Командировка

Полет подходил к концу. Экипаж уже ощущал

близость дома и предстоящий после

недельной командировки выходной. Время стояло

горячее — начало июля, работы — невпроворот. И

мечтать о большем, чем одни сутки отдыха, было бы

наивно. Деньги и сигареты закончились и душа

каждого уже витала на пороге родного дома.

Бортовому технику старшему лейтенанту Лехе Макарову

домой хотелось особенно сильно. Его ждала невеста

Машка, с которой они из-за частых командировок никак

не могли собраться в ЗАГС. Но ничего, вот завтра будет

выходной, и можно будет подать заявление. На медовый

месяц после свадьбы рассчитывать не приходится, а вот

десять суток отпуска обязательно дадут. И они с невестой

отправятся к теплому морю. "Хотя, — поправил себя Леха,

— это будет уже жена, Маша Макарова".

С путешествием проблем не возникнет. Любой

попутный военно-транспортный борт довезет их

совершенно бесплатно.

Мысли мечтателя оборвала мягкая посадка.

Оставалось только зарулить на стоянку

и отметить благополучное возвращение.

Пить сегодня Лехе не хотелось. Поскорее бы

к невесте попасть. Но традиция — есть традиция. И

нарушать ее, с ущербом для своей репутации, он не хотел.

Винты остановились. И тут по радио командира

вызвали в штаб. Обычно его никто туда специально

не зовет. Если комполка находится на месте, то

мимо штаба командир самолета и сам никак не пройдет.

А тут почему-то не дождались и вызвали.

Экипаж промолчал. Каждый понял — "не к добру".

Ведь до конца стартового времени, когда

борт имеют право отправить куда угодно, оставалось

около десяти часов. А это много, очень много. До

Владивостока хватит долететь. Топлива на

дальний полет в баках достаточно.

Худшие подозрения подтвердились через пятнадцать минут.

— Выходной отменяется! Готовим борт к вылету! —

хмуро бросил командир, — Нас ждут под Москвой.

Забираем людей и везем к морю. Ночуем там. Надеялись

на другой полк, но там подвела погода.

А наши все расписаны. Лето!

Так и получилось. Борт принял на подмосковном

аэродроме группу молодых людей и перебросил их к

Черному морю. Ночевать пришлось в гостинице

местного авиаполка. Однако утром выяснилось, что

один двигатель вышел из строя и требует замены.

Это значит, что на курортном аэродроме экипаж

проведет несколько дней.

Командир курортного полка к этой новости отнесся

спокойно.

— Я начинал лейтенантом в вашем полку. И тоже в

вашей шкуре бывал не раз. Поэтому постараюсь помочь,

— сказал он, — Застряли вы надолго. Но

есть в этом и хороший момент: до моря всего десять

километров. Когда еще удастся в июле на

курорте отдохнуть?! Предлагаю вам поселиться в

нашем военном санатории. Номеров "люкс" не будет, но

жить можно. А как двигатель привезут, я вас вызову.

Санаторий Лехе очень понравился. Белоснежные корпуса

утопали в буйной зелени субтропиков. Такое Леха

видел только в кино про заграничную жизнь. Правда,

поселили их не в красивом корпусе, а выделили

комнату в двухэтажном сером домике рядом с

хозяйственным двором. Все удобства — в конце коридора.

Хотя экипаж был и этому рад. Получить несколько дней

отдыха в разгар лета — нереальное счастье.

Внимательный морской пехотинец — майор, которому

поручили опекать "летчиков", осмотрел гостей и сказал:

— А другая одежда у вас имеется?

У наряженного в не очень свежую "техничку" экипажа

ничего такого не было.

— Рекомендую купить хотя бы футболки и шорты, —

продолжил морпех.

Пришлось ему рассказать, что денег на новые наряды у

"летчиков" нет. А о сигаретах они промолчали.

— Тогда послушайте меня! — подвел итог

майор, — Мы, конечно, летчикам всегда помогаем. И

они в долгу не остаются. Но санаторий у нас непростой,

здесь отдыхает только высшее начальство из Минобороны.

И вас здесь быть не должно. Поэтому разгуливать по

территории санатория в таком виде я запрещаю. Купаться

на пляже санатория вы, конечно, можете, но только когда

там нет отдыхающих. Одним словом — после семи часов утра,

чтобы никого из вас там не наблюдалось. Питаться будете

в нашей столовой для персонала. Охрану я

предупрежу. Но, чтобы не было проблем, идите лучше отдыхать

в город, это совсем рядом. Все понятно, надеюсь?

Понятно было все. Решили майора не подводить и

ходить отдыхать в город.

На следующее утро Леха проснулся около пяти часов.

Едва рассвело. Не спалось. И он решил сходить, пока

можно, на пляж и посмотреть заодно, как запредельно

высокие чины в этом раю отдыхают. Вышел тихонько и

направился к морю.

Идти было недалеко. Вокруг — уютно и красиво. По обеим

сторонам аллеи росли пальмы и прочие диковинные

растения, названия которых Леха не знал. Пару раз

пришлось пройти по фигурным мостикам через журчащие

ручейки. Всюду скамеечки и беседки. И, естественно, море

очень ярких красивых цветов. Было видно, что за парком

заботливо следят. Очень чисто. Такое показывают в кино

про виллы заморских миллионеров. Людей почти не было.

Мелькнули вдалеке только пара морских пехотинцев. Видимо,

это была охрана. Появлению Лехи в столь

ранний час она, как и обещал майор, не удивилась.

На пляже не было ни души. Солнце едва взошло, но

было уже тепло. И Леха решил искупаться. Он оставил

свою "техничку" аккуратно сложенной на хрустящем

белоснежном песке, и, оставшись в одних солдатских

трусах, направился в море. Хорошо, что не было

никого. Своей внешности Леха нисколько не стеснялся.

Он был высоким спортивным брюнетом и знал, что

выглядит хорошо. Но все равно ощущал себя чем-то

инородным среди этой диковинной красоты.

Вода была спокойной, лазурной, прозрачной и теплой.

Не то, что у них в деревне на речке. Утро было

прекрасное, настроение изумительное и, сам того не

замечая, Леха заплыл за буйки. Оттуда санаторий

смотрелся тоже невероятно красиво.

Недалеко впереди была небольшая скала, и Леха решил

плыть туда. Он лег на живот и, поднимая голову лишь

для вдоха, сильными решительными гребками направился

к скале. Достигнув цели, схватился за камень,

отдышался и, еще раз удивившись чистоте и

прозрачности воды, стал наблюдать за стайкой рыб.

Потом Леха увидел большого краба, притаившегося в

расселине в паре метров от него, и захотел его

поймать. Но увидев приближающегося человека,

осторожный краб ловко соскользнул в воду. На глубине

около метра скала образовывала что-то вроде широкой

ступени и Леха заметил сбежавшего обитателя моря там.

Оставалось только нырнуть и схватить беглеца. Что

парень и попытался сделать.

Но изображение в воде было расплывчатым, ступенька

оказалась глубже, чем казалось с воздуха, и краба

обнаружить не удалось. Воздух закончился, Леха

направился к поверхности. И тут он внезапно ударился

растопыренными пальцами во что-то мягкое.

Вынырнув Леха обнаружил девушку. Она судорожно

глотала воздух и еле держалась на плаву.

"Это ее я ударил! — понял Леха — в живот"!

— Извините, я случайно! — отплевываясь сказал

виновник происшествия.

И получше рассмотрел жертву —

шатенку с правильными чертами лица в открытом

бирюзовом купальнике.

Леха подтолкнул девушку на крабовую

ступеньку и теперь она могла стоять так, что голова

оказалась над поверхностью.

— Так ведь и убить можно! — наконец произнесла

незнакомка.

— Извините! Я нырял и вас не заметил! — пытался

оправдаться Леха, — Давайте я на камень залезть

помогу!

И не дав незнакомке времени на раздумья, крепко взял

ее за талию и легко усадил на плоский камень.

— Ты кто такой? — глядя сверху вниз, не зло

спросила шатенка.

— Так я это… Леха! Простите, старший лейтенант

Макаров!

— А тут ты что делаешь?

— У нас самолет поломался… Он на аэродроме стоит.

— Старший лейтенант… — задумчиво произнесла девушка,

— это вы, что ли, нас сюда привезли?

Леха присмотрелся и вспомнил. Среди пассажиров и эта

высокая приятная шатенка тоже была.

— Точно! Это нашим бортом вы сюда прилетели! —

почему-то обрадовался старший лейтенант и от души

улыбнулся.

— Так аэродром далеко. Почему ты тут? — не поняла

шатенка.

— Поселили нас на хоздворе, пока двигатель привезут!

— пытался втолковать обладатель казенных трусов.

Дальше разговор пошел легко и непринужденно. Девушку

звали Наташей, она перешла на третий курс и

собиралась стать искусствоведом. Они поболтали еще

минут десять и неспешно направились к берегу.

— А по вечерам вы чем занимаетесь? — как бы

невзначай поинтересовалась новая знакомая.

Рассказывать правду о том, чем занимается по вечерам

экипаж, почему-то не очень хотелось. Уж чего-чего, а

спирта авиаторам хватало и под закуску из столовой

вечера проходили незаметно. Но тему досуга девушка

продолжила сама.

— Наверное, отдыхаете в баре?

— Ну что ты! Какой бар?! Нам нужно планировать

график полетов и времени на бар совершенно нет.

Сегодня будем обсуждать предстоящий ремонт

фюзеляжа.

— А вы все так в своей форме и ходите? — спросила

Наташа.

— Ходим! Мы ведь не знали, что придется задержаться.

Думали, только переночуем и сразу домой!

— А вас кормят? — снова спросила Наташа.

— Нормально кормят! Хватает! — второй раз подряд

сказал правду Леха.

На берегу он сослался на дела и решил попрощаться.

— Ты приходи завтра плавать в это же время! —

пригласила девушка.

На том и расстались.

Целый день Леха был почему-то не в духе. И вроде все

правильно было, но на душе тяжело. Ну кто, скажите,

был виноват в том, что двигатель вышел из строя? Никто.

Регулярно такое случается. И потом, разве плохо, что

командир местного полка вспомнил молодость и вместо

полковой гостиницы отправил их в санаторий? Нет,

наоборот, спасибо ему. Когда бы они еще попали на

море?! Санаторского майора-морпеха тоже можно

понять. Увидит здесь Леху какой-нибудь генерал и спросит

с майора "по всей строгости". Одни неприятности.

В том, что денег не оказалось, вроде бы тоже

никто конкретно не виноват. Они же целую неделю до

того по чужим аэродромам болтались и все запасы

закончились. Можно было, конечно, кому-то позвонить

или дать телеграмму с просьбой перевести деньги. Но

к кому обратиться? Родителей беспокоить не хочется.

Тем более что зарплата у Лехи побольше

родительской. Призывать на помощь Машку неудобно —

все-таки пока это еще не жена. Оставался еще однокурсник и

близкий друг Сашка Воробьев, но сейчас он сам был в какой-то долгой

командировке. Поэтому придется терпеть и во всем

себе отказывать.

Наташа Лехе очень понравилась. И не только своей красотой.

Было в ней что-то новое. Сказать по правде, подобных девушек

Леха никогда не встречал.

Учился он в небольшом городке,

где даже не было института. А в сельскохозяйственном

техникуме занимались деревенские девочки, такие же, как

он сам. В городке, конечно, были студентки из ближайшего

областного центра. Но все они были какие-то простые, дочки

военных. Как его Машка. И о своей профессии они не говорили

никогда. А тут другое — Наташа, студентка из Москвы, будущий

искусствовед.

Хотя, опять же, искусствовед — это что за

специальность? Какая с нее польза? Вот выйдет замуж

за офицера, поедет с ним в дальний гарнизон… И где

она там будет работать? Ну, разве что в клубной

библиотеке. Обычная офицерская жена — это

учительница. Или врач. Вот его Машка, к примеру, в

пединституте учится. Один курс остается закончить.

В таких мыслях и провел Леха целый день. Даже пить

вечером отказался, сославшись на неважное

самочувствие. Не хотел отвлекаться от мыслей. И пришел к

выводу, что у каждого своя судьба. И обижаться ему не на

что. Вырос Леха в обычной сибирской деревне Макарово за

полсотни верст от райцентра. И ничего ему особо в жизни

не светило. Мог ведь почти безвылазно прожить в родной

деревне и только в армии, возможно, другие бы края повидал.

Планировал стать как отец трактористом, построить дом и жить

как все его предки. И кабы не мамкин брат дядька

Степан, то никогда бы и не думал об офицерских погонах.

Степан служил прапорщиком на каком-то секретном объекте

в Москве и каждый год приезжал в Макарово в отпуск. Об

армии много рассказывал. Мол, платят там хорошо, паек

дают продуктовый и на пенсию уходить можно в 45 лет. И

опять же — работа почетная. Хотя и очень опасная. Сам

дядька не раз признавался, что постоянно на своем

объекте головой рисковал.

Послушал Леха дядькины рассказы и решил в ПТУ не идти.

Как-то приехав по делам в район, зашел в военкомат. За

стеклом сидел дежурный в капитанских погонах. Увидев

Леху, он спросил, чего надо.

— Хочу узнать, как стать военным! — признался Леха.

— Стало быть, решил офицером стать… — задумчиво

произнес капитан.

— А можно и офицером? — удивился Леха, — Или

все-таки лучше прапорщиком?

— Прапорщиком — оно, конечно, тоже неплохо, — сказал

понятливый капитан, — но офицером быть лучше.

Направим тебя в военное училище. Со

здоровьем-то как? Не болеешь? Как учишься?

На здоровье-то Леха не жаловался. Гири двухпудовые

любил потаскать. Учился средне — тройки хоть и

получал, все равно четверок было больше.

Капитан открыл какой-то журнал, на котором большими

буквами было написано "РАЗНАРЯДКА", что-то там

почитал, потом еще раз осмотрел Леху, покачал

головой и наконец произнес:

— Училища, они ведь разные бывают. Есть, например,

такие, где учиться нужно 6 лет.

— Это долго, — вздохнул Леха, — дольше, чем в

институтах.

— Есть и с пятилетним обучением! Пойдет?

— Вы меня простите, но какие вообще бывают?

— Есть и по четыре года, есть и по три.

Лехе эта новость очень понравилась. Но на всякий

случай он переспросил:

— А разница какая? Или там выше звания дают?

— Звание после выпуска везде присваивается одно —

лейтенант!

— Тогда на кого нужно учиться, чтобы за три года

лейтенантом стать?

— Это авиационно-технические училища. Готовят

специалистов по обслуживанию самолетов. Ты-то к

авиации как? Здоровье, как я посмотрю, позволяет.

Леха подумал и согласился. Даже на тракториста в ПТУ

нужно учиться. Тем более, трактор он уже знал

(помогал отцу ремонтировать). А самолет, чай, не

намного сложнее трактора будет, если за три года

можно его изучить.

Дома такую затею одобрили.

— А что, нормальное дело, — сказал отец, — посмотри

на Степана. Он моложе меня на пять лет, а уже на

пенсию собирается. И за границей служил, и получает

не меньше нашего председателя. И квартиру ему дали, и

машину третью сменил. Куда лучше, чем как я на тракторе

или вон, мать на ферме всю жизнь! А там, гляди, отслужишь

и вернешься, будешь нам с матерью в старости помогать.

В училище Леху взяли без особых проблем, когда

узнали, как он гири легко тягает. Там всякий спорт

был в почете. И как обещал военкоматовский капитан, через

три года стал Леха авиационным лейтенантом и поехал

служить в военно-транспортный полк.

Недалеко, кстати, от дома попал. Буквально

километров пятьсот.

Служба в полку Лехе понравилась. Сначала обслуживал

самолеты на земле, а через год его позвали в экипаж.

Летали много, смотрели разные города. За эти

два года Леха едва ли не всю страну повидал.

Командир попался хороший, экипаж дружный. Комнату в

общежитии холостяков получил. Одним словом, служи

только и радуйся. Та и до пенсии оставалось каких-то

неполных девять лет. Ведь за один год тем, кто летает,

по два льготных дают!

Так что на судьбу свою Леха был не в обиде. А сейчас

вот жениться собрался на Машке. Это была зампотеха

аэродромного батальона майора Синицкого дочь. Теперь

вот нужно заявление поскорее подать. А то Машке в

конце августа на учебу ехать придется. Значит до этого нужно успеть

расписаться и съездить в отпуск.

Но все равно, не давало Лехе покоя чужое слово

"искусствовед". Ведь не было у него знакомых

искусствоведов. И знакомые его знакомых подобных

наверняка не встречали.

На следующее утро Леха пришел на пляж на полчаса

раньше. Наташа тоже не опоздала.

— Послушай-ка, Алексей! А не сходить ли нам в город? —

предложила она. — А то я одна боюсь!

Леха, понятное дело, не отказал. Ведь ходить в

своей форме в городе ему никто не запрещал. После

завтрака они встретились у ворот санатория и

направились на прогулку. Городок был маленький, но

уютный. Они побродили по набережной, зашли поглазеть

на местный рынок. Леху, конечно, смущало отсутствие

денег. Но Наташа попросила его "дурного в голову не

брать" и стало как-то полегче. Да и расходы-то были

невелики — мороженое в кафе да две бутылки лимонада.

О сигаретах Леха стойко промолчал, хотя курить

неимоверно хотелось.

Всю дорогу девушка рассказывала ему о картинах,

называла имена каких-то художников. Леха в основном

слушал и молчал. Он, разумеется, мог ей рассказать о

самолетах, о службе в полку, о деревне Макарово, но

понимал, что вряд ли это будет ей интересно.

Вернулись только к обеду. Условились завтра сходить

на гору, с которой, по словам Наташи, должен был

"открываться потрясающий вид". Она его видела на

какой-то картине и теперь хотела "открыть для себя"

лично.

Так и случилось. Рано утром они взобрались на гору

и оказались на уютной окруженной соснами полянке.

Тут и вправду было красиво как на картинке. Полюбовавшись

видом, покорители горы присели отдохнуть на изогнутые

корни старой сосны. Рядом не было ни души. Что произошло

дальше, Леха помнил смутно. Ему вдруг очень захотелось

поцеловать раскрасневшуюся от долгого подъема Наташу.

И он решился. Она не отказала...

В санаторий они попали только после обеда. По дороге

Наташа купила ему шорты, футболку и шлепанцы. И Леха

почему-то не отказался. Он переоделся в ближайших

кустах и, сложив форму в пакет, отправился сразу в

номер к Наташе. И вышел оттуда только после ужина.

Поскольку знал, что его могут искать.

Увидев подчиненного в пляжном наряде, командир

лишних вопросов не стал задавать. И выпить не

предложил. Спросил лишь, где в случае чего

Леху найти можно.

Дальше все было как в сказке. Из номера они с

Наташей не выходили три дня. Поесть им приносили

прямо туда. Причем деликатесы были такие, что

привыкшему к казенной тушенке Макарову, они

даже не снились. Когда приходили официанты, Леха по

просьбе Наташи прятался под кровать.

Вечером третьего дня в номере раздался настойчивый

телефонный звонок. Наташа взяла трубку и долго

напряженно слушала женский голос.

— Это родители! — закончив слушать монолог и покусывая

губы, сказала она, — Мне нужно возвращаться в Москву!

И тут же начала собирать вещи. Через десять

минут в номер постучали. На пороге стоял знакомый

Лехе морпеховский майор. Казалось, он был злее

самого черта.

— Вы уже собрали вещи, Наталья? Машина пришла! —

холодно сказал он, оставаясь в дверях.

Наташа сложила сумку, села за столик,

написала на салфетке какие-то цифры и протянула

ее Лехе.

— Это номер моего телефона!

Обескураженный Леха взял салфетку. Все

происходило слишком быстро.

— Времени нет, Наталья! Спускайтесь вниз. Сумку я

принесу, — ровным ледяным тоном сказал майор.

Было ясно, что проститься этой паре наедине он не даст.

Перед выходом Наташа бросила на Леху какой-то отсраненный

и печальный взгляд. Майор тут же подошел к Лехе и вырвал

из рук салфетку с номером телефона.

— Немедленно явиться к экипажу! — тихо прорычал он.

Потом схватил сумку и ушел вслед за Наташей.

Леха вышел на балкон и увидел, как Наташа села на заднее

сидение в машину. Майор поставил сумку в багажник и

расположился возле водителя. Машина уехала.

К экипажу Леха пришел через десять минут. Все были в

сборе и одеты по форме.

— Приходил начальник санатория! Нас срочно

возвращают на аэродром! Из полка уже машина пришла!

— сообщил правый летчик. — Видать,

что-то случилось! Иначе, зачем в ночь гнать?!

На аэродроме их встретил командир полка. Он был явно

не в духе. Объяснять причину вызова не стал.

Бросил лишь:

— Из гостиницы никуда не отлучаться!

И ушел.

Двигатель привезли на следующий день. Еще сутки ушли

на его установку и проверку. И вот вечером они

отправились домой. На свой аэродром прибыли на

рассвете. Самолет зарулил на стоянку. Но едва открылась

дверь, Леха увидел более чем странную картину. На

бетонке стояли командир дивизии генерал-майор

Пантелеев и начальник особого отдела подполковник

Саблин.

— Старший лейтенант Макаров! — проревел обычно сдержанный

с подчиненными генерал.

— Я! — по уставу ответил Леха.

— Ко мне!

— Есть!

Леха, минуя трап, спрыгнул на полосу и подбежал к

генералу.

— Отойдем в сторону! — мягко предложил особист. И

все трое ушли от самолета метров на двадцать.

— Ты чего натворил?! — генеральский голос непривычно срывался.

— Не знаю, товарищ генерал! — искренне не

понимая в чем его обвиняют, удивился Леха.

— Есть команда из Москвы немедленно доставить тебя туда!

Вот и борт специально за тобой прилетел,

— спокойно объяснил особист, — вспоминай и говори,

что случилось?

— Виноват, товарищ подполковник, но в Москве мы были

неделю назад. И с аэродрома я не отлучался!

— Все ясно! — подвел итог Саблин, — Вылетаем

немедленно. Я буду лично тебя сопровождать! И не

вздумай чудить, пристрелю!

Генерал подал знак в сторону стоявшего рядом чужого

самолета и там запустили винты. Леха в компании

особиста поднялся на борт и тяжело опустился в

кресло. Подполковник сел рядом. Всю дорогу до Москвы

Леху лихорадило. Он изо всех сил пытался

понять, зачем же его вызывают. Вспоминал все, что

угодно, но ответа найти не мог. Преступлений

он не совершал, со шпионами вражескими не общался,

секретов никому не рассказывал. То есть никаких

явных причин для такой спешки и вылета отдельным

бортом в столицу не находилось.

"Так и деда моего перед войной увезли на

машине в райцентр. И больше он домой не вернулся!

— почему-то вспомнилось Лехе — Сейчас, конечно, не

сталинские времена. Меня, конечно, не расстреляют,

ведь я ничего страшного не натворил. Хотя… Дед, как

потом оказалось, тоже ничего плохого не делал. Однако

его все равно расстреляли. Зачем меня везут в Москву,

да еще и под конвоем особиста? Ясно, что не награждать

собрались… Но, пусть хоть скажут, в чем я провинился!"

Сели на московском аэродроме. Прямо у трапа ждала

черная "Волга" и подтянутый капитан в начищенных до

блеска сапогах.

— Старший лейтенант Макаров? — утвердительно спросил

он едва Леха оказался на земле.

— Я, товарищ капитан!

— Садитесь в машину! — приказал капитан без всяких

эмоций.

Леха сел на заднее сидение. Капитан разместился

рядом с водителем. Особист остался на полосе.

"Волга" выехала за аэродром и направилась в город.

Капитан и водитель молчали. Молчал и Леха. В голове,

как назойливая муха, почему-то всплывало слово

"расстреляют". Оно перелетало от одного уха к другому,

переворачивалось, переливаясь желтыми и фиолетовыми

цветами. Противное слово. Прилипло же!

Понимая всю абсурдность ситуации, эту неизвестность,

свой глубокий необъяснимый страх, Лешка невольно стал

все больше и больше примерять это казнящее слово к себе.

Он даже заглянул через сиденье, нет ли на капитане кобуры

с пистолетом. Оружия не было. Хотя оно может лежать где

угодно в машине — в багажнике, например. Но все равно, тут

же город, люди кругом ходят. И если стрелять в Леху, то

они запросто пострадать могут!

Между тем, примерно через час пути "Волга"

остановилась возле красивого дома на каком-то

проспекте. Капитан не поворачивая головы, произнес:

— Выходите из машины! Следуйте за мной!

"Это же жилой дом! — усмехнулся Леха, — неужели

стрелять меня здесь будут?"

Они зашли в парадное. Широкая, устланная ковром,

мраморная лестница вела вверх. Справа от входа за

стеклянной перегородкой сидел за столом прапорщик. И

Леха сразу узнал знакомое лицо — это был дядька

Степан! Прапорщик лишь на долю секунды задержался

на лице Лехи и отвернулся к окну. Но сделал это как-то

неестественно резко. Леха понял — о их знакомстве нужно

молчать! Хоть дядька ни в чем не виноват, но

пострадать за Леху может.

Капитан легко взбежал по лестнице, не ступая при

этом на ковер. Леха поступил также. Остановились они

у массивной дубовой двери с цифрой "2". Капитан

позвонил. Открыла приятная женщина лет пятидесяти.

Черты ее лица показались Лехе знакомыми.

— Все, Надежда Васильевна! Доставил! — неожиданно

тепло и мягко сказал ей молчаливый капитан.

— Спасибо, Дима! — мелодично ответила женщина. И уже,

обращаясь к Лехе куда суше, с паузой между словами,

добавила: — Проходите, Алексей!

Леха зашел вовнутрь.

— Снимайте обувь, берите тапочки и идите в гостиную!

— ее голос потерял мелодичность и стал отдавать

холодным металлом.

Леха снял туфли и, оказавшись в носках, почувствовал

их несвежий запах. Носки-то он еще вчера утром надел

и после этого немало работал. Почти полтора

дня прошло.

Квартира была явно богатая. Леха сумел рассмотреть

на стенах немало картин и всяких украшений. А вот за

носки было неудобно. Хотя, с другой стороны, никто

не говорил, что нужно приводить себя в порядок. Да и

тому, кого будут расстреливать, совершенно

необязательно иметь чистые носки. А вот в туалет

серьезно хотелось. Однако Леха промолчал. Важнее

было понять, где он сейчас находится и что с ним

будут делать.

Он вошел в гостиную. Тут тоже было много картин. На

каких-то были люди, на каких-то природа. Но детально

рассматривать их возможности не было. Леха глубоко

сел на черный кожаный диван, прижав к нему пятки и

положив на колени руки. Напротив висел портрет

Брежнева в маршальской форме и со множеством орденов.

Вскоре пришла хозяйка. Ощущалось — она очень

взволнована, но старается держать себя в руках.

Наконец она присела в кресло напротив. Теперь их

разделял только журнальный столик из стекла.

— Здравствуйте, Алексей! — строго сказала дама, —

Кофе? Чай?

— Водички, если можно, — у Лехи пересохло в горле.

— Танечка! — куда-то крикнула хозяйка, — принесите

нам минералки!

Через полминуты появилась русоволосая девушка в пилотке

и переднике. Она поставила на столик поднос с бутылкой

запотевшей минералки и двумя хрустальными стаканами. И

уходя плотно прикрыла за собой дверь. Леха дрожащими

руками открыл бутылку и налил себе полстакана. Бутылка

несколько раз предательски цокнулась о хрусталь. В

животе заурчало. Желание посетить туалет отложилось на

какое-то время. Он медленно, маленькими глотками, выпил

половину и поставил стакан на столик.

— Вы простите, Алексей, что пришлось Вас пригласить

таким образом! — начала дама, — но нам необходимо

серьезно поговорить. Зовут меня Надежда Васильевна!

Было видно, что слова собеседнице даются с трудом.

Леха выдохнул. Похоже, расстреливать пока не будут.

— Алексей! Недавно Вы были в командировке в одном

южном городе и познакомились там с девушкой! Я — ее

мать!

— Вы… мама Наташи?! — вслух понял Леха, — с ней

что-то случилось?

— Случилось, Алексей! Или то, что у вас с Наташей

произошло, Вы и за событие не считаете?! Так вот,

Алексей! Отец Наташи — заместитель министра обороны

генерал армии Николай Дмитриевич Мохов...

Тут женщина сделала паузу — то ли для того чтобы

посмотреть в расширившиеся до предела зрачки

собеседника, то ли для того чтобы до парня сказанное

получше дошло. Потом продолжила:

— Вы не представляете, что испытала наша семья, когда

узнала о вашем, так сказать, отдыхе!

Леха чувствовал каждый удар своего сердца. Казалось,

оно бьется все быстрее и быстрее. Между лопатками

пробежала струйка холодного пота. Стало ясно, что

хоть преступником его никто и не считает. Но невольно

он задел за живое человека, власти которого будет

достаточно чтобы раздавить Леху как того клопа. И не

просто сломать карьеру и устроить сложности по службе.

Такому генералу достаточно лишь намекнуть, а уж

исполнители сами решат как под благовидным предлогом

Лехи жизни лишить. Тут подойдут авария, несчастный

случай или даже самоубийство. Достаточно только слова.

Одного генеральского слова.

Не зная Лехиных мыслей, Надежда Васильевна продолжала:

— Мы были просто в шоке! Когда отец узнал, чем вы

там занимаетесь, он хотел сам лететь в санаторий и

выбросить Вас из окна. Но я отговорила его. Мы

вызвали домой Наташу и решили узнать о Вас побольше.

Я не могу передать, что тут творилось! Я думала или

мужа потеряю, или дочь! Наташа буквально на коленях

умоляла Вас пощадить. Сказала, что ничего не

говорила Вам о том, из какой она семьи. Ей кажется,

что она Вас очень любит!

Леха молчал. Такого поворота событий он себе даже и

представить не мог.

— Я ничего не могу понять! Мы дали ей прекрасное

воспитание. Она учится в институте и ни разу не

оказывалась вечером дома позже восьми часов! Всюду ее

сопровождал офицер. И с мужчинами, как Вы понимаете,

она никогда не встречалась. И мы бы никогда не

отпустили ее одну. Но пару недель назад министр

предложил отправить отдохнуть детей членов коллегии

на море. Он хотел, чтобы они познакомились друг с

другом. И нам пришлось отпустить нашу девочку. Тем

более, она прекрасно сдала сессию и заслужила отдых.

И тут мы узнаем, что она проводит время, закрывшись в

номере с мужчиной! В общем, я еле уговорила мужа сначала

разобраться во всем. Он сейчас пьет сердечное. Наташа

в больнице… — Надежда Васильевна осеклась, но

потом добавила, — Скажем так — у нее нервный срыв!

Леха бросил взгляд на свою куртку. Она уже была

мокрой насквозь. Его знобило. Он бы с удовольствием

упал сейчас в обморок, но допущенный к летной работе

организм такого сбоя не давал.

— Мы ознакомились с вашим досье, Алексей! И решили — раз

девочка хочет, пусть будет так. Мы на вашу свадьбу согласны!

— Какую свадьбу?! — не понял Леха — Мою?

— На вашу с Наташей свадьбу! — уточнила Надежда

Васильевна.

В голове у Лехи всплыла родная деревня. И Машка, выходящая из реки.

— Я… жениться… не… могу! — чужим голосом сказал Леха.

— Почему, Алексей? Вы же холостой! Или Вам не

нравится Наташа? Алексей, Вы должны объяснить!

Леха чувствовал, что подписывает себе приговор. Он

прекрасно понимал, кому он это говорит и тем не

менее сказал:

— Мне нравится Наташа! Но жениться на ней я не буду!

— Мы переведем Вас в Москву. Вы сразу же получите

квартиру и пойдете учиться в академию! Со временем

сделаете карьеру и станете генералом! У Вас будет

другая счастливая жизнь!

Казалось, она просто не расслышала Лехиного ответа и

продолжает говорить по инерции.

— Вы простите, но дома меня ждет невеста. Мы с

ней заявление в ЗАГС несем!

"Хотя если меня тут пристрелят, придется Машке отправиться

в ЗАГС с кем-то другим", — мелькнуло в голове.

— Но это не помешало Вам соблазнить невинную девушку

в другом городе! Вы же изменили невесте!

Леха вздохнул.

— Это правда! Но там я просто потерял голову! Наташа —

просто золото! Я с ней будто в другом мире побывал.

Но мы такие разные… Мы — неровня!

— Вы так любите невесту?

— Люблю, наверное… Да мне там больше и некого

любить. Весь гарнизон знает, что мы собрались

жениться. И в деревню к себе я ее уже возил. С

родителями знакомил!

— Мы с мужем тоже начинали в дальнем гарнизоне. Мой

отец был большим генералом, но считал, что его зятю

в войсках нужно послужить обязательно. И мы там были целых

пять лет, пока отец не разрешил поступить в академию.

Я же помню эту беспросветную жизнь! Это был просто ужас!

— Везде люди живут! — тихо возразил Леха, — а я не

надеялся и на это. Думал, что всю жизнь в деревне своей

проживу. Туда и вернусь после службы. Собирался вернуться!

— Вы хорошо подумали, Алексей? Может Вам нужно время?

— Согласиться я не могу!

Раздался звонок, кто-то пришел. Хозяйка поднялась

и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Потом было слышно, что она говорит с мужчиной.

Сначала Леха слов не разбирал, но потом разговор

переместился ближе к двери и он смог едва расслышать

заданный умоляющим тоном вопрос:

— Коленька, может все-таки стоит ему рассказать? —

— Хватит унижаться, Надя. Справимся сами! — куда

громче отрезал невидимый баритон.

Дальше была гнетущая минутная тишина.

Дверь распахнулась и в комнату вошел седой статный

мужчина с огромной звездой на погонах. Его портрет

висел в штабе полка. Только там он был важный и

официальный, а здесь ощущалась немалая усталость.

Леха тут же подскочил и вытянулся в струнку. Генерал

остановился на расстоянии вытянутой руки, и несколько

секунд о чем-то думая, смотрел Лехе в глаза. У того

поверх седьмого пота прошел мороз и застучало в висках.

— Я вижу, Вы нас не поняли, — наконец спокойно

произнес генерал, — ну что ж… Прощайте, старший

лейтенант!

Генерал вышел.

— Теперь точно пристрелят! — решил для себя Леха.

Вошел сопровождавший его сюда капитан, которого

Надежда Васильевна назвала Димой.

— Собирайтесь! Следуйте за мной! — бесстрастно

произнес капитан Дима.

Леха молча вышел из гостиной и направился к входной

двери. Он уже взялся за дверную ручку, когда капитан

негромко сказал:

— Переобуйтесь!

И Леха понял, что пытался покинуть квартиру в мягких

комнатных тапочках. Дрожащими руками он натянул свои

туфли и вышел. Провожать гостя из хозяев никто не стал.

Они спустились по лестнице. Дядька Степан что-то

усиленно разглядывал через окно.

На улице ждала все та же "Волга". Леха и капитан

сели в нее. Не говоря ни слова, они прибыли на

аэродром. Капитан передал Леху особисту. Тот

осмотрел старлея с головы до ног и сказал:

— Поднимайтесь на борт!

Леха поднялся. Самолет был тот, что и привез их сюда.

"Боже! Меня же не предупредили, чтобы молчал!

Значит это не надо, значит я не жилец! Теперь точно сбросят

с неисправным парашютом" — мелькнуло у него в голове.

Следом шел особист. И тут Леха вспомнил, что очень хочет в

туалет. Терпеть уже не было сил.

Особист выслушал просьбу и отпустил воспользоваться ведром.

— Пристрелит или выбросит? — подумал после облегчения Леха,

— или, может, ремнем придушит? В самолете стрелять нельзя.

Самолет взлетел и набрал высоту. А ответа на этот

вопрос все еще не было. Внизу мелькали поля и реки, но

выбрасывать или душить Леху никто не спешил. Особист сидел

рядом, всю дорогу молчал и, казалось, о чем-то думал.

Но каждое его движение вызывало у Лехи ужас. Неужели

сейчас?! Время тянулось и казалось бесконечным.

И когда поздним вечером самолет сел на родную

бетонку, Лехе показалось, что прошла целая жизнь.

Винты остановились. Особист поднялся с кресла.

— Свободен! — наконец бросил он, — утром явиться на

службу.

И ушел.

Леха пошатываясь направился к ведру, в которое оправлялся.

Голова раскалывалась от боли. Но он помнил: воспользовался

заменителем туалета первым, и по неписанному правилу авиации,

должен был его вынести. На пассажиров, правда, это правило не

распространялось, но в больную голову это не пришло. Он уже

взялся за ручку ведра, но тут чужой борттехник его становил:

— Иди уже, это мы сами...

Леха словно в тумане спустился по трапу и направился в

сторону городка.

— Макаров, постой! — услышал он в темноте за спиной голос

Саблина.

Сердце закололо. Сейчас?! Леха молча развернулся. Он

ожидал увидеть ствол пистолета. Но Саблин протягивал

пачку сигарет "Столичные" и коробок спичек.

— Держи, старлей! Покури! — Саблин отдал сигареты и

ушел в темноту.

Ноги подкосились, Леха опустился на траву. Он даже не

заметил, что шел теплый июльский дождь. Леха рыдал и

слезы тут же смывало дождем. Сколько времени он провел

так лежа на мокрой траве сказать было сложно.

Едва придя в себя, он поднялся и побрел к городку.

Ноги сами принесли его к дому Машки. Он помнил, что

родители ее уехали в отпуск и она сейчас одна. Ключи

у него были и входную дверь он открыл тихо, чтобы

Машку не разбудить. Расположение квартиры он

прекрасно знал. Поэтому машинально уклонился от

велосипеда, на котором будущий тесть ездил на службу,

и направился в спальню.

Оттуда раздавался неясный шум и тяжелые вздохи.

Видно Машка стонала во сне.

Леха подошел к приоткрытой двери и увидел, что Машка

не спала. Она со знакомым явным удовольствием занималась

сексом с Лехиным другом Сашкой Воробьевым. Пара уже почти

финишировала и поэтому появление Лехи для них

прошло стороной.

Постояв так несколько секунд, Леха попятился в коридор.

Он снова благополучно миновал велосипед майора Синицкого

и покинул квартиру. Потом вышел из подъезда на улицу, сел

на ближайшую лавочку, снял пилотку, перекрестился и,

наконец, закурил.

Совсем рядом раскатисто громыхнуло. Была глубокая

летняя ночь. Шел теплый дождь.