Наш Астрал 6(3)

(18+)

Конечно, Бог помог мне. Он совершил надо мной чудо, и я пережила эту ночь. Воздуха в душегубке оставалось всего ничего, когда дверь открылась, впустив много света; мне пришлось зажмуриться.

Ужас состоял в том, что я никак не могла открыть глаза, а та женщина, которая вчера пленила меня, которая жаждала моей… фьють… см-ти, стояла на пороге.

— Ты не подохла? — спросила она. Таким тоном мог задать вопрос лишь психопат, взбешённый до крайности. Тихий, дрожащий голос фурии не предвещал ни че го

… Срочно надо было привыкать к свету. Господи!

— Тебе что же, совсем не требуется воздух?

Ага, голос фурии уже зазвучал громче. Но вот, слава Богу, я начинаю её видеть. Боже мой!.. И такой ангел может быть подобным б-сом?.. Нежные, гармоничные черты лица, огромные глаза светло-стальные, вьющиеся светлые волосы — живописное обрамление для красивого овала лица, длинная сильная шея. А вот тело чересчур, пожалуй, накачанное, почти как мужское.

Атлетка продолжала:

— Ведь ты должна была умереть! Я же всё предусмотрела, вентиляцию закрыла! Ч-рт! Ч-рт! — она мощно ударила кулаком по дверному косяку, — Ч-рт! Н-ну, ладно… Ты живучая. Значит, ты можешь обходиться без воздуха, да?

Я замотала головой «нет», мне сделалось очень страшно.

— Можешь-можешь. Я в этом убедилась. Одевайся, пойдём.

Слушая шарманку мыслепаники о том, что это, возможно, моё последнее одевание, оделась и, не успев отследить молниеносный замах Флавии (она вчера назвала себя), получила удар по голове, от которого пришлось присесть и чуть повалиться на бок. Пока я барахталась, мучительница накинула мне на шею нечто вроде ошейника, дёрнула за ремень и тем выхватила с пола моё ослабевшее тело. Потащила к входной двери. На улице, под утреннее пение птиц, фурия обратилась ко мне с такими словами:

— Ты думала, что станешь его единственной женщиной? Ты ошиблась но. Ты слишком высоко вознеслась. За это ты будешь моей собачкой. За мной!

Флавия дёрнула поводок так сильно, что я почувствовала неотвратимое удушье и боль в верхних позвонках. Я попыталась прекратить это, а Флавия решила, видимо, что я оказываю сопротивление, и всадила мне боксёрскую оплеуху.

… Потащились.

Подошли к строению, которое было как бы центральным во всей этой системе Зазеркалья. Фурия маньякоподобная довела меня до голубой двери и, с силой толкнув, открыла мною дверь (оригинальный способ бесконтактного открывания дверей, замечу, пока могу). Влетев внутрь, чудом не грохнувшись на живот и ни на что не налетев, я оказалась в странной атмосфере.

Я словно бы попала в тропический бар (да так оно, наверное, и было): зеркала, барная стойка, несколько маленьких столиков, и за каждым из них сидела в небрежной позе красавица.

Я ещё со вчера, с момента попадания в душегубку, ощущала себя диким зверем, загнанным в ловушку; мои органы чувств прозрели до предела и дальше, поэтому, лишь взглянув на девушек секундно, я мгновенно запомнила каждую. Их было шесть. Повторюсь: каждая из них была прекрасна. Особо мне врезалась та, которая выглядела самой старшей, сидела в отдалении и болтала с невидимкой на французском языке. Увидев меня, девушка улыбнулась мне, как давно знакомому человеку, и сразу же забыла, повернувшись к своему невидимке.

— Девочки! Я привела к вам ту, которой не долго осталось здесь жить! — завопила фурия из-за моей спины.

— Ничего особенного, правда? — продолжала она презрительным тоном, — Но Он хотел её сделать своей единственной.

— С чего ты так завелась? Откуда тебе это известно? Откуда выкопала это существо? — включилась худая длинноволосая блондинка.

— Не важно, Эн. Главное, Я ЗНАЮ.

— Неужели Он хотел избавиться от нас? — грустно спросила смуглая принцесса в национальном индийском наряде.

— Да, Индийский цветочек. Ради этой… Я понимаю твою грусть и твоё удивление. Что в ней хорошего?! Бе,… гадость, муть.

Внезапно фурия вцепилась мне в волосы с намерением, видимо, снять скальп. Хорошо, что у неё не было ножа. Господи, есть ли конец этому?

— Как её зовут? — поинтересовалась девушка с роскошными рыжими локонами.

— Зачем тебе знать? — метнула злобно моя мучительница, — Всё равно она скоро прекратит нас беспокоить. А пока она — моя собачонка. Пёёся…

— Флавия, дочка, одумайся! Здесь могут узнать о твоих проделках. Тебе тогда не станет лучше, наоборот, скорее всего, ты вылетишь отсюда. Отпусти бедную девчонку.

— Джина, помолчите, — послышалось из скопления красоты.

Флавия будто не услышала женщину, стоящую за барной стойкой. Прошла мимо неё и, поползав взглядом по полочкам с банками и склянками, схватила бутылочку с тёмно-оранжевой жидкостью.

— А ну, положи! Ты что же это… Да что же… — Джина поозиралась на лица девушек, но не нашла ни в ком участия. Тогда она смело кинулась на руки Флавии, выдавила из них бутылочку. Склянка разбилась об пол, растеряв содержимое. Запахло едким. Сильно.

Флавия посмотрела на Джину. Спокойно посмотрела, с сожалением. И вдруг обняла её и (!) заплакала. Красавицы с ленивым интересом рассматривали эту картину…

Как только Джина осторожно коснулась волос Флавии, та дёрнулась и оттолкнулась от женщины.

— Попробуй только распустить язык — укорочу, — вытирая глаза, тихо предупредила она, — Ты меня знаешь.

— Да уж, — тоже тихо отозвалась Джина.

— Так мы будем завтракать?! — гаркнула фурия, — Давай, Джина, мечи сюда, что у тебя там имеется.

— А ты, собака, смотри, как мы едим. Никто тебе не даст здесь еды. Ты в ней не нуждаешься, я знаю…

Целый день Флавия таскала меня за собой. В «тропическом баре» я была ещё три раза — в качестве зрителя, разумеется. Были мы в бассейне, на теннисной площадке, в спортзале: там я наблюдала, как Флавия наращивает свои и без того непомерно крупные мышцы.

Мытарствуя за ней, я озиралась в поисках людей, к которым могла бы обратиться за помощью.

… Срединным вечером Флавия оставила меня. Не знаю, что с ней произошло, только она подвела меня к двери закреплённого за мной домика и ушла, на прощание посоветовав мне прекратиться ночью, поскольку завтрашний день будет хуже сегодняшнего.

Я зашла в домик, закрыла на замок дверь (почему я не сделала этого вчера?) и уныло поплелась в ванную: хотелось освежиться прохладой воды и поскорее лечь спать, чтобы во сне забыть о мучениях и голоде. Но когда я искупалась и легла, поняла, что заснуть сегодня будет трудно. Я хотела есть. Эта мысль реяла грифом.

Неожиданно гриф улетел. Его спугнул стук в дверь: кто-то просился ко мне на порог.

Подкравшись к двери, я спросила тихонько: «Кто?», а услышав в ответ: «Джина», убрала замок. Джина принесла мне еду. Я поблагодарила её и пожала руку. Она по-доброму улыбнулась и заспешила прочь от моей двери.

Итак, я насытилась. Как оказалось, здесь у меня есть союзник. А хотя бы и один! Но зато тепло сочувствующий мне и боящийся Флавию не настолько, чтобы безропотно подчиняться её извращённой воле. Интересно, как к ней, Флавии, относится Мик? Отвечу на этот и кучу других вопросов завтра или послезавтра… А сейчас — спать.

На утро ко мне снова явилась Флавия. Пришла она не спозаранку, поэтому у меня было время привести в порядок комнату. Убираясь в большой комнате, я наткнулась на миниатюрную библиотеку, состоящую из книг авторов — моих соотечественников. Если Мик задумывал сделать мне приятное, то он достиг цели. Я тут же пустилась в созерцание и исследование книг. Была там книга — энциклопедия мировой моды. Как он угадал мои пристрастия?! Чудно́ и чу́дно…

Услышав грохот в дверь и «приветственные» кличи «райской» амазонки, предупреждающей меня о том, что дверь сейчас будет ею выломана, я поскорее поставила книги на место. Привлеки они внимание фурии, — и я потеряю их в то же мгновение. Замаскировав библиотеку, я побрела открывать дверь своему врагу.

— Сегодня ты будешь всеобщей слугой. Хватит просто так таскаться, надо и поработать.

— Может,… я думаю,…хватит так себя вести?

— Я думаю так: не тебе о чём-либо думать. Ты предмет.

Перед завтраком Флавия провела меня по всем «райским» гнёздышкам, предлагая каждой из птичек воспользоваться мною, как подскажет фантазия. Эта история оказалась тем унизительней, что ни одна из пташек не постыдилась принять предложение Флавии, их сбрендевшей подруги. (Только та, самая старшая, восприняла меня, как воздух, и просто выпустила из своего дома.) В итоге, у одной красавицы я мыла полы, вторая заказала массаж, третья приказала уничтожить в её бунгало всю пыль, которая только мне попадётся (причём, она указывала холёной кистью те места, куда мне полагалось спешить с тряпочкой); Индийский цветочек решила принять ванну с моей помощью. Хорошо ещё, что ни одна из девиц не заставила меня чистить уборную. М-да…

За трапезами Флавия использовала меня в качестве всеобщего официанта.

В продолжении всего дня она старалась обессилить меня, давая сонм разных приказаний: глупых, противоречивых, запутанных, садистских…

Естественно, я страдала от такого унижения, с которым столкнулась впервые в той и этой реальностях. Никогда прежде моя воля так не теряла в весе; никогда в прошлом моему самосознанию не приходилось уходить так далеко…

К вечеру я уже не считала выверты Флавии безопасными.

Фурия привязала меня к стволу росшего у окна её спальни дерева, предупредив, что это — моё последнее пристанище в мире. Привязь была страшно крепкой, Флавия вязала навсегда. До наступления темна я ещё как-то бодрилась, на что-то надеялась. Но когда природа выключила свет и я перестала ощущать руки и ноги и надежду на помощь, я пала. Я стала мечтать, чтобы как можно скорее лишиться сознания: в забытьи не чувствовались бы мученья. Но мой молодой организм не шёл на милость.

Рассвет. Природа снова включает свет…

Пустые места моего тела, которые раньше заполняли руки и ноги, какой-то садист колол иглами. Игл было чересчур много, и я плакала от такой несправедливости. Ещё я думала о том, что Джине, вероятно, больше не удастся меня покормить… Кровь завершала натренированное движение. Сердце повисало тряпочкой от воцаряющегося штиля.

Солнце здесь.

А ведь кто-то стоит передо мной. Неужели моя мучительница проснулась так рано? Нет, подожди, это вовсе не Флавия… Господи, как ослабело моё зрение… А кто же это тогда? Мужчина?.. Неужели,…неужто мистер Ноче?!

Пока я обо всём этом силилась думать, Ноче развязывал меня, тихо матерясь; справившись с узлами, взял на руки, не дав плюхнуться на землю, и куда-то понёс. По пути толстячок что-то говорил мне, но я не слышала: сознание, наконец, начало исчезать (слава Небу!).

…— Сейчас я сделаю Вам укол, — продолжала женщина, — Он восстановит Ваши силы, и Вы немного поспите.

Сказано-сделано. Кстати, здесь, очевидно, шаманила профи.

После укола женщина принялась растирать мои конечности.

Мистер Ноче откланялся и быстро ушёл.

Спустя время, не знаю, какое, я начала ощущать руки и ноги. С чувством облегчения, я быстро уснула крепким лечебным сном.

…Проснулась, наверное, от шума дождя. Оглядевшись, поняла местность, где лежу: в постели моего домика.

Я пошевелилась. А кто-то взял меня за руку. Это был Мик.

— Голосок?

— Да… мистер Мик.

— Голосок, кто это сделал?

— Не знаю, — фиг я скажу такому психу, кто это сделал, пусть хоть детекторит на правду: поди потом, узнавай в газетах о его криминалах…

…

— Хорошо, Лиля, мы пока не будем говорить об этом…

— Прости меня, oкей? Ну, не молчи, скажи: «Окей, дядя Мик.»

— Окей.

— Блин, я так переволновался за тебя!

— Зря.

— Я влюблённый мужчина, вот и волную…

— Пожалуйста, ну не надо, Мик.

Мик встал и пошёл было на выход. Но вернулся и присел ко мне на кровать. Смотрел-смотрел, а потом вдруг ласково погладил по голове и сказал:

— Я безмерно скучаю по тем временам, когда ты являлась ко мне спящая.

— Да, Мик, это было необычное время…

— Прекрасное…

— Но оно давно прошло.

— Нет, ГОЛОСОК.

— Я ПОВЕРИЛ В НАСТОЯЩУЮ ЛЮБОВЬ, тебе благодаря.

…

— Я приставил к тебе телохранителя. Её зовут Юдифь.

Мик ушёл. Тут же в комнате появилась смуглая невысокая женщина. На ней был спортивный костюм, очень идущий её образу.

— Меня зовут Юдифь. Теперь Вы под моей защитой.

У неё спокойный, тягучий, глубокий голос. Мне нравится. )