Швейцарские часы

Цюрих. Сентябрь 2011 г.

На смотровой площадке Линденхоф время структурировано и материально. Я могу услышать и увидеть его. Могу прикоснуться кончиками пальцев. Время то стремительно бежит, то замирает, подчиняясь неведомым мне законам. Тридцать минут назад стрелки часов из бесчисленных магазинов на роскошной Банхофштрассе задали какой-то свой, изначальный ритм. Мне казалось — это уверенный четкий шаг швейцарских гвардейцев, стражей Ватикана. Поднимаясь по узким мощеным улочкам, я следовал ему беспрекословно.

Но здесь, в старом сквере с прекрасным видом на город, я чувствую, как время замедляет свой ход.

По легенде с Липового Холма и взял свое начало Цюрих. Много веков назад римляне заложили на этом месте крепость, и, наверное, поэтому в наши дни швейцарские гвардейцы отдают долг Вечному Городу.

Только в сердце Цюриха, на этом перекрестке времен, так удивительно могут смешаться эпохи.

Вот и все, время остановилось: река Лиммат, поделившая город на две части, застыла ярко сверкающим клинком легионера. Башни Гросмюнстер, стрелами вонзились в небосвод, цепко удерживая безоблачную синеву.

Замерли стрелки часов на церкви Святого Петра. Нет больше ни прошлого, ни будущего, и мне тепло и спокойно. Предчувствие ….

Что-то происходит и с Наташей. Она тихонько стоит рядом, я слышу лишь ее дыхание, чувствую горячую ладонь на своем запястье. Странно…

— Прикосновение вечности? – Наташка все-таки не может удержаться от иронии.

А вот это – снова она: Перпетуум Мобиле женского рода, девушка-энерджайзер.

Дрогнула стрелка на церковной башне, и мир тотчас наполнился звуками. Слышно, как струйка воды падает в каменную чашу фонтана, шорохи шагов на мелком песке: мы не одни.

Наташа пьет кристально-чистую швейцарскую воду и смотрит на меня сквозь опущенные ресницы. Капельки влаги блестят в уголках ее губ – в этот миг она удивительно органична.

Через мгновение она уже тянет меня к качелям, на противоположную сторону сквера.

И снова на Линденхоф — обычная жизнь вечернего Цюриха. Завсегдатаи уже на своих местах. Задумчивые игроки замерли у огромного черно-белого поля, лишь ненамного возвышаясь над шахматными фигурами.

Двое поджарых швейцарцев в безупречно отглаженных рубашках играют в шары. Короткий взмах руки и блестящее ядро по пологой траектории летит к цели.

Стук-стук. Шар отскакивает от снаряда соперника и успокаивается на усыпанном листьями песке. Удары следуют с завидной периодичностью – это отмеряет время минутная стрелка виртуального швейцарского хронометра.

Под вековыми липами тенисто и прохладно. Слабеющее солнце замерло над коричневой черепицей, тщетно пытаясь пробиться сквозь дрожащую листву. Свежий ветер с Лиммат старается помочь светилу, но старые деревья все еще полны сил.

Качели взмывают в безоблачное Цюрихское небо.

Вверх-вниз. Это же маятник. Он тоже отсчитывает мои минуты.

— Снимай же меня. Еще! Из десяти кадров – удачный только один, — смеется Наташка.

— Как я?

Она зависает над черепичными крышами. Ветер ласково треплет ее волосы, но бесцеремонен с платьем.

— Коленки — безупречно, — делаю вид, что отвожу взгляд.

— Только коленки?

Она снова летит на меня: хитрющие глаза на расстоянии вытянутой руки. Сердце бьет, как маленький колокол.

Все быстрее отсчитывает маятник, все громче стучат шары. Мое время тает, как шагреневая кожа.

Сердце, как колокол, а в унисон ему вступает многоголосый хор колоколен и часов, бесчисленных церквей Цюриха. Как гром среди ясного неба, я даже вздрагиваю от неожиданности. Удивительная прекрасная музыка плывет над городом, но почему-то она звучит, как набат… Рвется время.

— Пора, Наташа.

Поскрипывают цепи опустевших качелей.

— Пока, Наташа.

Твое время впереди. … Все у тебя будет хорошо.

А у меня?