Чистый воздух

Опять лил дождь. Утро, а такое чувство, что еще ночь. Так, на дорогу остается 45 минут и если не поторопиться, то можно пропустить переполненный троллейбус. А вот уже и троллейбус со своими большими окнами и включенными на всю печками. Настя уже несколько лет ездила по этому маршруту, а всё равно не уставала любоваться городом из больших окон троллейбуса. Родная остановка и 20 минут на то, чтобы добежать до старенького, но красивого корпуса. Время еще было, поэтому Настя не спешила, к тому же дождь прекратился, оставив после себя туман и морось.

Завернув за угол, она сразу почему-то его заметила. Высокий, с кучерявыми каштановыми волосами и каком-то нелепом баклажановом пальто. Ей сразу показалось, что он ждет её. Глупости конечно.

— Настя, Настя, это ты! — голос звучал явно не вопросительно, а скорее утвердительно и как-то радостно.

— Прости, а ты…

— А ты не помнишь меня? — сказал он таким тоном, что ей сразу захотелось сказать, что она его помнит, — мы вместе в одной художественной школе учились.

— Художественной школе? О, я училась там много лет назад, всего три месяца, поэтому ты не обижайся, что я тебя не вспомнила. Если честно я уже от туда никого не помню.

— Да? Но ты знаешь, мне все равно. Я сейчас понял, что мне все равно, помнишь ты меня или нет, хотя этот вопрос мучает меня по ночам вот уже долгие пять лет.

— Ч-ч-что?

— Самое главное, что я хочу тебе сейчас сказать, это то, что я люблю тебя. Я полюбил тебя с того самого момента, как только ты вошла в первый раз в наш художественный класс. С первого твоего взгляда, с первого взмаха твоих пшеничных волос. Знаешь, я всю жизнь жил как в тумане, забитый в угол стереотипами. И до того дня как я тебя увидел моя жизнь казалась мне жженой резиной, тянущейся и дурно пахнущей. Я всегда жил, так как нужно, но только как нужно окружающим, а не мне самому. Я не мог поступать, так как хотел, я не мог делать, то, что хотел, заниматься, тем, чем я люблю. Художественная школа — это был мой личный уголок в этом мире, небольшая отдушина, потому что рисовать я действительно любил. И я очень благодарен этой школе, потому что там я встретил тебя. Ты была для меня как глоток свежего воздуха, ты вдохнула в меня жизнь и я задышал. Каждый день для меня расцветал, потому что я видел тебя. С того момента я бежал каждый раз в эту школу, чтобы не пропустить тот миг, когда ты приходила. Для меня это было похоже на восход солнца. Я так и не решился подойти к тебе и познакомиться. И время остановилось в тот день, когда ты не пришла в художественную школу. Я ждал, ждал тебя каждый день, и время тянулось для меня невыносимо, а тебя всё не было. После того как прошла неделя с момента твоего ухода, я решился пойти и узнать у учителя что же с тобой такое. И он сообщил мне, что ты решила бросить художественную школу. В этот момент у меня перехватило дыхание, воздух ушел из моих легких, как будто мне дали под дых. Я выбежал на улицу и с тех пор больше не возвращался в эту школу. Но я поклялся себе, что найду тебя, чего бы мне это не стоило и расскажу тебе о том, что я к тебе чувствую. И ровно три года ушло на то, чтобы тебя найти. Всё это время я жил по привычке, оживая лишь по ночам, когда рисовал твои портреты. И ровно два года ушло на то, чтобы решиться подойти к тебе. Но эти два года было прожить мне легче, воздух вновь вернулся в мои легкие. Я мог наблюдать за тобой издалека. И вот я стою перед тобой, и говорю тебе эти слова, и чувствую себя самым счастливым человеком на земле, только от того, что вижу тебя вблизи и говорю с тобой, Настенька…

Слушая его, девушка прибывала в состоянии легкого шока. Она не понимала ни его мыслей, ни его поведения. Зачем нужно было ждать 2 года, только для того, чтобы подойти к ней? Это все бред, полнейший бред… Вся эта ситуация казалась ей ненормальной и безумной. А самым безумным во всем этом, ей казался парень, стоящий перед ней в этот момент. Она улавливала в его карих глазах лихорадочный блеск, и он ей напомнил тот блеск, который появляется в глазах у пса, больного бешенством. С самого начала было понятно, что этот человек нездоров. Вот только как от него убежать, она не понимала. И, наконец, он закончил говорить и сделал шаг ей навстречу. У неё от страха подскочило сердце. Она понемногу начала отходить назад, а затем развернулась и бросилась бежать со всех ног. Настя бежала, не оборачиваясь до самой остановки и только, когда оказалась дома, наконец, пришла в себя.

В этот день в семье Щербаковых произошло горе. Их восемнадцатилетний сын, болевший с детства астмой, умер от приступа удушья. То ли не успел воспользоваться лекарством, то ли приступ был настолько сильный, что даже обычно прекрасно действующее лекарство не помогло. Хотя второй вариант был маловероятный, потому что лекарства при нем не нашли. Куда оно делось непонятно до сих пор, ведь при нем всегда было два баллончика, один которым он пользовался, другой запасной. Но его родителям было не до этих раздумий…

Думая о встреченном сегодня ею парне, Настя подумала, что возможно как-то глупо поступила. Может быть, нужно было с ним поговорить, объяснить как-то. Но он был такой странный, напугал её этими своими признаниями. С ним явно не все в порядке. Напомнил он ей сумасбродного. Про какой-то свежий воздух твердил…

В этот вечер курьер доставил ей довольно таки большой сверток, так и не сказав от кого он. Когда она его раскрыла, то увидела свой портрет, в потрясающей раме. Портрет был каким-то пугающе похожим на оригинал, создавалось чувство, что для этой картины она специально позировала, хотя это было не так. Такое мог нарисовать только человек с фотографической памятью. На портрете она была необыкновенно красивой, гораздо красивей, чем в жизни. Ей пришла в голову мысль, что так рисуют, когда хотят изобразить какое-то божество. При картине не было никаких записок, только с обратной стороны было написано всего одно слово: «Навсегда»…

Ровно 60 лет прошло с того дня, как больной любовью мальчик признался девушке на этом углу в своих чувствах. Она стояла на том самом месте и вспоминала этот день и то, что он ей тогда говорил. Она часто вспоминала в своей дальнейшей жизни его слова и его самого, а он об этом так и не узнал. Лишь через много лет она поняла смысл тех слов, которые он ей тогда говорил. Она осознала, что могла бы быть самой счастливой женщиной, если бы тогда не убежала. Она поняла, что его глаза блестели тогда от слёз счастья, которые он так неумело сдерживал, а не от безумства. Ну а хотя, кто знает, как бы там сложилось,… Во всяком случае, она ему давно от души пожелала счастья, очень надеясь, что его жизнь сложилась счастливо: что у него любящая жена, дети, внуки, большой дом. Он этого заслуживал. За каких-то пятнадцать минут, она узнала этого человека, а поняла лишь через пятнадцать лет. Она давным-давно развелась со своим мужем, а детей у неё никогда и не было. Все что у неё осталось от счастливой жизни это воспоминания и самый прекрасный на свете портрет, который висел вот уже много лет на самом видном месте…

© Степченкова Т.Ю., 2010