"10 зелёных бутылок". Глава 6.

ГЛАВА 6.

С тех пор как Жан официально уселся в кресло мэра, город N, прежде спокойный и тихий, начал напоминать муравейник. Из близлежащей деревни V прибыло около сотни старателей, и теперь довольный Джон принялся кричать на всех углах, что его идея с гостиницей была не так уж и плоха. Да, он немного перегнул палку, предложив построить гостиницу на восемь тысяч мест, но идея-то! Сама идея! Джон пришел к Жану и изложил своё, как ему показалось, дельное предложение. Нужно же куда-то поселить новую рабочую силу, не оставлять же их жить в своих палатках. Жан, после пары дней плотных раздумий, согласился и дал добро на постройку гостиницы на полторы сотни мест и назначил Джона ответственным за выполнение проекта. Единственная в городе N строительная фирма, никогда не имевшая конкурентов, сразу взялась за дело с неподдельным энтузиазмом. Заложили фундамент, привезли инструменты, цемент, кирпичи и прочее, и прочее.

— Простите, могу я задать вопрос? — вскинула руку Иман, сидя в пятом ряду большого зала в Доме Культуры на городском собрании.

Жан, стоящий за кафедрой аки заправский доцент, коротко кивнул. Иман, оглядев присутствующих в зале, встала и, глядя на Жана, спросила:

— А не разумнее было бы возвести отдельные дома? Это было бы эффективнее и быстрее.

Мэр замялся. Как видно, вполне логичный вопрос Иман немало его смутил. Как Жан сам до этого не додумался?

— Нет, гражданка, не разумнее. Мы не располагаем большой территорией, — нашёлся он — Мы не можем позволить себе строить множество домов. Лучше построить один, но многоэтажный.

— Это глупость какая-то, — не поднимаясь с кресла, дерзко нарушив субординацию, выкрикнул Майк.

Сидел он, как всегда, развязно, уперев одну ногу в спинку впереди стоящего кресла с потёртой обивкой и мелкими царапинами на деревянных деталях.

— У нас достаточно земли, — продолжал музыкант — Это Вы, господин мэр, — тут он криво усмехнулся — Не желаете признавать, что здесь Вы промахнулись. Так и скажите, что не подумали об идее отдельного жилья.

Жан страшно покраснел и принялся переминаться с ноги на ногу. Да, что уж говорить, опыта в спорах и дискуссиях ему пока недоставало. Да и в управлении тоже.

— Как Ваше имя, молодой человек? — осведомился Жан, всеми силами пытаясь скрыть своё замешательство.

— Майкл Дебюсси.

— А, так это были Вы! Это Вы на предыдущем собрании во время выступления одного из кандидатов учинили беспорядки? — Жан прищурился и жестом попросил Майка встать с кресла.

Последний буквально в момент побелел лицом, только острые скулы от возмущения загорелись как задние габариты трамвая. Столь же резко и ярко.

— Ну что Вы? — приторно-слащавым голосом, театрально вытягивая гласные, отвечал Майк, поднявшись со своего места — Я? Я на том собрании всего лишь высказал свою точку зрения на социальную и экономическую политику, проводимую Шарли. И всё, — Майк развёл длинные руки в стороны и соорудил на лице притворно-недоумевающее выражение — Но представители власти не так меня поняли и на несколько часов заперли в камере с этим грабителем почтовых ящиков, который, кстати говоря, всё это время вслух читывал мне десятки мерзкого содержания посланий.

— Майкл, пожалуй, Вы тоже не так меня поняли, — улыбнулся Жан и поправил микрофон — Этот проект реализует Джон, а не…

— А, ну понятно! — протянул Майк уже безо всякой наигранности — Сваливаете на другого. А кто одобрил проект, если не Вы? Кто ждал разрешение?

— Так, я не понимаю, чем Вас не устраивает гостиница?

— Тем, что отдельные небольшие домики возводились бы быстрее и сейчас многие приехавшие на заработки старатели уже имели бы крышу над головой. А сколько будет строиться гостиница?..

Спор Жана и Майка затянулся ещё на четверть часа. Музыкант из зала щедро высыпал на мэра целый ворох компрометирующих вопросов, но Жан с переменным успехом отражал атаки, однако Майк, словно поставил своей целью дискредитировать нового мэра.

— Вот клоун, — фыркнул Майк, сбежав по широким ступеням.

— Но этот «клоун» нашел богатый золотой рудник. Так что, не так уж он и плох, — возразил я.

Майк не нашелся, что ответить и просто побрёл вверх по главной улице, а после свернул к дому Эксла, откуда уже доносилась какая-то развесёлая мелодия, смех и обрывки разговоров. Сам же хозяин бегал туда-сюда по дому, встречая гостей, улыбаясь и пожимая протянутые руки. Кстати, вы когда-нибудь задумывались над тем, что у всех людей разные руки? Большие, маленькие, белые, чёрные, смуглые, с длинными пальцами и с короткими, татуированные, унизанные кольцами и браслетами, руки с зажатыми в пальцах телефонами и дымящимися сигаретами…

Наверное, по рукам можно многое рассказать о человеке. Например, руки только что продефилировавшей мимо меня и Майка Дженис были сегодня вечером «украшены» длинными ярко-красными ногтями. Какая пошлятина.

Майк, одёрнув бежевую льняную рубашку, поспешил ретироваться, потому что излишнее внимание владелицы паба начало его изрядно напрягать. На протяжении всей вечеринки Дженис находилась где-то неподалёку и время от времени одаривала музыканта роковым взглядом густо накрашенных глаз.

— Иззи, чего она ко мне прицепилась? — воскликнул Майк, всплеснув руками.

— Ну как же? — я улыбнулся с лёгкой издёвкой — Красивый и никем не занятый бунтарь-музыкант — неплохая кандидатура, верно?

Друг смерил меня испепеляющим взором, злобно надулся и ушел куда-то к столу. Однако там его и поймала Дженис, взбалтывавшая в блестящем шейкере какую-то алкогольную дрянь. Хозяйка «Десяти зелёных бутылок» тут же поспешила завязать с музыкантом разговор. Последний же сконфузился, но из вежливости обменивался с девушкой рублеными фразами.

— …Какой-то ты зажатый! — промурлыкала Дженис, отставив шейкер подальше.

— Джен, тебе показалось, — резко бросил Майк.

Весь его вид говорил о том, что он вовсе не настроен на бесцельный и бессмысленный разговор с этой особой. Однако Дженис напирала как крепостной таран, грамотно расставляя фразы и жесты и попросту загоняя собеседника в смысловой тупик. Вот и сейчас, воспользовавшись недолгой растерянностью Майка, шустрая барменша вытащила его на середину комнаты, где Эксл оборудовал некое подобие танцплощадки. Это был небольшой серого цвета настил, по периметру которого тянулась разноцветная гирлянда из десятков маленьких электрических огоньков. Оставлять девушку в одиночестве посреди мелодии было некультурно и некрасиво, поэтому Майк попросту решил подчиниться обрушившимся на него обстоятельствам, хоть и делая это с явным неудовольствием. Было видно, что Майк смущён и растерян до крайности. Дженис, видимо, пришла к выводу, что действовать надо решительнее. Положив руки Майку на широкий ремень с бляшками, удерживавший немного широковатые музыканту светлые проклёпанные джинсы, она постоянно пыталась, как бы невзначай, опустить их ниже, но бдительный Майк, сообразив, что дело приняло уже другой оборот, пресекал эти попытки, что называется, на корню, чем немало расстраивал Дженис.

После Майк подошел ко мне и, честно, я испугался, что он сейчас от души засветит мне в глаз. Ведь это я надоумил его идти сегодня к Экслу…

Но ничего такого не произошло, Майк пусть и был зол на не то на меня, не то на Дженис, не то на обоих сразу, он не стал ничего говорить, ограничился лишь пронзительным взглядом, а после, натянуто улыбнувшись и бросив короткий взгляд в сторону уже вовсю отплясывавшей с Крисси Дженис, произнёс:

— Мне, пожалуй, пора.

И вышел вон, задев плечом уже изрядно «весёлого» Эксла, оставив у меня внутри осадок не то вины, за то, что притащил его сюда сегодня, не то лёгкого отвращения к Дженис, не то неуместного смеха, когда я вспоминал глупое выражение на лице друга.

Следует заметить, что Дженис была очень даже ничего, по крайней мере, по внешним данным. Ноги от шляпы и всё такое. Однако своим поведением она иногда навевала совсем не те мысли, которые не должны появляться у каждого встречного при виде девушки. Довольно грязноватые мыслишки, чего уж греха таить, иногда посещали и мою голову, однако я старался одёргивать себя. Каждый раз…

Может, уйти вообще с этой вечеринки? Я огляделся, как будто пытался зацепиться взглядом за то, что удержит меня здесь сегодня вечером.

Фрэнк Фермер играл в покер с Шарли за небольшим журнальным столиком, с размаху бросая карты на столешницу и изредка довольно крякая. Видимо, партия шла в его пользу и ставки были неплохими. Вокруг игроков собралась небольшая группка гостей, желающих понаблюдать за ходом игры. Дженис, видимо, уже позабывшая про музыканта, довольно похабно отплясывала с каким-то увальнем-байкером, кто-то танцевал, кто-то пил…Помещение иногда озарялось разноцветными огоньками. Синими, оранжевыми, желтыми, зелёными, фиолетовыми, красными…Особенно отвратно смотрелось всё происходящее на чердаке в красном свете. Несколько хохочущих девушек в неразумно коротких юбках и с вычурно-вызывающим макияжем сейчас, в красном освещении, напоминали маленьких дьяволиц. Честно, в эту секунду мне именно так и показалось. Несколько мужчин, перекрикивая музыку, оживлённо спорили и размахивали руками. Один перебивал другого, затыкал рот третьему и неустанно убеждал всех в своей исключительной правоте.

Интересно, всё эти мерзости происходят только сегодня или они имели место быть на чердачных вечеринках Эксла всегда, но я упорно не замечал этого? Не хотел замечать.

***

Я мчался за Луной в полупустом салоне автобуса. Мчался, наивно, но искренне надеясь догнать, поймать, ухватить руками через распахнутое окошко. Ночная красавица словно бы говорила на каком-то своём, неведомом языке: «Беги, беги за мной, глупый человек».

А я мысленно кричал ей, куда-то в неведомые и бескрайние космические дали, что всё равно когда-нибудь поймаю и смогу, наконец, взглянуть на ту сторону, которую никто никогда не видел. Наверное, там таится нечто важное. Другая сторона Луны — самый надёжный сейф для хранения секретов. А, может, там аккуратно сложены кем-то все людские тайны, всё недомолвки, всё то, что люди прячут от других, посторонних глаз и ушей? Я смотрел на Луну, а автобус всё катил по Земле, по освещённой мощными фонарями дороге. Автобус чинно остановился, распахнув двери.

Улица была пустынна, если не считать небольшой группки рабочих, спешащих в ближайший паб после тяжелого трудового дня. Редкие прохожие не обращали друг на друга никакого внимания и напоминали безмолвные и невесомые тени, отбрасываемые фонарём на мощёную тротуарной плиткой улочку. Из распахнутого окна на втором этаже дома доносилась музыка, и я постоял немного, прихватив на память мотив.

Всё чаще и чаще я ловил себя на том, что начинаю мыслить какими-то странными эпитетами и метафорами, которые после разрастаются и развиваются в не менее странные суждения и размышления. Такие мысли начинали тревожить меня, наверное, потому, что я не привык к ним, как, допустим, Майк. Тот-то постоянно вслух проговаривал непонятные фразы и задавал вопросы, на которые нельзя было дать однозначного и хоть сколько-нибудь вразумительного ответа. Наверное, со временем друзья становятся похожими друг на друга, перенимая черты и привычки, выражения и жесты, манеру говорить или одеваться. Дружба — это диффузия двух сущностей. Словно краска одного цвета сливается с другой, образуя нечто новое. С необычным цветом, узором и завихрениями. Это здорово, когда есть такая вот вторая краска, с которой ты можешь смешать свою…