Бытовая драма

Он неподвижно сидел в кресле в большой комнате их новой квартиры, не в силах даже пошевелиться. Всего несколько минут назад он, как обычно, пришёл домой после рабочего дня со всеми его, ставшими давно привычными и обычными, проблемами, даже не подозревая, какой неожиданный поворот событий в этот спокойный и не обещавший ничего нового вечер ждёт его дома. Он вдруг ощутил, что усталость всех прожитых лет разом неумолимо навалилась на него, и весь окружающий мир сузился до небольшого листа бумаги с написанным ещё немного по детски чётким и красивым школьным почерком со старательно выведенными буквами текстом. Рука его безвольно свесилась с подлокотника, и пальцы едва не касались пола в том самом месте, где из них выпало прочитанное им только что письмо. Мир перестал для него существовать, и всё разом потеряло свой смысл, все прожитые годы вдруг как бы придавили его всей своей массой к этому креслу. Дышать было тяжело, в груди появилось совсем новое ощущение тяжести и тупой ноющей боли.

Ещё за несколько минут до этого, он, как всегда энергичный и подвижный, спортивной походкой бодро поднялся по лестнице к двери в просторную квартиру в новостройке в центре города, несколько лет назад ставшую их новым домом, привычно открыл дверь и поставил в прихожей пакет с купленными по пути домой, такими любимыми его женой и дочкой, фруктами и фруктовыми тарталетками, предвкушая, как они порадуются им, когда придут домой, снял обувь и прямо в носках прошёл на кухню, чтобы налить стакан воды. На кухонном столе на видном месте лежала записка, простой вырванный из школьной тетради листок с написанным синей шариковой ручкой текстом. Поставив стакан на стол и беспечно напевая себе под нос услышанный по радио в машине по пути с работы весёлый незамысловатый куплет из очередного навязчивого шлягера, он взял эту записку, прошёл в гостиную, включил свет и сел в своё любимое кресло. Наконец то он был дома, он очень любил возвращаться домой с работы и ждать прихода жены и дочки. Жена его приходила с работы всегда немного позже, дочка занималась по вечерам после школы на курсах, или заходила в гости к подругам и приходила всегда ещё чуть позже. Он достал из кармана очки.

Увидев правильный красивый почерк дочери, он опять почувствовал, как его душа в очередной раз переполнилась смешанным чувством гордости и нежности к своему любимому ребёнку. Очки были для него уже немного слабоваты и ему пришлось вчитываться в эти каллиграфически правильно написанные буквы, которые по мере прочтения записки неожиданно начали складываться в ужасные для него слова и предложения, наполняя записку кошмарным для него смыслом.

«Дорогие мама и папа, я вас очень люблю. Простите меня, пожалуйста, что я написала вам это письмо, а не дождалась вас, чтобы рассказать вам всё лично. Так, мне кажется, будет лучше и для вас, и для меня сейчас. Я уезжаю от вас. Мне сделал предложение мой любимый человек и мы будем жить теперь вместе с ним. Я люблю его больше всего на свете и сразу дала ему своё согласие. К тому же я беременна, а он обещал быть хорошим папой нашему ребёнку. Я уже взрослая, мне целых шестнадцать лет, и я имею право на свою личную жизнь. Он намного старше меня, и у него без меня была очень трудная, полная испытаний и приключений жизнь, но он, несмотря ни на что, выстоял и недавно освободился из заключения, куда много лет назад попал совершенно случайно из-за несправедливости людей, своей доверчивости и потому, что у него тогда не было меня. Сейчас у него опять свой бизнес и есть я, он с казал, что сможет полностью обеспечить меня и нашего ребёнка. У него очень благородный бизнес, он продаёт лекарство, которое ему присылают его друзья из Азии с проводниками поездов дальнего следования, и это лекарство помогает людям избегать страданий. К сожалению, пока на это лекарство нет разрешения, поэтому ему приходиться рисковать, чтобы выполнять свою миссию и облегчать страдания людей, из-за этого он вынужден делать закладки, в чём я ему теперь буду помогать, потому, что он возьмёт меня в своё дело и у нас теперь будет свой общий семейный бизнес. Он очень интересный человек, вся жизнь его наполнена необыкновенными приключениями, и он совсем не такой, как все. Жить нам есть где, он очень заботливый и предприимчивый. Он много своего лекарства давал своему другу в долг и теперь мы можем свободно жить в квартире этого его друга, сколько захотим. Там, правда, и днём и ночью бывает много незнакомых людей, которые постоянно приходят и уходят, а некоторые из них там остаются на несколько дней, но от этого всем только веселей, к тому же я им всем очень нравлюсь, и они все любят меня, о чём они постоянно говорят моему парню, когда мы все вместе, дружно расположивших на матрасах на полу, пробуем его лекарство, чтобы оценить его качество. Это всё так необычно и интересно. Ещё там есть отдельная комната, надо только оттуда вынести матрасы, которые так же лежат прямо на полу, прибраться и принести хоть какую-нибудь мебель, но пока можно спать прямо на этих матрасах, их только надо немножко отмыть и почистить. Он мне сказал, что, когда у нас будет малыш, я смогу свободно с ним много гулять на свежем воздухе и одновременно делать закладки, поскольку на меня с ребёнком никто не обратит внимания, а он возьмёт на себя всю работу в офисе, которым пока будет наша комната в квартире его друга, поскольку лекарство нужно очень тщательно взвешивать и упаковывать. Он умный и всё продумал. Адрес не оставляю, вы за меня, пожалуйста, не беспокойтесь, я полностью под защитой своего парня, и он обо мне позаботится. Мы как-нибудь приедем к вам в гости, как только полностью наладим свою самостоятельную жизнь на новом месте. Обнимаю и целую, ваша дочка».

Когда весь смысл написанного захватил его мозг, свет померк в его глазах, в висках молотками застучал пульс и листок с письмом выскользнул из его вдруг онемевших пальцев. Сидя с закрытыми глазами и бессильно откинувшись на спинку кресла, он вспоминал, как им было трудно с женой, они очень хотели ребёнка, именно девочку, но после нескольких неудачных попыток совсем в этом отчаялись. Они обошли уйму врачей и обследований, но никто из них не смог понять причины их неудач в стремлении завести ребёнка и помочь им. И вот, наконец, однажды, каким-то чудесным образом, после 15 лет совместной жизни, им, наконец-то, улыбнулось счастье, и на свет появился маленький розовый кричащий комочек жизни, их долгожданная малышка. Они были на седьмом небе от радости. Он, как настоящий мужчина и отец семейства, не жалел ни времени, ни сил, чтобы обеспечить своих девочек всем, чем только можно, работал на нескольких работах, читал лекции и брал проекты на дом. Они ни в чём никогда не нуждались и им троим было так хорошо вместе. Когда дочка подросла, они устроили её на учёбу в очень хорошую школу, она росла прилежной, красивой, послушной девочкой и очень хорошо училась. Кроме того, они нанимали репетиторов, учителя музыки и иностранного языка, чтобы у неё было хорошее развитие и образование, и по очереди с женой водили её два раза в неделю на уроки танцев. Им очень хотелось дать ей всё то, чего они сами в своё время недополучили в детстве, чтобы она выросла всесторонне развитой и талантливой. По мере того, как их дочка росла и взрослела, они с каждым годом всё больше и больше не могли нарадоваться на неё.

Он с трудом встал, опираясь на спинку кресла, и прошёл в прихожую, не обращая внимания на выпавшие на пол продукты из завалившегося на бок пакета и выкатившиеся из него несколько оранжевых мандаринов, которые как бы удивлённо на него смотрели и недоумевали, почему их бросили на полу, и никто не радуется их появлению здесь. Держась руками за полку перед зеркалом, он всмотрелся в своё, разом постаревшее и ставшее каким-то пепельно-серым, лицо с внезапно отчётливо прорезавшимися морщинами. На него смотрел из зеркала уже совсем другой человек, чем несколько минут назад, вдруг сильно постаревший, сгорбившийся и осунувшийся. Постояв перед зеркалом несколько секунд, он повернулся и сделал шаг в сторону кресла, под ногой жалостно хрустнула раздавленная упаковка с любимым лакомством его дочки, маленькими фруктовыми тарталетками, которые выпали из пакета вместе с мандаринами. Он, не замечая этого, прошёл шаркающей походкой обратно в гостиную и медленно опустился в кресло.

Воспоминания теснились у него в голове, наползали друг на друга и мешали сосредоточиться на чём-то конкретном. Он был полностью раздавлен этим простым невесомым листком бумаги из простой ученической тетрадки, и чувствовал, что жизнь его теперь потеряла всякий смысл. Через какое-то время в прихожей раздался звук открывающейся двери. Это пришла с работы жена. Звонким и весёлым голосом она позвала его и посетовала на разбросанные по полу продукты, но, заглянув в комнату и увидев его, безвольно сидящего в кресле, вдруг замолчала. В её глазах были удивление и вопрос. Он с усилием наклонился, сидя в кресле, не глядя нашарил пальцами на полу злополучное письмо и молча протянул его ей вместе со своими очками. Она плавным неуверенным движением водрузила его очки себе на переносицу и стала внимательно читать текст записки, немного шевеля при этом губами. Он помнил эту её смешную нежную привычку, которая раньше всегда вызывала у него улыбку и шутки по этому поводу. Но не в это раз. Он отвёл взгляд и обессиленно склонил голову на грудь. В комнате повисла звенящая натянутая тишина.

«Не может быть», — её голос прозвучал незнакомо для него, резко и уверенно, разрезая тишину, как разрезает воздух внезапно выпущенная из лука стрела. Он поднял взгляд на свою жену и был поражён произошедшими с ней за эти несколько секунд переменами. В ней ничего не осталось от привычной ему за много лет мягкой, податливой, совершенно домашней и такой покорной женщины. Перед ним стояла совсем другая, враз помолодевшая, с раскрасневшимися щеками, выпрямившая плечи и мгновенно подтянувшаяся, сильная женщина, она как бы даже стала выше ростом, готовая к любому действию, словно волчица, готовая тут-же порвать любого, кто угрожает её ребёнку и защитить его даже ценой своей жизни. В её прежде нежных серо-голубых глазах остался только блестящий серый цвет стали, а взгляд стал решительным и твёрдым, как сама эта сталь. Она шагнула к нему и повторила ему тем же твёрдым и уверенным голосом готового на всё человека, прямо глядя ему в глаза: «Не может быть, чтобы не осталось хоть что-нибудь, что поможет её найти». Затем она вдруг протянула к нему руку, положила свою тёплую ладонь ему на голову и взлохматила его коротко подстриженные редеющие седоватые волосы. От её прикосновения он почувствовал исходящую мощную энергетику, как будто она дала ему то, чего ему сейчас абсолютно недоставало, жизненную силу и решимость.

Они прошли в комнату дочери, чтобы осмотреть её вещи и включили свет. На письменном столе лежала записка. Такой же лист бумаги, вырванный из школьной тетрадки, как и найденный им недавно на кухонном столе, с такими же аккуратными, немного по школьному выведенными буквами. Сердце его забилось. Он понял, что не в силах заставить себя прочитать это. Она взяла письмо в руки, надела его очки, которые по-прежнему держала в руке, и начала читать вслух.

«Милые мама и папа, раз вы уже читаете это моё второе написанное мной вам за сегодня письмо, значит мама уже пришла с работы. Я очень виновата перед вами, но всё, что я написала в моём первом письме, которое я оставила на кухонном столе, неправда. Дело в том, что мы с девчонками из нашего класса прогуляли в школе целый день, потому что ходили с ними в зоопарк. В результате нас вызвала директор школы, отругала нас за это и сказала, что за такие проступки надо отчислять из школы, и что она сегодня вечером будет звонить нам домой и вызовет вас обоих на педагогическую комиссию школы из-за этого. Я виновата, но очень надеюсь, что вы не будете меня очень сильно ругать за это. Люблю вас и целую, ваша дочка. P.S. Я у подружки, мы готовим уроки, и я приду чуть позже.»

Он мгновенно почувствовал, как сначала пол стал уходить у него из-под ног, а затем появился необычайный прилив сил, как будто множество фейерверков враз расцветили всё вокруг и наполнили мир вокруг сочными красками и звуками. Захотелось что-то свершить, сделать что-то значительное, всем нужное и полезное. А рядом с ним стояла его такая знакомая и родная, немного располневшая за все эти годы, всегда такая податливая любимая жена со знакомым немного покорным выражением лица и лёгким, едва заметным мерцающим внутренним светом, который излучали её нежные серо-голубые глаза. «Мы ведь не будем её ругать», — вдруг сказала она своим мягким, таким привычным мелодичным голосом и в её словах не было вопросительных интонаций. И добавила: «Совсем не будем, правда ведь?»

В это время на кухне зазвонил телефон. Это, скорее всего, звонили из школы, поскольку все друзья им всегда звонили на сотовые телефоны.

Вот такую историю я услышал однажды и изложил её своими словами. Может быть, что-то и изменил, как вспомнилось, так и написал.

Сергей Егоров

06.04.2020г.