Северный ветер

Глава 1

"Я никогда его не любила".

Алекс бессмысленно смотрел на первую строчку и не мог поверить, что она написала такое.

Он думал, что после весьма болезненного развода ничего хуже с ним просто не может случиться. Но нет, оказалось, есть вещи похуже этого. Сегодня, проходя мимо книжного магазина, он случайно бросил взгляд на витрину и удивленно замер. Там, за стеклом, красовалась книга, на обложке которой он увидел фотографию Евы, своей бывшей жены. Ноги сами внесли его в магазин. Он подошел к продавщице и спросил у нее про книгу, которую увидел на витрине. Девушка снисходительно улыбнулась и сказала, что у них остался один-единственный экземпляр. Полчаса уговоров, после чего он купил-таки книгу. Как выяснилось, творение его бывшей жены пользовалось большой популярностью — книги разметали, что называется, горячими.

Все дорогу домой он еле сдерживался, чтобы не заглянуть в книгу. Когда они поженились, Ева еще писала, он знал об этом, но постепенно перестала: семья и быт отнимали у нее все свободное время. После их развода прошло всего три месяца, а она уже успела не просто написать целую книгу, но и издать ее и даже стать известной!

"Северный ветер: история моих ошибок" — именно так назывался роман. Войдя в дом, Алекс, не заботясь о том, чтобы переодеться или поужинать, включил в гостиной свет и рухнул на диван, крепко сжимая книгу. Почему-то он боялся начинать читать, словно чувствовал, что ничего хорошего для себя не узнает. И вот теперь, глядя на первую строку, он понял, что был прав.

"Я никогда его не любила. Не знаю, было ли ему это известно. Господи, я надеюсь, что он ничего не знал. Могу ли я чувствовать себя еще большей сволочью, чем уже себя ощущаю?"

Алекс с головой погрузился в чтение романа. Жестокие напечатанные слова рассказывали ему о его неудавшемся браке больше, чем он когда-либо надеялся узнать сам. Он сразу понял, о ком написала Ева: в вымышленных персонажах он безошибочно узнал себя и ее.

"Я встретила его в тот период моей жизни, когда мне казалось, что ничего хорошего со мной уже не случится. Мое существование состояло из работы и дома. Редкие выходы "в свет" с друзьями оставляли только ощущение пустоты. Я не вписывалась — в окружающий меня мир, в общество, даже в собственную душу. Я замерзала. И тогда появился он.

Все знали, что он в меня влюблен. Эрик этого и не скрывал. С нашей первой встречи он уже знал, что я нужна ему навсегда. Он знал это, тогда как я как огня боялась любого намека на постоянство. Шутки друзей о том, что я теперь "семейная", разговоры о том, кого позвать на свадьбу, тогда как я еще даже не думала об этом — все сводило меня с ума. Они увидели все раньше меня.

  Мне было двадцать пять, а в моем сердце стоял такой холод, какого у иных не бывает и в восемьдесят. Мое окружение составляли несколько человек, которых я знала и любила, остальных я и близко к себе не подпускала. Я никогда не говорила своим близким, что люблю их, никогда не выражала своих чувств — в моей голове словно стоял какой-то невидимый барьер, не позволявший мне произносить такие простые, но такие необходимые слова. Теперь оглядываясь назад, я понимаю, что мне очень сильно повезло, что мои близкие оставались со мной и принимали меня такой, какая я есть, со всеми моими "тараканами" и проблемами. У меня была большая проблема с выражением чувств, эмоций, да даже с самим признанием того, что у меня эти самые эмоции вообще есть. Чертова Снежная королева — вот кем я была. Я слишком долго себя ею воображала, пока однажды маска не стала реальностью. И, как в сказке, должен был появиться тот, кто растопит сердце Снежной королевы..."

Алекс закончил читать, когда за окном уже почти рассвело. Аккуратно закрыв книгу, несколько секунд он просто смотрел на улыбающееся с обложки лицо той, которая во второй раз разбила его сердце.

— Сука! — заорал он, швырнув книгу в угол. Ему немыслимо хотелось выпить, а лучше разбить что-нибудь, и желательно, чтобы это было лицо Евы. Он не представлял, что сделал бы, окажись она сейчас перед ним. Даже когда она объявила ему, что разводится, ему не хотелось ее ударить. А вот сейчас у него просто руки чесались!

Он посмотрел на часы: без четверти семь. Времени на то, чтобы поспать, у него уже не оставалось. Раздевшись и встав под холодный душ, он не переставал думать об этой чертовой книге. Как случилось, что он не узнал о ней раньше? Если она так популярна, разве не должен он был увидеть рекламу по телевизору, в газетах или, на худой конец, на улице? Но потом он вспомнил, что после развода не оставлял себе времени ни на что. Он работал до такого состояния, чтобы сил хватило ровно на то, чтобы доползти до постели и уснуть. А оказалось, что в то время, пока он собирал себя по кускам, эта змея, его бывшая жена, занималась тем, что писала свою мерзкую книжонку!

Он явился в офис ровно в восемь. Рабочий день начинался в девять, и кабинеты были еще пусты. Пролетев мимо пустого стола секретарши, Алекс вошел в свой кабинет и схватил телефон, набирая Ричарду Дрейнстону, своему лучшему другу.

— Ты знал, что Ева написала книгу о нашей жизни? — это было вместо приветствия. Ричард молчал, убивая надежду Алекса на то, что он не единственный, кто был не в курсе.

— Знал, — тихо ответил Ричард. Алекс мрачно рассмеялся:

— Мужья всегда все узнают последними, или как там говорится?

— Ал, мы не говорили тебе, потому что не хотели ранить...

— А вы не подумали, что будет еще хуже, если я узнаю не от вас? Ты должен был мне сказать! Ты читал книгу?

— Я нет, но Линда читала.

Ну конечно. Линда, жена Ричарда, была близкой подругой Евы. Как она могла не прочесть творение подруги?

— Ей понравилось?

— Очень. Но не ситуация, — поторопился объяснить Ричард, — а сам роман. Это довольно интересная история.

— Ты же сказал, что не читал, — напомнил ему Алекс.

— Я просматривал.

— Ясно. И теперь весь мир в курсе того, каким идиотом я был.

— Во-первых, она нигде не говорила о том, что это книга про вас. А во-вторых, она ведь даже не подписалась твоей фамилией...

— Стаффорд! — перебил его Алекс. — Она подписалась "Стаффорд"! Своей девичьей фамилией! Как будто мало того, что она уже сделала, так теперь она совсем стерла все воспоминания о нас!

— Тебе стало бы легче, подпишись она Рейвенсторм?

Алекс вздохнул. Он понимал, что Ричард прав. Нет никакой разницы, какая фамилия написана на обложке. Просто ему стало так обидно, что Ева с легкостью отказалась от всего, что было для него важно!

— Что ты будешь делать? — спросил Ричард.

— Не знаю. Я пока не знаю. Все это слишком… просто слишком.

Ему и в самом деле нужно было все обдумать. Возможно, ему следует нанести визит своей бывшей жене.

Глава 2

"Я знала, что рано или поздно мне придется сказать ему правду. Правду о том, что он хороший, очень хороший, возможно, лучший мужчина из тех, что встречались мне, но я — далеко не самая лучшая женщина, которую он может встретить. И я сказала. Я была так искренна, как только могла, рассказав ему все. О том, что я не умею любить и еще меньше умею говорить о любви. О том, что подпустить кого-то близко к себе — для меня равносильно пыткам. И о том, что он не обязан терпеть мои психологические проблемы (а это были именно они). Но он, черт возьми, оказался настоящим рыцарем. Ничто из того, что я говорила, не пугало его. Он готов был ждать, ждать столько, сколько понадобится.

И все же я должна признать, что не была до конца честна. Если бы я хотела отпустить его, я нашла бы другие слова, которые бы отпугнули его. Но правда в том, что я не хотела, чтобы он ушел. Слишком долго я была одна. Мне было жаль его, я чувствовала себя виноватой, что не отвечала на его чувства, и все-таки я его не прогоняла. Возможно, я боялась снова остаться в одиночестве..."

Алекс никак не мог определиться, как ему лучше поступить. Несколько раз он порывался позвонить Еве, но бросал трубку, набрав несколько цифр ее номера. Он просто не представлял, что ей скажет. "Зачем ты рассказала всем подробности нашей жизни?" Или все-таки: "Почему ты не смогла меня полюбить?"

Больше всего он боялся, что спросит именно это. Алекс ненавидел себя за эту слабость. Особенно сейчас.

Он встретил Еву тогда, когда меньше всего ожидал. В каком-то клубе, на какой-то гулянке, не имеющей для него ровным счетом никакого значения, пока друзья веселились, под завязку заправленные алкоголем, он почти скучал у барной стойки. "Почти" — потому что, ну кто способен скучать в переполненном клубе? Музыка, огни, толпы веселых людей — хочешь ты того или нет, а рано или поздно ты заразишься этой атмосферой.

Алекс хорошо помнил, как подумал тогда, что в этом зале нет ни единой мало-мальски интересной девушки. В последнее время его все чаще посещали мысли о том, что ему пора жениться — тридцать лет, как никак! Но на ком жениться, если все, кого он встречал, он знал, были совсем не те!

Он обвел взглядом танцпол, ни на ком особенно не задерживаясь. И вдруг случилось чудо… О таком снимают фильмы и пишут книги, но Алекс никогда не верил, что такое может произойти в реальной жизни, тем более с ним. Циник и реалист до мозга костей, он влюбился.

Она сидела за столиком в другом конце зала. Прошло уже два с половиной года, а он до мельчайших подробностей помнил, как она тогда выглядела. На ней было простое желтое платье, смешное, с оборочками — оно совершенно не подходило этому заведению. А ее лицо… Тогда он впервые пожалел, что не умеет рисовать. Ему захотелось запечатлеть ее образ навеки — эти тонкие изящные черты, высокие скулы, чуть вздернутый носик, большие, немного раскосые глаза под длинными черными ресницами, пухлые розовые губки. Она все время нетерпеливым жестом отбрасывала назад свои длинные темные волосы, и это почему-то его умиляло и одновременно завораживало. В ее жестах, в повороте головы, в осанке чувствовалась порода, отличающая ее от других. А когда она засмеялась, откинув назад голову, в ответ на какое-то замечание одной из своих подруг, Алекс понял: если он не подойдет к ней сейчас, то после горько об этом пожалеет. Его сердце уже осознало то, что не мог осилить разум: перед ним его судьба.

И он подошел, и познакомился. В разговоре с ней он с радостью узнал, что ее характер и манеры соответствуют ее внешности. В ней была не только красивая оболочка, и это его сразило. Провожая ее вместе с ее подругами в тот вечер домой, он был твердо уверен — именно эта девушка станет его женой.

Ева… Ее имя ей подходило. Как первая женщина заставила Адама пойти против правил, так и она вынуждала Алекса сходить с ума. Она держала его в постоянном напряжении, он никогда не знал, что она выкинет в следующее мгновение. Иногда она исчезала, объясняя это тем, что ей нужно побыть одной, и тогда он не находил себе места. Потом она возвращалась к нему, но он всегда чувствовал, что какая-то ее часть не с ним. Это беспокоило его больше, чем он готов был себе признаться. Хоть она и созналась ему в самом начале их отношений, что у нее довольно непростой характер и она плохо сходится с людьми, он верил, что рано или поздно она привыкнет к нему настолько, чтобы полюбить. Он не торопил ее, не пытался ускорить их отношения, и за это она была ему благодарна. А он с каждым днем все сильнее ее любил, пока однажды эта любовь не стал слишком сильной, чтобы о ней молчать.

И тогда он сделал ей предложение. Возможно, слишком скоро, ведь с момента их встречи прошло всего три месяца. Но он не видел лучшей возможности для этого, чем новогодняя ночь. Они были в компании своих друзей, которые искренне желали им добра и счастья… Ева согласилась, хоть и была ошеломлена, а он был просто счастлив.

И вот теперь он впервые подумал, что тогда совершил большую ошибку...

"Однажды я призналась своей матери, что на самом деле никогда не хотела замуж. Я хотела этого только потому, что должна была хотеть, но никогда не мечтала об этом для себя. Столько условностей: девушка должна выйти замуж, девушка должна хотеть выйти замуж… Сотни друзей и родственников, которые спрашивают: ну когда же, когда же? Это не может не раздражать.

Я никогда не стремилась выйти замуж просто ради самого факта замужества. Я мечтала о любви, такой, чтобы мне захотелось стать… нормальной. Меня всегда занимал вопрос: а как другие люди понимают, что рядом с ними человек, с которым они готовы провести всю свою жизнь? Это происходит мгновенно, как озарение, или постепенно? Как? Ответа на этот вопрос я так и не нашла, потому что я так и не встретила человека, рядом с которым мне бы захотелось просыпаться и засыпать каждый день".

Глава 3

Прошло три дня с того момента, как Алекс узнал о книге. Теперь он повсюду натыкался на упоминания о ней: вывески на улицах, рекламы в витринах книжных магазинов, разворот журнала с интервью автора… Это бесило и раздражало. Но последней каплей стало то, что он увидел книгу у своего секретаря. Когда Мэнди поняла, что на нее смотрит босс, она попыталась спрятать книгу, но было поздно — ущерб уже был нанесен.

То, что Ева вернулась к своей девичьей фамилии, не помогало: все и так знали, кто был ее мужем. Алекс чувствовал, что у него развивается самая настоящая паранойя: ему казалось, что все шушукаются и обсуждают его за его спиной, хотя, конечно же, все было не так. Это большой город и никому нет дела, удовлетворял ли кто-то свою бывшую жену или нет.

"Эрик был терпелив, но не настолько. Мы встречались уже почти два месяца, и я почти физически ощущала, как в нем нарастает нетерпение. Он хотел меня… а я его не хотела. И дело было совсем не в нем: я никого никогда не хотела. Все интимные отношения в моей жизни случались только потому, что без них нельзя было обойтись. Для мужчины они становились логическим продолжением наших отношений, а для меня — таким же логическим их завершением. Я не собиралась винить никого, кроме себя. Моя холодность причиняла мне самой немало хлопот, и я прекрасно об этом знала, но ведь мы не можем перекроить самих себя?

И все же я пыталась. С каждой нашей новой встречей я готовила себя к тому, что однажды ему станет мало одних только поцелуев. Этот день настал, когда он позвал меня на выходные за город. Осень, уединенный домик на побережье — даже полная дура поняла бы, к чему все идет. Я не была дурой.

Вечер был восхитительным. Эрик был восхитительным. Во всем. А мне, слава Богу, хватило ума притвориться. Снежная королева снова ничего не почувствовала. Для меня это было неприятно обязанностью, и только.

Он был счастлив, он строил планы на будущее, а мне хотелось плакать. Никогда в своей жизни, ни до, ни после, я не чувствовала себя такой… ущербной. Я — урод. Всю свою жизнь я ждала момента, когда что-то внутри меня ёкнет и растает, но в тот вечер я поняла, что этого никогда не произойдет. И тогда, именно тогда я решила, что больше не стану проводить дни в бессмысленных ожиданиях. Рядом со мной мужчина, который готов оставаться со мной. Я должна была сделать все, чтобы он был счастлив и никогда не узнал правду. Я больше не ждала чуда".

Алекс решился. Телефонный разговор ему не подходил. Он хотел смотреть в ее глаза, когда он спросит ее о книге.

Найти ее не составило труда. После развода она арендовала квартиру в центре города — ей всегда нравился шумный мегаполис, тогда как сам Алекс предпочитал тихий пригород. Даже здесь они не совпадали. Как же он раньше этого не замечал?

Высоченный небоскреб, разрезающий серое осеннее небо, был именно таким домом, который понравился бы Еве — Алекс понял это, едва вышел из машины. Холодный — как и вся она.

Он вошел в холл, ожидая увидеть консьержа, но к его удивлению, никто не пытался его остановить. Стоило ему сказать, что он — бывший муж мисс Стаффорд, как его тут же пропустили да еще и квартиру указали. Охрана в этом доме была ни к черту. Алекс поймал себя на том, что беспокоится, и тут же взял себя в руки. Его больше не должна волновать безопасность Евы. С некоторых пор это не его забота.

Он позвонил в дверь. С другой стороны послышались торопливые шаги.

— Кто там?

Алекс закрыл глаза, преодолевая головокружение. В последний раз он слышал ее голос, когда они стояли на ступеньках суда и Ева, пожимая ему руку, тихо сказала:

— Будь счастлив, Алекс.

После этого она ушла и больше они не общались.

— Кто там? — чуть громче спросила она, уже немного испуганно. Алекс встряхнулся и ответил:

— Это я, Ева.

Сначала он решил, что она ему не ответит, но его Ева была не из тех, кто отказывается смотреть проблеме в глаза. Щелкнул замок и дверь распахнулась.

Она стояла на пороге в чем-то иссиня-черном, длинном и обволакивающем ее, как сама ночь. Длинные волосы спускались на плечи крупными кольцами — она выглядела так, словно куда-то собиралась.

— Ты уходишь? — спросил Алекс.

— Да. Меня ждут на приеме, — Ева чуть отступила в сторону. — Проходи.

Он принял приглашение. Квартира была почти безликой, но хорошо обставленной, хотя чувствовалось, что это съемное жилище.

— Ты не кажешься удивленной моим приходом, — заметил Алекс.

Ева пожала плечами.

— Я ждала тебя гораздо раньше.

Было странно вот так стоять напротив, как чужие люди. Как будто никогда не целовались, не лежали в одной постели, не просыпались вместе...

Она даже не пыталась отпираться: Ева знала, зачем он пришел. Он хотел ее крови, а она не собиралась обороняться.

Повернувшись, она прошла в гостиную, предоставив ему следовать за ней. Открыла бар и повернулась к бывшему мужу:

— Выпьешь?

— Да.

— Виски?

— Да.

Она подала ему стакан и тут же отдернула руку. Он заметил это и поморщился — ей даже прикасаться к нему не хочется.

— Присаживайся.

Он послушно опустился на диван. Отхлебнул виски. Неразбавленный, как он любит — по крайней мере, она это помнит.

— Итак?

— Итак?

— Ты хочешь поговорить о книге, — она не спрашивала.

— Именно, — кивнул Алекс. Ева равнодушно повела плечом.

— Спрашивай.

— Почему ты ее написала?

— Мне хотелось.

И все. "Мне хотелось". Логична, как и всегда.

— Ты в своем репертуаре, — мрачно улыбнулся Алекс.

— Знаю.

— Как же так: ты жила со мной год и не написала ни строчки, а тут целая книга?

— Я написала ее за неделю. За семь дней.

Всего семь дней ей понадобилось, чтобы разобрать по полочкам их жизнь. Всего каких-то семь дней. Какие еще ему нужны доказательства того, что она была с ним несчастна? Она не могла писать, когда они были женаты, но ей хватило недели, чтобы написать целый роман. Хороший роман. Как бы ему ни было обидно, он признавал, что ее книга действительно хорошая. Если бы он не оказался главным героем, то сумел бы оценить ее по достоинству.

— И ты не могла писать о чем-нибудь другом?

Ева повернулась и впервые с момента их встречи посмотрела ему в глаза.

— Я разрушила твою жизнь. Считай это моим извинением.

Он опешил. Извинением? Значит, все, что она сделала, было для того, чтобы загладить свою вину?

— Но...

— Все, кто знают меня, прекрасно узнали эту историю. И теперь всем известно, что никто, кроме меня, в нашем разводе не виноват. Виновата только я, — она мягко улыбнулась и несколько нервным жестом отбросила волосы со лба. — Я не могла придумать ничего другого. И, кстати, в первом тираже было посвящение. Тебе.

— Я не видел...

— В той партии было всего пятьдесят книг. Их быстро раскупили, но половина осела на полках у друзей и родственников. Твоя мама, между прочим, тоже получила свой экземпляр.

— Что? — остолбенел Алекс.

— Она сама позвонила с просьбой.

Прекрасно! Даже его мать знала!

— Я удивлен, что она мне не сказала.

— Она понимала, что ты рассердишься и не поймешь правильно. Так и вышло. Ты ведь пришел сюда ругаться, правда?

— Да. Я хотел свернуть тебе шею, — признался он.

— А сейчас?

— Все еще немного хочется.

Она негромко рассмеялась, и этот смех резанул по его воспаленным нервам.

— Пожалуйста, не сейчас. Меня ждут. Не стоит добавлять скандальности моему имени.

Кстати, об имени...

— Почему ты вернулась к девичьей фамилии?

— Я подумала, что "Ева Рейвенсторм" звучит слишком претенциозно для бульварного романа, тебе не кажется?

— Разве это бульварный роман? — почему-то оскорбился он.

Ева усмехнулась.

— Я писала эту книгу не для того, чтобы стать знаменитой. Я не могла не писать. Ты знаешь, как это было со мной раньше. А потом я перечитала то, что написала, и поняла, что это довольно неплохо. Мой редактор решил также. И все завертелось. После выхода книги феминистки почему-то решили, что моя книга может стать новой Библией для женщин, которые не хотят замуж и не считают, что им это нужно. Я к этом не стремилась, прошу заметить! Но… Вот так все и вышло.

— Лучшее получается случайно… — пробормотал Алекс.

— Лучшее? Нет, я не считаю, что это лучшее, что могло со мной случиться. Я могла отказаться дать тебе свой номер, я могла не приходить к тебе на свидание, могла не выходить за тебя… — она говорила торопливо, как было всегда, когда она нервничала. — А еще я могла тебя любить. И вот это было бы лучшим. А это все — нет, это отнюдь не то, о чем я мечтала.

Алекс почувствовал, что с него хватит. Поставив бокал на столик, он поднялся на ноги.

— Я пойду. Мне вообще не стоило приходить сюда. Я хотел скандала, но ты, как всегда, перевернула все с ног на голову. Лучше мне уйти.

Не дожидаясь ее ответа, он пошел к двери. По стуку каблуков он знал, что Ева идет за ним. Открыв дверь, он повернулся к ней.

— Прощай, Ева. Я принимаю твои извинения.

Она грустно смотрела на него. В ее голубых глазах плескалось такое раскаяние, что ему стало больно, но он не мог себе позволить еще раз попасть в ее сети.

— Прощай, Алекс, — прошептала она. — Прощай.

Глава 4

Казалось бы, после их разговора он должен успокоиться. Должен, наконец, отпустить ее. Но никак не получалось. Весь мир словно сговорился, напоминая Алексу о ней. Ева была повсюду: на бигбордах, на телевиденьи, в Интернете. Как он ни старался, он не мог скрыться. Он терпел до тех пор, пока однажды утром, выйдя из дому, не был ослеплен вспышкой фотоаппарата.

— Мистер Рейвенсторм, — завопила какая-то пигалица в горчичного цвета пальто, тыкая ему в лицо диктофон, — как вы относитесь к тому, что ваша бывшая жена представила вас главным героем своей книги?

В первую секунду он растерялся, бессмысленно глядя на журналистку.

— Вы намерены предъявить ей иск? — продолжала верещать девица, ничуть не смутившись его реакции.

Взяв себя в руки, Алекс решительно отодвинул ее в сторону и направился к своему автомобилю. Ему пришлось почти силой отодвигать настырную журналистку с дороги, в какой-то момент он даже испугался, что она бросится ему под колеса.

Бессмысленная "слава" настигла и его.

"Я не умела водить автомобиль. Я знала принципы и правила, у меня даже были права — я получила их в угоду времени: каждая уважающая себя современная женщина должна уметь водить машину. Так мне говорили.

Слишком много оглядок на чужое мнение, не находите?

Никто и ничто не могли убедить меня, что от вождения можно получать удовольствие. Кроме Эрика. Мягко, но решительно он заставил меня пересмотреть свои взгляды и совсем скоро я, без малейшего страха, садилась за руль — за руль его автомобиля. Это было еще одно чудо, которое он совершил для меня, избавил от очередного страха.

У меня было слишком много страхов".

Алекс даже не представлял, сколько вреда способна причинить та никому не известная журналистка, поджидавшая его у дома. Неделю спустя Мэнди, его секретарь, смущаясь и краснея, положила перед ним глянцевый журнал.

— Что это? — удивился Алекс. Он никогда не читал подобную литературу.

— Там есть одна статья, сэр… Она… — Мэнди глубоко вздохнула и выпалила:

— Она про вас, мистер Рейвенсторм. И про "Северный ветер".

Алекс задумчиво смотрел на лежащий на столе журнал. Итак...

— Хорошо, спасибо, Мэнди, — изображая безразличие, он отложил журнал в сторону, но, как только за девушкой закрылась дверь, схватил его в руки, торопливо листая.

Статья была большой, на целый разворот. И основными там были его фотографии: вот он выходит из дома, вот с мрачным видом проходит мимо журналистки, а вот усаживается в свой автомобиль.

— У меня вид, как у маньяка, — пробормотал Алекс, приступая к чтению.

Заголовок статья гласил: "Тот, кого унес северный ветер..."

Тем же вечером, сидя в их любимом баре, Алекс вслух читал статью друзьям:

— "В последнее время имя Евы Стаффорд стало символом женской свободы и независимости. Хрупкая женщина, отказавшаяся от сытой жизни с очень богатым мужчиной, ради того, чтобы, наконец, вздохнуть полной грудью, избавиться от необходимости делать то, что ей навязывает общество — это ли не современная ролевая модель?

Но так ли это на самом деле? Правда ли, что новоявленная Эллис Пол именно та, за кого ее принимает весь мир? Или все же Ева Стаффорд — всего лишь эгоистичная стерва, выдающая свою природную холодность за глубокие переживания?

Читатели "глотают" ее книгу в один присест; она, стоит признать, заставляет думать, сопереживать. Но мало кто задумывается о том, кого этот "Северный ветер" унес.

Бывший муж мисс Стаффорд, некий мистер Алекс Рейвенсторм, оставшийся за бортом этой лодки под названием "брак-с-Евой". Мужчина, чью жизнь вывернули наизнанку. Его черты хорошо просматриваются у Эрика, героя книги.

Во время чтения меня одолевали самые противоречивые эмоции. В одно мгновение мне хотелось плакать от сочувствия героине, а в следующее — мне хотелось ее задушить за то, как она измывается над своим мужем. Ева изобразила его практически святым: добрый, чуткий, понимающий, тогда как на свою героиню она смотрит весьма прозаично, даже холодно. Она в красках расписывает ее недостатки. Но, возможно, тем самым, автор всего лишь заигрывает с читателем? Что если мисс Стаффорд расчетливее, чем мы все думаем?"

Алекс небрежно бросил журнал на барную стойку и возмущенно взглянул на друзей.

— Ну как вам?

Ричард пожал плечами.

— Я ожидал чего-то похуже.

— Я тоже, — поддержал его Стивен, кузен Алекса. — Вполне предсказуемая статейка. Я все гадал, кто из этих писак первым возьмется за тебя.

Алекс нахмурился.

— Как интересно… И что мне теперь делать?

— Игнорировать, — предложил Ричард. — В конце концов, какое тебе дело того, что написал какой-то второсортный журнал?

— Ну не знаю. Просто они так отзываются о Еве...

Как только Алекс произнес эту фразу, то сразу понял, что ее говорить не стоило. Друзья уставились на него со странной смесью ужаса и насмешки в глазах.

— Так-так… — протянул Стивен. — Тебя беспокоит, как о ней говорят?

— Нет! — запротестовал Алекс. — Но она мне все-таки не чужая...

— Еще пару недель назад ты готов был разорвать ее на куски за эту книгу! И что, снова туда же лезешь? Алекс, вы развелись потому, что эта женщина тебя не любит! Ты что, мазохист?!

Он знал, что они правы, правы во всем. Как бы хорошо его друзья ни относились к Еве, они своими глазами видели, как тяжело он пережил развод. Но… Где-то в глубине его души, на самом дне, затаилась надежда. Когда Алекс понял это, то и сам ужаснулся. Он только сейчас понял, что, несмотря ни на что, все еще верит, что Ева будет с ним.

— Я проклятый идиот! — простонал он, уронив голову на сложенные на стойке руки.

— Да, — согласился с ним Ричард. — И тебе нужно еще выпить. Может, хоть это приведет тебя в чувство.

Алекс всерьез боялся, что даже все спиртное мира не заставит его забыть о Еве, но вслух этого не сказал.

Глава 5

"Четыре месяца спустя Эрик сделал мне предложение.

Мы были в прекрасном месте в горах. За окном шел снег, а в доме собрались наши близкие друзья. До Нового года оставались считанные часы.

То был первый Новый год моей жизни, когда у меня был официальный бойфренд. К тому моменту мы уже почти жили вместе, Эрик все чаще заводил разговоры о том, что пора бы нам уже найти себе квартиру, одну на двоих, общую. Он хотел, чтобы мы действительно жили ВМЕСТЕ.

Это пугало меня, но я уже научилась притворяться нормальной. Любая нормальная девушка хочет жить со своим любимым мужчиной, правда?

Я не говорила "нет", но и "да" тоже ни разу не звучало.

Часы пробили полночь — наступил новый год. Ничто не предвещало беды.

Эрик вышел из-за стола и опустился на колено. Мое сердце рухнуло куда-то вниз и, клянусь, моя голова закружилась. Но, к сожалению, не от счастья.

Все было правильно, как в сказках, как в кино. И кольцо, и вздохи восхищения друзей, и даже слезы на глазах подруг.

"Я люблю тебя", — сказал он. "Люблю так, что одна мысль о том, что однажды ты уйдешь, заставляет меня бежать к тебе, чтобы убедиться — ты со мной. Я мог бы сказать тебе это в самый первый день, когда мы встретились. Уже тогда я знал, что так, как я люблю тебя, я никогда и никого не любил. Выходи за меня, Ева".

Я смотрела на него, такого милого, такого трепетного, с этими его светлыми завитками волос и голубыми глазами — настоящий ангел. Видит Бог, я ничем не заслужила такой любви.

Утонув в его счастливых объятиях, я почти слышала, как где-то внизу Сатана, смеясь, добавляет еще один пункт к списку моих грехов.

Я сказала Эрику "да", но так и не сказала, что я его люблю.

Я его не любила".

Алекс вполне отдавал себе отчет в том, что ему не следует перечитывать книгу. Он уже ее читал; наверное, хватит. Но почему-то его тянуло к ней. Первые эмоции уже прошли, и сейчас он мог рассматривать "Северный ветер" как нечто отвлеченное, как будто это не о нем.

И он ясно видел, что в его жизни пошло не так.

Он сделал Еве предложение по всем правилам: с кольцом, коленопреклонной позой, в присутствии близких друзей. И вот только сейчас до него дошло, что она всегда ненавидела публичные проявления чувств. Даже поцелуи на публике были для нее неприемлемы. "Личное должно оставаться личным", — говорила она. А что сделал он? Мало того, что устроил спектакль, так еще и не оставил ей права выбора. Кто знает, возможно, если бы они были наедине, она отказала бы ему. При друзьях она ни за что не стала бы унижать его отказом.

Скольких ошибок можно было избежать...

"И ты бы принял отказ?"

Этот ехидный внутренний голосок взялся совершенно из ниоткуда и был поразительно похож на голос Евы. Алекс хорошо знал ответ на этот вопрос: нет, не принял бы. Он бы давил до тех пор, пока она бы не сдалась. Он не представлял себе жизни без нее.

Так что же, не было другого пути?

Нет, его не было. Даже теперь, отчетливо видя, что и когда он сделал не правильно, Алекс понимал, что, вернись он сейчас обратно, то поступил бы точно так же, несмотря ни на что.

Ева изобразила его святым, она хотела, чтобы люди знали — во всем виновата только она одна, но Алекс уже так не считал. Кто знает, если бы он дал ей больше времени и не торопился так привязать ее к себе, возможно, со временем Ева полюбила бы его, и у них бы случилось свое "долго и счастливо".

"Я готовилась к свадьбе. Да что там, казалось, весь мир готовится к моей свадьбе. Невозможно описать словами, как радовались мои родители. Особенно мама. Эрик всегда нравился ей, возможно, даже больше, чем я. Она любила меня, но иногда я ей совсем не нравилась — она слишком хорошо знала все мои недостатки. Все было продумано до мелочей: платье, прическа, наряды подружек, ресторан… Все было правильно, так, как это должно быть.

А я словно шла на эшафот. Как все девушки, в свое время я мечтала и грезила об "идеальной" свадьбе, а теперь, когда мне ее предлагали на блюдечке с золотой каемочкой, я в ужасе ждала этого дня.

Ведь это конец. Все. Это навсегда. Я выхожу замуж за человека, которого не люблю. Я буду улыбаться, смеяться и танцевать, зная, что моя жизнь кончена.

Нет, я все-таки дура."

Алекс физически не мог больше видеть эту чертову книгу, слышать о ней, думать о ней. Ему хотелось переехать как можно дальше, туда, где люди не умеют читать, но это, конечно же, было невозможно.

И, тем не менее, каким-то невероятным образом откровения его бывшей жены облегчили ему страдания. Развод уже не казался такой катастрофой, как раньше. Теперь он выглядел неким избавлением. Однажды Алекс проснулся и понял — это случилось. Он смирился. Ева осталась в его прошлом, отныне она — только воспоминание. Он сможет жить дальше.

Глава 6

Все шло просто великолепно. Два месяца спустя он оправился настолько, что даже стал снова подумывать о том, чтобы снова с кем-нибудь встречаться. В конце концов, он не может вечно быть один.

И все было хорошо. Ева не появлялась на его горизонте, шумиха вокруг ее книги постепенно улеглась. Время от времени она появлялась в разных телепередачах, но ведь телевизор всегда можно выключить.

Алекс уже почти забыл об этой неприятной истории, пока однажды не встретил у своего дома все ту же настырную журналистку.

— Мистер Рейвенсторм! — окликнула она. — Подождите, пожалуйста!

Он остановился, с улыбкой глядя на девушку.

— Вам еще не надоело мусолить эту историю, милая?

— Я только хотела спросить… Один вопрос. Можно?

— Задавайте, — пожал плечами Алекс.

— Скоро выходит новая книга Евы Стаффорд. Вы знаете об этом?

— Нет, — равнодушно ответил он.

— Ходят слухи, что это будет продолжением "Северного ветра".

— Хм… Надеюсь, это будет кровавый триллер, — хохотнул Алекс, после чего демонстративно взглянул на часы. — Извините, но мне пора.

— А как же… — растерялась журналистка.

— Вы просили только один вопрос.

Заканчивая это непонятное "интервью", он даже не подозревал, какие у него будут последствия...

Следующее утро началось с телефонного звонка. Зевая, Алекс взглянул на часы: восемь. Если он ничего не перепутал, то в субботу утром никто не должен будить его в такую рань!

— Да! — рявкнул он в трубку.

— Ты что, пожелал Еве смерти?!

Гневный голос матери мгновенно вырвал его из полусна.

— Что? Мам, ты что такое говоришь?!

— Я только что в Интернете прочитала статью! Ты дал кому-то в интервью, где сказал, что желаешь Еве… — мамин голос сорвался и в нем отчетливо зазвучали слезы. — Сынок, как же так?

— Я никогда ничего подобного не говорил! — возмутился он. — Это глупости какие-то!

— Сам посмотри! — мама бросила трубку, оставив Алекса в совершеннейшем недоумении. Он нехотя выбрался из кровати, предчувствуя, что то, что он сейчас увидит, ему не понравится. И точно: на почте уже висело шесть сообщений, в каждом из котором была ссылка на статью. Кликнув на первую, Алекс не поверил своим глазам...

"Небезызвестный бизнесмен Алекс Рейвенсторм, который пытался делать хорошую мину при плохой игре, наконец, сдался и высказал все, что на самом деле думает о творении своей бывшей жены и о ней самой. "Я надеюсь, что это будет кровавый триллер", — так он ответил на вопрос о том, чего желает Еве Стаффорд в будущем. Идиллическая сказка о всепрощении не могла длиться вечно, не так ли?"

Выругавшись, Алекс вскочил на ноги, не представляя, за что хвататься первым делом. Позвонить Еве? Найти и прибить ко всем чертям ту журналистку?

Он решил начать с журналистки. Почти целый день ушел у него на то, чтобы убрать эту ужасную статью с просторов масс-медиа. Когда он, усталый, вернулся домой, телефон зазвонил снова. На этот раз звонила Ева. Взглянув на дисплей, Алекс заколебался. Ужасно захотелось смалодушничать и не отвечать, но он не мог так поступить. Ева заслуживала услышать объяснения.

— Я не говорил ничего подобного! — воскликнул он в трубку.

— Да мне все равно, — тихо сказала Ева. — Ты знаешь, у "Северного ветра" изначально был совсем другой финал, но издатель счел, что он слишком мрачный. Я отправила его тебе на почту. Прочти. Это как раз тот "кровавый триллер", который ты хотел.

— Ева, я… — он не успел завершить фразу: она повесила трубку.

Он перезвонил, но равнодушный механический голос сообщил, что "номер, вызываемый вами, отключен". Почти со страхом он снова подошел к своему компьютеру. В почтовом ящике действительно нашлось письмо от Евы.

"Мы жили вместе, мы жили рядом. Мы были единым целым. Вместе ели, вместе спали, вместе просыпались, вместе ходили в гости. Это было прекрасно и одновременно ужасно. Мой муж, самый чуткий, самый любящий, самый ласковый из когда либо живших на планете мужчин, не подозревал, что каждый новый день все ближе подталкивал меня к краю. Я нуждалась в помощи, но ни у кого ее не просила. Кто бы сумел понять? Ведь это же форменный идиотизм! Моя жизнь была иллюстрацией к любой сказке со счастливым концом, а я сходила с ума. Я ложилась в постель и просыпалась с одной-единственной мыслью: "Я так больше не могу".

И однажды чаша переполнилась. Я больше не могла притворяться счастливой и беззаботной, не могла изображать любовь к абсолютно чужому человеку.

Эрик ждал меня в Нью-Джерси: мы собирались посмотреть дом. Эрик хотел свой собственный дом, с садом и качелями на террасе. Это был следующий логический шаг в нашей жизни.

Я выехала на автостраду. Мысли кружились в моей голове, сбивая друг друга, как вдруг я поняла одну простую истину — я не могу.

И я свернула на мост. Я вдавила педаль в пол. Все эти ограждения на мостах никуда не годятся — когда ты хочешь себя убить, ты это сделаешь, и тебя не остановит весь бетон мира.

Он не остановил меня. Темная вода Гудзона сомкнулась над моей головой, и я поняла, что снова ошиблась..."

Последние слова Алекс дочитывал на ходу. На бегу, надевая куртку, он снова и снова набирал номер Евы, но телефон по-прежнему не отвечал. Холодея от ужаса и дурных предчувствий, Алекс выскочил из квартиры.

— Прошу тебя, не делай этого… — бормотал он, запрыгивая в машину и заводя мотор. — Только не это… Ева, только не это...

Он не помнил, как доехал до ее дома, как взлетел на нужный этаж и принялся колотить в дверь. Когда она распахнулась и на пороге возникла Ева, он едва не упал от облегчения.

— Ты жива! — выдохнул Алекс.

— Что? — Ева в недоумении смотрела на него. Он впился взглядом в ее лицо, отмечая каждую деталь: чуть опухший носик, покрасневшие глаза. Она плакала. Но, черт возьми, она была жива!

Счастье, переполнявшее его, было настолько сильным, что он совершенно перестал себя контролировать. Порывисто шагнув вперед, он схватил бывшую жену в объятия, втолкнул обратно в квартиру и захлопнул двери. Ева не сопротивлялась, только смотрела на него ошалевшим взглядом. Алекс прижал ее к себе так крепко, как только мог. Пускай только попробует вырваться!

— Алекс, что ты делаешь? — удивленно спросила она, приходя в себя. Она уперлась ладошками в его плечи, пытаясь отодвинуться, но Алекс не собирался ее отпускать.

— Ева… Когда я прочитал твое письмо, я подумал… Я испугался...

— Ты решил, что я собралась покончить с собой? Из-за тебя? — Ева презрительно скривила губы и вывернулась-таки из его рук. Отошла на пару шагов, прислонилась к стене, сложив руки на груди. Он знал эту позу: "не подходи".

— Я не наложу на себя руки, Алекс, — продолжала Ева. — Я прислала тебе то письмо просто так, чтобы подразнить тебя.

Он отшатнулся, с ужасом глядя на нее.

— Подразнить?

— Именно. Ты ведь перепугался насмерть, правда? — Ева усмехнулась. — И прилетел сюда спасать меня? Или, может, ты надеялся, что в наших отношениях что-то изменится?

Он не мог говорить, и, кажется, почти не мог дышать. Неужели это Ева? Его Ева? Милая, добрая Ева? "Милая и добрая?" — ехидно осведомился внутренний голос. "Та самая милая и добрая Ева, которая издала мемуары, рассказав всем, что никогда тебя не любила?"

— Уходи, Алекс. Мне не нужен ни ты, ни твое спасение, ни твоя любовь. Я не люблю тебя. Я никогда тебя не любила.

Он мог только смотреть на нее, не в силах сдвинуться с места. Увидев это, Ева тяжело вздохнула, обошла его, как будто он был мебелью, и распахнула дверь:

— Уходи.

На негнущихся ногах он прошел к выходу, и уже на пороге обернулся. Ему хотелось сказать что-нибудь, причинить ей такую же боль, какую она причинила ему, но он не мог. Поэтому он просто молча вышел.

Сбегая вниз по ступеням, он задавался вопросом: можно ли так сильно ненавидеть того, кого еще пять минут назад любил?

Можно.