закипал.

Недалеко от выхода толкалась с подружкой и приятелем та самая девица.

— Ты неправа, — обратился к ней Иван Иваныч. — Со старшими так не разговаривают. Любое обращение типа «старый», «толстый», «длинный» по отношению к взрослым и незнакомым людям — это хамство.

— Что вы от меня хотите? — спросила молодая особа.

— Извинений.

— Я вас не оскорбляла. За что мне извиняться?

— За хамство, — настаивал Писарев.

— Вам что заняться нечем? Поговорить не с кем? Не знаете, что дома делать? К нам привязались!

— А вот это уж не ваше дело, есть ли мне чем дома заняться! — вскипел Иван. — Это вам заняться нечем! Вы своё свободное время за пивом прожигаете! У вас нет ни воспитания, ни умения разговаривать со старшими!

— Зачем вы их воспитываете? Их всё равно уже не воспитать, — вмешался в разговор стоящий рядом молодой человек.

— Да, вы правы, — ответил ему Иван Иваныч. — То, что родители не дали, теперь уже ничем не вобъёшь.

— Не трогайте моих родителей! — взвилась девица. — У моих родителей два высших образования! И у меня тоже. Не то, что у тебя, в твоей кабачковой кепке!

— И у меня есть образование, — с достоинством произнёс инженер Писарев. — Вот только я никому не хамлю, никого не оскорбляю. В отличие от вас. А раз ты невоспитанная, то и родители, значит, у тебя такие же. От дерьма дерьмо и вырастает!

— Да ты на себя посмотри, пи…рас! Родители твои давно подохли! А зачали они тебя, когда дрочили! — взвизгнула девка.

Девица порывалась броситься на Ивана Ивановича. Её молодой человек, улыбаясь, удерживал её в охапку.

«И с чего она решила, что они умерли?» — недоумевал Писарев.

— Вот сейчас ты показала своё истинное лицо и воспитание! — воскликнул Иван.

— Что вы хотите добиться? К чему вам всё это? Что вы измените? — спросил мужчину другой юноша.

— Да. Вы правы. Тут уже ничего не изменить.

— Тогда идите. До свидания.

— А вот идти мне или не идти — это мне решать! — Писарев пристально посмотрел на парня. — И «до свидания» первым говорит тот, кто уходит. Не иначе.

— Он моих родителей дерьмом обозвал! — завопила девка. — Сказал, что от дерьма вырастает дерьмо!

«Почему я не могу их обозвать, если они мне ровесники, а ты легко меня обозвала?» — удивился про себя Иван.

— А про кабачки ты зря, девушка, говорила. Если ты думаешь, что если у тебя между ног что-то выросло, и это всё решает, то ты ошибаешься. Я тебя ни за кабачки, ни за редьку никуда приглашать не стал бы, ты мне и даром не нужна! А фразу ту запомни, она тебе ещё пригодится! — крикнул Писарев, выбросил из сумки растаявшее мороженое и вернулся в магазин, взять у кассирши забытую сдачу и пачку сигарет.

Когда он снова вышел на улицу, там уже никого не было.