Лицо

В середине рабочего дня в дверь просунулась мордочка сотрудницы отдела кадров. Окинув профессионально-подозрительным взглядом мой кабинет, она сообщила:

— Вам надо срочно зайти к хозяйственникам, чтобы сфотографироваться для замены пропуска. А то завтра не сможете попасть на территорию.

И тут она прицельно уставилась на моё лицо. А я как раз занималась ретушированием впечатляющего синяка под глазом. Что делать, косметология сопряжена с риском повредить сосуды и получить кровоподтёки. Зато, когда всё заживёт, окружающие будут ломать голову над вопросом, сколько мне лет. И это вовсе не блажь, а необходимость. Я обязана иметь презентабельное лицо. Нельзя травмировать высокое руководство намёками на увядание и тлен. Старость нынче не в моде. Чтобы перед пенсией не вылететь с работы, надо непрерывно восстанавливать износ, скрывая, насколько обрыдла постоянная борьба за молодость.

На самом деле я давно хочу быть старой и толстой. Толстой и старой! Уютной бабулей в тапочках. Отпустите меня в пожилой возраст, господа… Хочу на пенсию! Что??? Десять тысяч? Да вы сбрендили… Пойду уколюсь, чёрт с вами. Зато буду уверена, что меня не выпрут за морщины и мешки под глазами. Я обречена влачить бремя молодости до поры, пока не иссякнет желание поддерживать более или менее пристойный уровень жизни.

Такие вот мысли роились в моей отреставрированной голове, пока я механически орудовала консилером под глазом. Но наглый фингал всё равно проступал сквозь слои маскировочных средств. Дальше штукатурить его бессмысленно. Разве только нанести финишное покрытие масляной краской

Фоткаться сейчас совершенно некстати, ну, да ладно — я не впервые предстану перед общественностью со следами побоев. Правда, предыдущий памятный синяк я получила менее дорогостоящим путем.

Заработала я его в годы, когда страна только-только выздоравливала после свирепствовавшего разгула бандитизма.

Времена, когда фирмы сливались и делились, как амёбы, а на пустом месте возникали предприятия, через месяц громко лопавшиеся в первичном бизнес-бульоне, уже почти канули в лету.

Народонаселение только-только прошло терапию МММ, рассталось с мечтой о лёгких деньгах и приступило к тяжёлому будничному труду. Организации уже не стремились урвать побольше, чтобы исчезнуть побыстрее, а старались наработать деловую репутацию.

Именно в этот момент мой руководитель, один из крупнейших бизнесменов в стране, решил сменить место работы. Перед уходом он вызвал меня, тепло попрощался и пообещал трудоустроить на новом месте. При этом оставаться на старом категорически не рекомендовал.

— Пересиди где-нибудь месяца три-четыре, — сказал он мне, — За меня здесь остаётся Михайлов, а ты знаешь, что он ворюга-беспредельник. Выгнать его не могу, там серьёзная крыша. А потворствовать его аппетитам — прямая отсидка.

Я тяжело вздохнула и взялась за поиски временной работы. И мне повезло — моё резюме выловила небольшая фирма, входившая в состав солидного холдинга.

При виде директора я остолбенела — давно уже мне не попадались такие безупречные образчики из схлынувших девяностых. Выглядел он типичным «быком», с золотой якорной цепью на шее, низким лбом и плоским затылком. Теперь он носил пиджаки скромных расцветок, но казалось, что торс его продолжает излучать малиновое сияние.

Правда, принял он меня любезно, пообещал платить в срок, и моя настороженность несколько поутихла.

Когда я влилась в коллектив, до меня дошли слухи, что генеральный занял высокую должность благодаря кровному родству с хозяином холдинга. До того, как переобуться в респектабельного бизнесмена, он работал водителем такси и участвовал в сомнительных предприятиях. Видимо, в бурном прошлом ему было не до создания семьи, поэтому к тридцати шести годам он всё ещё не был женат.

У такого руководителя было одно неоспоримое преимущество — в моём деле он ничего не соображал, и я с первых дней взяла курс на самостоятельность. Удивительно, но бывший бычара мне не докучал, во всём доверял и даже возымел привычку исповедоваться. В частности, рассказывал про семью, родителей и планы на будущее. Мечты его были абсолютно заурядными: он хотел жениться, обзавестись детишками и мирно провести остаток дней на морском побережье. Я удивлённо смотрела на мощную шею со складками над воротником, когда он мечтательно закатывал глаза, и умилялась — надо же, брутал бруталом, а сентиментален, как нежная фиалка.

Всё это совершенно не мешало ему задерживать мне зарплату. Ежемесячно наступал момент, когда я теряла терпение и, как рэкетир к рэкетиру, являлась к нему её выколачивать. После множества увёрток он выжимал для меня не менее двух третей оговоренной суммы, что свидетельствовало о моем высоком профессиональном рейтинге в его глазах. Другим подчиненным он не отдавал и половины, терроризировал их строгими выволочками и беззастенчиво помыкал.

Поэтому вся контора облегчённо вздохнула, когда он, наконец, нашёл себе жену. Как только отгремела грандиозная свадьба и новобрачный появился в офисе, я тут же направилась к нему с накопившимися вопросами.

— Познакомься, это Диана, моя жена, — сказал Артур и подвёл ко мне юное хрупкое создание. Девушка скромно потупила глаза, а я мысленно отправила ей звездопад искренних лайков.

— Я решил, что лучше ей пока поработать у нас. Устроил её управляющей к производственникам. Но сидеть она будет с тобой. Следи, чтоб никто её не обижал. Пусть знакомится с работой, пока в декрет не пойдет.

И коренастый шкаф растроганно посмотрел на миниатюрный контейнер для вынашивания престолонаследника.

Завуалированное поручение стать нянюшкой при новой регентше я восприняла без всякого энтузиазма, но девочка была тактична и скромна, и уже через пару дней мы с ней от души друг другу симпатизировали.

Артур неустанно контролировал режим возлюбленной — без конца звонил, в перерыв водил на совместную трапезу и всячески подчёркивал права собственника.

Как-то раз он сообщил мне, что должен отъехать по делам, и попросил взять Диану с собой на обед. Я не возражала, да и Диана была рада хоть немного отдохнуть от назойливой опеки. Мы с ней дождались перерыва и отправились в кафешку, где столовались почти все наши сотрудники.

Как только мы сделали заказ, к нам подсел штатный аполлон всего холдинга — начальник юридического отдела Юра. Он непрерывно оттачивал навыки флирта и новое лицо пробудило в нём обострение охотничьего инстинкта.

— Что это за очаровательное создание? — спросил ловелас, трепеща длинными ресничками.

Диана слегка улыбнулась, но головы не подняла. Я из-за её спины строила балбесу страшные рожи, призывая не нарываться на неприятности.

— Как долго ты скрывала от нас такое сокровище — обратился он ко мне с укоризной, игнорируя мои сигналы, — Ай-яй-яй, разве можно держать в плену солнце, оно всё равно взойдет…

Диану явно позабавила речь незадачливого пошляка, а я уже откровенно предложила ему заткнуться. Но моё стремление отделаться от него только разжигало в нём азарт.

Закинув в себя ланч, я потянула Диану к выходу.

— Провожу? — Юркин петушиный задор не иссякал.

Я выволокла девушку на улицу и облегчённо вздохнула. Но не тут-то было. По дороге в офис Юра нас нагнал.

— Стоять! — рявкнула я ему, — Иди вперёд, Диана.

Когда Диана отошла, я повернулась к Юре и прошипела:

— Ты совсем нюх потерял! Это жена Артура. Генерального, который платит тебе зарплату. И он будет не в восторге от твоих посягательств на его супругу.

Я первый раз в жизни видела, как с лица здорового тридцати двухлетнего мужчины сползает краска. Даже его соболиные брови стали пепельного цвета.

— Я… не знал… — заикался он, — Я…

Оправившись от потрясения, он собрался и твёрдо заявил:

— Пойдём, я извинюсь перед ней.

Мы догнали Диану, и Юра рассыпался в извинениях.

— Я извинюсь перед Артуром Сергеевичем тоже, — добавил он последний штрих.

— Диана, Артуру надо знать об этом? — спросила я.

— Нет, не надо его беспокоить. Он и так весь на нервах. Достаточно извинений, — сказала Диана, которую явно тяготило происходящее.

— Понял, — ответил Юра, — Тогда будем считать, что инцидент исчерпан. К Артуру Сергеевичу я не пойду.

На следующее утро я вошла в кабинет и увидела худенькие вздрагивающие плечи. Диана стояла ко мне спиной и, похоже, горько рыдала.

Я развернула её к себе и оторопела — на нежном лице девушки красовался огромный синяк.

И тут же раздался телефонный звонок.

— Что, явилась? — голос шефа звучал ехидно-угрожающе, — Зайди ко мне немедленно.

Озадаченная его тоном, я зашла к нему в кабинет и изумлённо уставилась на следы полного разгрома. Пока я озиралась, Артур развернулся, схватил со стола тяжеленную мраморную пепельницу и со всей дури метнул в меня. Пепельница с траурным звоном брякнулась оземь, не долетев пару метров. Я застыла в полном ужасе, а бритоголовый шкаф пошёл в наступление.

— Разводишь тут блядство? Покрываешь её похождения? — бешено тараща глаза и перебирая пальцами-сосисками, он надвигался на меня всей своей новорусской массой, — Думала, я не узнаю, что она с каждым козлом закрутить рада? Я из неё человека сделал! Вытащил из нищеты!..

Переизбыток утренних впечатлений отключил мой инстинкт самосохранения.

— Придите в себя! Что вы несёте?

Артур внезапно обмяк, опустился в кресло и слезливо прогундел.

— Я думал, она будет мне хорошей женой. Привёз ее из захолустья. А она… Мне позвонил Юрка, юрист. Извинился, что приставал к ней. А ты мне ничего не сказала… И она ничего не сказала. Скрыла, значит, не захотела, чтоб его отшили. И получила! Что заслужила, получила! Убью!!! — опять впав в дикий гнев, проревел он.

Но я уже в такой же слепой ярости неслась в юротдел.

— Что ты натворил, идиот! — орала я, наступая на Юрку, — Артур ударил Диану, у неё может быть сотрясение! Ему надо объяснить ситуацию! Думай, что делать! Её нельзя оставлять с ним, он не в себе!

Юра опять мгновенно выцвел и попятился к стене, растерянно бормоча:

— Я всего лишь извинился… сообщил, что не знал, что это его жена, что я не хотел… Он мне ничего не сказал, молча повесил трубку… Отстань от меняяяя!!! — стресс сделал свое дело и слабонервный мачо, оказавшись прижатым к стене, испустил истерический вопль и рефлекторно выбросил вперед ладони.

Я выслушала от него множество версий, что сделал он это в состоянии аффекта, что я специально нарвалась глазом на его руку, что так он пытался меня отрезвить… Но это было потом. А в тот момент мой глаз выдал фейерверк цветных искр, но, прежде чем сползти по стеночке, я успела отправить обидчика в ответный нокаут.

По счастью, серьёзных увечий мы друг другу не нанесли. Оба отделались эффектным синяком под глазом и на следующий день были на работе. Дианы в тот день в моём кабинете не оказалось. Зато почти сразу раздался звонок.

— Зайдите с начальником юротдела, — буркнул в трубку Артур.

Я пошла за Юркой. Увидев друг у друга симметричные фингалы, мы напугали сотрудников диким хохотом, а потом побрели к шефу.

Артур стоял к нам спиной. Затем медленно обернулся и уставился на нас. А мы на него. Под правым глазом психопата растёкся здоровенный синяк.

Мы с Юрой переглянулись и опять зашлив в затяжном приступе смеха. Артур призвал нас к тишине, но только раззадорил. Нелепое сборище трёх субъектов, украшенных синяками, спровоцировало наше бурное веселье, и нам было плевать на досаду беспросветного хама.

Одинаковые отметины на наших лицах были сродни уравнивающему нас символу. У него такая же кровеносная система, как и у нас. И нет у него права гнобить тех, кому не повезло оказаться в зависимости.

Когда мы наконец угомонились, Артур обиженно сообщил:

— Отец Дианы приехал. Забрал её домой. Нужны свидетели, что она это… прелюбодейка. Плачу любые деньги.

Как только до меня дошёл смысл сказанного, накатило омерзение. Я поднялась и молча покинула кабинет. Юрка вышел вслед за мной. На следующий день мы оба написали заявление об уходе.

Мой бывший шеф позвонил мне через неделю. Сообщил, что вакансия для меня готова. По счастливому стечению обстоятельств, он как раз подыскивал себе юриста, и я пристроила к нему Юрку.

Тот фингал переливался всеми цветами радуги и ежедневно менял оттенок, но совсем меня не тяготил. Через какое-то время я даже стала находить в нем пикантность. А сейчас терзаюсь из-за какой-то не выраженной синевы. Как будто из-за неё в моей жизни могут быть проблемы. Дорогие мне люди будут любить меня и с таким лицом.

Я бросила косметику и пошла фотографироваться.