БЕЛОГОРКА. Восьмой рассказ.

Гад-ген

— Хоро-ошая… Можно тебя погладить?.. ХорОшая мама.

— Да, постоянно их кормит. Ночью только пришли к нам, а уже, мне кажется, потолстели, как за неделю… Постойте-ка, дядя Андрей, я ей тут… Рыжик, кушать!

… Уходя, одевая тяжёлую куртку, Андрей Витальевич с ухмылкой обратился ко мне:

— Ты же хотела вернуть все банки с ненавистной тушёнкой папе?..

— Хм, хотела. Но папА не соизволили взять. Сказали (цитата): «либо ты и тушёнка остаётесь здесь, либо обе отправляетесь со мной в город».

Андрей Витальевич засмеялся:

— Да, твой папА умеет убеждать.

— А теперь, как выяснилось, тушёнке здесь…кушай, Рыжик, не отвлекайся,… самое место.

Дядя Андрей, о серьёзном хочу. Сегодня слышала выстрелы…

— Это охотники вернулись. Кстати, один из них остановился в бывшем доме дяди Лёни.

— Блин, это ж рядом со мной.

— Не ругайся. Он, вроде, нормальный мужик, хоть и охотник. Я его знаю, мы с ним жили в соседних домах в городе.

— Охотник не может быть нормальным мужиком.

— Не тебе судить. Каждый из нас сам будет есть то, что приготовят ему его поступки. Кто-то — тортик…

— А охотники, я надеюсь, г…

(перебивает)

— Не ругайся и не злись. А то сама будешь есть не пойми что.

Пока!

… Перед сном сидим всей «семьёй» у пылающей голландки. Хм, кто сидит, а кто лежит и наслаждается маминым молочком…

Рыжик — очень хорошая мама: столько нежной заботы в ней, полностью отдалась детям, мгновенно реагирует на малейшее движение щенка, на первый же его писк; так крепка их связь, что её даже можно увидеть и почувствовать — розово-золотое тёплое облако…

Рыжик — примерная дочка Мамы-Природы, надёжно, без сбоев, продолжает Её Материнскую Сущность.

…Почему в Человеческом доме, порой, случается такое, от чего Материнская Сущность Природы плачет и мечется в ужасе, от чего Она из тёплого розово-золотого облака превращается в истоптанный придверный коврик?

Я думаю о тех непостижимых уму и сердцу происшествиях с «человеческими» отношениями между «родителями» и ребёнком, которые жёстко избили мою Душу… Довелось мне узнать о таких случаях жестокости к детям со стороны их «родителей», рядом с которыми оставление ребёнка в детском доме является хоть и мерзостью, но мерзостью, прошу прощения, гуманной.

Эти происшествия — БОЛЬ и ЖУТЬ… Я не смогу их описать. Я не могу о них даже думать (но вот уже подумала сейчас, и снова — боль, неизбывная, уничтожающая Душу). Это мысли, которые ревут, рычат, бесятся в визге. Я даже вынуждена была научиться ставить «блок» таким мыслям. Когда они приходят ко мне, как сейчас, я говорю себе: «Не сметь об этом думать! Думай только о своей семье! Ты нужна своим людям в здравом уме и здравом теле.» Не спорю, это чистый грязный эгоизм, но он, как и ложь иногда, — во спасение.

… Я могу лишь воззвать к нашим государственным социальным службам. Милые, прекратите вы уже прикапываться к благополучным семьям, в которых родители просто наорали на ребёнка из-за его истеричной просьбы дать ему конфетку! Спуститесь вы, наконец, в самую клоаку и вытащите оттуда тех детей, которых ещё можно…

Аборт — это тоже «придумка» человечества. Это умышленное убийство ребёнка. Я категорична?

Однажды, на беседе с врачом-гинекологом я узнала, что, оказывается, во время аборта на поздних сроках малыш всё чувствует, он чувствует вторжение, пытается от него увернуться, открывает ротик… А на ранних сроках — песчинка человеческая спит и видит во сне своё радужное будущее с мамой и папой за руки, а её вдруг — давят…

Мне иногда кажется, что человек не родной ребёнок Матери-Природе третьей планеты от Солнца…

Есть в нас Гад-ген, который работает как уничтожитель всех законов Природы, который будет грызть Её, пока не насытится и не отвалится, то есть не "отвалит" (извините за грубость) обратно в Космос скитаться в поисках новой Жертвы.

В ком-то из нас этот ген спит, а в ком-то — бодрствует… Но в том, что он есть...

Что это? Почему Рыжик вдруг вскочила, да так резко, что четверняшки попадали с её сосков, как поспевшие яблоки с веток?

— Рыжик, ты чего?

Собака побежала к входной двери, стала оборачиваться на меня и поскуливать. Она, казалось, решала: разразиться ли ей звонким лаем или осторожно промолчать. Осторожность возобладала.

За окнами послышался далёкий лай собачьей стаи.

Рыжик впервые зарычала, показав клыки.

Лязгающий звук в сенях — в уличную дверь постучали, и на этот раз то была рука человека.

Звук окунул меня сначала в чан с кипятком, потом — в чан с ледяной водой и снова — в вар.

Я встала и замерла в ступоре. Свойственная мне заторможенная реакция на происходящее включилась сейчас в полную мощность. Я не могла, да и не пыталась даже, сосредоточить мысли, бегающие в моей голове, как муравьи в муравейнике (но те хотя бы по делу бегают всегда). Только двум мыслям более или менее надёжно удалось закрепиться:

1. Раз Рыжик ТАК агрессивно реагирует, значит, за дверью — не доброе.

2. В наших глухих местах иногда появлялись люди с нехорошими намерениями. Мгновенно пронёсся в памяти случай из каникульного детства в Белогорке: однажды вечером, когда мы только закончили ужинать и смотрели сериал по телевизору, в уличную дверь, как сейчас, постучали. Дедушка вышел, с кем-то громко разговаривал (мы ничего толком не слышали из-за телевизора). На следующий день бабушка рассказала нам, что «приходили плохие люди и требовали, чтобы дедушка отдал им свою пенсию, а дедушка взял топор и прогнал плохих людей». Представляю, каково было дедушке в момент, когда он держал оборону, находясь один на один с гадами. Полон дом внуков, жена… И возраст, и… этих было двое. Но дед, как и в Великую Отечественную войну, — победил.

А я? Ведь я-то не дедушка. У меня в хозяйстве и топора нет!

Рыжик гавкнула. И это разбудило меня.

Я знала, что мне никто не поможет, кроме Рыжика, конечно же. Взяла кухонный нож и вышла в холодные сени. Пьяный голос за дверью матюгнулся и приказал открывать.

Теперь, по крайней мере, я знаю, что за дверью не Люми какой-нибудь, а человек.

Рыжик осталась рядом со щенками.

Я замерла. В углу сознания таится ма-аленькая мысль о чуде: может, этот… он… сам собой уйдёт, как кошмарный сон.

Конец надежде: дряхлая дверь с лязгом и скрипом затряслась.

Рыжик не выдержала и психованно залаяла.

У меня новая мысль-надежда: может, сейчас услышит шум дядя Андрей и подоспеет на помощь. Рукоять ножа мокрая и скользкая от вспотевшей ладони.

Но этот стал действовать хитрее: перестал шуметь и просто стал выдавливать дверь плечом. Этой двери долго не продержаться.

Я ощущаю себя летящей пулей. На старт, внимание, — марш! Паника, ужас и отчаяние переполняют меня. Их огненный с ледяными всполохами гейзер в такт ударам сердца бьёт по черепной коробке и пенится мурашками в мозге.

Мысль: хоть бы обморок. Но нет, сознание, похоже, решает досмотреть всё до конца.

В двери что-то треснуло. В этот момент я разревелась.

ВДРУГ этот сделал быстрый вдох, как будто пробыл очень долго под водой и, наконец, вынырнул.

Потом он сипло вскрикнул.

Потом послышался топот, сначала прямо у двери, затем — по снегу. Кто-то закружил недоброго человека в танце… И этот новый Кто-то рычал так, что у меня инстинктивно поднялись волосинки на руках. Всё, вот это — точно Люми!

Но Рыжик своим поведением вмиг опровергла моё предположение. Она, немного пометавшись, ринулась к двери и радостно залаяла. Она виляла хвостом, прыгала, пыталась таранить дверь. И, не переставая, лаяла.

— Нет, Рыжик! — попыталась скомандовать я, — Не сейчас!

"Танец" продолжался недолго. Сквозь лай Рыжика я расслышала неимоверных размеров мат и быстрый скрип снега. Похоже, зло ушло (точнее, убежало).

Кто-то, я уже догадывалась, — Кто, а Рыжик-то точно знала, спас нас этой ночью.

Когда на улице всё стихло, я вспомнила, что к моей ладони прилип ножик. Слёзы полились ещё сильнее: во-первых, от облегчения, во-вторых, от осознания того, что я могла помыслить об использовании ножа против другого человека, пусть даже и недоброго. Я раз двадцать (на нервной почве) проверила дверь сеней на закрытие и вернулась в дом, положила нож на место. Рыжик, погрустнев, поплелась за мной. Извини, подруга, не сейчас.

Тщательно закрываю дверь жилой части дома...

Всю оставшуюся ночь и тёмное время зимнего утра я просидела на полу, ежесекундно осматривая шесть окон обеих комнат: кухни и спальни. Раз, два, три, четыре, пять и шесть, раз, два, три… — словно два луча видеонаблюдения работали мои глаза… Рыжик тоже бодрствовала.

Приближалось время выхода на гору. Я покормила себя и Рыжика, оделась и, дрожа, как в поездке на старом тракторе, вышла на крыльцо.

На крыльце сидел… Герой этой умопомрачительной ночи — Тёмный!..

— Спасибо тебе.

В ответ — прямой серьёзный взгляд.

— Надеюсь, ты его не шибко… затанцевал?..

Скучающий взгляд в небо.

— Хочешь увидеть своих?

Взгляд — "что за глупый вопрос."

— Ну, иди, иди, поворкуй с ними...

Любовь и голуби...

Тёмный осторожно заходит в нашу полу-женскую (из-за двух мальчиков-щенков) обитель. Радости Рыжика нет предела. Они лижутся и обнюхиваются. Слепые четверняшки, учуяв незнакомый запах, впали в шок и даже отвалились от источника жизни — маминого соска. Отец начинает осмотр наследников. Обнюхал первого мальчика. Тот, в ответ, обнял папин нос и начал было играть с ним в царапки. Папа строго пресёк баловство. Две девочки весело покатались колобками под папиным языком. Второй сынок хотел было пошушлиться в сторону маминого живота, но был остановлен отцовским ласковым прикосновением.

Такая Любовь!..

Лиля, ну хватит уже сырости на сегодня!..

Дяде Андрею решила ничего не рассказывать.