Зачем ты воскрес. Ольга

ОЛЬГА

Если бы он оделся по-простому, то мужики-работяги приняли бы его за своего. У него нос картошкой, толстые губы, маленькие глазки, над которыми нависают набухшие веки. Короткие волосы серо-грязного цвета топорщились, как будто они никогда не знали расчески. Только дорогой, хорошо сидевший на нем костюм, галстук, привезенный им из Германии, белоснежная сорочка, лакированные туфли выдавали в в нем не простого работягу, а человека, который занимал пост и имел неплохой доход. На охоте, на рыбалке он рассказывал анекдоты, пил водку и ничем не отличался от других мужиков, что сидели вокруг костра. Только мужики из его компании были чиновниками, бизнесменами, офицерами, и каждый приезжал на охоту или рыбалку на собственном джипе-внедорожнике. Родители, сестра с семьей уже давно перебрались на ПМЖ в объединенную Германию. Он единственный из их рода оставался в России и не собирался следовать примеру родственников. Александр Павлович Гроссман каждый отпуск навещал их, ездил по странам Евросоюза, нежился на заморских пляжах. Никакого сравнения с Россией. И при желании Александр Павлович мог бы перебраться сюда вслед за родственниками. Они удивлялись, почему он никак этого не сделает. Он не делал этого и не собирался делать, потому что понимал, что там он будет никто, рядовой бюргер, никому не нужный и неинтересный, безликий и серый.

Здесь он заметный человек, у него высокая должность, он запросто общается с областным начальство, трижды вживую видел президента, когда ездил в столицу на совещания.

Всё это поменять, пусть и на сытую, но скучную жизнь в провинциальном немецком городишке? И это ему, который привык быть в центре внимания, решать судьбы людей?

Александр Павлович любил приемные дни, хотя многим это казалось странным и многие занимались этим лишь потому, что обязаны были это делать. А так бы — ни за что. Он понимал, что это прекрасный способ завоевать популярность. Ничто не может заменить живого общения: ни телевидение, ни газеты. Понравился одному посетителю, решил или пообещал решить его проблему, он об этом расскажет дома, на работе, соседям, знакомым, родственникам.

Вот у тебя уже пара сторонников набралась. Не надо пренебрегать популярностью населения. Он в эти дни выглядел демократично, своим парнем, который не только знает, но и живет проблемами простых людей А главное — может их решать. Он внимательно выслушивал каждого, не ограничивал время приема, кивал, расспрашивал, сочувствовал, и ему начинали доверять самые недоверчивые люди.

Девушка ему понравилась. Симпатичная. Одета не вызывающе, но со вкусом. Сразу видно, что порядочная, а не прошманделка какая-нибудь. И держится с достоинством.

Он сразу подумал: «А не предложить ли ей чаю?» Но тут же решил, что спешить не надо. Излишняя ретивость порой губит самое благоприятное впечатление.

Девушка представилась.

— Я весь внимание.

Александр Павлович улыбнулся. Когда он улыбался, лицо его становилось еще простодушней. Сам он считал, что у него хорошая улыбка, которая располагает к искренности. И грех было бы не воспользоваться этим оружием.

— Моя история может показаться вам странной, может быть, даже невероятной.

— Ну, невероятных историй мне приходится по долгу службы выслушивать немало. Я уже привык ничему не удивляться. Хотя всё-таки продолжаю удивляться.

Ольга, а это была она, рассказала историю Хоменко.

— Знаете, трудно даже поверить в такое. А вы ничего не нафантазировали? У меня в голове не укладывается!

— Тем не менее, это так, Александр Павлович.

— А вы обращались в полицию? Это первое, что нужно было сделать. Написать заявление. Они бы открыли дело.

— Хоменко сам обратился в полицию.

— Сам? Как это?

«Должно быть у нее стройные ноги. И упругая грудь. Плохо, что стол закрывает ее ноги», — подумал Александр Павлович.

— От меня он пошел к жене, чтобы сказать, что он разводится с ней. Его отвезли в отделение. И он рассказал всё. зачем он приходил и что хотел сказать жене. Он шел из отделения, на него напали хулиганы и жестоко его избили. После чего он потерял память и дар речи. Прохожие вызвали «скорую». Его увезли в больницу.

— Что же, полиция завела дело?

— Нет.

«Да, а у этого Хоменко губа — не дура. Интересно, чем он мог ее прельстить? Хотя любовь — вещь непредсказуемая».

— Нет? Почему?

— Не знаю.

— Значит, так. Вижу, что с этим делом так быстро, с кондачка не разберешься. Необычное и очень запутанное дело. Хоменко забирают в отделение. Там он заявляет, что он Хоменко. Хотя Хоменко накануне до этого похоронили. И его жена не стала ему даже открывать дверь. Хоменко утверждает, что похоронили кого-то другого. Потом его избивают и отправляют в больницу. Он не может говорить и ничего не помнит. Из больницы его перевезли в психиатрическую поликлинику. Откуда неизвестная женщина со своим сообщником похищают его. Я правильно излагаю? Может быть, я что-то упустил или изложил неверно? Поправьте меня!

— Всё правильно.

— Ольга… э…

— Андреевна.

«Вообще больше бы подошло Олечка. Эх, где мои двадцать лет! Хотя, как говорится…»

— Ольга Андреевна! Я беру на заметку ваше дело. Случай, конечно, вопиющий, нерядовой. В ближайшее время я сообщу вам о результатах. Вас это устраивает, Ольга Андреевна? Сами понимаете, что здесь надо разбираться и очень хорошо разбираться.

— Я благодарна.

— Пока еще не за что. Всего вам доброго! И, Ольга Андреевна, пожалуйста, не надо самодеятельности!

У Ольги появилась надежда. Александр Павлович ей понравился. Он производил впечатление человека дела.

А как он слушал ее! Он обязательно поможет ей. У него столько власти. И вообще в городе он один из самых авторитетных людей.

После того, как Ольга ушла, Александр Павлович принял еще двух посетителей. Он был такой же внимательный, кивал, задавал вопросы, уточнял и всем своим видом показывал, что проблема посетителя — это и его личная проблема. Но разговор с Ольгой не оставлял его. «Странная история! Дикая! Что за хрень! Даже не знаю, с какого бока подойти. Ничего подобного в моей практике не было».

Перед самым обедом он позвонил начальнику отделения, с которым он был неплохо знаком и не раз встречались на общих полянках. Полковник тоже был охотником и рыболовом. Разговаривал как с хорошим знакомым, спросил о семье, о здоровье. Даже вспомнил имя дочки и то, что она заканчивает одиннадцатый класс. Полковник понимал, что так просто прокурор звонить не будет, а потому терпеливо ждал, когда тот перейдет к делу. И вряд ли это дело приятное. Это же прокурор. От фамилии «Хоменко» у него ёкнуло внутри. Повеяло холодом. Неприятная эта история. И как ни крути полковник тоже приложил руку к ней. Можно сказать, завел в тупик.

— Александр Павлович, как вам сказать…

— Давай, Михаил Семенович, всё, как есть. Я не первый раз замужем и все пойму. Мне нужны факты, голые факты, без приукрашивания, без недомолвок, чтобы принять правильное решение.

— Ну, а как иначе?

— Тут я чувствую, что дело нечистое, что намутили вы там изрядно, как бы боком не вышло. Ох, нехорошее у меня предчувствие, Михаил Семенович. Оно меня редко обманывало.

— Александр Павлович, скажу всю правду!

— М-да-с! — протянул Александр Павлович, когда полковник закончил свой рассказ. — По закону нужно провести эксгумацию и установить, кто похоронен в могиле. На счет того, что Хоменко убил эту несчастную женщину, тебе не кажется, что это ты притянул за уши. Уж так тебе хочется стереть его с лица земли! Неужели не понятно, что он не из тех, кто способен на убийство. Убежать из больницы, чтобы зарезать беременную женщину на рынке — что за чушь!

— Он психически больной. Кто знает, не перещелкнуло ли у него что-нибудь там в голове. Был тихоня, а стал убийцей. Разве такое нельзя допустить, Александр Павлович?

— Сам мэр дал указку не раскручивать этого дела? Я правильно понимаю? Или это твоя инициатива? Ладно, я думаю, это не телефонный разговор.

— Конечно, Александр Павлович. Лучше, как говорится, нос к носу, в непринужденной обстановке.

— Где и когда?

— Я подъеду на служебной машине. Посидим за стопкой чая. А мой шофер потом развезет нас. Мне кажется, это самый лучший вариант. Я тебе позвоню заранее.

Один стоил другого. И каждый понимал это. Себя они считали тертыми калачами. «Если я уступлю Потапову, пойду у него на поводу, он воспримет это как слабость, как возможность давить на меня и дальше, — размышлял Александр Павлович. — Раз дашь слабину и ты уже в кабале. И уважения к тебе не будет. И страха. Это нам надо? Этого нам не надо. Если я пойду против? У него за спиной мэр. Полковник — ставленник мэра. И служит ему не за страх, а за совесть. Выполняет любое его желание. Мэру хочется замять эту историю. Накануне выборов это ему ни к чему. И больше всего он, конечно, боится огласки. Врагов у него немало. Когда закончатся выборы, ему будет наплевать на этого Хоменко. Живой он или мертвый, ему будет все равно. Но сейчас это такой раздражающий фактор! Поэтому Потапов будет говорить о том, чтобы не трогать дела Хоменко, не ворошить его, по крайней мере, подождать. Так! Когда замысел… ну, не будем называть его противником, скажем обтекаемо, коллеги… разгадан, уже ясно, какой линии придерживаться. Ну, что же, Потапов, я знаю, чего ты от меня хочешь!»

Потапов приподнялся ему навстречу из-за столика.

— Александр Павлович! — приговаривал он, приобняв его за плечи. — Весьма рад! Сколько лет, сколько зим! Давно не виделись. Эх, у речки бы посидеть, у костра. А в котелочке уха булькает. А запах такой, слюной подавиться можно. Искры летят вверх.

— Посидим еще, Михаил Семенович! Какие наши годы! И ушицы похлебаем и карасей потягаем!

«Мое преимущество в том, что я знаю, чего он хочет. А он не знает, чего хочу я, — думал Александр Павлович. — А главное, что он даже не догадывается, что я знаю, чего он хочет».

— Александр Павлович, если бы все вопросы решались под водочку да под закусочку, то не было бы вот этого…

Потапов стукнул кулаком о кулак. Официант записал заказ. Первым на столике появился графинчик.

— Михаил Семенович, мы же можем без кабинетов, без костюмов с галстуками. Вроде как и не серьезно получается, если без этого. Согласен, официоз загубил многие начинания.

Болтали о том, о сем, смеялись, вспоминая смешные истории. Наконец дошли до того, ради чего собрались.

— Значит, к тебе приходили полюбовница этого Хоменко?

— А ты знаешь, что они собирались пожениться? Хоменко и пошел домой, чтобы договориться с женой о разводе.

— Александр Павлович, а нельзя ли договориться с этой Ольгой, чтобы она забыла про Хоменко? Ну, не ходила там по инстанциям, никаких заявлений не делала?

— Договориться можно с любым человеком и о чем угодно. Если, конечно, найти подход к нему. У Ольги любовь. А любовь — это страшная сила, которую не остановят никакие препятствия.

— Александр Павлович! Умоляю! Не надо поэзии, Ромео и Джульетты. Мы же с вами не писатели, а практики. О любви будем писать в мемуарах, когда пойдем на пенсию. Запрос на эту тему пришел оттуда…

Потапов поднял палец к потолку.

— Не знаю, какая их муха укусила, как будто у нас нет других более важных проблем, но взялись за это дело серьезно.

— То есть это настолько высокая инициатива, что…

— Да-да! И полпред, и омбудсмен заинтересовались, как у нас обстоят дела с э этим делом. То есть с заживо похороненными. Не знаю, какой их там жареный петух клюнул в одно место.

— Я понял тебя, Михаил Семенович. Даю слово ничего не предпринимать, пока не закончится избирательная компания. Но у меня тоже есть условие. Я мог бы, конечно, и сам обратиться. Но поскольку тебя уполномочил мэр, то мне кажется лучше, если это сделаешь ты. Если мэр победит на выборах, а надеюсь, что он победит, я хочу, чтобы он взял меня к себе первым замом.

У Потапова отвисла челюсть. Вот такого он точно не ожидал. А у нашего прокурора губа — не дура.

— А ты не удивляйся, Михаил Семенович. Когда в администрации города прокурор, пусть и бывший, это заставит остальных подтянуться и забыть про всякие откаты, дачки.

— Ну…

— И еще, Михаил Семенович, вы же сейчас активно ищете Хоменко?

— Он подозревается в убийстве женщины на рынке.

— Что за ерунда! Еще, наверно, и приказ отдал применять оружие при задержании?

— Отдал.

— Сейчас же отмени! А если потом найдут настоящего убийцу, а вы подстрелили душевно больного человека, ты представляешь, что будет?

У Потапова заиграл телефон.

— Извините! Слушаю, майор! Что? Это точно? И сам признался? Ладно! Подробности завтра в отделении. Так! Так! Так! Ага! Крутите его, ребята! Ну, премия вам обеспечена. Хорошая премия! Обещаю! Да, по Хоменко, значит, так. Ищи его, Кузмин! Только найди, где он пребывает. Никаких действий не предпринимать. Никого подключать не надо. Сам справишься. Ну, всё! молодцы!

Лицо полковника просветлело, он широко улыбался.

— Приятная новость, Михаил Семенович?

— Отличная, Александр Павлович! Майоры Кузмин и Мясников нашли убийцу этой несчастной женщины. Сейчас везут его в отделение.

— И где же они его нашли.?

— А это оказался ее муж. Застал ее дома с хахалем. Кувыркались в постели. Ну, избил ее страшно. Соседи даже полицию вызвали. Думали, убьет. Жена забеременела. А он прикинул по расчетам, что ребенок-то не его. Стал заставлять ее сделать аборт. А ей аборт врачи запретили. Да она и сама не хочет. А он ураза воспитывать не собирается. В общем, скандалы да битвы каждый день. Он ей и стал грозиться: сама не хочешь, то тогда я тебе сделаю аборт. Вот мать и ребенок погибли.

— Как Кузмин-то вышел на него?

— Так вот, когда он застал жену с хахалем, то стал бить ее нещадным боем. Кузмин как раз тогда был на дежурстве и выезжал утихомиривать буяна. Пазлы-то у него и сложились в одну картинку. Он мужика тогда в обезьянник забрал. А тот всю ночь орал, что все равно ее зарежет, суку. Кузмин и вспомнил этот случай. Шерлок Холмс, что тут скажешь. Интуиция не подвела. Вон оно как выскочило-то!

Они допили графинчик. Потолковали на прощанье о том, о сем.

Александр Павлович свое дело сделал. Михаил Семенович тоже. Они могли остаться довольными друг другом. При расставании каждый подумал: «Ну, и жук он, однако! Своего не упустит! Ухо с ним надо держать востро. А то облапошит и не заметишь даже».

Для Ольги теперь каждый день превратился в ожидание. Александр Павлович не позвонил ни на следующий день, ни в остальные дни. Так минула неделя без всяких известий с его стороны. Все надежды Ольги теперь были связаны с ним. Он мог приказать полиции, больничному начальству. Да кому угодно! И все забегают!

Он даже выше мэра и губернатора. Потому что он воплощает закон, который над всеми. Если Александр Павлович не сможет ей помочь, то уже никто не поможет.

Александр Павлович — очень занятой человек. Но он человек, который держит слово. И она поверила ему. Не могла не поверить. У него такое простое лицо и честные глаза.

Позвонила ему на следующей неделе и опять не застала его на месте. Но через день он ответил. Голос у него был озабоченный. Значит, он принимал близко к сердцу дело с Хоменко, решили Ольга.

— Ольга Андреевна! Конечно, я занимался вашим делом. Нет! Нет! Я прекрасно помню наш разговор. Полиция ищет его. Но пока никаких результатов. Как только появится информация, я позвоню вам. Сразу же! Я понимаю, как вы волнуетесь.

Александр Павлович позвонил Потапову.

— Да занимается Кузмин. Как сквозь землю провалился. Надо подождать. Думаю, результат появится.