Она идет по жизни улыбаясь...

Она и правда лыбится в свои 64 зуба, идя мне навстречу, тряся копной рыжих волос и, покачивая бедрами, словно идет не по улице, а плывет по широкому проспекту.

Наблюдаю и читаю взгляды, брошенные в ее сторону.

Те, кому она попадается на пути — «Огга», «Опппппа», «Ни-и фига себе ножки», «Телка, твою-уууу мать», «Ох, блииинннн…» …

Те, кто смотрит ей в след: «От, стеееерва», «Огооо, станочек», «Ну, блинпипецтелкаааа» ….

Я восхищаюсь и горжусь. Она идет мне навстречу. Она идет ко мне.

Я краем глаза ловлю завистливые взгляды, когда она, отвесив половину своей шевелюры, мне на плечо, нежно мурлыча, щекотно проводит носиком по мочке уха.

Она умудряется слизнуть излишки помады за полсекунды до того, как вопьется в меня, вытягивая внутренности по направлению к звездам …

Все бы ничего, только приятель мой … стоп, неверно — он, все-таки, друг. Только он смог трезво оценить ее. Уже с первой встречи он сказал: «Эта кошка вытрясет тебя до нитки и бросит, и дай Бог, что бы я ошибался …» Тогда я на него рассердился, а сейчас готов просить прощения. Он прав.

А он не ошибся. Я сам стал замечать, как глазом она стреляет в мое портмоне, когда я расплачиваюсь за веселье проведенное вместе. Дальше больше, она стала дуть губки, когда я начинал изучать меню, начиная с правой колонки. Оно и понятно — деньги имеют свойство заканчиваться. При малейшем намеке на мои финансовые затруднения она начала устраивать спектакли. И самым талантливым трюком (скорее всего отработанным и отрепетированным) был ее коронный разворот на шпильках, два — три шага от меня, и вот уже она договаривается по телефону о какой-то встрече.

Но сегодня я приготовил ей спектакль. Я стоял и смотрел, как приближаются ее стройные длинные ноги. Эти две ходулины живут совершенно независимо не только от тела, но и от головы. Ночами мне казалось, что они ей тоже мешают — она вечно озабоченно искала, куда бы их приткнуть. Ее бюст — это трансплюкатор с другой планеты. Эти два шара, живущие отдельной жизнью от всего тела. Мощные, удушающие снаряды, готовые к бою в любое время суток. Я смотрел, как подпрыгивает ее свитер, вздымаемый содержимым и осознавал, что за месяц наших встреч, я чаще видел соски этих шаров, чем слышал, что либо умное, слетающее с ее пухленьких, всегда влажных губок. Я сжимал в кармане сюрприз, все время пока прогуливались. Я выжидал. Она вопросительно поглядывала на распахнутые глотки баров, как бы невзначай оступалась перед витринами магазинов одежды. Я месяц ее кормил, поил, одевал, возил и развлекал. Нет, я не считал. В этом не было необходимости. Я и так тратил все только на нее. Все для нее, цветы, подарки, внимание. А ей не то, что мало. Ей нужно все больше и больше — как наркоману дозу. И сегодня я решил, что нужно заканчивать.

Мы посидели в баре, вышли пройтись. Она спросила, что будем делать дальше. Я достал ловушку. В портмоне кроме пятерки гривен, сиротливо распластались три сотни «зеленых».

«Это последние «баблосы», — сказал я с рассудительной интонацией, — «дальше — нужно зарабатывать».

«А сегодня?», — набычив губки, она жадно пожирает три бумажных листочка глазами.

«Сейчас пойду в «обменник», обменяю, накупим всего и ко мне».

Она даже подпрыгнула от радости. Я при ней достал три купюры, спрятал пустое портмоне и отправился к обменному пункту.

Ее губа некрасиво оттопырилась. Я вдруг заметил завистливый курносый нос. Тушь с ресниц осыпалась на нарумяненные деревенские щеки. А все потому, что деньги у меня не взяли. Ни она, ни девушка за окошком «обменки» не знали, что эти три сотни я напечатал на принтере.

«Фальшивые, представляешь» — я демонстративно разорвал их на две части.

Она даже не попыталась сохранить лицо. Самурайский блеск в ее глазах. Я так и почувствовал острие катаны на горле.

«Возьму пива и ко мне» — я развернулся к магазину и достал на ходу мой карманный сейф с пятеркой.

Я не стал проходить далеко, стоя за толпившимися у входа молодыми покупателями, я наблюдал, как она собрала разорванные бумажки и, оглядываясь, убежала. Зачем? Попытаешься их кому-то «втюхать»? Глупо…

Друг. Прости меня. Я не поверил тебе тогда. А ты был прав.

Это не последние «баблосы». Я накуплю кучу всего, «затарю» большую сумку и припрусь к вам встретить новый год.

Но … Она так хороша.

Лучше бы ты ошибся…