До свидания!

Людмила Васильевна самая обыкновенная пожилая женщина, о возрасте которой я умолчу, ради приличия. Она с детства ничем не отличалась от своих сверстников, да и не стремилась никогда. Она окончила школу, затем институт, вышла замуж и устроилась работать в школу, где и работала до сих пор. И не учителем работала, а вахтером. Должность, которая многим кажется ненужной, а остальным она просто ненавистна. Особенно вахтеров не любят те, кому они не перемене не разрешают выйти из школы, чтобы купить еды или покурить.

Наша вахтерша не стала исключением. Её мало кто любил, практически никто не здоровался и не прощался. На Людмилу Васильевну вообще обращали внимание очень редко, чаще всего делали это, когда пытались отвлечь внимание от своих товарищей, пытающихся выбраться с территории школы.

И Людмила Васильевна, может быть, и не обращала на это внимание, если бы дома её каждый вечер, уже в течение шести лет, не встречала пустая, пропитанная одиночеством квартира. После смерти своего мужа Людмила Васильевна даже кошку заводить не стала. Во-первых, в память о Николае Петровиче, у которого на шерсть была аллергия, а во-вторых, потому что кошка тоже рано или поздно умрет, а новую она завести не сможет, слишком уж привязывается ко всему. Живет с детства в одном городе и даже работает в школе, в которой раньше училась.

Этот день тоже ничем не отличился. Разве только тем, что шестиклассники пытались незаметно прошмыгнуть наружу, но она их заметила и только грустно вздохнула, когда на неё устремились полные ненависти глаза.

Людмила Васильевна не спеша собрала вещи: газету, в которой она решала кроссворд и читала какую-то там статью, которую ей посоветовала соседка, ручку и термос с её любимым и как всегда недопитым зелёным чаем. Одела своё любимое серое пальто, которое было куплено ещё при жизни Николая Петровича, и водрузила на голову единственный цветной предмет своего гардероба — красный берет.

Выйдя на улицу, Людмила Васильевна с удовольствием вдохнула осенний свежий воздух и не спеша пошла домой.

— До свидания, Людмила Анатольевна. — Проронила, прошедшая мимо ученица. Людмила Васильевна на секунду остановилась и улыбнулась девушке, пусть та и перепутала её отчество, но в отличие от всех она хотя бы просто обратила на неё внимание.

Людмила Васильевна шла домой, внимательно наблюдая за людьми и птицами, машинами и деревьями, домами и дорогами. Она так пристально смотрела на окружающий её мир, как будто видела все в первый раз, как будто за ночь или за те десять часов, что она была в школе, могло что-то измениться. Наверное, только это — надежда на то, что завтра всё будет лучше, что завтра вообще будет, помогает её спокойно засыпать.

Людмила Васильевна засмотрелась на мальчишку, который увлеченно что-то рассказывал своей маме и пытался незаметно положить ей в сумку небольшую открытку, и вскрикнула только, когда водосточная труба уже соприкоснулась с землей всего в полуметре перед ней.

Вокруг засуетились люди, завизжали машины, взлетели голуби, залаяла какая-то овчарка.

А Людмила Васильевна смотрела на трубу и думала о том, что ей до того места, куда она упала, оставался всего один шаг, всего одна секунда, всего одно «До свидания!»