Каким бы ты ни был

Тимми пытается достать до книжной полки, на которой отец спрятал пульт от телевизора. Пульт засунут между двумя толстенными книгами, извлечь его из плена очень сложно. Тимми подпрыгивает, встаёт на цыпочки, пытается представить, что тело сделано из резины, и, наконец, усилия мальчика вознаграждены. Пальцы нажимают на кнопку, и экран оживает, открывая Тимми огромный мир. Каналы быстро мелькают, так как ничего интересного мальчик не находит, хорошее настроение быстро сменяется унынием и грозит перейти в истерику.

«Экстренные новости. Около трёх часов назад центр Японии был разрушен мощнейшим землетрясением. Амплитуда подземных толков достигла 9 баллов по шкале Рихтера, что является рекордом для островного государства. Вызванное толчками цунами смыло несколько прибрежных городов. Число жертв определить сложно, так как цифры меняются каждый час. Представители мировых держав обратились к японскому правительству с предложением о помощи…»

Изображение дядьки в очках исчезает, и Тимми видит затопленные дома. Съемка ведётся с вертолёта, картинка нечёткая, но можно различить, как по затопленным улицам плывут тела погибших. Кадр снова меняется и перед мальчиком предстаёт разрушенный до основания Токио. Детские глаза видят смерть и разруху, слёзы и боль тех, кто выжил. Нижняя губа Тимми начинает дрожать, а спустя мгновение пульт улетает в стенку и по комнате разносится плач.

— Тимми, мальчик мой, — в комнату вбегает отец и подхватывает ревущего ребёнка на руки. — Что случилось?

— Они все умерли, — сквозь слёзы говорит Тимми. — Их больше нет.

Отец обращает внимание на экран, где всё ещё передают репортаж из пострадавшей Японии. Его глаза расширяются от удивления, а потом наполняются ужасом. Но не картины, которые показывают по телевизору, испугали мистера Джонса…

— Успокойся, — свободная рука пытается нащупать кнопку выключения, так как на поиски пульта нет времени. — Ну, зачем же ты достал пульт?

— Я хотел посмотреть на роботов, — растягивая последнее слово, отвечает Тимми и вновь заливается слезами.

Около часа уходит на то, чтобы успокоить ребёнка и уложить его в постель.

— А завтра мы будем смотреть роботов? — спрашивает Тимми, прежде чем уснуть.

— Конечно, будем. А теперь спи. Спокойной ночи, сынок, — голос отца наполнен любовью и нежностью.

Спустя сорок минут, у входа слышится звук поворачиваемого замка, и на пороге появляется миссис Джонс.

— Привет, любимая, — мистер Джонс целует жену, берёт сумки и уносит их на кухню.

— Как прошёл день? — спрашивает она после того, как переодевается в домашнее и заходит на кухню, где уже ароматно пахнет ужином.

— В общем-то, отлично, — уверяя сам себя, отвечает мистер Джонс, но потом лоб его омрачается. — Только вот Тимми…

Из рук миссис Джонс выпадает салатница и, встретившись с полом, разлетается на десятки фрагментов.

— Что с ним произошло?

— Ты слышала о землетрясении в Японии?

— Конечно. По всем канала только о нём и говорят…, — глаза миссис Джонс округляются, когда она понимает, почему был задан этот вопрос. — Ты хочешь сказать, что это сделал Тимми?!

В ответ лишь молчание и стук лопатки по поверхности сковороды.

— Почему? В смысле, чем ему помешала Япония? — об осколках салатницы на полу уже давно забыли и теперь миссис Джонс меряет шагами кухню, стараясь не наступить на стекло.

— Это произошло утром. Он сидел в гостиной и играл с роботом, которого ты ему подарила на Рождество. Ну, помнишь, такой большой, ходящий и стреляющий кусками пластмассы. У него же на спине написано, что сделан он в Японии. И… в роботе сели батарейки, как я потом обнаружил, но Тимми этого не знал и,… в общем, он схватил робота за голову и принялся бить им пол и стены. Кричал, что игрушка сломалась, что японцы плохие, что он хочет, чтобы их больше не стало. Я вбежал в комнату и хотел его успокоить, но уговорами ничего нельзя было сделать. Пришлось применить испытанное средство. Он мгновенно уснул, а после того, как проснулся абсолютно, ничего не помнил. И спустя три часа я увидел по новостям сообщение, что Японии практически нет.

Выложенный на тарелки ужин остывал, но им не хочется есть.

— С ним нужно что-то делать, — нарушает тишину миссис Джонс.

— И что?

— Я не знаю. Показать его врачам, специалистам.

— Никаких врачей, слышишь? — взрывается мистер Джонс и тарелки, наполненные ужином, летят со стола на пол. — Никаких специалистов, поняла меня! Я не хочу, чтобы он закончил так же, как его мать.

— Но они лучше знают, что в такой ситуации нужно делать и….

— Замолчи! Никто, слышишь, никто не знает о моём ребёнке чего-то лучше, чем знаю я!

Миссис Джонс выбегает из кухни, и в который раз, за их непродолжительные союз, раздается звук резко закрытой двери ванной комнаты. Затем слышится шум бегущей воды. Всё повторяется снова.

Мистер Джонс садится на стул, нащупывает пачку сигарет в кармане джинсов. Пару раз щёлкает зажигалка, и нос чует успокаивающий табачный аромат.

— Мачеха, — горько усмехается мистер Джонс. — Что она понимает в Тимми? Что она вообще о нём знает?

Рука тянется к шее, где под воротником скрывается серебряная цепочка, на которой висит обручальное кольцо.

— Сьюзи, Сьюзи, — мистер Джонс проводит пальцем по поверхности кольца. — Кем же ты была на самом деле?

Время идёт и вот уже ночь опускается на город. Слышится шлёпанье босых ног по полу: из ванной в спальню, затем обратно и наступает тишина. Жена в кровати, значит и ему пора на боковую. По дороге он заглядывает в комнату Тимми. Мальчик спит на спине, на лице улыбка ангела. Пусть этот ангел и разрушил сегодня целую страну. Отец подходит к кровати и целует сына в лоб.

— Спи крепко, сынок. Я люблю тебя больше жизни. Каким бы ты ни был…