Двое

Мы с ним давно знакомы. Можно сказать, друзья детства. Хотя… друг ли он мне? А я ему? Не знаю. Сложная это штука — дружба.

Первая встреча. Играю в песочнице с Серёжкой. И вдруг, вызверившись на что-то, вцепляюсь приятелю в волосы. Еле разняли — спасибо, прохожий помог. В одиночку мама не справилась бы. По крайней мере, она так дома говорила. Потом, когда успокоилась и повесила использованный ремень обратно в шкаф. А пока я бесновался и тряс бедного Серёжку за рыжие вихры, всерьёз стараясь разбить ему башку о край песочницы — этот, другой, подначивал: «Так ему!» Когда я потом стоял в углу, душу грело одно: наверное, этому тоже попало по заслугам, старшие же всё заметили. Наивный был — думал, они не только видят, но и понимают.

В школе были неразлучны. Я не искал его дружбы, упаси Боже. Он сам меня нашёл. И оставлять в покое не собирался. Да, я пробовал его прогнать: орал, ногами топал, даже поколотить пытался… Только одноклассников насмешил. Они же не знали, каких трудов мне стоило отмазывать его после очередной выходки. Ну да, всё брал на себя. А кто бы мне поверил, если бы я честно сказал: «Это его работа»?

Выпускной. Белый танец. Таня, в этом своём небесно-голубом. Идёт ко мне. «Можно тебя пригласить?» — и краснеет, и отводит глаза. А я, под его склизкий шепоток на ухо — ей, на виду у всех: «Да пошла ты! Маратика вон пригласи, у него давно на тебя стоит». И сквозь ахи-охи, сквозь дружбанов с пальцами у виска, сквозь обалдевших мамаш с училками — воооооон из осточертевшей школы, в рощу, в самый дальний закуток, чтобы только не видеть, не слышать — никого и ничего…

Думаете, он не припёрся следом? Неотвязный, как репей, и тоскливый, как моя доля. Но он единственный меня тогда не бросил. До самого утра. Это я его предавал, много раз, и тогда, и после. А он — нет.

В институте, когда понял, что просто так от него не отделаюсь, психологией увлёкся, потом и экзотикой разной: дао, дзен, мантры-тантры… какой только фигни не пробовал. Но отпустило. Отстал он от меня. И когда я Лариску встретил, впервые в жизни не боялся, что опять всё наперекосяк. Но главное — на свадьбе его не было. Вот тогда и поверил, что победил.

Угу. Победил. Один надлом, одна малюсенькая трещинка — и всё псу под хвост. Суд-развод-алименты, и комнатушка в съёмной коммунальной трёшке, и вонь от соседа-алкаша, и пачка сигарет на ночь. Одна на двоих. Я и он. А вы как думали?

Так оно есть, так оно и будет. Потому что мы с ним — одно. А «шизофрения» — всего лишь дурацкий ярлык.