О критике

Мы уже почти умеем смеяться,

Мы уже почти говорим о своем,

Мы уже почти не отводим глаз,

Мы уже почти поем…

К. Кинчев. «Аэробика»

Недавно на мой почтовый ящик пришло письмо с предложение воспользоваться услугами неких литературных критиков (просили относительно немного: за прозу, правда, подороже, чем за поэзию). Сперва я решил, что востребованность предлагаемой услуги зиждется на тщеславии авторов, готовых за мзду получить хвалебную оду на свои опусы. Однако на рекламируемом сайте я обнаружил вполне объективные, на мой неискушенный взгляд, критические разборы литературных произведений. Отдельно рассматривались достоинства и недостатки, давались короткие рекомендации по улучшению текстов, причем зачастую стоял лаконичный вывод «Сильные стороны: их нет». А вот недостатки всегда находились; были претензии к «языковой конструкции предложений», к «композиционной конструкции текста», к соотношению «чувств языка и стиля» с «чувством меры», к «ватности и аморфности художественной части», «сюжетной согласованности» и т.д, и т.п.

С непривычки у меня заболели зубы.

Наверняка, люди делают полезную работу, принимают за это заслуженное вознаграждение, а писатели, как было сказано в письме, имеют возможность получить «внимательный и вдумчивый подход к своему творчеству, объективный взгляд, уверенность в том, что их произведение прочтут и оценят».

Но что делать, если я пишу не для того, чтобы меня читали и оценивали?

Разве луговой цветок или грозовая туча на небе стараются, чтобы на них смотрели и любовались? Нет, и поэтому им не нужна критика. Они не опускаются до уровня смотрящих на них, так и я не хочу угождать вкусу максимума читателей.

Зачем же тогда я создаю тексты? Для самовыражения. Это то, что психотерапевт М.Е. Бурно называет Терапией творческим самовыражением. И в любом случае, никакая критика не запретит мне это делать. Увы, литературные каноны и правила написания художественных произведений могут сыграть для меня на данном этапе отрицательную роль. Поэтому я воздержусь от предложенной мне возможности получить разбор моих текстов. Литературная критика нужна для тех, кто хочет найти новых читателей, понравиться им, кто надеется пробиться к издателям, возможно даже опубликоваться, а в итоге получить славу и гонорары.

Но каков смысл анализировать художественную ценность, скажем, завещания или предсмертной записки? Стоит ли сетовать узникам концлагерей на их неграмотность в редких записках на свободу?

На Розеттском камне, найденном на территории Египта в 1799 году, был текст, в том числе, на никому тогда непонятном древнем языке. Что мог бы сказать на это литературный критик? Видимо, он порекомендовал бы писать понятней!

Но к счастью есть иной путь: не отталкивать непонятное, не советовать все переделать, а, приняв таким как есть, пытаться понять и расшифровать.

Без сомнений, ученые не возражали, будь законы природы проще. Взгляните мельком на любую даже элементарную статью о теории относительности Эйнштейна, и вы поймете, что ее невозможно объяснить «на пальцах» или в двух словах. Тем не менее у большинства физиков книга природы вызывает чувство ошеломления от изящества ее языка, а Альберт Эйнштейн по этому поводу заметил, что «Господь Бог изощрен, но не злонамерен»…

Итак, я пока воздержусь от предложенной мне возможности получить критический разбор моих произведений, но я не прячу свои рукописи. Безусловно, мне будет приятно, если близкие люди, оценят мою способность внутренне раскрываться подобным образом. Оценят именно сам факт самовыражения, а не только произведения как таковые. Их я уже оценил сам и пока мне этого вполне достаточно.

Да, наверняка в моих сочинениях множество технических неточностей, опечаток и просто ошибок, но мне неловко утомлять уважаемых критиков поиском таких мелочей.

Пользуясь случаем, я также остерегу возможных читателей искать в моих произведениях смысл или ответы на некие вопросы. Ведь каков смысл в туче или цветке? Слишком наивно и эгоистично считать, что цветок услаждает наш взор, а тучка поливает наши посевы. И как говорил физиолог Алексей Сперанский писателю Михаилу Зощенко: «Пишите. Только ничего не обещайте людям».

Я тоже ничего не обещаю. Мне не нужна литературная критика и мне не нужна похвала. Мне не хватает лишь понимания, но вполне будет достаточно, если вы просто побудете со мной рядом. Пока я пишу.