Час тигра

1.

Веки отяжелели от постоянных блужданий взгляда по разноспелым полям плоского экрана. Буквы мелькали, перемешивались. Укоряли: «Трудимся, выкладываемся в линии — всё не так! Отдохнуть! Затеряться в родном алфавите. Сколько можно? Далеко за полночь! Скоро сам распластаешься литерой в рядах бесконечного строя».

Тишина. Куда подевались машины? Тарахтящие моторы, режущие сирены? Не беспокоят.

Встал. Ф-фу. Сжало. Жарко. Сбросил жилет. Открыл настежь окно. С жадностью втянул чуть прохладный, хлынувший в лицо поток. Неожиданно осел — опять стул. Усталость?

2.

Незаметно подошла сзади, невзначай, плавно скользнув рукой по ещё не оплывшему мужскому плечу. Вздрогнул. По-свойски пристроилась к нему на колени, будто привычно опустившись в своё любимое кресло. Развернулась, не дав и секунды на размышление. Замер.

— Глупенький. Ну? — шепнула. — Не бойся, — едва касаясь, погладила его небритый подбородок до помрачения нежно. — Колючий.

Обожглась щетинками, затем, доверчиво улыбаясь, прижалась щекой к его щеке.

Оглушило электрическим разрядом. Он почувствовал аромат лесной земляники. Но дышать стало трудно. «Спокойно», — попытался взять себя в руки. Мысли не подчинились — спутались, скрутились. Обезобразились обезьяньими гримасами чувства. Тело отказалось слушаться. "Наваждение!" — отдалённо… Мысль была не своя. "Что со мной?" — вопрос уплывал дальше.

— Расслабься, дурачок, — будто прочла. Ловкими движениями взъерошила его послушные волосы и сразу начала скользить гибкими, тонкими пальцами по своим. Потом по его: вверх. По своим: вниз. Снова. Вверх-вниз… замедляя, ускоряя, внезапно останавливаясь. Проговорила загадочным, пробирающимся в глубину, ввергающим в истому шёпотом: "Сладкий… Неповторимый… Добрый… Мой!" Затем огни. Засверкали под его сомкнутыми ресницами сверхяркие сполохи и отблески молний. Ещё минута, ещё — расплылись бесформенные серые круги. Сознание опять ушло.

— Посмотри в глаза, — её спокойный голос медленно, "как бы" вернул в действительность. — Смотри не отрываясь, пока не растворишься во мне весь.

Подчинился и выплеснул затуманенный взгляд прямо в зовущий, магнитом притягивающий омут. Нет, это были не глаза — было бездонное, спокойное, необыкновенной синевы море. Океан. Завораживая необъятностью, смотрела Любовь. Он испугался, но лишь на сотую секунды. Теперь сам окунулся в бездну.

3.

Время отсчитывало часы, столетия, эры; свет — секунды; пространство — парсеки. Где он ни бывал! Острил и ухохатывался со звёздами. Внимал ворчанию планет, скрипучему хихиканью сфер, бесстрастному гудению комет. Услышать гармонию в какофонии вселенной — предел самой безумной мечты его детства. Мечты детства, далёкой мечты! Говорят, достичь можно всего, что способен себе вообразить. Всего. Вихрь безмерной радости овевал его — кружило в божественной пляске. Невероятные существа, мириады сущностей встречали, провожали, одаривали, наделяя новой сутью.

4.

Она. Вновь появилась она. И она смеющаяся, орошающая заливистым смехом, увлекающая. В бесчисленных проулках пространств они прятались друг от друга, таились от себя, млея в захватывающих полётах. Но теперь: то становились им, то он ощущал себя её сущностью, её телом. Сплетались серебряная и золотая нити. Сердцем в сердце. Единение.

Прикосновение губ было осознанным, трепещущим — омовение крыльями ангела. Ещё раз охватила волна неземной любви. Счастье отозвалось музыкой, неописуемая сладость заполнила каждую клеточку. Экстаз. Поцелуй Вечности! И холод.

5.

Почти четыре утра. По китайским поверьям это время называют часом тигра. Самый разгар его «охоты».

Створка окна тихо стонет от монотонного напора переполненного силой ветра. Несколько мощных, судорожных ударов о краешек стены. Хруст треснувшего стекла. Уже облегчённый, ветерок затемно ускользает, несясь к другому лону такого же одиноко приоткрытого мира. Брезжит рассвет, озаряющий новой надеждой печаль, оставшуюся после бегства не обременённого заботами, вездесущего странника. Первый луч. Недвижно склонённая к плечу голова.

Четыре. Чаще именно в этот час на зеркала набрасывают чёрную вуаль. Говорят, к некоторым так приходит...

6.

Из-за двери детской появилась заспанная девчушка.

— Па-ап! Закрывай окошечко на ночь. На-ду-ет, — её вдумчивый, немного испуганный взгляд остановился на светящемся мониторе компьютера, переместился на оконное стекло. — Треснуло же. Закрой, а то ещё нанесёт.

— Задумался, — он медленно повернулся. — Опять я задумался. Уже закрываю. Ну-ка, в кровать! Иди! — осёкся.

— Я давно ушла! — девочка зашлёпала по коридору босыми ножками, обернулась. — Мама передала привет. У нас всё хорошо! Можешь здесь задержаться. Не грусти, — шажки стихли.

Она действительно ушла. Растаяла в сумерках. И жена. Обе. В сентябре. В том, уже далёком.

— И маме привет! — хотел крикнуть вдогонку. Потом тряхнул головой.

Говорят, к некоторым так приходит смерть.

Но иногда, заглянув в безнадежную, усталую душу, полную безропотной, безысходной печали о тех, ушедших, смерть, немного потоптавшись, почему-то уходит, наделив человека нескончаемым потоком созидающих сил во благо уже другим, ещё бьющимся, робко ждущим поддержки и любви здесь, на земле.

Он прикрыл створку, подошёл к столу — отключить высасывающего силы виртуального монстра. Уставился на незатейливые оборванные слова эпилога, ещё не соскользнувшие с давно вбирающего чистую небесную высь электронного холста: «Целую тебя...». Несколько раз щёлкнул клавишами. Послесловие обрело смысл: «Целую тебя. Жизнь».

7.

Утро.

Вернулось утро.

**********************

Парафраз " лит. эскиза" Ольги Б. — Ш. "ПОЦЕЛУЙ" — Совместный "продукт" вне ясной темы...

Окт. 2008