Предисловие к книге "Путь Воина"

Данный текст является предисловием автора к книге “Путь Воина”. Вместе с ним переживите событие, которое навсегда определило его судьбу, и судьбы сотен других людей, выбравших своей жизнью — служение Родине…

Мы сознательно сохранили все особенности авторской стилистики, грамматики, пунктуации (и даже очевидные опечатки, сделанные второпях) — чтобы максимально сберечь документальную речь человека войны.

Редакция.

— Ну что, мартышка, заходи!

Говорящий сидел за партой, и пристально смотрел прямо в душу. В глазах сквозили открытое любопытство и искры смеха, которые разжигали костёр улыбки на изрезанном морщинами лице. Сидящий в кабинете не всегда выговаривал букву “р”, от чего вся ситуация казалась немного комичной, если бы не была настолько серьёзной…

За несколько секунд, как услышать комплимент в свой адрес, я стоял перед закрытой дверью и держа в руке судьбоносную, начищенную до блеска ручку, видел в ней отражение себя. Никогда бы не мог подумать, что события, которые произойдут в следующие пол часа навсегда определят мою жизнь…

— Заходи, заходи, не стой! — немного шепелявящий голос человека, сидящего сейчас в пустой комнате отдыха военного училища, смягчился, а рука, лишённая нескольких пальцев, сделала приглашающий жест войти…

Знаете, у каждого в жизни есть решающий момент, который определяет его дальнейшую судьбу: У великого борца — когда он впервые в детском возрасте переступает порог тренировочного зала, и рука тренера невзначай треплет непослушный ворох волос. Запах матов, отдающий резиной и мокрого кимоно въедается синильной кислотой в сознание ребёнка, и остаётся там вплоть до восхода на пьедестал чемпиона. У художника — когда ещё мальцом ему в руки попал неведомым образом набор цветных карандашей, которыми он незамедлительно воспользовался, разукрасив обои в квартире. В общем — у каждого в жизни есть тот “самый”, решающий момент…

— Я слушаю тебя, возможный будущий воин отечества… — оставшиеся пальцы на руках в ожидании сплелись змеиным клубком, а глаза заискрились молниями ехидства и скрытого стёба…

Когда я находился на выпускном курсе военного училища, к нам приехали “какие-то” парни, и начали проводить “отбор” к себе в подразделение. Никто тогда из нас, ребят курсантов, и не мог подумать кто они на самом деле… Несколько мощных фигур, затянутых в официальные костюмы шли по коридору, и от них несло запахом приключений… И всего другого г…а, связанного со словом “война” …

Один из них сейчас в ожидании сидел напротив меня… Когда кто-то из ребят с изумлением смотрел на его руку, на которой недоставало несколько пальцев, он перехватил взгляд, небрежно пожал плечами, сделал серьёзный вид, и с наигранным удивлением сказал:

— О, где-то п…л несколько… Приходи к нам в отряд, поищем вместе … — на дальнейшее собеседование с этими ребятами, парень идти не захотел…

Собрав всех желающих в классе, нам сначала показали агитационный фильм. Ну или как сказать… Скорее он был анти-агитационным в каком-то смысле… В нём хроники замечательных киношных сцен известных фильмов о спецназе, гармонично перемешивались с записями оказания первой помощи людям, потерявшим конечности, или же подробной съёмки кадров войны… Настоящей — а не рисованной… Контраст между реальностью и вымыслом был на лицо…

— Ну и что, лебятки? — здоровая рука тронула компьютерную мышку на столе, закрыла ролик в горящем окне на проекторе, а улыбка, и так редко покидающая его лицо, заиграла новыми красками — Кто готов дальше оставаться в этом кабинете? Это лишь небольшой промо-ролик, из которого, и половина из вас ничего не извлекла, дурочки…. Его манера общения — с одной стороны оскорбляющая и пытающаяся задеть, с другой — всё это делалось непринуждённо и весело, и было непонятно — тебя действительно высмеивают, или это всё же шутка?

После первого знакомства с приезжими, практически все встали и покинули класс… С детства мы воспитываемся на крутых кино, играх, книгах — и в нашем сознании давно плотно укоренился единственный образ — спецназ, это круто и весело, и убивать можешь только ты, и не в коем случае не тебя. В этом классе, раз и навсегда эта мысль была сброшена мной с обрыва в море, с привязанной 32-килограммовой гирей…

— Хочу служить в вашем подразделении… — к своему удивлению я не услышал очередное оригинальное “обзывательство” в свою сторону… Он лишь назвал меня “боевым пидол…… м” …

— Я сейчас спрошу тебя зачем, но ты мне всё равно не ответишь, это мы уже проходили… — улыбнувшись, его рука потянулась под стол, и выудила оттуда бутылку минералки. Подняв на уровне глаз стакан покалеченной рукой, другой он стал наливать в него жидкость… Черты лица постепенно размывались через призму пузырьков, по мере того как вода наполняла грани стакана, и улыбка, осыпанная пузырьками воздуха, превратилась в безобразную гримасу…

— Лучше ответь, что общего у тебя, и у этих пузырьков?

Ммм… Скажу честно, в тот миг вопрос поставил меня в тупик. Я ожидал всего что угодно — услышать вопрос об оружии, минах, парашютах и всего, связанного с военным делом…

— Не мучайся… — поставив стакан на стол, он продолжал смотреть мне прямо в глаза — В тот самый момент, когда крышка бутылки откручена, и жидкость уже водопадом обрушивается на стенки стакана, у пузырьков есть только одна дорога — вверх…

Оставшиеся пальцы на покалеченной руке медленно и задумчиво гуляли по отвесным берегам стакана, зависшими над гладью минералки. Глаза, до того живые и дерзкие, стали стеклянными, застыв внутри глазных шарниров…

— Не важно, понимаешь ты сейчас до конца или нет, какой выбор сделаешь, но если тебе не повезёт, ты пройдёшь всё, и окажешься с нами, запомни одно — назад у тебя дороги не будет… — немая гладь глаз, казалось, не потревожилась ни единой волной мысли, находясь в полном спокойствие…

— Ласкажу тебе одну историю, об одном моём хорошем знакомом…

А история стоила того, чтобы её послушать…

* * *

— Молодой человек, мы не собираемся вас здесь ждать до ишачьей пасхи, собирайтесь быстрее… — медицинская сестра вместе с двумя амбалами стояла на пороге, и надоедливые слова, как клюв дятла нещадно вгрызались в кору сознания…

— Боже, сколько же я вчера выпил… — мысли вяло копошились в черепной коробке, а в тело будто вогнали стальные прутья арматуры, да ещё и залили бетоном до краёв…

Стараясь поймать сочком сознания хаотично витающую вокруг да около мошкару мысли, я опираясь о стены, добрёл до шкафа… В коридоре приглушенно звучал голос Дениса, иногда переходящий на повышенный тон, что-то обсуждающего с медицинской сестрой…

— Да поймите вы меня, ещё раз объясняю вам, он не сумасшедший. Но выпил человек, да слишком много с кем не бывает?! Но не забирать же его в психушку сразу же…

— Немного? — брови женщины поползли вверх от возмущения, а усталые глаза зажглись огнём праведного гнева — И это вы называете немного?! Сначала он учил детей на площадке как правильно ставить растяжку, потом, как изготовить взрывчатку из подручных материалов и остановить кровотечение…

— Вот видите, патриотическое воспитание молодёжи…

— Молодой человек! — голос повысился ещё на один тон выше, останавливая попытки Дэна хоть как-то оправдать меня — А то что он потом избил ещё троих человек, когда они хотели помешать этому уроку? А что по поводу того, что он ещё всю ночь воевал непонятно с кем по всем окружным дворам, да ещё и сделал “засаду” на прибывший патруль милиции?!

— Нет, всё, хватит! — жестом останавливая любые попытки дальнейшего оправдания, сотрудник продолжила — И если бы это было в первый раз, я ещё понимаю… Но никогда это становиться уже обычным делом…

Вещи постепенно заняли положенные им места в сумке, а из коридора доносилась уже более спокойная речь.

— Я всё понимаю, у вашего друга тяжёлая посттравматика, мне действительно очень жаль его… Я знаю, что он настоящий герой во всех смыслах. Но вот эти его периодические “закидоны” — это ненормально…

Голос стал ещё мягче, и тише:

— Как бы вам не хотелось думать, что у вашего друга всё хорошо — это не так. Эта болезнь, которую надо лечить. Вы не сможете вечно “отмазывать” его от последствий…

— Возможно вы правы… Но всё равно, мы с ребятами приедем через пару дней к нему, и надеемся, что заберём… Он нормальный, просто до сих пор тяжело переживает это…

А это — всплывало у меня перед глазами почти каждый день… Казалось, что ребята которых не стало после того подрыва, постоянно где-то рядом, и просто хотят поговорить… И кажется, что если ты не ответишь — то произойдёт что-то страшное с твоей душой… Гораздо страшнее, чем смерть…

Бестелесное стекло машины холодило лоб и замораживало мысли…

— Братишка, мы заберём тебя через несколько дней, не сомневайся… — провожая меня, Дэн с горечью в голосе потрепал плечо, и прижав к себе, тихо сказал на ухо — Давай хоть там без выкрутасов, Седьмой — его лицо светилось надеждой и уверенностью…

Тусклый свет от задних фар ещё несколько мгновений нервно выхватывал озабоченные черты лица Дениса, а свет впереди — впитывался в безжизненный камень высоток… Я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза…

* * *

— Ну вот ваша палата, располагайтесь… — миловидная медицинская сестра широким жестом обвела палату, кстати весьма неплохую (спасибо парням, без их вмешательства тут явно не обошлось) — У вас здесь всё есть: телевизор, ванная комната, книги. Если вам что-нибудь понадобиться, найдёте меня на посту.

— До чего докатился, меня уже в психушку упекли… — с мрачной усмешкой я плюхнулся на старую кровать, и уставился в потолок. Продолжая свои невесёлые мысли, я понимал, что пьянка до добра меня точно не доведёт, и рано или поздно с этим надо заканчивать… Глаза закрылись неожиданно как-то сами собой, и я провалился в сон…

Муть перед глазами, искрилась как старая кинолента, на которой мелькают куски сцен… Ночь, “Урал” едет без фар, чтобы не демаскировать себя… Идёт дождь, сродни библейскому потопу… В кабине тепло и уютно, но нельзя подаваться этому чувству и расслабляться… Ещё рано… А в кузове сидят пацаны — такие же усталые, как я, и такие же счастливые… Счастливые — что возвращаются с задачи целыми и невредимыми, в полном составе. До своих остаётся совсем ничего…

Вспышка… Яркая вспышка затмила всё на этом свете… Ощущение полёта… Удар… Боль… А потом мир погас… Открыв глаза, я с удивлением обнаружил, что мои штаны горят. Да, просто горят… Огонь жадно поглощал камуфляжную ткань, а боли не было… Вообще никакой… И ноги почему-то не слушались… Преодолевая себя я затушил пламя и огляделся вокруг…

В стороне на обочине стоял искорёженный взрывом “Урал” — часть кабины была смята в гармошку, а левого колеса и всего, что с ним связано, не существовало вообще… Никого из парней видно не было. По всей видимости, я вылетел через люк в крыше кабины, и только поэтому остался жив…

Во внутреннем кармане лежал спутниковый телефон. В бреду я позвонил и попросил о помощи. Сил снимать координаты и совершать ещё хоть какую-то мозговую деятельность не было… Резко накатило иррациональное чувство страха, обиды и одиночества. Хотелось поговорить с кем-то из своих ребят…

— Парни!!! Парни!!! — без сил распластавший на земле, я один за другим произносил их имена, то кричал, а то умолял ответить мне…

Но никто из ребят со мной больше не заговорил. Никогда…

— Ребятааааа!.....

— Да очнитесь же вы наконец!!!

Стакан воды, вылитый на лицо, помог сбросить оковы сна… Рядом стояла вся раскрасневшаяся от усилий и переживания дежурная медицинская сестра, и держала в руке пустой стакан — Очнулся… Еле сумела разбудить вас…

Сев на край кровати я невидящим взглядом уставился на край половички, отходящей от своего собрата по квадратному метру пола…

— Всё хорошо… Просто плохой сон… — медсестра недоверчиво прищурилась, и в очередной раз напомнив мне о возможности обращаться к ней в любое время, выпорхнула из номера…

Потерев глаза я уставился на противоположный угол комнаты, в котором стояло ещё не столь старое кресло, сохранившее остатки былой кожаной роскоши… На нём сидел один из моих парней… Несколько раз быстро моргнув, призрак исчез, и на его месте снова была пустота… Я понимал, что это всё ненормально, но ничего не мог поделать…

— Пора валить с этой шарашкиной конторы… — мысль, сформированная за несколько мгновений, уже к обеду превратилась в четкий план…

За несколько дней я выявил самых “адекватных” пациентов из этого балагана. Было не густо, но в своё время приходилось работать и с гораздо более плохими кадрами. Для побега мне нужна была группа из 8 человек. Первых 6 кандидатов я нашёл за два дня прогулок в парке, подслушивания разговоров и наблюдения за этими психами. Ночью удалось проникнуть на пост сестры, когда она спала в каморке отдыха, и посмотреть их личные дела… Все были военными, правда из спецназа только один… Ну да ладно, зато был инженер… Оставшиеся два человека были подобраны вскоре назначенным мной бойцом, и предварительно ознакомившись с ними, я одобрил их кандидатуры… Операция не должна была длиться долго, и я не стал утруждать себя запоминанием имён всех членов группы, по этому каждому был дан номер от 1 до 8…

— 1 и 2 — на вас наблюдение за постами в палатах на первом и втором этаже… — два парня, один — ещё совсем молодой, старший лейтенант, другой — уже старый, прожжённый годами и службой майор инженерных войск, внимательно слушали — Составить график дежурных смен, кто в какой день заступает и какие у них есть характерные повадки…

Со стороны, мы просто мирно играли в шахматы в чудесный солнечный день, расположившись на лавочках в округе, и не привлекая внимания охраны…

— 3 и 4 — с вас необходимо достать ключ от задней калитки, как правило дед охранник сразу же спит после обеда, а на связке есть несколько запасных ключей — улыбнувшись, я представил, как из каморки охранника незаметно пропадает один ключ — Можете заменить его на другой похожий, чтобы паники не подняли. Запасными ключами всё равно никто не пользуется, а новая смена их никогда не считает...

— 5, 6, 7 и 8 — на вас лежит наиболее ответственная часть задачи — как бы подчёркивая всю серьёзность предстоящей миссии, моя ладья пошла в наступление на клетчатом поле боя — Шах. Вы должны в час “х” подготовить высококачественную диверсию таким образом, чтобы никто не заподозрил что это “диверсия” … Предлагаю осуществить поджог, путём короткого замыкания бытовой техники в одной из палат… Взаимодействие будем отрабатывать в составе двоек на местности, меняясь по моей команде… Всем всё понятно?

Лица, окружающих меня воинов, уже не были просто лицами психов… Это были лица психов-военных…

Через несколько дней, вой пожарных сирен разносился над ночным городом, а огонь, охватывая новые комнаты больничного корпуса, весело подпевал ему…

— Вот он какой, запах свободы, а? — толкнув в плечо стоящего рядом 5-го, я развернулся в пол-оборота назад, оглядывая свою сводную группу… Не бог весть что, но с задачей справились.

— Командир… — из строя вышел 2-й, и смущенно протянул мне простой, кнопочный телефон — Задача выполнена….

Ах да… Точно, я просил достать мне телефон.

— Группа — с первой частью операции справилась на отлично! Объявляю начало второго этапа — всем в составе двоек раствориться на местности и слиться с местным населением… Свободны…

— А всё-таки неплохие ребята… Хоть и сумасшедшие… — думал я про себя, пока набирал номер одного из самых дорогих мне людей… Номер моего брата по оружию — Дэна…

Тяжёлые гудки глухим эхом раздавались в просторах сердца, и отражаясь от свода черепной коробки, нехотя растворялись в воспалённом сознании…

— Да…Алло…

— Брат, это я, забери меня от сюда. Ведь я не сумасшедший… Не сумасшедший… Ведь, правда? ….

* * *

Прошло уже не менее 5 минут после крайнего сказанного слова, а человек передо мной всё сидел, и даже не двигался… Минеральная вода в стакане перед ним уже давно выдохлась, и вместо десятков пузырьков лишь несколько ещё оставались на поверхности… Лишь спустя ещё несколько долгих мгновений, манекен передо мной ожил, и на лице вновь заструилась жизнь.

— Это тебе очень нравоучительная история… А самое главное — подлинная. Даже сумасшествие не смогло изменить человека. И как бы пафосно это не звучало, будучи за гранью безумия — он оставался человеком “своей” работы… — ещё раз пристально взглянув на меня, он продолжил — Став однажды на этот путь — назад дороги не будет… И не всех в конце ждёт пряничный домик, как в сказке…

Сказать, что я что-то понял — значит безбожно соврать. Не понял я ни черта, в тот день… Но сделал умный вид, кивнул головой, и остался верен своему решению — отобраться в самое элитное подразделение Вооружённых сил нашей страны — Силы специальных операций…

Выйдя из класса, я навсегда запомнил эту историю…

* * *

— Алмаз, статус?

Ботинки скользили по мокрой палубе катера, ремень автомата оттягивал плечо, а сквозь окуляр ПНВ раскрылся во всей своей красе небесный свод, украшенный мириадами звёзд… Впереди нас ждала одна из самых успешных морских операций Российского спецназа за последнее время — Керченская операция…

— Зелёный… Я зелёный… Готов…

А впереди уже во всей красе, освещённый светом звёзд, меня ждал мой путь…

Путь воина…

Мы сознательно сохранили все особенности авторской стилистики, грамматики, пунктуации (и даже очевидные опечатки, сделанные второпях) — чтобы максимально сберечь документальную речь человека войны.

Редакция.