Горячие сердца

Владимир вышел из лифта и очутился у мощной металлической двери. Поднялся на цыпочки и зорко посмотрел в дверной глазок. Как и следовало ожидать, он ничего не увидел. Правда, из квартиры доносился какой-то веселый «музон». Владимир приник ухом к холодному железу и явственно услышал.

-Не сыпь мне соль на раны, не говори навзрыд, ча-ча-ча …., она еще болит.

Молодой человек развернул упакованные в газету белые каллы, скомкал ее, и мощным кистевым броском отправил прессу в закрывающийся лифт. Каллы для невесты ему посоветовал купить Вахтанг, не последний человек на рынке и бывалый сердцеед. А затем решительно надавил на кнопку звонка. Умный прибор исполнил адажио из “Лебединого озера”. В квартире послышался шум, и дверь отворилась. Владимир решительно переступил порог и очутился в крепких Дианиевых, нет, не так, Дианиных объятиях. В общем, вы поняли, невесту звали Дианой. Молодые люди соединились в долгом поцелуе в интерьере из белых калл.

Незаметно пролетели упоительные минуты, и невеста, чуть задыхаясь после страстных объятий, крикнула, обращаясь к гостиной:

-Мам-Пап, Вовочка пришел.

Из гостиной, плечо к плечу, появились родители. Дверь малогабаритной квартиры не предназначена для таких маневров, и папан, как истинный джентльмен, просочился в прихожую первым. Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями, а с маман Владимир по русскому обычаю трижды поцеловался и, принюхавшись, сказал комплимент:

-Узнаю “Проктэр энд Гэмбл”.

Хотя, кроме запахов кухни, иных ароматов в воздухе прихожей не присутствовало. Впрочем, от этих ароматов и у Проктэра и даже у самого Гэмбла потекли бы слюнки. Маман, обрадованная вниманием, убежала к столу, призвав на помощь главу семьи.

Пока Диана ползала под ногами в поисках шлепанцев, Владимир охорашивался у зеркала. Короткая, по последней моде, стрижка расчески не требовала, и молодой человек пригладил волосы руками. Осмотром Владимир остался доволен. Из зеркала на него смотрел вполне современный молодой мужчина.

Наряд жениха достоин того, чтобы о нем сказать особо. Яркий пиджак, догадайтесь какого цвета, был не самым эффектным в его гардеробе. Разноцветный галстук подбирался в тон к зеленой рубашке и говорил о безупречном вкусе гостя. Но самыми примечательными были, конечно же, чудные клетчатые носки, выглядывающие из-под брюк Владимира. Таких замечательных носков не имел даже Вахтанг, общепризнанный на Центральном рынке авторитет в «от-кутюр».

Диана взяла Владимира за руку и, радостно щебеча, увлекла в гостиную. Там находилась полированная стенка, мягкая мебель и цветной календарь за прошлый год. На ковре, у работающего телевизора, лежал на редкость противный «собакевич» с квадратной, как у Вахтанга, челюстью. Все было как у людей.

Папан и маман уже восседали за роскошным столом. Чего тут только не было. Шпроты, селедка под шубой, рыба белая и красная, балычок, окорочок и ведерная посудина с салатом “Оливье”. Короче, весь ассортимент Дианиного магазинчика. Стол был, безусловно, хорош. Точно в геометрическом центре стояла литровая бутылка клюквенной “Финляндии”, отпитая на три пальца. Видно было, что она выставляется на особо важных приемах, и к полному распитию явно не предназначалась. Рядом красовалась пестрая бутылка греческого коньяка, вид которой глаз радовал, но содержимое разочаровывало после первой же рюмки. А вот литруха “Московской” приятно волновала сердце, да и папашка пристроился в оперативной близости от нее и, в случае объявления боевой готовности, смог бы уложиться в отличный норматив.

Владимир уселся за стол, эффектно поведя богатырским сорока-восьми размерным плечом. Надо сказать, он был несколько взволнован, за внешним антуражем скрывалась тонко чувствующая, рефлексирующая натура. В жизни каждого мужчины наступает момент, когда тот знакомится с родителями своей избранницы. О, как же ему хотелось произвести приятное впечатление.

-Дианочка, поухаживай за женихом,- ласково сказала маман.

Папан воспринял это как сигнал к действию, и лихо разлил содержимое “Московской” по рюмкам. Получив от Дианы двойную из салата “Оливье”, молодой человек огляделся в поисках хлебницы. Правила этикета были впитаны с молоком матери, и он, не смотря на то, что хлебница находилась под носом, проткнул вилкой приглянувшуюся горбушечку.

-Вовочка, дай мне тоже хлебушка,- попросила невеста.

Владимир нежно взял вилку из рук Дианы и, подцепив самый толстый кусок, вернул прибор на место. На девичьих пухлых коротких пальчиках блеснули кольца, колечки, и колечища всех мыслимых и немыслимых типоразмеров. Забегая иногда к Диане на работу, молодой человек искренне любовался ее милыми ручками, так сноровисто порхавшими над пачками с денежными знаками.

-Ну, первую за знакомство,- сказал глава семьи, разряжая обстановку.

Все звонко чокнулись и продегустировали “Московскую”. Первая прошла соколом. Большие немигающие глазки невесты, отдекорированные “стрейтч-маскара”, с нескрываемой нежностью смотрели на Владимира. Несмотря на недостатки, к коим можно было отнести небольшие габариты жениха, он обладал одним важным достоинством — Владимир был молод.

Увеличившаяся на одного члена семья дружно стучала вилками, как-то упустив из вида непринужденную светскую беседу. Меж тем, молчание становилось тягостным. Владимир напрягся и вспомнил пару подходящих к месту сентенций, вбитых широким родительским ремнем.

-Второй бокал я хочу поднять за хозяйку. Дружба с тещей — залог материального благополучия.

Шутка была благосклонно принята, и маман окружила Владимира нежной заботой, положив, по ее мнению, самые лакомые кусочки в тарелку гостя.

Будущая теща щеголяла в свитере с надписью “Кембридж”, что, безусловно, говорило об ее отличном образовании. Ласковым, чуть хрипловатым контральто она спросила:

-Что, Владимир, вам еще положить?

Ударение было сделано на вторую букву “о”. Владимир, как человек воспитанный, промолчал, но про себя отметил невежество маман. Образованные люди говорят: “Ложить”,- с ударением на букве “и”. Слово «класть» в лексиконе молодого человека отсутствовало.

Попросив соленый огурчик и с хрустом надкусив его, Владимир покосился на главу семьи. По всему было видно, что появление в доме мужика радовало его чрезвычайно. Папан, постоянно находясь в женском обществе, глубоко страдал от недостатка полнокровного общения. Ради праздника он даже сменил спортивные штаны на элегантные серые брюки, 1981 года выпуска. Его глаза страстно загорались, когда в прицел попадала заветная литруха.

-Вы знаете,- проникновенно сказал Владимир. Вчера в телевизионной передаче он видел, несомненно, интеллигентного мужчину, который каждое новое предложение начинал с этих слов.

-Я хочу поднять бокал за вашу культурную интеллигентную семью.

Все дружно оттопырили мизинцы и, лихо выдохнув, опрокинули по рюмахе. Ответный тост не заставил себя долго ждать. Слово взяла маман. Одернув университетский свитер, она приоткрыла рот, и Владимир испугался, что спич будет произнесен по-английски. Но маман опасений не оправдала и с надрывом выдала:

-«Ростили» дочку, образование дали, для хорошего человека берегли. Совет вам да любовь.

Короткие перерывы между тостами и теплая домашняя обстановка привели к тому, что уже после третьей Владимир утратил некоторую скованность, присущую утонченным натурам, и попросился в туалет. В проводники вызвался папан. Отворив дверь, он протолкнул Владимира внутрь, протиснулся сам и закрыл дверь на крюк. Забравшись в бачок, будущий тесть вытащил початой малек “Столичной”. Бутылка была, как в рекламе: на ее запотевшей поверхности искрились капельки влаги.

-Я хорошего человека сразу вижу,- невнятно произнес папан, в зубах у него была полиэтиленовая пробка. Не успели они сделать и по глотку, как из гостиной донеслось:

-Мальчики, мойте руки и к столу.

Пошуршав для конспирации туалетной бумагой, единомышленники присоединились к компании.

Невеста была хороша. Рюмка клюквенной проявилась на ее щеках чудным свекольным румянцем. Сложный разговор на политические темы давался ей с трудом, и она мило склонила кудрявую головку на плечо Владимира. Как приятно, когда женщина гордится своим мужчиной. Речь Владимира, полная неясных образов и гипербол, заставляла трепетать ее сердце.

Когда беседа логично подошла к проблемам внешней политики, заскучавшая было маман, вдруг бодро выдала:

-Вот кто-то с горочки спустился…

Владимир с папашкой, пытавшиеся безуспешно выговорить сложное слово “Кот-д, Ивуар”, моментально подключились:

-Наверно милый мой идет…

А заснувшая было невеста басовито подтянула:

-На нем защитна гимнастерка, она с ума-а меня сведет…

Волшебная сила искусства! Как прекрасно, когда люди разных социальных слоев приходят к единой системе координат, страдают, переживают, льют слезы и радостно смеются. Может это и есть та самая национальная идея, способная объединить народ русский?

После нескольких совместных посещений туалетной комнаты самочувствие Владимира стало совсем распрекрасным. И даже «собакевич», смердящий “педигрипальным” перегаром, и окончательно испортивший новые брюки, перестал казаться безобразным и все больше походил на Вахтанга.

Выспавшаяся Диана призывно поглядывала на жениха, пытаясь встретить его остекленевший взгляд. Но все попытки заканчивались неудачей. Мутный Володин глаз уже не различал удаленные предметы. Счастливо улыбаясь, он готовился прилечь в салатницу. Что уже и проделал будущий тесть. А Владимир всегда брал пример со старших. Появившаяся из кухни маман забрала тело мужа и бережно отнесла в спальню. Ну, а еще способного самостоятельно передвигаться Владимира, Диана препроводила в будуар.

Здесь было очень уютно. Строго в центре комнаты стояло большое белое лежбище, где и обрел покой уставший жених.

-Противный, ты совсем забыл свою Зайку. Зайка хочет любви, — страстно шептала Диана.

Но Владимир улетал все дальше и дальше. Ни трепетные взгляды, ни жаркое дыхание невесты уже не могли побудить его к действию.

О, как он понимал теперь дипломатов. Сколько сил душевных и физических требуется чтобы весь вечер произносить умные интересные вещи, говорить комплименты дамам, быть постоянно начеку, зная, что на тебя обращены десятки глаз, и каждый некрасивый жест может быть превратно истолкован. Это утомляет. Сладкая дрема обволакивала Владимира, а милый лепет невесты становился все более невнятным. Наконец, он мирно опочил. Диана сняла вечерний туалет, достала халат и пошла на кухню, помогать матушке мыть посуду.

Все еще будет впереди. Совет вам да любовь.