Иллюзион

Щелчок.

Я хорошо помню свою первую встречу с тобой.

Она случилась, когда я посмотрел в твои глаза.

Я всегда любил смотреть людям в глаза — в них написаны их желания. Их надежды, верования, ожидания.

Твои глаза были первыми, в которых мне не удалось прочесть ничего, кроме бесконечности.

The mind has so many pictures

Why can't I sleep with my eyes open

Жизнь — это мозаика из солнечных лучей и лунного света, звона бокалов и шума ветра, стука каблуков о мостовую и щелчков пальцев в такт джазовой мелодии.

У каждого человека — мозаика своя.

А вы пробовали создавать кусочки мозаики?

Наука говорит, что нельзя создать нечто из ничего. Какая глупость. Это же так просто — выловить из невесомой материи мира забытую нитку, и сложить ей контур образа.

Мой мир состоит из этих тонких нитей целиком с тех самых пор, как я впервые встал на белую линию, разделяющую реальность от выдумки — и моя жизнь стала хождением по этой черте.

Мне не снятся сны — я сплю с открытыми глазами.

The mind has so many memories

Can you remember what it looks like when I cry

Я помню нашу первую встречу, но в волнах бесконечности теряется и тонет понятие времени.

Я встретил тебя на вечеринке, когда ты уже носила вечерние платья и туфли на тонкой шпильке, но я помню, как ты улыбалась мне, едва заметно изгибая губы, когда была ещё маленькой девочкой в белом платье.

Ты тогда стояла на смотровой площадке на верхушке башни и глядела на рассыпанные бусинами по полотну города черепичные крыши домов — и казалась более вечной, чем наблюдающие за столицей каменные статуи округ тебя.

Я рассказал тебе это, и ты улыбнулась одними губами в ответ — и согласно кивнула, не отрывая взгляда.

Теперь я рассказываю тебе, как мы гуляли по парку среди цветочных клумб — синих роз и жёлтых гиацинтов — когда нам было десять, падали в фонтан посреди площади, когда нам было пятнадцать. Как пили вино из точно таких же широких бокалов, смотря, как мимо нас неспешно проезжают конные экипажи.

И ты каждый раз соглашаешься, забирая все эти воспоминания в мир своей безграничности.

I'm Trying, trying to tell you

All that I can in a sweet and velvet tongue

Я привычно сплетаю послушные нити повествования, и мои слова десятками, сотнями и тысячами растворяются в твоих глазах.

Я с детства умел читать желания окружающих — и привык исполнять их, создавая для каждого то, что он хочет увидеть.

Меня называют Волшебником. Однако если это так — для магов волшебство давно превратилась в повседневную рутину. Исполнить одно желание — и заняться следующим.

У меня, правда, уже никогда больше не будет «следующего желания».

Потому что для этого надо исполнить твоё.

А для этого надо его понять.

Но сколько я ни вглядываюсь в твои глаза, я не вижу дна, не вижу даже стен — только падаю всё дальше и дальше в бескрайние глубины цвета грозового неба.

«Если очень долго глядеть в бездну, то рано или поздно она посмотрит на тебя», — сказавший это был совершенно прав.

Вот только знал ли он, что самое интересное наступает после?

Когда ты начинаешь играть с Бездной в гляделки.

И тут главное — не думать о том, что выиграть невозможно.

But no words ever could sell you

Sell you on me after all that I have done

При каждой нашей встрече однажды наступает момент, когда ты закрываешь глаза, а открыв, переводишь взгляд на часы — они всегда есть там, где мы сидим, сколько бы не сменялось мест и городов — и подымаешься, чтобы, не глядя, развернуться и уйти.

Однажды я не выдержал и схватил тебя, уходящую, за запястье.

Тогда ты повернулась и посмотрела на меня в упор своим тяжёлым тяжёлым взглядом, ничего не говоря.

Текли минуты, и мои пальцы постепенно разжимались. Потом моя рука медленно, но неизбежно соскальзывала вниз по твоей, пока не остались соединены только самые кончики наших пальцев.

Одно мгновение, в котором отразилась вечность, — и твои пальцы выскользнули из моих.

Видение рассыпалось единственным ударом часов.

I'm only the one you love

Am I only the one you love?

И всё же каждый раз ты вновь возвращаешься, садишься за столик напротив меня, кладёшь голову на ладони — и ждёшь.

Ждёшь новую историю, новый мираж, новую реальность.

И слушаешь часами, днями и годами.

Однажды я спросил тебя — почему?

Ты ответила — потому что люблю тебя.

Когда я с рассветом смотрел на дно пустого бокала, я решил, что не поверил тебе.

Ты любишь мои истории.

Но ты — первая, кто любит их абсолютно все.

The Lady Gloom and her hornets circling round

Is now before us, the screaming's done without moving

One little move and for sure you will be stung

Каждый вечер из хаоса небытия поднимается очередной мираж, сверкающий красками и переливающийся несуществующими жизнями — чтобы укутать, будто мягким покрывалом, туманной дымкой сотканной видимости, чтобы отдалить неизбежную встречу с пустотой, принеся ей в жертву очередную реальность, — и чтобы рассыпаться прахом, доиграв свою роль до конца.

Главное — не подпускать иллюзию слишком близко.

Иначе можно и в самом деле до боли уколоться веретеном несуществующей прялки.

Но этим даром мы владеем в совершенстве.

I'm singing "Oh, Jerusalem oh, Jerusalem

See what he's picked up in the park"

Let's f**k this awful art party

Want you to make love to me and only to me in the dark

Безлунной летней ночью ты долго стоишь на мосту, прислонившись спиной к перилам и запрокинув голову вверх.

Потом ты выпрямляешься и смотришь на меня — и в твоих глазах отражаются все звёзды на небе.

Я подымаю руку, которой всё ещё держу бутылку, и разжимаю пальцы.

Зелёное стекло разлетается вдребезги, я смотрю на блестящее кровяное пятно на брусчатке тротуара — и снова на тебя.

И всё-таки в твоих глазах звёзды сверкают ярче, чем в остатках «Шато Марго».

I'm only the one you love

Am I only the one you love?

Могут ли воздушные замки заполнить пустоту бесконечности?

We've traded in our snap shots

We're going through the motions

Если книга жизни — альбом цветных фотографий, мы так давно перемешали наши, что уже не разобрать, кому какая принадлежала в начале.

Время течёт мимо нас, а мир вокруг напоминает бесконечный кинофильм — довольно увлекательный порой, к слову.

Мы, конечно, не участвуем в съёмках, но время от времени несложно изменить пару деталей.

Главное точно знать, какие именно.

Into the view, I'm leaving you

Down Conduit Avenue into the early morning

Into the early morning

Я иду по улице — и понимаю, что потерял осознание того, где я.

И где та тонкая граница, по которой я всю жизнь шёл с закрытыми глазами.

Когда тебя нет рядом, этот мир перестаёт казаться настоящим.

The one I love

Are you only the one I love?

Щелчок.

Иллюзорный мир хрустальными осколками осыпается в Бездну.