Цыганский плен

Этой истории, пожалуй, лет пятнадцать, а произошла она в городе И.

Никита Коротков — славный парень: добрый, обаятельный и всегда в хорошем расположении духа. Закончив занятия на факультете истории, он выбежал из университетского корпуса с дорожной сумкой в руках и, помахав однокашникам в знак недолгой разлуки, направился к трамвайной остановке. Александр Сергеевич Пушкин в бронзе смотрел Никите вслед, заложив руки за спину и чуть подавшись вперед.

День был пасмурным, хмурым; в воздухе висела дождевая пыль, а небо, казалось, кто-то задернул грязной серой простыней. В лужах на асфальте находили свое отражение одноликие дома из красного и белого кирпича.

Никита шел по улице Героев Красноармейцев, разглядывая торопливых прохожих, спешащих по важным — только для них самих — делам, одетых в грязный дорожный камуфляж автомобили с их вечно грустными или озлобленными водителями. Хотя нет, в одной из машин женщина за рулем беззаботно смеялась, болтая о чем-то с пассажиром, полноватым мужчиной с растрепанной шевелюрой.

Тут внимание студента переключилось на подпиленные самым варварским образом деревья, растущие вдоль края проезжей части. «Кто дает распоряжения на такие преступления? Кто их исполняет? — размышлял Никита. — Нет в таких людях ни любви к природе, ни чувства формы, ни эстетики».

С такими философскими мыслями человека с активной жизненной позицией — коими были тогда большая часть студенчества — Никита подходил к остановке трамвая, проходя мимо медицинского училища. У левого крыла трехэтажного здания стояла группа девушек-студенток в белых халатиках. Они задорно посмотрели на невысокого, но крепко сбитого юношу и, о чем-то пошептавшись, засмеялись так громко, что Никита начал медленно, но верно заливаться краской.

На остановке студент увидел старушку, торгующую цветами, которую часто встречал на том же месте, и нередко разговаривал с ней, обмениваясь новостями.

— Здравствуйте, баба Вера. Как здоровье? — спросил юноша. Женщина посмотрела, на него прищурившись, и разглядев, наконец, кто перед ней стоит, ответила:

— О, гимназист! Здравствуй, здравствуй, мой хороший. Погода не для романтики…. Да и нет сейчас в народе этой романтики. Старушка махнула рукой и отвернулась, вглядываясь куда-то в горизонт.

— Может, во мне еще осталось немного романтики, кто знает? — заулыбался Никита, доставая бумажник. — Дайте мне букетик вот этих фиалок. У женщины заблестели глаза.

— Вот, спасибо тебе, гимназист, дай бог тебе здоровья! — старушка протянула букет Никите и хотела считать сдачу.

— Нет, нет бабушка, сдачу оставьте… фиалки очень красивые.

В этот момент подошел трамвай, и студент, бережно убирая букетик в сумку, запрыгнул на подножку. А женщина-цветочница, перекрестив в воздухе доброго парня, утерла рукавом куртки слезинку благодарности.

Почему она называла Никиту гимназистом, неизвестно.

Старый желто-красный трамвай, со скрипом переваливаясь по волнистым рельсам, потащился вниз по улице, точно преклонного возраста буйвол уходил куда-то к водопою, высоко задрав огромные рога и размахивая жилистым хвостом.

Не прошло и пяти минут, как Никита доехал до нужной ему остановки, а его кошелек похудел на двенадцать рублей. «Странно, но за цветы ста рублей было, не жаль», — скользнула мысль в голове Никиты.

Через каких-то пару часов молодой человек будет дома. Забежит домой, наскоро перекусит в окружении любящих и всегда ждущих и заботливых родителей, скажет маме с папой: «У меня всё нормально!» и поспешит к своим друзьям, или любимой девушке, — у такого по всем формулам должна быть девушка.

Никита неспешно шел по направлению к автовокзалу мимо Театра, магазинов, делового центра, разглядывая вывески и афиши. Студент недоумевал, как можно было сделать их такими скучными, а некоторые из них — просто уродливыми?! Его внутреннее чувство прекрасного кричало от негодования, а умение работать в графических редакторах на пару с дизайнерским талантом — тряслись в ярости бессилия что-либо исправить.

Свернув на широкую улицу, туда, где вольготно разлегся внушительных размеров автовокзал в обнимку с новым зданием цирка, Никита заметил впереди себя какое-то подозрительное скопление людей на тротуаре. Приглядевшись, он увидел: две цыганки насели на молодую девушку, что-то неустанно ей, нашептывая, а та, не отдавая отчета в своих действиях, уже искала в своей сумке, должно быть деньги или другие ценности.

Студент¬-историк изучал психологию, а так же читал о формах гипноза работы французского ученого — медика Бернгейма Ипполита и французского юриста Льежуа Жюль-Жозефа, в том числе материалы по так называемому «цыганскому гипнозу».

Простыми словами такой гипноз можно объяснить так: вам посылают два потока информации, абсолютно разной по своему содержанию, но неизменно включающей в себя необходимые для гипнотизера команды. Если вы неустойчивы к подобным атакам на ваше сознание, то человеку, практикующему такие технологии психологического воздействия, потребуется минимум усилий и времени, чтобы полностью захватить вашу волю под свой контроль. По всей видимости, это и случилось с девушкой, оказавшейся в «цыганском плену».

В секунду Никита начал действовать. Он летел на выручку девушке. Она — высокая стройная, с чуть раскосыми глазами на белоснежной коже лица, маленьким носиком и пухлыми губами. Но её лицо в тот момент было похоже на гипсовую маску с двумя темными прорезями — такой был у неё отсутствующий, отрешенный взгляд.

Две цыганки, вцепившиеся в свою жертву, представляли собой красочное и, одновременно с этим, отталкивающее зрелище. Одна — старуха с изрытым оспинами лицом, большим острым носом, черными глазами, тлеющими в глубине черепа и ярко накрашенными дряблыми губами. Другая — по виду внучка старухи, ещё совсем ребенок; высока и стройна, как её жертва, с огромной копной непослушных волос цвета воронова крыла. Обе в длинных пестрых юбках с красными и желтыми цветами на черном фоне. На старухе висела шаль, молодая обвязалась большим бирюзовым платком. Огромные серьги в ушах у обеих дополняли стереотипный образ. Казалось, эти барышни сошли с экрана кинофильма.

Студент приблизился к незнакомке, попавшей в беду со словами: « Ты что тут делаешь? Пойдем! Я уже билеты купил!». Никита схватил девушку за локоть и потащил на автовокзал. Вслед ему летели проклятья и такая площадная брань, что близь стоящие деревья начали желтеть и сбрасывать листья чуть быстрее. Проходящие мимо случайные свидетели даже не замедлили шага, напротив, уткнувшись носом в землю, поспешили скрыться из виду. А молодой человек увлекал девушку всё дальше, почти нес её над землей прочь от злоключений. К «зебре», через дорогу, мимо шлагбаума, стоянки такси и автобусов, к лавочке. Наконец они остановились; парень запыхался, девушка смотрела на покрытый капельками пота его нос, но в глазах не было не какого выражения.

Никита взял её за плечи и встряхнул.

— Девушка с вами всё в порядке? — обеспокоенно спросил он, переводя дыхание.

Лицо недавней пленницы приобрело осмысленное выражение, щеки начали розоветь, она глубоко вздохнула и начала говорить:

— Я приехала сегодня на автовокзал, чтобы встретиться со своей мамой. Она привезла мне деньги за оплату жилья и продукты. Времени было у нас немного — мама возвращалась тем же автобусом. Мы чуть поговорили и попрощались. Мама уехала, а я пошла домой. Живу я неподалеку, за цирком, метров двести отсюда. Сзади меня нагнали две цыганки, и, поравнявшись со мной, начали осыпать вопросами и просьбами. Поначалу я пыталась от них оторваться и ускоряла шаг, бросала им отговорки, просто молчала…. И тут одна из них, та, что постарше, видимо, угадала эпизод из моей жизни: меня бросил парень, ушел к другой, словом, несчастная любовь. Я остановилась, и ноги мои как будто стали утопать в зыбучих песках, а вокруг всё заволокло серо-зеленой пеленой.

Слова, которые они говорили, лились мне в уши и проникали в мозг, начинали кружиться передо мной, облекались в цветные картинки, крутились калейдоскопом. Я слышала: «Найдешь свою любовь, когда не ищешь…родители о тебе очень переживают… у меня пятеро ребятишек, кормить их нечем… он любить тебя будет… родишь ему здоровеньких детей… помоги нам денежками, красавица, хоть немного дай… у тебя мама…почки надо беречь…». Каждое слово гудело в моей голове, разлеталось по всему телу. Вдруг меня начали поднимать, словно со дна глубокого озера, чья-то сильная рука тянула меня…. А теперь я стою здесь и не знаю, как сюда попала.

Девушка взглянула на Никиту и подарила ему благодарный взгляд. Студент, запустив руку в сумку, достал букетик фиалок и, смущенно улыбнувшись, подарил его своей новой знакомой.

— Никита, — начал знакомство юноша.

— Анна, — тихо ответила девушка, принимая букет из рук своего спасителя.

Никита проводил Анну до её дома. У подъезда они долго разговаривали, рассказывая о своей жизни о своих планах на будущее. Студент всё-таки поздним вечером успел на свой последний автобус. Но уезжать ему теперь совсем не хотелось.