Бархатный сезон Дарьи

Даша

До шестнадцати лет Дара жила в старообрядческой деревне. Вернее, та люди называли её Дашей. Её будущий муж и другие парни из ремесленного училища строили дорогу рядом с деревней. Ребята снимали жильё у старообрядцев. Тот, кто влюбился в Дашу, жил в доме её родителей. Молодые люди сами не заметили, что стали волноваться при виде друг друга, иначе, возможно, Даша попыталась бы уберечься от греха. Её любимый оказался как будто под хмелем от странного сочетания — строгих правил старообрядцев и манящим очарованием Даши, граничащим с колдовством. Светлые волосы Даши, длинные и волнистые, имели рыжеватый оттенок, глаза были светло-зелёными. Удивительно, как Даше удавалось спокойно жить среди односельчан, почему на неё не поставили клейма ведьминого отродья. Но преступная цветовая гамма Дашиных волос и глаз выглядела деликатно-бледной. Такое же продуманное спокойствие виделось и в Дашином характере. Она вела себя как покорная дочь с родителями, но использовала все удобные случаи, чтобы уйти из дома, погулять, поболтать с девушками и парнями. Даша не умела читать, как и большинство старообрядок. Но это не убавляло её шарма. Любимый Даши мыслил только о ней. Даше было приятно чувствовать власть над сердцем городского парня. В ней даже поселилась тщеславная мысль, что она и вправду имеет тайную силу. Любимый Даши попросил её руки у Дашиных родителей. Родители, особенно отец, не хотели отдавать дочь за пришлого человека. Любимому Даши пришлось идти жить в другой дом, Дашу не выпускали на улицу. Даша придумывала, как встретиться тайно. Любимый дважды приходил к её окну. В третий раз его встретили два брата Даши и избили. Между тем любимый Даши и его товарищи закончили работу и должны были уехать домой. Любимый уже давно предупредил Дашу о сроке отъезда и звал её с собой в город. Даша с трудом представляла, как она оставит семью и родной дом. Но любовь уже прочно поселилась в её сердце, кроме того, девушек Дашиного возраста всё равно выдавали замуж. Она боялась, в какой дом может попасть. Даша сбежала к любимому в день его отъезда. Они уехали вместе.

Провинциальный рабочий город казался Даше волшебными краями. Любимый помог Даше поступить в вечернюю школу, а потом — в пединститут. Научившись читать и писать, Даша стала зачитываться классической литературой. Она представлялась людям именем Дара — такой производный вариант от Дарьи казался ей более экстравагантным. Знакомые слышали пение Дары под гитарную музыку — она сочиняла песни и осваивала гитару. Сейчас Дара прибавила в весе, подстриглась, носила очки, но её волосы светились золотистым сиянием, а глаза — зеленоватым. Дара собирала вокруг себя эстетствующую книжную публику, обменивалась творчеством с теми, кто его создавал, подбрасывала животрепещущие темы для обсуждения. Она могла помочь материально тем, кто не имел стабильного заработка. У Дары и её мужа родилась дочь. Дара обладала многими талантами — пела, танцевала, рисовала, делала восхитительные причёски, шила одежду, собирала украшения, способные оберегать того, кто их носит. Дочь родилась похожей на Дару внешне и унаследовала её способности. Но в девочке только начинало развиваться то, что расцвело пышным цветом в её маме. Дочь походила на вдохновенный набросок, Дара — на тщательно выписанное полотно. Кто-то из творческих людей назвал Дару колдуньей. Прозвище закрепилось за ней. Находились и те, кто нежно называл Дару доброй феей. Случалось, что кое-кто называл её ведьмой или бабой ягой — на творческих вечерах не обходилось без конфликтов. Возможно, Дара на самом деле имела сверхъестественные способности. Но, возможно, это было просто поэтическое сравнение, а Дара пользовалась тем же культурным кодом, говорила загадками, как будто фея, творящая заклинания. Вернее всего то, что кокетство и обаяние Дары оказывали магическое влияние на окружающих, вот почему её стали называть феей.

Два года назад Дара нечаянно встретила в городе одного из братьев. Дара с радостью бросилась ему навстречу, она уже давно скучала по родным. Брат объявил, что семья не хочет её знать. Отец умер и в последние дни жизни проклял беспутную Дашку. Это мучило Дару, она не могла думать ни о чём другом. Ей стало трудно разговаривать с мужем, дочкой и друзьями, как прежде. Требовалось найти исход своей тоске. Дара присоединилась к группе хиппи и ушла жить с ними в поселение, чтобы переосмыслить то, что произошло в её судьбе. Теперь без Дары грустил её муж. Депрессия, казалось, прибавила ему пятнадцать, а то и двадцать лет. Дара не чувствовала себя в силах разговаривать с теми, кто её знал. Её дочка Аурелия скучала без мамы. Встречаясь с детьми маминых друзей, Аурелия часто сводила разговор на Дару.

— Ты сама отражаешь свою мамочку, — утешали её.

— Вот именно, только отражаю, — вздыхала Аурелия. — Такой великолепной женщиной я всё равно не стану, её шарм нельзя повторить полностью.

— Да, семья держится матерью, — поддерживали Аурелию собеседники. — Дарья чувствует себя виноватой перед родителями, но теперь её муж стал вдовцом при живой жене.

Беседы про жизнь Дары заканчивались её любимой песней, которую пели девочки.

— Чёрная лебедь плывёт по белой реке,

Хочет до стаи доплыть белых лебедей.

Есть лишь один, с кем навечно рука в руке.

Ты моё сердце пленил, белый чародей.

Чёрная лебедь, где ты летаешь?

Лебедь — любовное зелье.

Ты вместо слёз на воду роняешь

Нежные чёрные перья.

Лебеди чёрной по белой воде не плыть,

Чёрный цветок на белой земле не цветёт,

Но всё равно я бросаюсь в речную глыбь,

Пусть же отравит меня любви горький мёд.

Чёрная лебедь, где ты летаешь?

Лебедь — любовное зелье.

Ты вместо слёз на воду роняешь

Нежные чёрные перья.

Катлина

Художник выезжал на природу с детьми, занимающимися в его изостудии. Ученики писали лес с натуры. Им не так уж понравились лес и маленькая мутноватая речка, дети предпочитали рисовать людей. Художник пытался подогреть их энтузиазм. Разумеется, никто из учеников не мог достичь его таланта. В основном они механически повторяли за ним. Сам Художник давным-давно занимался уроками живописи индивидуально, с разными учителями. Школьное образование — всё-таки уравниловка. Он не оказался бы в этой системе, если бы не испытывал материальных проблем.

Художник слышал, что в этих местах живут хиппи. Он тайно мечтал познакомиться с их живописью. Но ведь нельзя сказать детям: «Давайте пообщаемся с неформалами». Надо как-то по-другому достичь этой цели.

— Теперь мы поучимся писать деревенские дома, — объявил Художник.

Деревенские дома интересовали детей так же мало, как и лес, но дойти от леса до деревни — всё же разнообразие. Все пошли к жилью хиппи.

Художник заметил разрисованные заборы, стены домов, даже крыши. Между домами иногда проходили хиппи, немногим старше учеников изостудии. В одном дворе ходила немолодая женщина, особенно странно выглядевшая в наряде, как и у остальных представителей течения. Художник сам не заметил, как приблизился к дому. Из ворот вышел парень. Он поздоровался с Художником, насторожённо глядя на него. Художник рассказал, что его заинтересовало неформальное искусство. Парень пригласил Художника и детей во двор.

В доме они увидели женщину, выглядевшую старше остальных хиппи. Художник то и дело бросал на неё взгляды. Лицо женщины приковывало внимание. Продолговатое, с тонким носом и глазами, удлинёнными к вискам, оно напоминало лица эпохи Возрождения. Правда, фигура женщины не обладала такой же тонкостью. Но вьющиеся волосы переливались то желтоватым, то рыжеватым оттенком, а глаза светились бледной зеленью. Растрёпанные одежды хиппи странно смотрелись на женщине, но скоро Художник перестал замечать что-то, кроме её притягательности. Он задумался о том, чтобы перенести загадочную женщину на бумагу.

— Вот эти картины написала Дара, — кивнул парень на женщину.

Дети ходили и рассматривали работы хиппи, а Художник остался возле картин Дары. Что и говорить, свободное современное искусство хорошо тем, что в нём можно самовыражаться, не думая о правилах. Но в живописи Дары чувствовалась школа, владение техникой. Она явно научилась этому не в поселении.

Прощаясь с Дарой, Художник подарил ей краски и кисти, имевшиеся при нём.

— Дара, я прошу разрешения писать вас, — сказал он.

Дара смутилась и попыталась объяснить, что хиппи должны думать о мире во всём мире, а не о самолюбовании. Художник напомнил ей, что хиппи занимаются живописью и изображают в ней себя и друг друга. Дара не давала ясного ответа.

В выходные Художник приехал в поселение один. Он думал только о Даре, кое-как дождался встречи с ней. Идея портрета Дары захватила его целиком. Придя к ней, Художник повторил просьбу. Дара, должно быть, заинтересовалась возможностью создать творческий проект. Её удалось уговорить. Дара сидела на стуле у окна с такой гордой осанкой, как будто находилась в студии. Художник подумал, что, возможно, она привыкла выступать перед публикой. Душа Художника стала песней. Единственно, что он видел — светлое лицо в ореоле рыжевато-золотистых кудрей и холст. Мазки красок на портрете казались всплеском колдовского зелья.

Дара рассказала о жизни до поселения. У неё был дом — полная чаша, Дару любили муж и дочка, и она их любила. Но замужество случилось благодаря тому, что муж вывез Дару из дома родителей-старообрядцев. Отец, мать и братья с тех пор держали зло на Дару. Дара нечаянно встретилась с братом. От него она узнала о смерти отца, который перед этим проклял Дару. Дара верила, что проклятие может принести вред не только ей, но и мужу и ребёнку. Она примкнула к хиппи, желая приглушить свою боль с помощью миротворческих идей. Художник почему-то подумал, что муж Дары не находит себе места в разлуке с ней.

Портрет буквально играл красками. С холста смотрела колдунья Катлина. Дара в восхищении любовалась лицом колдуньи, Художник — реальным лицом Дары. Он сделал копию с портрета в подарок Даре, а первый вариант оставил себе.

Дара вышла к воротам, прощаясь с Художником. Он чувствовал, что дом хиппи как будто притягивает его. Художник с трудом вспоминал дорогу обратно. Локоны Дары опять светились вокруг её лица. Она казалась моложе всех хиппи. Уходя, Художник оборачивался и смотрел на Дару. Она стояла бездвижно, смотрела на Художника в ответ. Причёска Дары напоминала солнце, скатившееся на землю.

«Победа»

Дара почувствовала себя немного спокойнее. Она решила оставить место добровольной ссылки и вернуться домой. Счастью мужа, Аурелии и друзей не было предела. Дара соскучилась и по людям, и по творческой деятельности, хотела появляться в свете. Она знала о концептуальном театре «Победа», созданном руководителем Вероникой. Дара подумала о том, чтобы присоединиться к его труппе. Она знала Веронику, хотя и не очень близко. Две привлекательные и просвещённые женщины уважали друг друга, но не спешили вступать в дружеские отношения. Конечно, Дара рассматривала «Победу» не как место для дружбы, а как способ раскрыть потенциал.

Дара пришла на репетицию в «Победе». Молодые люди и девушки готовились к постановке «Собора Парижской Богоматери». Четыре мальчика пробовались на роль Феба, две девочки — на роль Флёр-де-Лис. Вероника слушала их декламацию. В «Победу» приходили люди разных возрастов, ищущие приложения своим способностям. Сегодня Даре предстояло увидеть игру молодёжи.

Актрисы, репетирующие роль Флёр-де-Лис, разговаривали каждая с двумя партнёрами.

— Что же с вами приключилось в эти два долгих месяца, злодей? — начала первая Флёр-де-Лис.

— Клянусь вам, вы так хороши, что можете вскружить голову даже архиепископу, — сказал комплимент первый Феб.

— Хорошо, хорошо, сударь, но оставьте в покое мою красоту и отвечайте на вопрос.

— Извольте, дорогая кузина! Я был вызван в гарнизон, — прозвучал ответ от второго Феба.

Начался следующий диалог между другими актёрами.

— Боже, сколько там народу! Взгляните, прелестная кузина! — воскликнул третий Феб.

— Не знаю. Кажется, какая-то колдунья должна сегодня утром публично каяться перед собором, после чего её повесят, — ответила вторая Флёр-де-Лис.

— А как зовут колдунью? — спросил четвёртый Феб.

— Не знаю.

Вероника отдала роли второй Флёр-де-Лис и третьему Фебу, не забыв сказать комплименты всем, кто пробовался.

Роль Эсмеральды должна была исполнять молодая актриса Тоня. Девушка волновалась, не зная, как точнее построить образ. Вероника хотела помочь Тоне раскрепоститься, развеселить её. Она предложила сыграть вдвоём, Тоня читала за Феба, а Вероника за Эсмеральду. Возможно, эта сцена поднимала настроение Тоне. Актрисы читали диалог, где Эсмеральда просит Феба научить её вере, которую он исповедует, но Феб думает только о том, чтобы пофлиртовать с доверчивой цыганкой. Тоня двигалась и разговаривала сначала скованно, потом засветилась улыбкой, сюжет зарубежной классики заинтересовал её. Вероника горела вдохновением, Эсмеральда оживала в её голосе и гибких движениях. Дара задумалась, глядя на этот союз. Яркая игра Вероники сделала всю сцену интересной и запоминающейся. Девушке Тоне просто нечего было играть. Непонятно, почему Вероника решила сделать Тоне такой царский подарок, как главная роль в спектакле. Кроме таланта, Вероника обладала и красотой. Её распахнутые глаза в огромных ресницах и нежный голос придавали Веронике сходство с юным созданием. Разумеется, она находилась в счастливом цветущем женском возрасте, но сейчас наивность Эсмеральды отражалась в нежности Вероники. Становилось понятно, что Вероника могла бы не собирать коллектив «Победы». Её талант играл всеми гранями.

В спектакле «Собор Парижской Богоматери» Тоне предназначалась роль Эсмеральды, Веронике — Гудулы. Дара с любопытством представляла себе, каким получится этот творческий проект.

Дуэт

Очень скоро Дара подружилась с Вероникой. Дара называла создательницу «Победы» кратким именем Вика. Дара и Вика так часто появлялись вместе, что их уже не представляли друг без друга. Казалось бы, женщины по-разному выглядели, разговаривали и думали. Но из их индивидуальностей создавалось всестороннее восприятие жизни. Знакомые обращались за советом к ним обеим, зная, что, если одна из них что-то не понимает, это поймёт другая. Вика выходила на сцену в роли затворницы Гудулы. Для Дары задумывалась постановка о событиях средневековья, где она могла бы играть колдунью, составляющую зелье из магических трав. На игру Вики приходили посмотреть её два сына. Старший встречался с девушкой Владой, присоединившейся к «Победе». Вика полюбила образ Гудулы, гордой и одинокой. Казалось бы, Вику знали как лёгкого и светлого человека, не способного удержать свои чувства в четырёх стенах. Но Вика приняла близко к сердцу тоску Гудулы. Героиня романа стала затворницей только для того, чтобы неосторожные люди не бередили её рану.

Дара часто возвращалась в воспоминаниях к поселению хиппи, её перелому в жизни. Рядом с поселением Художник зарисовывал лесную природу. Познакомившись с Дарой случайно, он не отрывал глаз от её удивительного лица. Художник мечтал написать Дару. Дара засмущалась, она думала, что успела порастерять обаяние за время депрессии. Всё-таки Художник уговорил её позировать. На портрете Дара увидела манящую женщину, которую уже давно не замечала внутри себя. Она думала о Художнике и дома. Только ему удалось вдохновить Дару на новые свершения.

Дара снова встретила Художника в «Победе». Он рисовал эскизы костюмов и декораций для «Собора Парижской Богоматери». И Художник, и Дара не могли скрыть радости. Вика обдумывала совместно с Художником костюм Гудулы — коричневое рубище из бархата, на грани между бальным платьем и древнегреческой драпировкой, свисающие амулеты. Искусство объединяло Вику и Художника только как общая работа. А сердце Дары таяло, когда она оказывалась рядом с Художником. Нежное чувство преобладало над преклонением перед техникой.

Дара и Художник понимали, что это состояние называется любовью. Они оба жили в семьях. Дара отдала свою руку тому, кто увёз её в город из старообрядческой деревни. Она испытывала горячую благодарность к мужу, подарившему ей интересную жизнь. Дара смогла выучиться, она стала литературным редактором, правда, из-за её проживания у хиппи в работе возник перерыв. Но теперь она задумывалась о том, что муж, возможно, сам с трудом представлял, какие возможности открыла для себя Дара. Он не обращал внимания на литературу и театр. Дара не знала грамоты, приехав из деревни, но теперь стала настоящей светской леди. Художник женат на интеллигентной женщине, получившей изящное воспитание. Жена Художника часто испытывала приступы меланхолии, обвиняла его в том, что он лишил будущего её и сына-студента. На публике это была чопорная дама, Художник видел изведённую, усталую женщину. Дара создавала яркий, светящийся спектакль из каждого дня. Художник не мог остановить возникшую стихийную страсть.

Вика и Дара выглядели очень по-разному, каждая по-своему удивительно. Вика — с пышными кудрями, круто завивающимися над плечами, с огромными глазами, восхищёнными всем виденным, с наивной улыбкой. Дара — с мягкими локонами, с удлинёнными глазами, часто обращёнными в сторону, с тонкими губами, сложившимися в ироническую улыбку. При этом цвет волос Вики — густо-чёрный, цвет глаз — грозовое небо. Вика часто носит костюмы и блузки цвета шоколада, запомнив откуда-то эту креативную идею для имиджа. У Дары светлые волосы, в которых почти растворяется рыжинка, и светло-зелёные глаза, которые издалека можно принять за голубые. Чёрный ангел и светлая колдунья. Почему-то Дара не чувствовала ревности к Вике, не боялась, что Художник запутается между двумя подругами. Выверенно-правильная Вика походила не столько на женщину, сколько на трогательное видение, на очаровательный символ. Бессмысленно было отгадывать, какими были её отношения с мужчинами. Мужчины смотрели на Вику с восхищением, но не решались приблизиться к её исключительности. Когда-то Вика выходила замуж за однокурсника, с которым они позже вместе играли в городском театре. У пары появилось двое детей. Потом Вика и её муж развелись. Вика отделилась от театра, организовала «Победу». Она влюбилась в человека, встретившегося ей в это время. Они поженились, даже блистали в спектакле в ролях Федры и Тесея. Сейчас Вика жила одна. Она не говорила прямо о том, что произошло между ней и мужем. Дара услышала от Вики только, что супруги утратили взаимопонимание. Кажется, они не оформляли развод. Любовь Вики, не угасающая в разлуке, создавала ещё большее расстояние между ней и мужчинами, охраняла Вику от притязаний. Художник мог бы найти желание любви, созвучное ему, только в Даре. Сейчас он писал её портреты и говорил, что из его красок выходит колдунья. При этом Художник и Дара старались не думать о том, что его заказы в театре подойдут к концу. Пока что они встречались в «Победе». Романтичная атмосфера концептуального театра подпитывала любовь. Дара согласилась бы оставить мужа ради этого праздника. Она пыталась поговорить об этом с Художником, но он как будто боялся таких разговоров и не поддерживал их.

В спектакле «Кармен» Вика играла Доротею. Единственной возможностью изливать любовную тоску для Вики стала игра. Она не боялась воплощаться в самых гротескных образах, хотела получать новое дыхание хотя бы так. Тем более, безграничная красота Вики не могла бы уменьшиться. После постановок актёры время от времени собирались за столом. В такие минуты Дара переживала ещё один триумф.

— Дарья, поимпровизируйте, — просила Влада, исполнительница роли Кармен.

Дара оживлялась. Её импровизация представляла собой сказочную историю, сочинённую на ходу. Дара любила делиться с публикой тем, что умела создавать. Песни и танцы Дары посвящались всем, чьи сердца они затронут. Вика и Дара по праву считались королевами «Победы», потому что каждая чувствовала, когда выступить первым голосом.

— Когда Эсмеральда появляется в таборе, все взгляды обращены на неё, — заговорила Дара. — Тайна Эсмеральды — в волшебных серьгах. Она собирает украшения из магических камней. Сила камня дарит Эсмеральде красоту и притягательность. Просьбы и приказы Эсмеральды исполняют самые бешеные цыгане. Во время её танца камни в серьгах звенят. Звон превращается в прекрасную музыку. Танец отражается в зеркале. Отражение Эсмеральды тоже носит звенящие волшебные серьги. Музыка увеличивается вдвое. Танец как будто сопровождается цыганским оркестром.

Годовщина

«Победа» отмечала годовщину создания. Вика и Дара управляли праздником. Рядом с ними сидели их дети и Влада. Участники «Победы» по очереди говорили комплименты своему творческому пространству. Настал момент, когда высказала похвалу «Победе».

— Когда я оказалась в этой волшебной атмосфере, я стала самой счастливой актрисой! — возвестила Дара. — И здесь я обрела столько интересных единомышленников!

Старший сын Вики и Влада пели песню о бродячих артистах. Потом поднялась Тоня.

— Пусть театральные сезоны продолжаются бесконечно! — пожелала Тоня. — Приятно играть на сцене «Победы»!

— Приятно, что здесь играет прекрасная девушка! — просияла Вика.

Тоня пела о паруснике, мчащемся в сказочный путь. Праздник продолжался. Скоро застолье перешло во множество бесед между актёрами, то отдельных, то переплетающихся.

Дара замечала, как нежно Вика относится к молодым членам «Победы». Она подолгу объясняла им, как найти верный тон роли, советовала, в каком образе лучше раскроется каждый из них. Непонятно, откуда у Вики бралось столько душевной щедрости. Она зажигала новые звёзды, предлагала мальчикам и девочкам интересные роли. Все они выглядели одинаково бесцветно. Влада более строгая и властная, Тоня более нежная и мечтательная. Но всё-таки разница между девушками не казалась заметной. Вика искала блестящие сценические образы для блеклых девочек, которые могли бы воплощаться в любых ролях и всё равно не стали бы отличаться друг от друга. Оставалось только догадываться, по какому принципу Вика выбирает актёрам ту или другую роль. Вика по секрету рассказала Даре о том, что происходит с Тоней. Тоня влюбилась в того, кого любит Вика и с кем Вика сейчас в разлуке. Он живёт уединённо, не поддерживает отношения со знакомыми. Тоня продолжает играть в «Победе», чтобы хоть изредка узнавать что-то о нём. Вика не показывает, что ей известно о любви Тони. В душе Вики появилось сочувствие к Тониным мечтам, которые могли бы исполниться, но не с этим человеком. Вика пытается открыть для Тони новые источники радости, предлагает ей главные роли, при этом партнёрами Тони оказываются одинокие мальчики. Вика подчёркнуто ласково разговаривает с Тоней, чтобы никто не подумал, что примадонна «Победы» может унизиться до ревности. Дара поразилась, услышав историю — неужели Вика не боится, что Тоня подстроит ей какую-нибудь гадость? Вика возразила, что Тоня не может причинить ей зла, её мысли обращены только к любимому Вики. Дара просто наполнилась к Вике уважением. Какой мудростью надо обладать, чтобы улаживать отношения в детском саду, то есть среди молодой поросли «Победы». А сейчас и Даре предстоит трудный разговор с ребёнком.

— Аурелия, мне очень важно поговорить об этом с тобой, — сказала Дара во время праздника. — Я ухожу от папы.

— Ты не можешь предать нашу семью! — воскликнула Аурелия. — Я уже заметила, что ты стала какая-то странная, когда начала играть в «Победе»!

— Да, здесь я полюбила Художника.

— И ты готова поддаться минуте слабости?

— Мне даже неудобно тебе объяснять. Кажется, я жду ребёнка от Художника.

— Какого ребёнка? — невпопад повторила Аурелия.

Сейчас Дара ясно видела, что не любит мужа и вряд ли когда-нибудь любила. Уход из дома приумножил грусть Дары. Художник вернул ей женское очарование, отвлёк Дару от сознания вины. Дара не потеряла харизматичность и глубокомыслие. Это унаследовала Аурелия, вернее, достоинства ещё только набирали силу в её душе. Лицо Аурелии, всегда сияющее улыбкой, притягивало такие же радостные взгляды в ответ. Её прелесть скорее женская, чем девичья, без полутонов. Глаза Аурелии похожи на глаза Дары, но не чисто зелёные, а бирюзовые. Волосы Аурелии густые, длинные, вьющиеся, такого же рыжевато-золотистого цвета, как у мамы. Видя сходство дочки с собой, Дара когда-то выбрала ей имя Аурелия, означающее «золотая». Художник оказался во власти колдовской красоты Дары. Но, едва услышав её предположение о беременности, Художник испугался последствий. Он неуверенно тянул: «Мы уже не в таком молодом возрасте, я не имею постоянной работы…» Художник до сих пор не решился развестись с женой, боялся причинить ей обиду. Дара с грустью видела, что творчество гения не поможет ей в реальной жизни.

— Ты перестала уважать семейные устои! — сурово сказала Аурелия. — А как будет страдать папа, если ты променяешь его на это… это…

— Аурелия, прости, я не отрицаю моей вины.

— Можешь не оправдываться! — разгневалась Аурелия. — семья держится отцом и матерью, а ты разрушила семейный очаг!

— Солнышко, ты имеешь право меня осуждать, — вздохнула Дара. — Я смею надеяться только на то, что любовь к маме станет для тебя важнее, чем соблюдение жизненных установок.

Актриса

На следующий день после праздника Дара пошла на обследование. Её грехопадение уже не осталось секретом для молодых артисток, с которыми Аурелия обсуждала случившееся.

— Женщина должна всегда сохранять порядочность! — изрекла Аурелия.

— Знаешь, с другой стороны, сейчас многие разводятся, — примирительно сказала Влада.

— Бедная Дарья, она всегда была весёлая, а теперь у неё прямо погасли глаза! — расчувствовалась Тоня. — Надо пожалеть её, а не думать о своём высокомерии!

Раздражение Аурелии уже пошло на спад.

— Ой, и правда, — огорчилась она. — Ведь это моя мама, какая бы она ни была.

Дара узнала, что она не беременна. Некоторые проблемы со здоровьем возникли от переутомления. Но теперь Дара видела, в какой сложной ситуации она оказалась. Она уже не могла продолжать жить так, как раньше. Дара оказалась перед выбором: тихая домашняя радость или феерическое дурманящее счастье? При этом стало понятно, что Художник пасует перед трудностями. Куда же идти, вперёд или назад?

Про игру Вики написали статью в газете. В тексте упоминалось о её нежном, звенящем голосе, придававшем сходство с ангелами и фанатичкам, и сводницам, изображённым Вероникой. В «Победе» пересказывали статью из уст в уста.

— Голос Вики очень музыкальный, — сдержанно соглашалась Влада. — Но она декламирует по старым канонам, современное чтение звучит иначе. Я уже говорила ей об этом, но у Вики косный взгляд на драматургические приёмы.

— И всё-таки, как преувеличены комплименты, обращённые автором к Веронике, — скептически говорила Тоня.

— Ну, это ты зря! Посмотри, какая она худая в её возрасте!

— Возможно, она носит корсет.

— И какие у неё огромные глаза!

— А это от краски.

— Тонь, ну, что тебе не сказать: «Да, шикарная женщина»?

Тоня старалась казаться безразличной. В глубине души она осознавала, что, если в первую очередь её привлекает в «Победе» талант её возлюбленного, то во вторую очередь — красота Вероники. Ни того, ни другого нельзя видеть равнодушно.

Дара готовилась к выступлению в роли Катлины. Она сняла квартиру, где собиралась жить одна. Дара не могла выбрать ни одного из мужчин, занявших каждый своё место в её сердце. Уединённая жизнь должна была помочь Даре принять верное решение. С ней оставалась ещё одна любовь, уж точно не связанная земными законами. Дара влюблена в искусство актёрской игры. Талант актрисы согревает всех, но никто не может удержать его под замком. Вдохновение актрисы всегда с ней. Если актриса не потеряет вдохновение, оно никогда не оставит её.

Дара радостнее думала о будущем, зная, что Аурелия простила ей «зигзаг», причину которого не понимала. Обживая новую квартиру, Дара постепенно успокаивалась. Впереди открывались большие горизонты для творчества.

Съёмная квартира

Дара могла похвалить себя за качественную игру. На сцене из неё получилась блистательная Катлина. Теперь она жила вдвоём с Художником в съёмной квартире. Выбор судьбы стал для Дары более определённым. Художник писал с Дары портреты, как и в этот день. Но Дара задумывалась не о живописи.

— Я всё-таки хочу понять, — сказала Дара. — Мы станем мужем и женой?

— Надо обязательно говорить под руку? — поморщился Художник. — Я только поймал вдохновение.

— Твоя супруга хочет издать монографию.

Сказав это, Дара долго сидела молча. Художнику показалась странной пауза, поэтому он поинтересовался, что так обеспокоило Дару.

— Она собирается сделать это в нашем издательстве. Как представлю, что придётся обсуждать с ней количество страниц и печать…

— Мне казалось, что я всё ясно выразил, — вздохнул Художник. — Я не люблю её, я её ненавижу и презираю. Но при разводе я потеряю часть имущества, уже и так бедного. Любовь и семья — две разные вещи.

— Я сам не захожу в мою квартиру, чтобы не встречаться с мужем. Мы с Аурелией видимся только в «Победе», да и то я сгораю со стыда перед ней. Что делать, наш папа был бы рад меня вернуть, но я люблю тебя.

— Такие отношения — норма для богемных кругов.

Дара загорелась гневом. Она закричала на Художника, требуя, чтобы он убрался из квартиры. Дара для него кто, временный причал? Кстати, она оплачивает аренду, Художник хорошо устроился. Сказав о деньгах, Дара надавила на больное место Художника. В ответ он сказал о ней грязные слова, объяснил, что она и не производит впечатления женщины, с которой хочется создать семью. Дара приказала Художнику уйти прямо сейчас. Когда за ним закрылась дверь, Дара заплакала истерично и громко. Рядом стоял мольберт с её портретом, приукрашенным, облагороженным и спокойным. Искусство живописи, так любимое Дарой, как будто издевалось над ней в эту минуту.

Аурелия играла главную женскую роль в постановке «Уединённый домик на Васильевском». Вика замечала, что Аурелия гармонично вошла в образ девушки Веры, поражённой столкновением с мистическим миром. Сюжет литературного произведения напоминал о галантном, романтичном времени, но при этом вызывал жуткие впечатления, куда там современным фэнтези. Аурелия выходила на сцену в длинном сиреневом платье, полная старомодного благородства. В реальности её часто видели улыбающейся, душевный смех Аурелии создавал хорошее настроение тем, кто рядом с ней.

Аурелия сейчас виделась с мамой в основном на репетициях «Победы». Втайне Аурелия расстраивалась, что отношения родных людей потихоньку становятся рабоче-творческими. Она показывала маме семейные фотографии, как будто нечаянно найденные в ящиках стола. Аурелия приносила семена цветов, расспрашивала маму, как их лучше выращивать. В ней жила надежда, что Дара соскучится по семейному гнезду и вернётся туда из безлико-самостоятельной квартиры.

В конце дня Вика, Дара и Аурелия обсуждали сделанную работу. Разговор сопровождался смехом, как обычно. Но после ухода Аурелии Дара призналась Вике, что ситуация с поздней любовью зашла в тупик.

— Я бы ещё пожила там, где сейчас, — вздохнула Дара. — Всё-таки я не готова возвращаться в прошлую жизнь. Но боюсь, что не потяну оплату квартиры одна.

— Дара, если хочешь, я могу войти с тобой в долю, — предложила Вика.

— Вика, тебя это обременит…

— Что ты, если честно, у меня тоже переломный момент.

Дара и Вика поселились в квартире вдвоём. В первый совместный вечер Вика приготовила вкусный салат.

— На все руки! — похвалила Дара. — Что ты туда порезала?

— Говяжью печёнку, квашеную капусту, половинку красного перца, половинку зелёного, половинку яблока, два мандарина и маленький кусочек лука, — безошибочно перечислила Вика.

— Ты прямо хозяюшка! Я вот совсем разучилась готовить в городской жизни. Когда жила в деревне, умела даже испечь хлеб. А тут всё можно купить готовым, уже непонятно, зачем что-то стряпать.

Вика резала мясо и шпик, собираясь их тушить.

— Удивляюсь, как ты стала такой богемной дамой, хотя в детстве не жила на большие средства, — сказала Дара. — И в то же время знаешь, как устроить быт, не закрываешь на него глаза.

— Какая я элита, — засмеялась Вика. — Я до сих пор говорю «ложить» и «поклади», не знаю, как это запомнить. Некоторые слова вживаются в нас с детства. Во ты просто сокровище из старообрядческой деревни.

Мясо протушилось до полуготовности. Вика положила в него нарезанные овощи — картошку и помидоры.

— Какая красавица Аурелия в сиреневом платье, когда она играет Веру! — с восторгом вспомнила Дара.

— Да, она в нём цветёт, как майские цветы.

— Я в последнее время то и дело пересматриваю видео, где она играет в «Уединённом домике на Васильевском». Ну, просто я в то время как познакомилась с нашим папой! Когда я жила в деревне, там носили длинное. Надо сказать правду, у нас был счастливый медовый месяц. Ко мне тепло отнеслись свёкор и свекровь, и я к ним тоже. Хотелось жить мирно в новой семье. У нас чуть ли не полгода проходит на даче, если подсчитать, сколько мы туда ездим. Там я возвращаюсь в природу, это наша суть. Хотя город подарил мне многое из того, что я знаю. Люблю разводить цветы. Когда они есть, дом обжитой. Ещё с юности могла не встать в очередь за шмотками, а за семенами пошла бы хоть на край света. Это как игра в казино.

Вика открыла духовку и достала говядину. Дара в последнее время стала часто вспоминать семейную жизнь, возвращаясь мысленно в особенно приятные моменты. Сложившийся брак был хорошей частью жизни Дары, а она погналась за прекрасной грёзой. Движение вперёд продолжалось, но сейчас Дара задумывалась о том, что она потеряла и что приобрела.

Вика погрузилась в профессиональные искания. В заметках о её игре Вика читала оценки своего творчества, в общем-то, слышанные и в приятельских беседах. Веронику знали по спектаклям «Федра», «Собор Парижской Богоматери», «Кармен». Публика видела блистательную красавицу, словно вышедшую из поэтических строк. Роли, сыгранные Вероникой, одинаково отражали исключительность, фантастичность женщины. Вероника оставалась прекрасной дамой и в жизни, и на сцене. Глядя на неё, женщины-зрительницы видели волшебную женскую судьбу, где нет бытовых проблем, усталости, стресса из-за развода, потому что все герои-мужчины падают к ногам красивой главной героини. Веронике не особенно верили. Романтичные судьбы её героинь принимали за её собственную судьбу. Людям казалось, что Вероника живёт в стеклянном футляре, где на неё не может даже подуть ветерок. Женщина-поэзия состоит из света звёзд, а не из плоти и крови. Обычно Вероника выступала в ролях персонажей, существующих в заоблачных мирах где-нибудь за гранью веков. Теперь она решилась сыграть главную роль в спектакле «Второй медовый месяц». Постановка изображала современную жизнь. Главная героиня жила так, как живут многие, попадала в самые обыкновенные ситуации. Вслед за публикой сомневались и критики, что у Вероники получится убедительно сыграть реальную женщину. Ведь она привыкла играть ожившую поэзию, которой и является в действительности.

Разумеется, все объективные рассуждения теряли смысл перед красотой Вики — красотой и лица, и речи, и мироощущения. Внешность хрупкого ангела отвлекала слух собеседников Вики, когда она ненароком говорила «ложить» или «заплочено». Иногда её идеальность казалась сладковатой. Вика играла решительных, искушённых женщин. Но её очарование всё равно проглядывало сквозь властность героинь, как сквозь некачественный грим.

Вика и Дара вместе репетировали «Второй медовый месяц». Героинь спектакля звали так же, как и исполнительниц их ролей. Обе героини — актрисы. Стараясь придать себе заурядность, Вика туго собирала кудри назад, как будто останавливала их полёт. На виду оставалось только её лицо.

— Не знаю, изменила ли что-нибудь гладкая укладка, — с иронией говорила Дара.

— У Вероники праздничные глаза, они всё равно украшают! — откровенно говорила Аурелия.

Действительно, что бы ни примеряла на себя Вика, её бездонные глаза всегда светились мечтой. Вот почему она оставалась «актрисой одной роли».

«Второй медовый месяц»

Вероника Григорьевна сравнивала себя и мужа с ними же, но во время знакомства в юности. Она зачитывалась пьесами Шекспира. Он изрисовывал тетрадки моделями самолётов. Она постоянно заводила друзей. Он искал уединения. Она — «кошатница». Он — «собачник». Она слушала музыку ретро. Он слушал джаз. Теперь счастливое время осталось только на старых фотографиях.

Вероника Григорьевна и её муж добились всего, чего хотели. Сейчас она — актриса, он — авиаконструктор. Никто из них уже не восхищался своим делом, ставшим обыденностью. Муж Вероники Григорьевны быстро выбивался из сил, с трудом дожидался конца дня. Дома он бездвижно лежал на диване перед телевизором.

— Ёкэлэмэнэ, когда здесь появится человеческая еда? — качал права муж. — Мы питаемся из баночек и пакетиков!

— Я и не давала повод думать, что я буду кухаркой и горничной! — резко бросала Вероника Григорьевна.

Она производила приятное впечатление — стройная, энергичная брюнетка. Веронике Григорьевне часто признавались в любви. Она отвечала: «Простите, но я люблю мужа».

Вероника Григорьевна не разбиралась ни в готовке, ни в швейном деле. В обеспеченной родительской семье этого не требовалось. Вероника Григорьевна отдавала себя только учёбе в школе и в вузе. Она умела петь и танцевать, но в драме это не стояло на первом месте. Красота и оптимизм заменяли Веронике Григорьевне таланты и привлекали к ней людей. Веронику Григорьевну воспринимали как красивый объект поклонения, но не как человека, способного на деятельность.

Вероника Григорьевна дружила с одной из актрис театра, но сейчас подруга переселилась в Санкт-Петербург. Активная подруга мечтала о новых вершинах. Они уже довольно давно не переписывались в Интернете. Теперь подруга — петербургская аристократка, она забыла Веронику Григорьевну и провинциальные подмостки. Для Вероники Григорьевны подруга оставалсь самой близкой. Или она идеализирует человека, находящегося далеко?

Всё чаще Вероника Григорьевна думала, что она не живёт реальной жизнью, а только репетирует её. Вероника Григорьевна ждёт чего-то важного, её не радуют мелочи. После репетиции обычно случается премьера. Но Вероника Григорьевна репетировала свой выход уже долгое время. И вот у неё появилась главная роль в современной пьесе, не требующая молодости.

После дебюта в новой роли Вероника Григорьевна принимала букеты от мужа и двух сыновей. Спектакль смотрела и подруга Вероники Григорьевны, приехавшая из Санкт-Петербурга. Подруга восторгалась Вероникой Григорьевной. Те, кто обладал талантами, отражали шарм Вероники Григорьевны в живописи, поэзии, прозе и музыке. Всё, чего не умела Вероника Григорьевна, создали люди, вдохновлённые её внешней привлекательностью.

Подругу Вероники Григорьевны звали Дарьей. В школьные годы это была девочка Даша, не самая хрупкая, с не менее объёмной рыжевато-золотистой косой. Над Дашей посмеивались одноклассники. Она жила небогато, попала в город из деревни, где не было школы. Даша удивлялась всему, что видела в городе. Постепенно она освоилась в новой жизни. После выпуска Даша решила поступить учиться актёрской игре. Спев народные песни, Даша очаровала комиссию. Перед экзаменом она нечаянно поцарапала щёку. Даша заклеила царапину пластырем, конечно, от этого её лицо не казалось красивее. На абитуриентку с пластырем смотрели в поражении, но обаяние Даши помогло ей оказаться в числе поступивших. Учась вместе, Вероника Григорьевна и Даша подружились. Вероника Григорьевна посоветовала подруге называться Дарой, что звучало оригинальнее. Она отрезала косу Дары, желая создать подруге имидж современной, энергичной девушки. Вероника Григорьевна и Дара вышли замуж. И в той, и в другой семье родилось два сына.

В тяжёлое время театральная игра не приносила актёрам дохода. Дара нашла способ заработка — стала ходить в подземный переход, играть на гитаре и петь. В переходе её увидел режиссёр петербургского театра, приезжавшего на гастроли. Он предложил Даре переехать в столицу и играть в его театре, такой талант нельзя прятать в глуши. Дара перевезла семью в Санкт-Петербург, где сейчас блистала на сцене.

Вероника Григорьевна и её муж во второй раз праздновали свадьбу. Дара сидела среди гостей. На празднике Вероника Григорьевна рассказывала о любви к мужу. Новобрачная встала за свадебным столом.

— Я часто испытывала недовольство моей работой, думала, что моя звёздная роль ещё только предстоит. Но сейчас я понимаю, что моя звёздная роль — роль невесты моего жениха, жены моего мужа. Наша любовь возникла, когда мы оба были первокурсниками. Мы сыграли счастливую свадьбу и поехали в Сочи. Я стала задумываться: какой женой я должна стать? Каждая женщина идёт по своему пути. Одна становится поэзией, романтикой, живущей в творчестве, на которое вдохновляет создателей. Благодаря ей жизнь приобретает красоту и гармонию. Другая оберегает домашний очаг, отдаёт свою силу и доброту семье. Материнство создаёт человеческие судьбы, закладывает в них счастье. Женщины стоят перед выбором. Они думают, что лучше — душ или тело. Кто-то выбирает одно, кто-то — другое. Кто-то выбирает большую часть от одного и немного от другого. Высшая мудрость — соединять и душу, и тело. В любом случае, надо чувствовать, в какие моменты жизни нужна каждая из сторон.

Собравшиеся зааплодировали Веронике Григорьевне.

Свадьба

Играя «Второй медовый месяц», особенно финальную сцену, Вика с трудом сдерживала слёзы. Она втайне мечтала именно о такой женской судьбе, пусть приземлённой, но вдвоём с кем-то ещё. Вику знали как поэтичное создание. Но взамен на волшебную судьбу она больше не могла войти в обычную женскую ипостась. Вика не знала житейской пошлости, но и житейской радости тоже. За кулисами она узнала, что на её имя доставлен букет. Посмотрев на цветы, Вика улыбнулась. Она не сомневалась, от кого прислан букет. Возможно, слова героини о женском счастье Вика произнесла со сцены не напрасно и их услышал именно тот, о ком она думала в это время.

Вика и Дара не только подружились между собой, но и подружили детей. Сын Вики женился на Владе, свадьбу праздновали вместе. Точнее, собирались дома у Вики. Молодожёны не стали устраивать пышный праздник, хотели съездить в свадебное путешествие. Придя на свадьбу, Дара увидела там дочь и мужа. Муж подарил Даре букет.

— Поздравляю с премьерой «Второго медового месяца»! — сказал он. — Я его смотрел, ты прямо звезда!

— Спасибо, значит, не зря старались, — улыбнулась Дара.

Друзья новобрачных после застолья устроили квест. Новобрачные проходили путь с загадками и препятствиями, чтобы найти подарок — ключи от автомобиля.

«Победа» собиралась ставить цветаевскую «Метель». Планировалось два её показа. Один раз роль Старухи играла Вика, другой раз — Дара. Разумеется, их условно называли старухами, когда актрисы играли в союзе с девочками и мальчиками. Вика и Дара исполняли функцию связи времён.

— Всё-таки костюмно-исторические роли имеют преимущество перед ролями, отражающими реальное время, — говорила Вика Даре. — Актёрская игра предполагает совершенную идею, а не копание в клубке проблем. Важен результат внутренней работы сознания, а не процесс.

Мягкими, прописными словами Вика пыталась погасить душевное напряжение, испепеляющее Дару. Волнение Дары становилось заметным.

Наконец Дара призналась Вике, что решила вернуться к мужу из съёмного жилья.

— Один человек любит меня, но у меня нет к нему даже интереса, — в отчаянии сказала Дара. — Другого люблю я, но он поступает непорядочно. Я знаю, что люди выбирают одиночество, если не могут жить вместе с любимыми. Но я так боюсь одиночества, что согласна даже на жизнь с нелюбимым!

Вика с грустью слушала Дару.

Две «Метели»

Первая «Метель»

Господин и Дама

— Когда проснулась нынче на рассвете,

Я поняла, что вдаль хочу уйти.

До ночи шла я сквозь буран и ветер.

— Я миру уж давно сказал «Прости».

— Я вся — огонь, мне ничего не страшно.

— А может быть, снежинка в небесах.

— Меня скрыл от людей зелёный плащ мой.

— Теперь он чёрным кажется в ночах.

— Мы словно две серебряных метели.

— Дорогу заметает снежный шлейф.

— Нас раскачали снежные качели.

— Метельный посвист стал напевом флейт.

Старуха

Как спящая Старуха безобразна!

Как тих и заколдован её сон!

Она сидит в оцепененье праздном,

Храня в себе наследье всех времён.

Что было розой, то должно завянуть,

Но ищешь розу ты, поэт, не там.

Перед тобой стоит бокал стеклянный,

Вдыхаешь ты в лад хрупким лепесткам.

И эльфа облетает вкруг бокала,

И женственность ты ищешь в ней, поэт.

Она твоей мечтой ожившей стала,

Которой в жизни, может быть, и нет.

Ты думал, что Старуху видишь рядом,

Теперь готов быть с нею без конца.

Титания! Царица с кротким взглядом!

Легка твоя волшебная пыльца!

Вторая «Метель»

Слушает Старуха разговор метелей,

Дверь закрыта на засов,

И поёт с ней рядом песню менестрелей

Зов влюблённых голосов.

Голоса Господина и Дамы

— Для меня не надо белой снежной пудры.

Амазонка — не жена!

— Как в ночи сверкают огненные кудри!

Ты не помнишь. Не должна.

— Всё, что с нами было, я прекрасно помню:

Ночь, Старуха и трактир.

— Всё, чего желал я — это взгляд твой скромный.

Ты — Жена, Сестра, Кумир!

Старуха

Роза Трона стала старой и невзрачной.

Голоса и снежный вихрь!

С её лба снимите вы венец безбрачья,

Дайте ей венец любви!

Заглушают песнь метелей её серьги,

Вденьте в уши звёзды ей!

Старая невеста, вы прекрасны, верьте,

Музыка всё тоньше и нежней.

С рук её снимите тягостные кольца

И наденьте ей любви кольцо!

Для своей любви, прошу тебя, откройся,

Пусть глядит любовь тебе в лицо!

Электронная переписка

«Дара, я считаю себя виноватым. Мужчина должен брать ситуацию в свои руки. Сейчас я потерял столько знакомых, когда стал появляться пьяным на их глазах. Но только в такие моменты я говорю, что думаю. В остальное время я говорю то, что от меня ждут».

«А я не считаю тебя виноватым. Я могла бы предвидеть, что мы не сможем жить так, как мечтаем. У меня есть дочь, у тебя — сын. Мы не вправе заставлять их страдать».

«Мы поженились потому, что всё время оказывались рядом. Наши родители дружили, брали нас то на спектакли, то на выставки. Они не ставили цели нас поженить. Но так уж вышло, что дружба переросла в свадьбу. С моей женой тогда не спешили знакомиться парни, она казалась им слишком заумной».

«Ты женат на прирождённой королеве. Ей ведомы все тайны искусства. У меня нет такой сокровищницы знаний. Я восхищаюсь ею».

«А я не могу восхищаться твоим мужем. Когда думаю о том, что он с тобой рядом, просто разрываюсь от злобы. И он, и я любим тебя, но его любовь имеет право на открытость, а моя нет».

«Старообрядцы рано думают о свадьбе девочек. В мои пятнадцать лет мне уже подыскивали жениха. Я попала в город благодаря мужу. Тогда мне исполнилось шестнадцать, нас не соглашались расписывать до совершеннолетия».

«Я могу снять квартиру, где мы будем встречаться. Или уберусь отсюда куда угодно, и неизвестно, что от меня останется. Если жить не с тобой, зачем жить? А может быть, мы объясним твоей семье, что ты будешь счастлива только со мной».

«Перестань, не трави мне душу! Я причинила горе родительской семье, бросив её, а теперь брошу семью, созданную мной? Говорю откровенно, я несчастна в ней. Я мечтаю только о тебе».

***

Художник и Дара не выставляли любовь на всеобщее обозрение. Иногда в «Победе» кто-то находил судьбу, но кто-то приходил туда только ради творческого диалога. Дара не держала Художника за руки, не целовалась с ним в пространстве «Победы». Они не всегда уходили с репетиций вдвоём. Лишь в съёмной квартире Дара и Художник погружались в любовь безраздельно.

Дара относилась к Художнику почти по-матерински. Она знала, что он подвержен слабостям, теряется перед жизнью и снимает стресс алкоголем. Но Художник создал сценический образ Дары, сотворил из земной женщины величественного кумира. Не без его таланта состоялся и успех Вики. Вика оставалась идеалом женственности и в образе Гудулы (постаревшей Эсмеральды), и в образе Доротеи (постаревшей Кармен). Самой большой любовью Дары стали Художник и Вика. Художник — за трогательную растерянность, Вика — за прописную непогрешимость. И оба — за возможность мыслить образами искусства, ставшего жизнью Дары.

Вика читала со сцены стихи Блока в облегающем чёрном платье. Цвет ночи повторял цвет её кудрей и не спорил с сиянием глаз Вики. Моноспектакль полностью отражал её суть. Совершенство, не имеет себе равных, не имеет никого рядом (бесчисленные поклонники не в счёт), нежный голос Вики произносит прекрасные слова из классики, форма обрела истинное содержание.

Вечером Художник и Дара пришли в съёмное жильё. Он писал с неё портрет. Позирование по-прежнему радовало Дару. Она передавала свою энергию краскам и брала энергию от них. Особенно живыми получились светлые сияющие глаза модели. После того, как Художник изображал их, становилось неважно, какая цветовая гамма возникнет на картине в целом.

Ночью, уже лёжа в кровати, Дара рассказывала Художнику сказку про русалочку. Сказка затянулась надолго, поэтому они спали мало.

На следующий день Дара и Художник побывали в литературном кафе перед репетицией. На полках кафе стояли книги. Художник выбрал стихи, Дара — сказки. На умении рассказывать сказки Дара создала свой сценический образ.

***

«Люблю тебя. Перечитываю «Тиля Уленшпигеля», те страницы, где охотятся на колдуний, и заливаюсь слезами».

«А я люблю тебя. Почему нельзя жить одной семьёй, где все — мужья и жёны и в то же время братья и сёстры?»

«Ты не соглашаешься ни стать моей женой, ни просто жить вместе. Я хочу развестись и жениться на молодой».

«Хорошо, сделай так».

«Неужели в тебе даже не возникает ревности? Я ждал, что ты взбесишься».

«В ревности нет смысла. Ты всегда будешь моим. С кем бы ты ни жил рядом».

Дачный участок

Наступило лето. Дара и её муж поехали на дачу. Когда-то дачу построил муж, чтобы Дара могла жить на природе, как в родной деревне. Дара засаживала дачу цветами и овощами. Сейчас, как и каждое лето, на даче собирались гости. Среди них находилась Вика. Она гуляла по участку в купальнике вместо домашнего платья. Тонкая фигура Вики казалась светящейся. Дара была счастлива, что на её даче есть такое украшение. Дачная жизнь проходила большей частью во дворе.

Дара создавала семью, как дачный уют. Теперь она не знала, так ли уж ей нужна эта цель. Несомненно, главная награда — Аурелия. Очарование и талант Дары не достались ей в полной мере, но в Аурелии и сейчас хватало волшебства через край. Важно то, что Аурелия подарила счастье Даре. Но если в благодарность за счастье Дара должна мучиться, можно ли назвать его счастьем? Дара ждёт понимания, как спасения. Этим летом она несчастлива, но когда наступит осень, меняющая цвет листьев, но ещё тёплая и мягкая, возможно, жизнь Дары тоже вступит в новую фазу.

Дара и Вика гуляли у пруда. Дара призналась Вике, что она решила развестись с мужем. Она осознаёт это желание лучше, чем многие прежние поступки.

— Одного мужчину я не люблю, несмотря на всю его заботу обо мне. Тем стыднее за себя, но я чувствую именно так. Другого мужчину я люблю, но он ни разу не сделал ничего, чтобы сохранить нашу любовь. Его ответственности не хватало даже на то, чтобы не налить себе спиртное. Теперь понимаю, как тяжело разрываться надвое. После измены уже не получится даже спокойной жизни в браке. Я чувствую, что ко мне уже нет доверия. Когда собираюсь в «Победу», это выглядит так, как будто я ищу приключений на стороне, хотя я на самом деле просто люблю драматургию.

Дара и Вика стояли на берегу. Сейчас это были не старухи, хранящие мудрость веков, не эксцентричные дамы, вступающие в бархатный сезон. На берег вышли две русалки, романтичные и чарующие. Одна — с глазами цвета воды, отражающей нежный лунный свет, другая — с глазами цвета воды, отражающей грозовое небо.

Алина

Арина оказалась в концептуальном театре «Победа» не так давно и случайно. Однажды она стояла на остановке, расстроенная, даже в слезах. К ней подошёл знакомиться мальчик. Он рассказал, что играет в «Победе» и пригласил туда Арину, вдруг это чем-то ей поможет. Арина заинтересовалась творческой группой, хотя ещё больше ей понравился мальчик. Она пришла в «Победу». Оказалось, что участники «Победы» работают с классической драматургией, проявляют вкус в выборе репертуара. Репетиции проходили весело, оживлённо. После работы над пьесой актёры не расходились сразу, подолгу обсуждали сделанное. Из старшего поколения Арина выделила Вику, Дару и брата Дары. Вика — руководитель и вдохновитель «Победы», словно сошедшая с иллюстрации к сказке об ожившей звезде. Дара — женщина с бурной судьбой, когда-то приехавшая в город из старообрядческой деревни. Семья Дары возненавидела её за самовольный брак. Точнее, Дару осуждали родители и два брата. Третий брат, младше неё, сейчас разыскал Дару, о которой часто вспоминал. Он спокойно относился к светской жизни, приходил посмотреть на работу «Победы». Брат жил с женой и тремя сыновьями. Он мечтал о хороших отношениях с сестрой, ведь это важнее обид. Дара сейчас развелась с мужем и разменяла квартиру. Никакие сложности не могли погасить её улыбку, Дара оставалась жизнерадостной.

После репетиции актёры собрались на чаепитие. Арина держалась за руку мальчика, пригласившего её сюда. Она незаметно разглядывала сидящих за столом. Вика в чёрном платье, повторяющем линии её стройной фигуры. Аурелия, дочь Дары, с роскошными вьющимися рыжевато-золотистыми волосами, такая же яркая, как мама. Молодая актриса Тоня обнимается с парнем, кажется, не замечая больше ничего. Арина мечтала,

чтобы её отношения с мальчиком стали такими же.

Актёры пели под гитару. В комнате стояло пианино. Арину попросили сыграть на нём, уже зная, что она это умеет. Арина заиграла. В реальности Арина являла странное сочетание, по её мнению — не самой тонкой фигуры и нежного, тихого голоса, как будто боящегося разбиться. Вдохновение украсило Арину, она засияла улыбкой. Мальчик остановил взгляд на Арине — темноволосой, с большими, почти чёрными глазами.

— Скажи, пожалуйста, почему тебя назвали Арина? — спросила Дара, послушав игру.

— Это мой творческий псевдоним, — объяснила Арина. — Я выбрала его, потому что он похож на меня больше, чем моё имя.

Аурелия сыграла на пианино другие композиции. Она тоже играла талантливо, но держалась веселее и увереннее, чем Арина.

— Я продолжу игру в вопросы, — улыбнулась Дара. — Вопрос к Аурелии просто на виду!

Все засмеялись.

— Почему ты рыжая? — спросила Дара.

— Потому что это цвет волшебства, — кокетливо сказала Аурелия.

Арина чувствовала бесконечный восторг.

«Победа» стала для Арины важной страницей жизни. Но и сама Арина превратилась в объект интереса актёров. Скромная Арина не считала себя чем-то особенным. При этом актёры замечали её деликатность, мягкость. Она любила читать, смотреть спектакли и фильмы. Арина искала возможность узнать что-то новое, могла с полуслова разглядеть интересный сюжет. Её нежный голос и бездонные, немного грустные глаза усиливали впечатление беззащитности. Немногие решались откровенно предложить ей дружбу, боясь потревожить зачарованность Арины её мечтами. Любимый мальчик Арины не искал новых ассоциаций, играя в «Победе». Скоро его незнание стало заметным рядом с эрудированностью Арины.

Арина с тайным восхищением любовалась Аурелией. Точнее, вся «Победа» казалась Арине сказкой. Но к восхищению девушкой почти одного возраста с ней примешивалась горечь. Аурелия выглядела весёлой, искромётной, при этом знала технику актёрской игры явно не один день. Арина огорчалась, что она сама не имеет куража Аурелии, маленькой театральной феи. Арина чувствовала себя скованно и не знала, получится ли у неё что-нибудь.

Когда Арина в нерешительности спрашивала совета у Дары, Дара пыталась вызвать её на разговор.

— Ты удивительная девочка, — признавалась Дара. — Ты осторожно присматриваешься ко всему, а у тебя в душе складывается целая Вселенная. Кажется, что ты не для жизни, а для поэзии. В народе опасаются чёрного глаза, но у тебя добрые глаза.

Дара замечала особенности и неправильности внешности Арины. Казалось бы, не худым девушкам предназначаются роли весёлых и не очень весёлых служанок. Или концептуальных фей-ведьм-эльфов-гоблинов, где нужна не столько красота, сколько энергетика. Но рядом с Дарой стояла Настасья Филипповна, хранящая трагедию глубоко в себе.

— Всё же как тебя зовут по-настоящему? — спрашивала Дара.

— Алина, — раскрыла секрет Арина. — Это такое нежное, лёгкое имя, а я похожа на крепостную девку. Поэтому выбрала более простое имя.

Дара долго обдумывала услышанное. Вот в чём заключалась загадка юной актрисы. Её душа была романтичной, трепетной, чуткой ко всему фантазийному, как имя Алина. А внешняя оболочка казалась тяжеловесной и размашистой, как искажённо-просторечное имя Арина. Такую же двойственность Дара чувствовала и в себе, несоответствие внешнего и внутреннего.

Мальчик Арины ушёл из «Победы», думая заняться чем-то более реальным. Скорее всего, их отношения с Ариной тоже дали трещину. Арина стала ещё тише и печальнее. Дара почему-то грустила, представляя, что Арина оставит «Победу».

Ставили спектакль «Вий». Арина играла панночку. Вернее, она попросила написать в программе её настоящее имя Алина. Глядя на обворожительную и в то же время странно-потустороннюю панночку, становилось понятно, что её играет актриса Алина, постигшая магию искусства. Тёмные волосы и глаза контрастировали с бледной фигурой Алины. Она смогла создать волшебство для себя и других. Не один человек старше дебютантки Алины поверил, что у него это тоже получится.