Сурдо

Я учу язык глухонемых.

По всему дому лежат разные самоучители, справочники, диски с видео и подобия словарей, на страницах которых нарисованные люди изображают тот или иной жест. «Здравствуйте». «Как дела?». «Извините». «Пожалуйста».

Я проштудировал уже такое количество литературы и просмотрел столько видеоуроков, что руки время от времени сами по себе начинали изворачиваться, складывая беззвучные слова. Из-за этой моей привычки многие знакомые стали считать меня излишне нервным. А лучший друг так и вовсе ненавязчиво порекомендовал мне начать принимать успокоительное. Или сходить к психологу.

После этого разговора я страшно разозлился — кем этот тип, в конце концов, себя возомнил? — и не разговаривал с другом недели две. Последние четыре дня только гордость удерживала меня от того, чтобы не позвонить ему и не извиниться за своё поведение.

Теперь-то я понимаю, что мой друг намекал мне на доктора и пилюли не просто так. Он сделал это из лучших побуждений, для моего же, как ему казалось, блага. Он действительно тревожился за меня.

Да и как тут не волноваться, скажите мне, когда твой товарищ никак не может успокоить собственные руки?

Но пальцы сами складываются в фигуры, обозначающие слова целиком и буквы в отдельности. Не в моих силах это прекратить.

Однако я пытался, не подумайте. Сидя на стуле, зажимал ладони между коленями, неотрывно смотрел на свои пальцы, контролируя малейшее их движение, забрасывал самоучители, много разговаривал, надеясь, что таким образом язык жестов отойдёт на второй, а ещё лучше на сто второй план.

Но ничего так и не помогло, и в голове снова зазвучал голос лучшего друга, предлагавшего мне помощь специалиста.

— …Если хочешь, я могу пойти с тобой.

Конечно, хочу. Потому что до кабинета психолога дойду вряд ли. Я просто развернусь на полпути, уговорив себя, что ничья помощь мне не требуется. Лучше пусть он пойдёт со мной и не даст сбежать перед самыми дверьми клиники.

Рука сама собой потянулась к телефону. Да, вот сейчас. Позвонить лучшему другу, моему спасителю, и сказать, что я согласен, что сдаюсь на его милость и прошу помощи.

Но телефона на месте не оказалось. Странно.

Покружив по комнате, перерыв бумаги на столе и перевернув диванные подушки, я вспомнил, что трубка осталась в ванной. Ума не приложу, зачем нужно было её туда приносить, но, сами знаете, такое иногда случается. Бывает, по рассеянности положишь обувной крем на подоконник, соль в холодильник, а средство для мытья посуды в комод. А потом стоишь и пытаешься сообразить, чем ты думал в тот момент, когда раскладывал все эти вещи.

Бывает.

Щёлкнув выключателем, я вошёл в ванную и принялся взглядом искать телефон.

Не стоило этого делать.

Вместо телефона глаза наткнулись на зеркало над раковиной.

На зеркало, которое стало виной тому, что теперь в моей голове только язык глухонемых, а по всему дому валяются самоучители.

В зеркале жил он.

Он не говорил. Или его просто не было слышно. Скорее всего, второе. Потому что при суетливом мельтешении пальцев рук он открывал рот, повторяя одно и то же, день ото дня, одно и то же слово.

А теперь я ещё и научился читать по губам.

Он говорил имена, которые потом звучали из самых мрачных новостных сводок.

И теперь повторял одно и то же. День ото дня. Одно и то же слово.

Я умею читать по губам.

Одно и то же…

«Ты».

_______