Когда опадает ясень.

Её звали Уинда. Мы познакомились, когда мне было 20, при весьма необычных обстоятельствах. Я и предположить не мог, что произойдёт потом.

Это было в магазине сумок и зонтиков на улице Дихта. Я работал в соседней газетной лавке и часто видел одну и ту же девушку, которая заходила в магазин, около двух часов там находилась и уходила, ничего не купив. Мне со временем стало интересно, что же она там делает, и я стал наблюдать. Приходила она в пять-пятнадцать или в пять-семнадцать (странно, но я ни разу не видел её в пять-шестнадцать), а, выходя из магазина, она доставала блокнот и маленький, весь источенный старый карандаш, и делала какие-то зарисовки. Лишь потом я узнал, что в этом был какой-то смысл, а тогда я думал, что этой девушке просто нечем заняться.

Однажды я решил пойти в тот же магазин на улице Дихта, что и эта незнакомка. Кстати, магазин назывался "Утро в Париже". Я зашёл туда ровно в пять часов, чтобы моё появление не вызвало недоверия у этой девушки. Я осмотрел магазин, размышляя, что бы могло привлечь её внимание, но ничего занимательного так и не нашёл. Этот факт подлил масла в огонь моего интереса.

И вот, словно по расписанию, в пять-семнадцать, колокольчик на двери слегка дрогнул. В магазин зашла она. Ах, какое неподдельное восхищение вызвал у меня один лишь её взгляд в мою сторону! Она была очень красива. Светлые добела волосы, голубые глаза и родинка на щеке. На её белой шее вольно развевался светло-зелёный шёлковый шарфик, а бежевая юбка ниже колена невероятно стройнила её аккуратные, маленькие ножки. В этой девушке была невыразимая лёгкость — лёгкость во всём. В походке, в улыбке и взгляде, в одежде и манере общения. У неё был нежный, тихий голосок, а её парфюм… ах, он побил меня наповал! Я никогда на слышал столь чудного и естественного запаха. Я чувствовал в нём аромат ландышей.

Девушка слегка кивнула мне и продавцу, здороваясь. А потом подошла к небольшой урне, наполненной новенькими зонтиками. Зонтики были без упаковок, чтобы покупатель мог осмотреть их, прежде чем купить. Это и сделала незнакомка. Она игриво закрыла глаза и взяла зонтик наугад, а потом раскрыла его и стала рассматривать изображение, которое было на его внешней стороне. В её глазах можно было прочитать восхищение. Она напоминала маленького ребёнка, которого привели в магазин игрушек. Я улыбнулся, глядя на неё.

Она это мгновенно заметила.

— Я не видела Вас здесь раньше, — сказала она.

Я подумал, что будет лишним, если она будет знать, что я работаю по соседству.

— Мне знакомый посоветовал сюда прийти. Хвалился мне новым портфелем, купленным здесь. Вот, решил и я заглянуть, пока время свободное есть.

— Это хороший магазинчик. Хотя бы потому, что здесь не бывает много людей, и можно спокойно рассмотреть каждую вещь, — в этот момент она закрыла зонтик и открыла другой, снова выбрав его с закрытыми глазами.

Я хотел было спросить, зачем она это делает, но не позволил себе этого сделать, считая, что могу обидеть её.

— Вы часто здесь бываете?

— Да, довольно часто. Мне здесь нравится. Я прихожу сюда и смотрю на работы моего старого друга.

— Ваш друг делает зонтики?

— Нет, он рисует картины, изображённые на их внешней стороне. А все эти зонтики — ручной работы, и стоят они дорого. Чтобы покупатели оставались довольны такой покупкой, мой друг попросил меня высказывать своё мнение после просмотра каждой новой картины.

— А у вас есть любимый зонтик из этой коллекции?

— Да, вот этот, — она протянула мне небольшой зонтик, в закрытом состоянии на внешней стороне которого был видел один лишь золотой цвет, и ничего больше. — Откройте и посмотрите. Картина называется "Листья ясеня".

Я послушно открыл зонтик и стал рассматривать его внешнюю сторону. Картина и вправду была великолепна. Было мастерски передано ощущение "золотой осени" — листья кружили в воздухе и падали на землю. Каждая жилка на листочке была прорисована, каждая линия была тонка и точна. Меня поразил этот зонтик.

— Признаться, я восхищён. Я буду очень Вам благодарен, если познакомите меня с художником. А также… я куплю этот зонтик, — я направился к продавцу и стал расплачиваться.

Девушка удивлённо посмотрела на меня, но ничего не сказала. Зонтик и вправду оказался очень дорогой, но я понял это чуть позже. Точнее, ближе к позднему вечеру, когда решил зайти в продуктовый магазин. Но это было потом. Пока же я просто наслаждался тем, что смог произвести на девушку положительное впечатление. И тут я понял, что не удосужился спросить, как её зовут. Я решительно зашагал в её сторону с зонтиком в руке.

— Раз уж мы с вами невзначай встретились, позвольте записать мне Ваш номер телефона.

— Но у меня нет телефона, — улыбнулась она.

Я был ошарашен. Живём в двадцать первом веке, а у девушки нет телефона.

— А стационарный у Вас есть?

— И стационарного нет, — пожала плечами эта невероятная девушка.

Она перевернула листок в своём блокноте и что-то быстро там написала, после чего подала его мне. Я внимательно прочитал, что там было написано. А написано там было следующее: "Квартира с номером квадратного корня из разности двухсот и пятидесяти шести, дом с номером часа, который только что наступил в Сиднее, улица с кличкой любимой кошки известного короля XVIII века." Я снова был удивлён. Аккуратно сложив листочек и положив его в карман, я сказал:

— Ждите меня завтра к семи вечера.

Девушка кивнула и махнула рукой, прощаясь. Я улыбнулся и тоже махнул рукой. Она ушла. А я так и не узнал её имени. Что ж, адрес, хоть зашифрованный, — уже хорошо.

Я направился домой. Шагая по освещённым фонарями улицам, я неожиданно осознал, что был уже поздний вечер.

По привычке я зашёл в продуктовый магазин, где работала моя кузина Бетти Франк. Милейшее создание. Рыжая, зеленоглазая, с веснушками на щеках и запястьях, она всегда казалась мне ребёнком, хотя давно уже вышла из этого возраста. Отношение же её ко мне было абсолютно иным. Она меня считала если не отцом, то старшим братом и наставником. Забавно, ведь мы с ней ровестники. Бетти очень любит животных. В доме у неё живёт четыре собаки, попугай и чёрный кот. В магазинчике же она всегда носит с собой мышонка-альбиноса Боню. И в этот раз она стояла, подменивая руки, наблюдая за тем, как перебегает с одной на другую мышонок.

— Здравствуй, Бетти, — с улыбкой сказал я.

— Альфред! Привет. Я очень рада тебя видеть, — она взглянула на часы и добавила:-Ты сегодня поздно.

— Я задержался на работе. Произошло кое-что крайне интересное, — я взял с полки зелёное яблоко и заглянул в карман. Обнаружив там совсем неприличную сумму денег мелкими монетками, я купил только это яблоко.

— Что же? — заинтересованно спросила Бетти, надрывая чек и глядя на меня.

— Я тебе потом расскажу, когда всё прояснится, ладно? Я тороплюсь. Не болей, — с этими словами я вышел из магазина.

— Пока...

Придя домой, я обнаружил в зеркале незнакомого человека. Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, что это я. Человек, который до сегодняшнего дня не видел смысла ходить на работу. Человек, который не знал, чем себя занять. Человек, который сегодня впервые понравился себе в зеркале. Убедившись в собственном присутствии в этой реальности, я прошёл в комнату, оставив яблоко на столике в коридоре.

Пожалуй, пришло время рассказать тебе, любезный читатель, кто же такой я. Я — это Альфред Свон. Двадцатилетний парень, живущий вдали от своих родителей, а единственной родственницей здесь является моя кузина Бетти. Она живёт в соседнем доме, но редко приходит ко мне в гости. Вообще, ко мне редко кто приходит. Поэтому я запустил свой дом. Не стану вдаваться в подробности этого безобразия, но могу сказать, что Вам бы не понравилось тут жить. А меня всё устраивает.Должно заметить, что, если применить немного фантазии и находчивости, а так же напрочь забыть про мою беспробудную лень, из нескладно сваленной в кучу груды мебели можно соорудить весьма уютный интерьер. Иногда я пытаюсь это сделать, но меня хватает лишь на то, чтобы передвинуть диван на середину комнаты, осознать всю тщетность моих усилий и поставить его на место. Работаю я в газетной лавке, как было написано выше. По образованию-то я филолог, но, так и не сумев найти вакансий, которые меня бы устраивали, я подался именно в газетную лавку. Изначально меня привлекала моя коллега Кристен, и вроде бы всё было хорошо, но потом она уволилась, и я больше её не видел. Слышал только, что она замуж вышла. Странно, что она не осталась со мной — внешностью бог меня не обидел… Посудите сами: высокий блондин с чёрными, как уголь, глазами. Стройного телосложения, на лицо приятен… Правда, если верить учёным, мы видим себя в зеркале в пять раз красивее, чем мы есть на самом деле. В общем, с тех пор, как уехала Кристен, я загрустил и потерял энтузиазм ко всему: к работе, к дому, к творчеству, к общению… Но теперь появилась эта таинственная незнакомка. У меня снова появился интерес к жизни.

Когда я вошёл в комнату, я долго её оглкакядывал. Впервые за долгое время мне стало тошно от беспорядка в ней. Я решил прибраться. Это заняло около получаса, но результат меня порадовал.

— И жить можно, оказывается, — сказал вслух я.

Потом я ненароком наткнулся взглядом на купленный сегодня зонтик. Я взял его, покрутил в руках, раскрыл, рассмотрел картину и обнаружил подпись художника: "Бенджамин Бакенфилд". Странно, я никогда не слышал о нём.

Всё ещё держа зонтик в руках, я направился к письменному столу, где лежал заветный листочек с адресом. Номер квартиры я узнал почти сразу-к счастью, с математикой у меня никогда проблем не было. А вот насчёт номера дома возникли проблемы — я же ни разу не взглянул на часы с тех пор, как вошёл в магазинчик. Я стал думать. В пять-семнадцать она зашла. А ближайший час, который мог наступить, соответственно — шесть. Задача сводилась к тому, чтобы узнать, какая разница между часами в Сиднее и у нас. А разница была пять часов. Соответственно, номер дома — одиннадцать. Улица… Что за кошка известного короля? Нашего короля? Эта задача казалась мне неразрешимой, а потому я отчаялся и стал блуждать в полусне по веб-сайтам Интернета. И вот я надкнулся на новость о том, что какая-то картина какого-то художника в каком-то городе была украдена. На картине был изображён средневековый монарх жутко неприятной внешности с рыжим котом на руках. Позже я выяснил, что кота звали… С ума сойти, какое длинное имя! И не выговорю сразу...

— Жаконд-Перименд-Второй Сутконский… — медленно, по слогам произнёс я. Какая прелесть, что сейчас кошек так не называют. В эту минуту я чувствовал себя ни то младенцем, нечаянно попавшим на заседание корпорации в роли её президента, ни то каким-то недоразвитым человеком в приличном обществе. Единственное, что внушало мне надежду, — это то, что в нашем городе есть улица Сутконского. А значит, мои старания не прошли зря.

Я был рад. Даже очень. И с этими мыслями я пошёл спать. Сон забрал меня жадно, как убийца, слишком долго сидевший в засаде.

Мне снились яблоки. Я ел яблоки, покупал яблоки, продавал, собирал, сажал, делал соки, нюхал, кидал… Много, очень много зелёных яблок. Когда я проснулся, то с нетерпением отправился на поиски того единственного в доме зелёного яблока, которое я купил вчера. Когда же я его нашёл, я уничтожил его в кратчайшие сроки. Даже не подозревал, что умею так бытро что-то съедать.

После этого скромного, но вполне радостного завтрака я отправился на работу. Должен признаться, что ещё ни разу в жизни я не был столь равнодушен по отношению к окружающему миру, как в тот день. Мне кажется, что если бы даже у меня на глазах с неба прилетела космических размеров летающая тарелка, я едва ли обратил на это внимание. Должно быть, вечером, когда мой дорогой начальник увидел почти пустую кассу, он трижды проклял себя за то, что однажды взял меня на работу. Но сейчас не об этом. Я не мог дождаться пяти часов. Я сидел, стоял, ходил, читал, ел, пил, но ничего не могло меня отвлечь. Когда же вконец извёлся, я увидел, что часы бьют заветное время. И сразу голова вскружилась от планов, идей и мыслей: о том, как я встречу её, удивлю своей сообразительностью (я ведь разгадал её адрес!), узнаю её имя… Ах, я был словно во сне. Никогда жизнь не казалась мне столь сладкой, ни до, ни после.

Но этому прекрасному чувству очень скоро пришёл конец: время было пять-семнадцать, а моей новой знакомой всё не было. Я начал невероятно волноваться. Странно — ведь я не знаю о ней почти ничего, да и говорил я с ней всего однажды… "Влюбился,"-скажите вы. Но я не знаю, что вам ответить. До сих пор не представляю, что же это было...

И вот, я стою в магазинчике, нервно поглядывая на часы над дверью с колокольчиком. А её всё нет. Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать… Я понял, что она не придёт. Должно быть, сегодня она просто решила не приходить, а проверить, догадался ли я, где она живёт. А я догадался. И сейчас ровной походкой иду туда. Да, я уже вышел из магазинчика и двигаюсь в направлении Сутконской улицы, дома одиннадцать.

Когда я хлопнул дверью магазина и сделал первые шаги в верном направлении, я был горд и уверен в себе. К сожалению, следуя какому-то непостижимому и непреодолимому инстинкту, и гордость, и уверенность покидали меня. Медленно, с каждым шагом я всё больше походил на мальчика, идущего на первое в своей жизни свидание. Но, вопреки этому скверному ощущению, я всё-таки двигался вперёд. Учитывая то, что вышел я отсилы без двадцати шесть, то