Город святых и проклятых (Half Life2)

Город святых и проклятых (Half-Life)

«Добро пожаловать! Добро пожаловать в Сити 17.

Сами вы его выбрали, или его выбрали за вас…»

Уоллес Брин

1

Осенью темнело рано. Сумерки сгущались в ущельях гулких обезлюдевших улиц. Чувство опасности, выработавшееся за последние годы, обострялось. Каждый скрежет или шорох заставлял инстинктивно с замиранием сердца вжиматься в холодный камень стен. В звуках мерещилась возможная угроза. Дэнни крался буквально на ощупь темными подворотнями и загаженными переулками родного района, как мышь, как вор, пытающийся ускользнуть от возмездия, от рук закона. Унизительно, но только так имелся шанс добраться до дома. Близился комендантский час. Вспыхивали рыщущие по асфальту лучи прожекторов на вышках. И новые хозяева мира спускали с цепей черных псов голодных до человечины. Близилась ночь. Стылая и тревожная осенняя ночь…

Где-то война еще продолжалась, но для города она окончена. До дома Дэнни мог добраться двумя путями. Сегодня пришлось выбрать длинный – на другом появились усиленные отряды Гражданской Обороны [1]. Нарвешься – мало не покажется. На глазах у Дэнни, припозднившийся прохожий попался в лапы патрулю, и несколько бойцов с явным удовольствием принялись охаживать доходягу дубинками, пока не прекратились жалкие попытки защититься, и человек не превратился в кучу грязного тряпья, валяющегося на дороге.

Опасливо озираясь, Дэнни шел, быстро шел вдоль пустых улиц, и навстречу из мрака выныривали заколоченные подъезды и витрины давно закрытых магазинов и кафе – призраки былой жизни. Здесь продавали свежий хрустящий хлеб, через дорогу — отменное импортное пиво. В кинотеатре у площади девчонка из старшего класса научила Дэнни целоваться, а в этом дворе они с приятелями гоняли в футбол после школы. Все это лишь призраки. Блеклые выцветшие фотографии в пыльных поеденных плесенью альбомах на полках пустующих квартир. Прошлая жизнь забыта, ржавые гвозди загнаны в гнилые доски – кляпы на разинутых в ужасе ртах подъездов.

По проспекту с ревом пролетел БТР. Дэнни нырнул за мусорный контейнер. Пальцы до побелевших костяшек сжали рукоять пистолета, притаившегося в кармане потрепанной куртки цвета хаки. Для Сити 17 [2] война окончена. Почти…

Всего пару часов назад он и еще несколько бойцов Сопротивления [3] прикрывали Фримена [4] на окраине города, и точно такая же «коробочка» Альянса [5] превратилась в огненный шар. Потрескавшиеся губы искривил хищный оскал. Полыхнуло, будь здоров. Ревущее пламя взметнулось к небесам. И в этом «файер-шоу» Дэнни принимал самое активное участие – выстрел из ручного гранатомета удался парню на славу…

2

За углом книжной лавки в глубине тупика слепая облезлая пятиэтажка. Ледяные ветры, жалобно скуля, стучали плохо закрепленными листами жести на окнах. Чуть приоткрыв незапертую дверь черного хода, Дэнни недоверчиво заглянул внутрь. Чисто. Первый этаж, залитый болезненным желтым светом редких голых лампочек, болтавшихся на проводах, выглядел безжизненно. Тем лучше, подумалось парню. Он тенью прошмыгнул внутрь, петляющий коридор вывел к лестнице, и стоптанные башмаки с высокими берцами забухали вверх по ступенькам. Тень заскользила по хаотичному орнаменту мрачных граффити, оккупировавших стены. Призывы. Лозунги. Наслоения ярости. Немые вопли людей…

В коридоре четвертого этажа играли дети. Они стайкой пугливых рыбок прыснули в стороны при появлении рослого человека, облаченного в подобие военной формы, но, разглядев в полумраке знакомое лицо с впалыми щеками, поросшими темной щетиной, ребятня бросилась обратно. Худые, чумазые мальчики и девочки окружили Дэнни. Они не мешали парню идти, маленькие пальчики не цеплялись за рукава – ребятня просто шлепала рядом. Глаза ловили взор парня. Глаза с одной единственной застывшей, отпечатавшейся на радужке просьбой.

Дэнни остановился. Щелкнула застежка грудной перемычки. Перетянув со спины потрепанный рюкзак, он вытащил несколько банок армейского пайка. Руки тонкие как спички вцепились в консервы железной хваткой. Дети с добычей разбежались по квартирам. По коридору прокатилось стаккато захлопывающихся дверей, и пространство опустело.

«Одна из самых страшных вещей, – подумал Дэнни, — глаза голодного ребенка…»

3

Как только он перешагнул порог квартиры, внутри кольнуло — плохой знак. Кое-какие предметы спартанской меблировки оказались передвинуты. Мелочь, но подобные вещи спасают. Пистолет прыгнул в ладонь. Парень, ступая мягко по-кошачьи, обошел все комнаты. Никого.

Осталась кухня. Дверь с прибитой фанерой вместо стеклянной вставки тихонько распахнулась. Первым в проеме показался пистолетный ствол с компенсатором – Дэнни медленно двигался следом – на возможную линию огня он разумно не торопился. Туда всегда успеется…

Шаг. Еще шаг. Взгляд мазнул по столу. И еще шаг. В поле зрения обшарпанным боком вползла старенькая газовая плита. Окно. И человек, ссутулившийся на подоконнике.

Парень протянул свободную руку к выключателю, щелчок – зажглась свисавшая с потолка лампочка.

— Льюис? – вздох облегчения сорвался с уст Дэнни, он опустил оружие.

Гость подставил лицо свету, вернее то, что осталось от лица: рот – кровавая каша, левый глаз оплыл, превратившись в узкую щель, сплющенный нос смотрел вбок.

— Привет, Бойл, — вымолвил Льюис, с трудом шевеля разбитыми губами…

Положив оружие на стол, Дэнни отвернулся к умывальнику, пальцы зашарили в узкой щели между раковиной, испятнанной потеками ржавчины, и облезшей стеной в поисках припрятанного пакета с медикаментами.

— Что случилось?

Льюис молчал.

— Что с тобой случилось? — переспросил Дэнни.

Гость по-прежнему безмолвствовал. Внутри вновь кольнуло, отреагировать на тревожный сигнал подсознания парень не успел – пред взором фейерверком брызнули искры. Электрический разряд боли пронзил нервные окончания. Колени подогнулись. С глухим стуком он повалился на пол. И окружающий мир, сжавшись в точку, погас, как экран обесточенного телевизора…

4

На уроке истории посредством записок, перешептываний и вибрирующих мобильниками смсок слух мигом облетел всех. Рыжий мальчуган за партой, что как назло стоит посреди класса, превратился в центр притяжения косых насмешливых взглядов окружающих. Теперь они знают. Он любит Мэри Эденвуд. Теперь они все знают, а не пройдет и часа в курсе будет и вся школа! Он опустил глаза, сердце застучало в груди как сумасшедшее, парень хотел бы тотчас сбежать, спрятаться. Провалиться на месте. Краска залила лицо.

Но пуще и мучительней краснел за друга черноволосый мальчуган за соседней партой…

На школьном дворе во время переменки Джей – темнокожий паренек в длинной майке здешней команды по баскетболу и широченных джинсах – покачиваясь, подошел, черные пальцы вцепились в курточку рыжего мальчугана, пухлые губы растянулись в оскале, и он сказал:

— Не смей даже думать о ней. Увижу рядом, пожалеешь.

Так как Джей — самый сильный, он считал, что и самая миловидная девочка в классе должна гулять с ним.

Сбежались мальчишки. «Драка! Драка!» — набатом неслось по школьному двору. Девочки шептались в отдалении, но любопытные взоры тоже прикованы к происходящему.

— Отстань!

Рыжий мальчуган оттолкнул обидчика. Иначе поступить он не мог – Мэри смотрит. Удивленный подобной наглости Джей засопел. Посыпался град яростных ударов. Он, навалившись на рыжего, принялся катать того в пыли. Из галдящей, довольной представлением толпы выскочил черноволосый мальчишка. Крик сменился: «Давай, ирландец! Давай!» — понеслось над головами. Сильные жилистые руки оттащили Джейя от друга, но разгоряченный тот полез в драку снова. Тогда парень прямым ударом с правой, как учил отец, заехал обидчику в нос…

Отец – много пил, редко бывал дома и просаживал бюджет семьи на ипподроме. Обычное дело. Еще он — полутяж неудачник, дравшийся на нелегальных турнирах по боксу, и кое-какие полезные для жизни знания от родителя сыну все-таки по наследству перепали…

Крики смолкли, сменившись удивленной тишиной. На белую майку упали алые капли. Джей, пьяно пошатнувшись, упал.

Толпа трусливо схлынула, осталась только виновница случившегося. Девочка подошла ближе, она склонилась над рыжим. Из кармашка летнего платьица появился чистый платочек. Мэри принялась вытирать грязь и кровь с лица Льюиса, а черноволосый мальчуган, сжав кулаки, стоял на прежнем месте – над поверженным обидчиком друга, хотя из дверей школы уже выбежали учителя.

Не оборачиваясь, Мэри сказала:

— Ты неисправимый драчун и хулиган, Дэнни Бойл. Все это когда-нибудь плохо для тебя кончится…

5

Удивительно, что из темных глубин памяти всплыл именно этот фрагмент прошлого. И насколько пророческими оказались слова сказанные Мэри Эденвуд. Наверное, она сама бы изумилась подобному совпадению, если бы дожила до сегодняшних дней, если бы девушка не пропала без вести во время «Портального шторма», предшествовавшего «Семичасовой войне» [6]…

Дэнни стоял на коленях. Затылок холодила сталь пистолета. Мороз каплями ледяного пота спускался вниз по шее, ныряя в русло вдоль позвоночника. За спиной над парнем Льюис.

— Выбора нет, — сказал он.

— Все так говорят, — ответил Дэнни.

— У меня не было! У меня ребенок умирает от голода! У соседей уже умерли. Я видел сам. Вспухают животы, дети долго мучаются и умирают. А они сказали, что помогут. Понимаешь, меня отпустили и обещали помочь?!

— Понимаю. Не дурак. Если вначале ты поможешь им, верно?..

Молчание. Частое дыхание Льюиса. Дэнни чувствовал, как дрожит пистолет в неверной руке бывшего друга. Часы на левом запястье издавали нервное тик-так, тик-так, тик-так – обратный отсчет оставшегося времени. Таящие секунды бытия. Громкоговорители на улице вещали голосом Брина [7]:

«Теперь есть твердые доказательства того, что среди нас появился изменник, который в глазах иных граждан предстает как мессия. Он – воплощение темнейших инстинктов, невежества и разрушения. Самые ужасные моменты инцидента в Черной Мезе связаны с его именем. И все же наивные умы наделяют его романтическим ореолом и присваивают ему такие опасные поэтические прозвища, как «Свободный человек» и «Прокладывающий путь».

Позвольте напомнить вам об опасности следования таким мифам. Мы едва начали выбираться из глубокой пропасти в развитие нашего вида. Не будем же скатываться обратно во тьму забвения, только что познав свет. Если вы увидите этого человека, сообщите нам. Ваши заслуги перед Альянсом будут вознаграждены. Соучастие же в его делах не останется безнаказанным.

Думайте. Остерегайтесь. Знайте»

Закончилось очередное обращение администратора к гражданам, и Льюис, наконец, произнес:

— Ты просто… просто скажи им, где он. Где Фримен? И тебя тоже отпустят. Не сопротивляйся. Бесполезно. Прими как данность. Альянс – меньшее зло для всех нас.

— Такой принцип не для меня.

— Пожалуйста, не делай глупостей, — почти уже умолял Льюис.- Им больше нужен он, чем ты или другие бойцы «Сопротивления». Скажи, где сейчас укрылся Фримен. И не встревай.

Дэнни только усмехнулся.

Внизу у входа скрипнули тормоза. «Это за мной», — понял он. Льюис на мгновение отвлекся. Сейчас или никогда. Часы продолжали считать – тик…

Резко юлой извернувшись, Дэнни схватил руку Льюиса. Недолгая схватка — большой палец наполовину утонул в запястье бывшего друга, тот вскрикнул, и пистолет клацнул об пол.

…так, — завершил фразу механизм хронометра.

Дэнни подсек ноги противника, Льюис неловко повалился, и тотчас подошва армейского ботинка пропечатала кровавый иероглиф на том, что осталось от лица, окончательно превратив в багровое месиво.

Тик-так, тик-так, тик-так…

Подобрав пистолет, Дэнни поднялся, указательный палец выбрал свободный ход спускового крючка. На мушке оказалась голова с грязными рыжими кудряшками волос. За дверью в коридоре уже грохотали солдатские сапоги.

Тик-так, — считали часы…

6

— Откройте, проверка!

Дверь вздрогнула от нетерпеливого стука. Подойдя тихо на цыпочках, Дэнни прильнул к глазку. Взору предстали трое незваных гостей в черной форме и белых масках. Донесся хруст помех радиообмена. ГО. Этих ребят ни с кем не спутаешь.

— Гражданин, немедленно откройте!

«Еще раз стучать не станут, — понял Дэнни,- сейчас будут ломать».

Он натянул на рукав повязку с намалеванной лямбдой. Ощущения как у воина страны восходящего солнца, повязавшего на лоб хатимаки и отведавшего последнюю ритуальную порцию саке – упрямая твердость обреченного. Или решительность морской волны, летящей на скалы, чтобы разбиться мириадами сверкнувших на миг в солнечных лучах брызг.

Дверь с жалобным скрипом распахнулась, парень вскинул оружие. На стороне Дэнни эффект неожиданности – через замаскированный старым шкафом пролом в стене он залез в соседнюю брошенную квартиру. И пока бойцы ГО только оборачивались на звук, он уже… стрелял.

Ты неисправимый драчун и хулиган, Дэнни Бойл…

Язычки пламени вырывались из ствола слепящими фотовспышками в желтом сумраке коридора. Реальность дробилась на яркие стоп-кадры. Пуля врезалась в окуляр маски ближайшего бойца, затылок взорвался фонтаном кровавых брызг и белеющими осколками черепа. Противник медленно начал заваливаться набок, а Дэнни нацелил пистолет на следующего. Вспышка. Вспышка. Свинцовые осы впились противнику в грудь. ГОшника отбросило назад. Ударившись спиной в стену, боец медленно тряпичной куклой пополз на пол. Третий схватился за кобуру, но… Вспышка! …пуля, вошедшая в живот, заставила руки позабыть об оружии, рефлекторно зажимая рану. Боец сломался пополам. Дэнни выстрели еще раз – прямо в темя.

Глухой стук падения тел захлебнулся в звонком эхе выстрелов, рикошетящем от стен. Дэнни рванул к лестнице сквозь сизый дым с кислым привкусом пороха. Поздно. По ступеням уже маршировало подкрепление Альянса. Он выстрелил несколько раз наугад, не целясь. Ноги понесли дальше к заколоченному окну.

Пульс стучал в виски.

Давай, ирландец, давай…

Плечо врезалось в лист жести. Раздался хруст. Больно? Ерунда. Жесткий контакт с поверхностью крыши соседнего дома после трех метров свободного падения – вот это больно. В глазах взорвалось разноцветье искр. Дыхание сбило. Окружающая данность накренилась. Чувство сравнимое со славным апперкотом, пропущенным в солнечное сплетение.

Дэнни с трудом поднялся. Ноги еле держали, крыша качалась как палуба хлипкого суденышка в непогоду, и перед глазами маячило яркое пятно. В таком состоянии далеко не убежишь – он это знал.

Истошно взвыли сирены. Над головой с воем пронесся транспорт [8]. Синтет [9], нырнув в ущелье ближайшей улицы, сбросил грузопассажирский контейнер. Десантная рампа раскрылась, и из подсеченного багряными фонарями отсека черным горохом посыпались солдаты Альянса. Ловушка захлопнулась.

Квартал блокирован. И это Дэнни тоже знал. Он понимал, что все в итоге закончится печально, но не мог поступить иначе. Льюису он так и сказал: «Стоять в сторонке и смотреть – не про меня. Я не могу не встревать».

Он не убил предавшего друга, решив, что иногда жизнь – худшее проклятье для подобных людей. Каждый рано или поздно должен получить по заслугам. По-крайней мере, так говорил отец…

— Субъект, Даниэль Бойл бросить оружие! – крикнули сзади. – Не двигаться!

Размечтались, подумал он. Сжав в кулак остатки сил, не обращая внимания на боль, Дэнни поковылял к противоположному концу крыши в направлении пожарной лестницы – рывок отчаянья. Трескучая автоматная очередь легко нагнала парня…

Дэнни рухнул на колени.

Вновь выкрикнули: — Не двигаться, Даниэль Бойл!

…Все это когда-нибудь плохо для тебя кончится… — послышалось парню.

Уголки бледнеющих губ тронула улыбка. По подбородку стекла обжигающая алая капля. Вопреки здравому смыслу он неуклюже попытался встать и… снова заговорил автомат…

7

Льюис явился домой глубокой ночью. Без обещанной хозяевами «помощи», но главное — вернулся. «Эх, Дэнни, Дэнни,- он сокрушенно покачал головой. – Как глупо. Глупо все вышло». На единственный способный еще что-то различать глаз легла ладонь. В голове словно ролик, поставленный на бесконечный повтор, крутилась сцена: неестественно белое спокойное лицо Бойла с остекленевшим мутным взором и кровоподтеком в краешке губ, исчезающее под молнией пластикового мешка. «Бессмысленно». Рука опустилась. Вздохнув, Льюис вытащил из кармана связку ключей.

Пальцы отказывались повиноваться, сжимаясь лихорадочно, невпопад. Ключ только с третьей попытки оказался в замочной скважине, и механизм внутри дверного полотна долгожданно защелкал.

Теперь они знают…

Шагнув на порог, Льюис резко обернулся.

Теперь они все знают…

Подозрительный, испуганный взгляд обшарил запертые двери соседних квартир и пустой коридор. И лишь после этого дверь тихо притворилась.

Мебель в спящей квартире хмуро с неприязнью посмотрела на вернувшегося владельца. Льюис, наталкиваясь в темноте на углы и предметы, прошел в детскую. Сын посапывал на кровати в обнимку с заштопанным плюшевым медвежонком. Мальчику снилось что-то хорошее. Детское лицо излучало во тьме умиротворение и вселенскую благодать, как обшарпанные лики святых на фресках в закрытой церкви, как… бледная кожа… кровоподтек… серо-голубое стекло глаз… черный мешок для трупов… Льюис застонал, образ убитого друга не выходил из мыслей. «Зачем? Зачем, Дэнни? Как глупо».

Выбежав прочь из комнаты сына, он очутился на кухне. На столе обнаружилась неизвестно откуда взявшаяся открытая банка консервов и записка рядом. Льюис включил свет. На обрывке тетрадного листка в клеточку крупным детским почерком написано: «Папа, сегодня вечером заходил дядя Даниэль, принес тушенку. Я немного покушал и оставил тебе тоже поужинать». По телу пробежала судорога. Скомкав записку, Льюис, ссутулившись, присел на табурет. Ободранный, избитый, жалкий, жалкий человек в наждаке бытия. Початая банка по-прежнему стояла на столе. Он зарычал как зверь, руки схватили тушенку, жадные пальцы, перемазавшиеся жиром, затолкали кусок мяса в разбитый рот. Льюис давился, не пережевывая точно боясь, что отнимут…

«Добро пожаловать! Добро пожаловать в Сити 17.

Сами вы его выбрали, или его выбрали за вас –

это лучший город из оставшихся…»

Примечания:

[1] — Организация гражданской обороны (внутренняя городская полиция Альянса) следит за правопорядком и держит граждан под контролем.

[2] — Сити-17 — вымышленный город из вселенной серии игр Half-Life, столица планеты Земля, находящейся под властью Альянса. В Сити-17 в Цитадели размещено правительство Альянса во главе с Уоллесом Брином.

[3] – Сопротивление — подпольная организация, составляющая вооружённую оппозицию власти Альянса на Земле. В Сопротивление входят как обычные люди-повстанцы, так и представители союзной им расы вортигонтов. Участники Сопротивления используют греческую букву «лямбда» в качестве знака организации.

[4] — Гордон Фримен — главный герой серии игр Half-Life. Работая физиком-теоретиком в научно-исследовательском центре «Чёрная Меза», участвовал при проведении эксперимента над аномальными материалами. В ходе эксперимента произошла ошибка, открывшая межпространственные врата в параллельный мир Зен и положившая начало вторжению на Землю населяющих его обитателей.

[5] — Альянс — могущественная галактическая организация, держащая под контролем множество планет и цивилизаций, включая планету Земля и человечество.

[6] — Семичасовая война — военный конфликт из игровой вселенной Half-Life. Война является ключевым событием сюжетной линии между первой и второй частями Half-Life. Но, несмотря на это, игровые персонажи почти не дают разъяснений, раскрывающих подробности произошедшего.

Пространственный разлом между Землёй и Зеном, открывшийся в результате инцидента в «Чёрной Мезе», привлёк на Землю могущественную инопланетную организацию, называемую Альянсом. В результате войны, длившейся всего 7 часов, силы землян были разгромлены противником. Воспользовавшись ситуацией, бывший администратор «Чёрной Мезы» Уоллес Брин заключил мир, который привёл к почти рабскому существованию для остатков населения планеты. На момент событий Half-Life 2 Брин возглавлял администрацию Земли и диктовал миру волю новых хозяев.

[7] — Уоллес Брин — персонаж компьютерной игры Half-Life 2. Является председателем правительства Альянса на Земле, исполняющим приказы его лидеров.

[8] — Транспортёр — многоцелевой тяжелобронированный синтет, транспорт вертикального взлёта-посадки с отделяемым грузопассажирским контейнером, предназначенный для быстрой переброски сил Альянса в горячие точки.

[9] — Синтеты — кибернетические организмы, представляющие собой симбиоз машинной техники и органических существ. Как наземные, так и воздушные, синтеты являются своеобразным аналогом военной техники…