Исповедь

Гром яростно раскатывался над пустырём, когда на просёлочной дороге появилась машина. Молнии разрезали ночное небо. Машина медленно подъехала к покосившимся воротам старенькой церкви.

Не молодой священник с фонарём в руках стоял у ворот. Машина резко затормозила. Священник стоял молча и смотрел на прибывший автомобиль.

— Что я здесь делаю? Какого чёрта? — Мысленно бесилась Ася.

Подкурив сигарету, она откинулась на сидении своего авто и закрыла глаза. Слёзы сами катились по щекам. Она всё ещё не могла успокоится.

— Видимо и правда, мне нужно было именно сюда. — Подумала она.

Молча докурив, она вышла из машины. Священник всё так же не подвижно стоял возле ворот. Он был одет в потрёпанную рясу с капюшоном коричневого цвета.

— Как в исторических романах. — Слегка улыбнувшись сказала в слух Ася.

В руках у него был фонарь, какими пользовались в 19 веке. Ася глубоко вздохнула и натянув капюшон на голову подошла к священнику.

— Доброй ночи, святой отец.

— Доброй ночи, дитя моё, — ответил священник. — Что привело тебя в наш приход?

— Я просто ехала, куда глаза глядят и оказалась здесь.

— Видимо, у тебя и правда что-то случилось, раз Господь привёл тебя к нам, дитя. Проходи. Промокнешь.

— Так ведь…..

Но не успела Ася сказать, что дождя нет, как дождь ливанул с не бывалой силой.

Ася пошла за священником быстрым шагом в глубь приходского двора.

Старая обветшалая церквушка, возможно эпохи 19 века, обшарпанные стены, покосившаяся крыша, по которой с грохотом ударялись капли дождя, старый заброшенный сад, каменный забор и огромные дубовые ворота. Такой унылый и в то же время завораживающий вид имел приход, по которому они шли. Но самое удивительное ожидало внутри.

Когда чёрные тяжёлые двери со скрипом натяжно отворились, за ними был тёмный длинный коридор, в котором были огромные окна. Белые прозрачные занавески взлетали к потолку от сквозняков, ставни били и скрипели от порывов ветра и дождя. Кое где протекала вода сквозь щели. А в самих окнах отражались по всему коридору блески молний.

— Как в фильме ужасов!, — с натяжной улыбкой хмыкнула Ася.

— Дитя, не стоит бояться. Наш приход хоть и старый, но довольно крепкий, — ответил священник.

Они ещё долго шли в полном молчании по этому длинному, и как Асе казалось, бесконечному коридору. И вот они добрались до маленькой двери. По обе стороны двери висели факелы.

Священник толкнул дверь и она, со крипом, приоткрылась.

— Проходи, дитя, располагайся. — вежливо предложил он.

Ася прошла внутрь. Тёплый свет не большой лампы озарял маленькую, но довольно уютную келью.

— А здесь спокойно и… Тихо. — пробормотала Ася.

— Присаживайся, дитя. — предложил священник, указывая на не большой табурет оббитый овечьей шерстью. — Ну, так что тебя привело в наш монастырь?

— Не знаю, — задумчиво произнесла Ася усаживаясь на стул и пристально уставившись на старинную лампу. — Я просто запуталась. У меня накопилось слишком много вопросов и нет ни одного ответа.

— Поведай, что творится у тебя в душе и, может быть, я смогу ответить на твои вопросы?! — многозначительно приподняв кустистую бровь сказал священник.

— Вы предлагаете исповедоваться или поговорить по душам? — усмехнувшись спросила Ася.

— Знаешь, что такое «Тайна исповеди»? — спросил священник.

— Да, но в наши дни, простите меня, священники не соблюдают подобное. Они все алчные и… — тут Ася запнулась, так как при осмотре прихода, она бы не сказала, что сей священник берёт деньги с прихожан. Приход не просто беден, он просто разваливается от старости и благ цивилизации она тоже не наблюдала.

— Простите, — потупив взгляд сказала Ася, — ляпнула не подумавши.

— Ничего. Я понимаю твои чувства. Но тут, как ты видишь, всё не так как ты привыкла. Меня зовут отец Евсаний. А как тебя зовут?

— Ася.

— Уже начало диалога, — улыбнулся священник. — Так что тебя сподвигло на такое далёкое и опасное путешествие?

— Святой отец, это всё слишком сложно и долго объяснять, — тяжело вздохнула Ася.

— А ты попробуй. Начни и увидишь, как само собой всё и расскажется. А я нам чай согрею, — добродушно сказал отец Евсаний.

Ася долго сидела и смотрела в окно. Там бушевала настоящая гроза. Порывы ветра яростно били в окно. Молнии сверкали повсюду и гром громогласно раскатывался по небу. Прямо, как у неё в душе. Она не вольно улыбнулась и ещё раз тяжело и глубоко вздохнула.

— Можно я закурю?, — спросила Ася и тут же подумала, что глупость сморозила. Священники ж не должны курить.

— Можно, дитя, — неожиданно для неё ответил отец Евсаний.

Ася захлопала своими большими голубыми глазами от удивления.

— Чего ты удивляешься? — спросил священник, — это в фильмах всё строго, а в жизни оно не так. Да и тебе так легче будет разговориться и высказаться. Ты ведь не расскажешь ничего потаённого, что у тебя на душе малознакомому человеку, который будет сразу на тебя вешать клише и озвучивать каноны, по которым живёт?

— Вы правы, — улыбнулась Ася

— Вот, ты уже улыбаешься

Ася подкурила сигарету и сняла капюшон. Облокотившись на стол она уставилась в угол комнаты и несколько минут просто молча курила и пялилась в тёмный угол в котором игриво играли тени от горевшей старинной лампы.

— А вот и чай! — добродушный мелодичный мягкий голос священника прервал её от раздумий. — Чай на травах. Матушка рекомендует его пить, когда на душе сильно погано.

— Спасибо, — почти шёпотом произнесла Ася и взяла чашку.

— Я выросла в городе. Мои родители не воспитывали меня. Они постоянно ссорились. Когда мне было шесть, прямо на мой день рождения, мама собрала вещи и ушла из дома. А папа уехал к своей любовнице. — Глядя в окно и не отрывая взгляд начала Ася.

— Моя бабушка постоянно меня пилила, что я буду как моя мать. Что я бестолочь. Не нужно стремиться к чему-то, лучше, как она, идти работать на завод и смириться с тем, что ты никому не нужна. А если я буду куда-то стремиться, то значит буду гулять и спать с мужиками за деньги. — Ася тяжело вздохнула и отпила из чашки. — Ой, и правда очень вкусно!, — улыбнувшись сказала она.

— Да, — мягким голосом сказал священник, — это обидно и больно, когда тебя бросают родители, а единственный близкий человек в тебя не верит.

— В меня никто и никогда не верил. Я никогда не испытывала поддержку.

— Но в этом есть и свои плюсы — ты стала сильной личностью, наперекор всем.

— Это правда. Я перестала оправдываться и просто шла к намеченной цели. Я всегда знала, что никто и никогда мне не поможет и не поддержит.

Ася замолчала и молча отпила чай из чашки. Подкурив ещё одну сигарету, она тихо продолжила.

— Когда я окончила школу, то поступила в институт. Я очень хотела быть журналистом или адвокатом. В общем, мне нравились такие профессии. — Ася улыбнулась. — Я поступила сразу на двойную профессию. Там я могла быть и журналистом и расследовать дела в милиции.

Ася снова вздохнула.

— Продолжай, — сказал священник, — видимо было не всё так просто, как тебе казалось?

— И да и нет. Я не смогла закончить учёбу. Было одно условие — это мужская профессия, как потом выяснилось и на втором курсе мне пришлось пойти в армию. А девушек в армию не берут.

— А тебя взяли — подбадривающе сказал священник и смеющиеся глаза заблестели.

— Да, — усмехнулась Ася, — взяли. Не просто взяли, а отправили в горячую точку. Воевать.

— Это придало тебе не только сил, но и закалило тебя.

— Вокруг меня была только смерть, боль и кровь.

— Но ты здесь. Ты жива. Наперекор судьбе.

— Да… Жива… — тяжело вздохнула Ася. Она снова посмотрела в окно и продолжила.

— Я никому не нужна. После армии я работала в спецподразделении. Это тоже мужская работа. Но все родственники меня называли проституткой.

— Я понимаю, что это было больно. Но ведь ты же с ними никогда не разговаривала по душам?!

— Они меня не слышали. — вспыхнула Ася. — Им было всё равно, что я говорю. Им было плевать на меня и моё мнение. Они же лучше меня знают, чем я занимаюсь.

Ася по-детски надула губки. Священник подошёл и по-отцовски погладил её по голове. Ася уткнулась в его руку и разразилась рыданиями.

— Ну, чего ты? — поглаживая её по золотым локонам спросил священник.

— Я всегда хотела, чтобы отец меня хоть раз так обнял. Но он всегда был далеко. А если приезжал, то пытался откупиться деньгами.

— Бедное дитя, — тихо сказал священник, — Но ведь ты же не перестала его от этого любить?

Ася отрицательно замотала головой.

— Вот видишь. Это тоже плюс. Твоё сердце от этого не переполнилось ненавистью. Ты стала твёрже, уверенней в себе.

— Да, уж. Уверенней.

— Наверняка Господь за все твои мучения и горести послал тебе в спутники человека, который сполна восполнил этот пробел и окружил тебя не достающей любовью и заботой?

— Да…. Послал… — горестно выдохнула Ася. — Окружил такой любовью и такой заботой, что хочется застрелиться прям на месте.

Ася одним глотком допила остывший чай и, сложив руки по школьному на столе перед собой, уткнулась в них лицом.

Священник недоумевающим взглядом смотрел на Асю.

— Простите, святой отец, — Ася подняла заплаканное лицо. — Вы же ничего не знаете.

— Видимо он тебя слишком сильно любит…, — Но не успел священник договорить, как Ася выпалила.

— Своеобразной любовью. Вот скажите мне, святой отец, человек, который очень сильно тебя любит, будет в одной постели с тобой переписываться с другой? Он будет держать тебя в заперти и при этом приходить домой, зная, что ты никуда не выходила, бить тебя за то, чего ты не делала? Будет ли делать тебе больно лишь для того, чтобы ты показала насколько сильно ты его любишь?

— Это спорный вопрос, дитя моё. Я полагаю, что он просто не знал, как проявлять свою любовь. А ты, как сильная личность, просто позволила ему это делать. Ты же с ним никогда не разговаривала на эту тему?

Ася оторопела.

— Нет. Я боялась ему что-либо говорить, чтобы не злить и не провоцировать.

— Видишь ли, беда твоя в том заключается, что тебя никто и никогда не выслушивал. Ты привыкла, что ты одна. Тебя Господь наделил большим сердцем, рассудительностью, бескорыстием и огромной любовью. Но тебе, на протяжении всей твоей жизни, не кому было её дарить. А когда ты нашла человека, которого полюбила, ты испугалась, что если ты покажешь не только любовь, но и свою силу, то он от тебя отвернётся.

Ася потупила взгляд.

— Вы правы, святой отец. Я ничего и никого не боюсь. Нот за него я всегда боялась и боюсь.

— Он этого не понял. Не оценил. Это больно. Но тут есть и твоя вина. И твоей вины гораздо больше, чем его. Он не знал об этом, потому, что ты ему об этом не сказала.

— Не сказала.

— Дитя моё, не нужно себя корить. Не каждый может говорить о таких вещах. И у каждого своя причина. Ты, возможно, даже не знала, как ему это сказать.

— Это правда. Я до сих пор не знаю, как с ним правильно разговаривать. Он бесит меня рассказами про баб. Так рассказывает, аж слюни у него текут и глаза блестят.

— А ты злишься и пытаешься ему сказать об этом прямо в лоб, — усмехнулся священник.

— Это точно, — засмеялась Ася. — А он потом психует. Ему это не приятно. А, по его мнению, я должна стонать от восторга.

— Ты должна себя сдерживать. Да, он по не знанию, нанёс тебе слишком много душевных ран. Они будут заживать очень долго. Но ты должна сама ему помочь их тебе залечить.

— Как? — удивлённо захлопала глазами Ася.

— Говори с ним.

Ася недоумённо подняла изогнутые тонкие брови.

— Да, да. Говори. Расскажи ему всё, что у тебя накопилось за долгие годы. Скажи ему всё, что чувствуешь. Поверь. Будет не просто. Но он всё поймёт. Если любит тебя по-настоящему, то всё поймёт.

— Так просто?!

— Да, дитя моё. Всё настолько просто в этом мире, что людям сложно это делать.

— Всё запутанное — просто! — сказала, улыбнувшись, Ася.

— Именно, — улыбнулся священник.

— Отец Евсаний, если всё так просто, то может быть, вы дадите мне совет, как снова начать ему доверять?

— Очень просто. Тебе нужно с ним поговорить о том, что привело к твоему недоверию. Поверь, он всё поймёт.

— Хотелось бы в это верить, — вздохнула Ася.

— Ты боишься, что он снова тебе солжёт и сделает больно?

Ася кивнула.

— Не бойся. Откровенность, она приведёт к пониманию. Понимание к исправлению ошибок. А исправление ошибок — к гармонии и душевному спокойствию.

— Я попробую, — улыбнувшись сказала Ася.

Она сидела и смотрела в окно. На душе стало как-то спокойно. Вроде обычный разговор. Вроде и ничего такого не сказал ей отец Евсаний, но на душе стало спокойно и больше не хотелось плакать. А не погода за окном, странным образом, так же утихла, как и буря у неё внутри.

— Это от того, что тебя выслушали, — мягким голосом сказал священник.

Ася повернулась и посмотрела на него.

— Спасибо, — прошептала она.

— Уже рассвет. Пора ехать, — проговорил священник. — И не волнуйся, тайна исповеди. Всё останется в этих стенах.

Ася встала из-за стола и пошла за священником к выходу.

У ворот отец Евсаний протянул ей деревянный крестик на бусах.

— Как снова будешь в тупике, он тебе пригодится.

— Спасибо за всё, — сказала Ася.

Сев в машину, она повесила крестик на зеркало заднего вида и впервые, за долгие годы, улыбнулась. Включив музыку, Ася завела машину.

……

Машина удалялась всё дальше от покосившейся старой церквушки, а не молодой священник в коричневом балахоне с капюшоном и старинным фонарём в руках смотрел ей вслед.

— Успокоилась, святой отец, — промолвила подошедшая женщина в чёрной рясе.

— Обрела душевный покой, — ответил отец Евсаний.