Город

Я не узнал город N, выйдя из здания вокзала. Я и сам вокзал не узнал — он изменился до неузнаваемости, вырос вширь и высоту.

На привокзальной площади все выглядело иначе, чем когда я был здесь прошлый раз, и только фонтан, бьющий теперь, казалось, до неба, позволил мне определить в какую сторону идти.

На остановке ждал современный, жутко красивый, обтекаемый, как ракета, трамвай. Номер маршрута показался мне знакомым, я уселся в удобное кожаное кресло, и мы поехали. Трамвай с тихим свистом быстро набрал головокружительную скорость, за окном замелькали незнакомые мне здания.

Временами мы оказывались в темном туннеле, иногда неслись по мосту, несколько раз пересекали весьма широкую реку. На особо крутых виражах казалось, что отрываемся от рельсов и парим в воздухе.

Периодически объявлялась очередная станция, трамвай плавно останавливался, какие-то люди выходили, какие-то заходили, и мы вновь неслись в неведомом мне направлении. Названия станций ничего мне не говорили, и я уже плохо представлял, где нахожусь.

К счастью, я обратил внимание на электронное табло, из которого стало ясно, что мы, оказывается, двигаемся по спирали, нарезая расходящиеся круги вокруг центра. Неудивительно, что, двигаясь даже с такой приличной скоростью, мы никак не могли продвинуться к окраине. Воистину странен был этот маршрут!

От плавного укачивания и убаюкивающего свиста меня потянуло в дрему… Видимо, я даже успел увидеть маленький сон, но тут объявили остановку, название которой оказалось знакомым мне и где я раньше жил.

Я выскочил на улицу и понял, что не ошибся. Улицы стали шире, дома выше, появились новые здания с замысловатой архитектурой, но я узнал родные края!

Знакомые до боли малоэтажные домики выглядели опрятно — их словно покрыли золотистой пленкой. Трамвай исчез прямо над ними — через причудливо изогнутый мост, растворился в дымке низкого сиреневого неба.

Я двинулся по пустынной улице, разглядывая знакомые места. Вот там, среди ветвистых берез, сколько я себя помнил, всегда располагалась палатка с продуктами. Удивительно, но палатка по-прежнему стояла на своем месте! У меня чаще забилось сердце. Там часто за прилавком стояла симпатичная продавщица и мне она очень нравилась. Всегда ухоженная, загорелая, приветливая, она изо дня в день терпеливо продавала бесхитростный набор: хлеб, шоколад, водку и сигареты. Казалось, годы никак не влияли на ее внешний вид. Я любил покупать продукты в этом ларьке, чтобы лишний раз поглазеть на нее.

Я потянул старую дверь палатки, и тотчас звякнул колокольчик. О, да! Так и было всегда — этот колокольчик всегда висел при входе. Этот звук вызвал другие воспоминания о ларьке: запах сигарет с ментолом, вкус дешевого пива и засушенных колец кальмара, старенькая магнитола на полке среди бутылок и напольные часы, непонятно для чего там стоявшие. А еще я отчетливо вспомнил, как однажды продавщица вышла покурить на порог в коротком топике и от яркого луча солнца сквозь туман ментолового дыма засверкал камушек в пирсинге ее пупка…

Я распахнул дверь и втиснулся в узкий проем. За прилавком никого не было.

Тесное пространство палатки почти не изменилось, лишь постарело и как-то ссохлось.

Натужено гудели два холодильника, на один из них взгромоздился старинный патефон, Бог весть зачем здесь нужный, а над другим широко раскачивался маятник настенных часов.

Раздались шаги. Мое сердце сжалось. Прошло много лет с той поры, как я покинул этот город, и я не представлял, кто сейчас появится.

Вышла седая старуха и встала за прилавок. Ее голова заметно дрожала, словно раскачивалась из стороны в сторону.

— Здравствуйте, — сказал я.

— Здравствуй, — ответила она, и ее голова закачалась сильней.

Я всматривался в ее морщинистое бесцветное лицо, силясь узнать прежнюю девушку. Кожа, волосы, глаза… А может, вовсе это и не она? Вдруг время оказалось все же не властно над ней? Мне вдруг неудержимо сильно захотелось попросить ее показать свой пирсинг с камушком…

Звякнул колокольчик. Зашел невысокий мужичок с хитро бегающими глазками. Вместе с ним в палатке стало сразу невыносимо тесно.

Видимо, у него со старухой были свои договоренности — она молча передала ему тяжелый пакет. Мужчина захихикал, а у продавщицы голова раскачалась так, что ей пришлось придержать ее руками.

Впрочем, качалось уже все в палатке: часы с маятником, холодильник с граммофоном, пол, потолок, колокольчик и все бутылки на полках и на витрины. Я ухватился за прилавок.

— Трамвай, — объяснил мужичок. — Сейчас проедет.

И, правда, все стихло.

— Воды, — сказал я. — Продайте, пожалуйста, пол-литра воды.

Продавщица достала пыльную бутылку из толстого стекла.

— Вы работали здесь пятьдесят лет назад? — спросил я старуху, стараясь не глядеть на нее.

— Я всегда здесь работала, — ответила она гордо.

— Просто в то время жил здесь недалеко, — махнул я рукой неопределенно в сторону. — В вашем городе N.

Мужичок хихикнул. Старуха равнодушно взирала на меня.

Я расплатился и вышел на улицу. Темнело.

Мужичок выбрался следом и ухватил меня за рукав.

— Пятьдесят лет назад здесь был пустырь, — зашептал он, наклонившись ко мне. — Здесь ничего не было, ни палатки этой, ничего.

От него неприятно пахло колбасой.

— Так что ты обознался, гражданин товарищ, — хихикнул он, прижимаясь ко мне еще ближе.

Я брезгливо отдернул руку и шагнул в сторону.

— И это не город N, — добавил он, глумливо улыбаясь. — Ты перепутал.

Я покрепче ухватил бутылку за горлышко. Мужичок захихикал, но поспешно отбежал к дороге и исчез.

Я с облегчением вздохнул. Мне стало вдруг очень смешно.

Как хорошо, что это не город N!