А.Посохов "Береги себя, сынок!"

Александр Посохов

Береги себя, сынок!

Не слышен был этот разговор ни воронам, что кружили тревожными стаями над чернеющими деревьями, ни листьям пожухлым, что мягко шуршали под ногами.

— Застегнись, а то простынешь, — сказал отец. — И не пей много.

— Я и не пью, — возразил сын. — Тебе вот стопочку и себе такую же. И всё.

— Ладно, за встречу можно, — согласился отец. — Ну, как ты?

— Нормально. Всё, как у всех. Ничего хорошего.

— Ну, так не бывает, чтобы совсем ничего. Жить всегда можно. При любом раскладе.

— Не начинай! — перебил сын.

— А что плохого-то! — удивился отец. — Ты в Москве, квартира у тебя. Да, однокомнатная, зато своя.

— Всё равно не надо было дом в Константинове продавать. Сейчас бы приезжали туда на выходные.

— А на что бы мы с мамой тогда жильё тебе в столице приобрели. Всех наших сбережений на половину только хватало. Сто раз ведь об этом говорили. В Рязани мы бы и так купили. Но ты же наотрез отказался оставаться здесь после института.

— Обошёлся бы как-нибудь без квартиры. Снимал бы.

— А кто бы платил за неё. Ты ведь нигде не работал. А сейчас работаешь, кстати?

— Уволился недавно.

— Опять! Неужели ничего достойного найти не можешь?

— Предлагают разное. Но ты же знаешь, что я за гроши на дядю работать не буду.

— Жалко. Сколько мы с мамой тянули тебя, учили, и всё зря. Ну, как же так, сынок! Тебе ведь уже давно за сорок, борода седая.

— Всё по блату, отец. Был бы ты у меня олигархом, а не учителем в школе.

— И что?

— А то. Умные люди в девяностые деньги делали, а ты стаж свой педагогический высиживал. Крутиться надо было.

— Я и крутился, как мог. Думаешь, легко было в советское время квартиру получить.

— Да какая это квартира, хрущёвка драная! — усмехнулся сын.

— Однако ты вырос в ней, — вздохнул отец. — Потом на дом с мамой копили. Как отпуск, так подрабатывали.

— Да он копейки тогда стоил!

— Да хоть сколько! Главное, что мы с мамой любили тебя. Ты дневник-то мой о себе читаешь иногда?

— Какой дневник?

— Который я тебе в восемнадцать лет передал. Я ведь его со дня твоего рождения вёл. Где он?

— Валяется где-то, — отмахнулся сын.

— Оградку бы покрасить, — помолчав немного, заметил отец. — А то мама переживает. Траву она ещё может повыдергать, а на другие дела у неё уже сил нет. А ты чего приехал-то? Десять лет не появлялся у меня, а тут на тебе.

— Я к маме приезжал. Семьдесят лет всё-таки. Вот она и попросила проведать тебя перед отъездом.

— А, если бы я олигархом был, проведал бы без маминой подсказки?

— Да не обижайся ты, я же пошутил просто, — улыбнулся сын. — Пойду я, а то на электричку опоздаю.

Сказав это, он встал со скамейки, застегнул куртку, вышел за оградку и направился к центральной аллее.

— Береги себя, сынок! — услышал он вдогонку голос отца. Вороны не слышали, листья не слышали, а он услышал.

Недопитая бутылка водки досталась пожилому рабочему с тележкой, заваленной отслужившими своё венками и прочим кладбищенским мусором.

Ветер усилился, похолодало. Осень есть осень.

* * *