Интервью

На столе красовался дорогущий салат с рукколой. Яркость глянцевых листочков напоминала, что где-то на земном шаре прячется лето. К февралю жители хмурого мегаполиса успевали позабыть, что в природе имеется зеленый цвет.

Я только недавно приехала из предолимпийского Сочи. После неувядаемых изумрудных кипарисов вид серых столичных фасадов и свинцового неба доставлял почти физическое страдание.

Следовало бы радоваться, что командировка заканчивается и завтра я вернусь туда, где снег и слякоть проявляют деликатность и надолго не задерживаются, но по душе возили коготками очень настырные кошки.

Я без аппетита ковыряла листики салата и поглядывала в окно, занавешенное штрихами мокрого снега. В черепушке рефреном бились мрачные мысли, а сердце от тоски сжималось в кулак. В общем, настроение с самочувствием подло спелись и адаптировались под мерзкую погоду.

Ничего удивительного — жизнь отказывалась преподносить поводы для оптимизма.

В Сочи мне предстояло разгребать толстенный пласт запущенных проблем. До Олимпиады оставалось совсем немного времени, а со сметной документацией по объектам все еще творилась полная неразбериха.

На продуктивную работу персонала из расслабленных уроженцев курорта не было никакой надежды.

В первые дни после переезда из Москвы мне казалось, что я смотрю советский фильм на ветхой пленке. Будто время дало сбой и повернуло вспять, вернув меня в эпицентр благословенного застоя. На стену просился портрет Леонида Ильича, смачно расцеловывающего какого-нибудь племенного царька, а в радиоприемник — гимн Советского Союза, с текстом, не перелатанным под новые границы.

Контраст в скоростях между марш-бросками столичного менеджмента и размеренным фланированием сочинцев погружал в ощущение сюра.

Меня там восприняли как агрессора, призванного закабалить местное население в сермяжное крепостничество. Мои доводы, что беспрецедентно высокие зарплаты следует отработать, признали ложными и предали анафеме, а призывы к чувству ответственности расценили как посягательство на местный менталитет с прицелом на подрыв мироустройства.

У каждого из бывших сотрудников сочинского Курортпроекта, перекочевавших на строительство олимпийских объектов за ненавистным, но длинным олимпийским рублем, имелся за спиной участок с несколькими сараюшками. В сезон койко-места резво расхватывались приезжими, и хозяева полагали, что осенью, весной и зимой имеют полное право релаксировать на работе.

А тут по их душу явился чужеродный элемент, заставляющий копаться в проектной документации и высчитывать машино-часы. В ответ сотрудники стеной отстаивали постулат, что Олимпиада построится сама по себе, и все контраргументы отскакивали от него, как игрушечные дротики от танковой брони.

В итоге я в одиночку разгребала завалы из чертежей и смет, пока мой стахановский порыв не увенчался переутомлением. На этой печальной ноте я прекратила попытки привить курортникам страсть к созиданию и ринулась на подбор персонала по городам и весям.

В Москву я приехала, чтобы провести собеседования с соискателями, заранее намеченными кадровым агентством. И мне удалось найти и пригласить несколько толковых специалистов. Но, увы, самая важная позиция, самое болевое место — должность заместителя начальника отдела, все еще пустовала. Тут требовался человек, способный подменить меня, пока я галопировала по совещаниям или моталась в командировки. Никто из предложенных персоналий на эту вакансию не подходил, а новые претенденты не появлялись. Я штудировала базы кадровиков, пугая их плотоядными взглядами на свежие резюме, но все было впустую. Кандидата с нужными компетенциями среди них не было.

Я бросила ободранный салат, оплакивая предстоящую пахоту без сна и отдыха.

Попытка заткнуть внутренний голос, предсказывающий неутешительные перспективы, потерпела фиаско, и теперь моя голова раскалывалась на мелкие кусочки. К тому же, в воспаленный мозг все сильнее стучался сторонний раздражитель.

Я сосредоточилась и мне удалось распознать его источник — это была сидевшая за соседним столиком девица с лицом убийцы, украшенным рыбьими глазами. Она жестяным голосом вела беседу с молодым человеком провинциального вида. Я водрузила на лицо мученическое выражение — заметив его, прелестное создание должно было понизить тон. Но не тут-то было: бесцеремонная особа, явно рисуясь, и не подумала сбавить децибелы. Попивая капучино, она продолжала пронзительно верещать, гипнотизируя пацана, как кролика для садистских экспериментов. Тот под ее гестаповским напором краснел, бледнел, тушевался и ерзал, как на адовой сковороде.

Я поняла, что обречена на аудиопытку и волей-неволей прислушалась к диалогу.

— Ну, а теперь расскажите мне, как в возрасте 29 лет вы умудрились наработать 11-летний стаж. Имейте в виду, наша служба безопасности проверит достоверность предоставленной вами информации, — проскрежетала та, явно упиваясь своим преимуществом.

— Я учился на вечернем. Работал в проектном институте. Потом пошел на производство, — будто стесняясь своих трудовых достижений, нервно выдавил соискатель.

— А вы в курсе, что такое project management*? Это крайне важно, ведь у нас передовая компания, ориентированная на западный строительный рынок.

— Я в курсе, но с программными продуктами по проектному управлению пока не работал…

— Не работали! — всплеснув руками, артистично огорчилась девица, — Но как же так, ведь владение Project Expert** — самый необходимый навык для сотрудника производственно-технического отдела.

Я недоуменно переводила взгляд с одного собеседника на другого. Интересно, что строит работодатель, у которого рядовой сотрудник ПТО должен владеть навыками проектного управления? Не меньше, чем межгалактическую сеть космодромов. Не отрываясь от кофе, кадровичка задала следующий вопрос.

— Ну, хорошо. Ваше мнение, что предпочтительнее — NPV или IRR***?

Тут я предательски подавилась листом рукколы. А бедный парень смотрел на мучительницу полными ужаса глазами.

— Я работал начальником ПТО пять лет, но из таких материалов не строил, — пробормотал он, — Наверное, это отделочные?

Лицо интервьюировавшей выражало жалость и снисходительность.

— А почему вы идете на понижение? — она вальяжно закинула ногу на ногу и повертела перед носом у парня листом с резюме.

— Зарплата совсем маленькая. Хотелось бы побольше, хотя бы тысяч 70. Живу на съемной квартире, и семье надо отсылать, в Ивановскую область. Да еще мама заболела. Поверьте, мне очень нужна эта работа. Опыт я накопил — вел строительство десяти серьезных объектов с нуля под ключ. И из сборняка, и из монолита. Легко читаю чертежи. Работаю со сметами. Так что с торговыми центрами справлюсь.

— Торговые центры! — я мысленно презрительно пожала плечами, — Работодатель — торгаш, а девчонка просто лепит набор из непонятных слов, чтоб не быть уличенной в полном отсутствии представления о стройке.

— Ивановская область? Хм… Может, для другой компании у вас достаточно компетенций. Но только не для нашей, продвинутой в области инновационного менеджмента! — пафосно ответила кадровичка, — Последний, контрольный вопрос.

— Сейчас она его просканирует на знание фармацевтики, — пронеслась саркастичная мысль. Я почти не ошиблась — следующий вопрос был из области психологии.

— Каково оптимальное соотношение реактивности и активности у индивидуума**** для максимальной генерации креативной энергии при работе в ПТО?

Парень опять растерянно завис.

— Поторопитесь с ответом, я ограничена во времени! Потому и пригласила вас на собеседование в кафе!

— Откуда же мне знать про реактивность. Ведь я не авиаконструктор! — зацепив в потоке бреда знакомое слово, попытался выкрутиться парень.

— Ну, знаете! — возмущенно вскинулась девица, — У вас отсутствуют элементарные навыки в сфере корпоративной культуры. Я вынуждена отказать вам! Простите, не могу больше терять время!

Она вскочила, швырнула на стол листок с резюме, подхватила шубку и направилась к выходу, даже не подумав заплатить за кофе.

В другое время я бы не устояла перед искушением догнать ее, чтобы дать словесного пинка за раздутое самомнение и высокомерие при полном отсутствии профессионализма. Но сейчас у меня была куда более важная задача.

Морально раздавленный, парень несколько минут сидел, горестно обхватив голову руками. А когда, наконец, поднял глаза, то вздрогнул от неожиданности. Потому что напротив него сидела я и прокурорски его изучала.

— Какие методы укладки бетонной смеси знаешь? — не давая ему опомниться, я бросилась на зондаж.

— Кранами и бетононасосом, — пролепетал он, ошалело хлопая голубыми глазами.

— С какой базы начисляется процент на времянки? — я привычно задавала стандартные вопросы.

— От стоимости строительно-монтажных работ.

— Какая бывает пусконаладка?

— Вхолостую и под нагрузкой… Простите, а вы, собственно, кто?

Но я уже была поглощена изучением его резюме.

— Значит так, Евгений… Работа в Сочи, на олимпийских объектах, на должности замначальника отдела, зарплата 110 тысяч. Начальник — я. Вот моя визитка. Предупреждаю, что характер у меня отвратительный. Я требовательная, придирчивая и беспощадная. Но научу всему, что знаю сама. Сейчас закидываю твои данные в службу безопасности. Сегодня мне по электронке пришлешь сканы своих документов. Через три дня — с тебя контрольный звонок. А уже через неделю ты должен быть в Сочи.

Я сграбастала со стола резюме и пошла к выходу. По дороге обернулась и, улыбнувшись, сообщила застывшему с открытым ртом парнишке:

— Забыла сказать — проживание в апартаментах на берегу моря оплачивает работодатель.

Мы проработали вместе четыре тяжелых, насыщенных событиями года. Потом обстоятельства заставили меня вернуться в Москву. Увольняясь, я задействовала весь свой авторитет, чтобы выжать для моих испытанных в боях сотрудников максимум по должностям и зарплатам. Ведь не зря же Бог привел их в мои добрые руки в ежовых рукавицах. А лучшая награда для учителя — когда ученики его превосходят. Особенно, если из сослуживцев и подчиненных они превращаются в верных друзей и соратников.

После Олимпиады они пустились в самостоятельное плавание, и сейчас мой Женька с позиции финансового директора рулит бюджетами самых мощных строек.

Через 6 с половиной лет со дня знаменательной встречи, в разгар рабочего дня, раздался звонок на мобильный.

— Женька? Две минуты и только для тебя. Занята под завязку. Конечно, день Строителя отметим вместе, как всегда. У меня все в порядке. Нет-нет, помощь мне не нужна. Пока не нужна. А вот потом, когда я стану древней бабулей с маразматическими отклонениями, ты возьмешь меня к себе на работу. За символическую зарплату, просто, чтоб мне было, чем размять остатки мозгов. Я буду приходить к тебе в офис, стуча деревянной клюкой, с трясущейся седой головой, и нервировать воспоминаниями, как мы строили олимпийский Сочи. И даже не убеждай меня, что я вечно буду молодой. Мой пионерский задор давно истощился. И он не вернется… точно не вернется… разве только в случае, если мы с тобой снова приступим к какой-нибудь стройке века.

*project management — управление проектами. Требования к соискателю, претендующему на должность рядового сотрудника производственно-технического отдела, явно завышены и неуместны.

**Project Expert — программа для разработки бизнес-планов и оценки инвестиционных проектов.

***NPV или IRR — чистая приведённая стоимость и внутренняя норма прибыли (доходности), методы оценки инвестиционных проектов. Кадровик задает вопросы, не имеющие отношения к сфере профессиональной деятельности соискателя.

****реактивность и активность индивидуума — свойства психодинамической сферы человека. Кадровик формулирует вопросы «вслепую», не имея представления о содержании понятий, которыми она пытается сбить с толку интервьюируемого.