Поездка во Францию

Дороги....

Сколько о них уже сказано, спето песен, написано романов… А триллеров сколько сняли? Только про обочину не меньше десятка. Об 'артерии жизни' хочется говорить и говорить, ведь тут бушуют настоящие страсти — по дороге бесконечно проносятся люди с различными темпераментами, на норовистых, порой непредсказуемых 'железных конях'

Сумасшедшие скорости, неожиданные икс-факторы, появляющиеся в самые неподходящие моменты, все это переплетается в одну нить, и живет как бы само по себе, вне времени. Вот человек выехал, и где он? В дороге. Не в Москве, ни в Тютьках — он в пути.

Для одного водителя время за рулем — это образ жизни, для другого — это минуты, часы, за которые как можно быстрее надо проехать расстояние, а для третьего — это увлекательнейшее путешествие, из которого он привозит массу впечатлений.

В небольшой истории, о которой я хочу поведать, меня можно смело причислить к 'третьим', хотя я оказался таковым, по воле случая, по ходу, так сказать.

Путешествие по всем меркам предстояло роскошное. Мне предстояло ехать на новеньком джипе, и не в какую-нибудь там Жмеринку, а в саму Францию, причем в южную часть, где и зимы-то не бывает. Вдобавок к этому джек-поту, поездка выпадала на холодный ноябрь. Так что настроение у меня было просто замечательным. Хотя в бочку меда не забыли и дегтя подложить. Выглядел он мужчиной, светлой и нервной наружности. Была у него одна особенность, при горячем споре его глаза выдвигались как телескопы, и зрачки начинали вращаться по орбитам.

Я вначале еле сдерживал себя от смеха, но потом привык и даже перестал улыбаться. Так вот, с вечера я с ним созвонился, и в жаркой дискуссии мы определились со временем старта.

Выехали рано утром, ровно в пять. Или это еще была поздняя ночь? С этим переведенным временем ориентироваться в определении времени суток весьма сложно.

Доехали, а вернее доползли до границы с Венгрией, без особых приключений. Ну, разве что мой сосед всю дорогу бубнил по телефонам. У него их было два. По одному он звонил любовнице, а по второму ему звонила жена. Каждые пять минут он хватался за трубку и подозрительны голосом вопрошал:

— Ты где, Лиля?

А каждую вторую минуту он по другому телефону смиренно отвечал:

— Все в порядке Зоя, я в пути....

Я вначале тактично сбрасывал громкость на магнитоле, но потом махнул на него рукой и сконцентрировал все свое внимание на каверзной трассе.

А дорога была еще та! Без разделительных полос, в огромных кратерах, присыпанных снегом. Снежные хлопья сыпали в таком изобилии, что создавалось ощущение, что ты не едешь, а стоишь на месте. Напрягая глаза до слез, я отчаянно лавировал между многочисленными колдобинами, но скорость за сто сделала свое черное дело, и машина влетела передним колесом в большую яму. Послышался глухой, резкий удар и хруст треснувшего металла. Тогда я не обратил особого внимания на это досадное происшествие, — 'Ведь джип все-таки, все выдержит', наивно подумал я.

Впоследствии, уже в далекой, чужой стороне, этот коварный удар самым печальным образом повлиял на дальнейший ход нашей поездки.

Отвратительная видимость, прячущиеся за кустами мельтоны, да ямы-ловушки — все это отнимало силы, и я молился об одном — дай Бог наконец-то доехать до заветной границы. Всевышний услышал мои призывы, и под утро вместе с рассветом, впереди замаячил пограничный столб.

О таможне хочу написать отдельно. В короткой очереди, которую мы прошли за минут пятнадцать, я вспомнил Шереметьево восемьдесят пятых годов. Доехать туда живым и невредимым, уже было большим счастьем. Метро, вокзал, милиция, карманники, — все это калейдоскопом проносилось мимо моих глаз. Напрягая внутренние силы, я видел как щука — и сзади, и спереди, да и по бокам 'не пас задних'

Приключения продолжались возле авиа касс, в виде заячьего променада мимо усатых мужчин с длинными кепками на головах. Возле самого входа крутились смуглые парни, но вместо привычных мандарин и гранат, они назойливо предлагали свои услуги по покупке авиабилетов в далекие и таинственные страны. Билет почему-то покупать у них не хотелось, и я решил познакомиться с самой продавщицей этих заветных листиков счастья. Скажу вам, что в то время купить билет на самолет было довольно таки не простым делом.

— У вас на Дели, есть один билетик? — шепотом спросил я у девушки и подмигнул ей левым глазом.

Лена, так звали эту необыкновенную работницу Аэрофлота, подмигнула мне правым и сказала прийти после обеда. В четыре часа я стоял осчастливленный, с заветным билетиком в руке.

— Сколько я вам еще должен? — Моя щедрость в тот момент не имела границ.

— Привези мне оттуда, кожаный плащ и свитер хороший, — девушка написала свой размер и номер телефона.

Так и началось наше корыстное знакомство. В то время я часто летал в Индию и постоянно на обратном пути останавливался у Лены дома. У нее был прекрасный муж Андрей и двое детей. Они были коренными москвичами и оказались отзывчивыми и добрыми людьми. Кстати привезенные вещи Лена всегда покупала, ну а я со своей стороны продавал их по чисто символической цене. Так наша дружба продолжалась не один год, но, государства разделились, наши связи оборвались, и мы потерялись в этом сумбурном мире.

Аэропорт Шереметьево, романтических восьмидесятых… Вывозить с собой можно только пятьсот долларов и ни на цент больше.

Помню как летом, пряча под рубашкой толстую пачку зеленых, тысяч сем примерно, я проходил таможню в Шереметьево. Таможенник внимательно на меня взглянул и задал волнующий его вопрос, — а как же я собственно собираюсь прожить там на эти деньги? Вспоминая то время, сейчас удивляюсь столь глупому вопросу. Сумма ведь очень приличная для Индии. Пяти сотен и на месяц бы хватило с головой. Видно дальше столицы служивый не ездил, а Москва ведь не Россия, и тем более, не Индия....

Так вот о любопытном таможеннике. Он как прожженный чекист впялился в мои глаза и стальным голосом произнес:

— Попрошу пройти на личный досмотр!

'Это конец!', первая мысль, которая тогда посетила мою голову. Но слава Богу, ноги не подвели и послушно направились за человеком в зеленой форме. Мы прошли метров десять, он еще раз внимательно на меня взглянул и отдал билет:

— Счастливого пути!

Я с благодарностью ему кивнул и на ватных ногах поплелся на регистрацию. После того как я сдал вещи в багаж, пережитый страх превратился в безмятежную радость, и я словно баран пошел за стадом, по длинному коридору.

В накопителе, среди кучи пассажиров ожидающих вылета, меня ожидала награда. Она была белокура как снег и выделялась среди толпы, словно лилия на воде. И когда ее голубые огромные глаза взглянули в мою сторону, я без раздумий ринулся напролом по сумкам. Рядом с ней, как ни странно, было свободное местечко, и через мгновенье аромат ее духов дурманом обволакивал мой мозг. После краткого знакомства, выяснилось, что летим мы одним рейсом и с этой минуты до конца полета я с этой лилией уже не расставался. В самолете при огромном дефиците на билеты, свободных мест было предостаточно. Упросив стюардессу, мы отправились на галерку, то есть в самый хвост самолета. После взлета я с облегчением отстегнул ремень, и ее прекрасная головка тут же очутилась на моей груди. Я нежно поглаживал ее шею, моя рука опускалась все ниже… С верхней полки я достал плед, но и он через некоторое время уже нас не спасал. Я почувствовал, как ее рука начала расстегивать молнию на джинсах, а влажные губы соблазнительницы заскользили по телу.

Господин, сидевший в соседнем ряду, читал газету уже ухом, и его очки бросали веселые зайчики мне в глаза. Перед моим внутренним взором всплыли кадры из фильма 'Полицейская академия', и я себя уже мысленно представил Ласардом, важно вещающим с трибуны.

— Если вы не прекратите трепыхаться под пледом, я вас сейчас же высажу, — услышал я над ухом шипенье стюардессы.

Приоткрыв глаза, мой взгляд встретился с неодобрительным выражением лица молодой женщины в пилотке, которая покраснела словно помидор. И мне стало стыдно...

— Давай Катя прилетим, выпьем виски и в номере выпустим страсть на волю, — прошептал я на ушко очаровательной блондинке.

Она слегка обиженно надула губки, и тут же стала тайком поглядывать на господина в очках.

Я считал минуты до конца полета. Наконец-то посадка! Мы вышли из лайнера, взявшись за руки, как будто знали друг друга тысячу лет. На индийской земле ее поджидали два огромных громилы, которые коренным образом разрушили наши грандиозные планы. В скором времени я в одиночестве пил орандж джус из выжатых апельсин и закусывал его хрустящими тостами, наслаждаясь неповторимым колоритом делийских улочек. Приключение в лайнере уходило в архив историй, и дальнейшая судьба попутчицы остается для меня загадкой.

Да вот такие раньше были таможни, по семь-восемь дней стояли автобусы на польской границе, за это время люди там и умирали и женились...

Ну, а сейчас, разве это таможня?

— Чего везете? — Спросил украинский таможенник, лениво прогуливаясь вокруг автомобиля.

— Ничего, — Честно ответил я на его вопрос.

— Езжайте, если у вас что-то и есть запрещенное, то венгры точно найдут.

Мы, это я и мой попутчик Саша, пересекли границу и оказались в Венгрии.

На венгерской границе очередь в четыре ряда. Псы Евросоюза тщательно осматривали каждую машину, внимательно заглядывая в сумки, карманы и прочие потайные места.

Вот и наконец, подошла наша очередь. Собираясь в далекую поездку, мы взяли с собой по два блока Мальборо. По их, 'евросоюзовским' законам, можно провозить только две пачки, остальное надо декларировать. Предварительно я распечатал все сигареты и попытался объяснить тучному мадяру в форме, что я сам все скурю.

Но таможенник своеобразно отреагировал на мое объяснение, и указал рукой на серое здание, предназначенное для личного досмотра. Я с возмущенным лицом сел за руль и заехал в бокс. Там работали молодые ребята, которые открутив пару винтиков в машине, тут же отпустили нас с Богом.

В виде поощрения я наградил одного из них диском с тяжелой музыкой.

На его немой вопрос, что это? Я ответил:

— Heavy metal!

— Heavy metal forever! — Подхватил он мой клич и довольно улыбнулся.

Сразу видно наш человек, не то что мой напарник, любитель частушек и шансона.

Шлагбаум открылся, и мы въехали в половецкий край.

Дороги в Венгрии просто идеальны, полиция не навязчива. Как минус можно считать венгерский язык. И замечу очень большой минус. Не дай Бог, Вам сбиться с маршрута! Я как-то не правильно повернул, и заблудился. До конца действия визы, оставалась примерно три часа. За это время я остановил более десятка машин, но ни жестов, ни слов (русских, английских, немецких и т.д.) они не понимают. Альфа-Центавра послала пришельцев, и они оказались — венграми! Наконец-то судьба смилостивилась надо мною, и я встретил земляка. Без пяти двенадцать, вытирая пот со лба, я заехал на нашу таможню.

Как только мы проехали километров десять по венгерской земле, снега как и не бывало, заметно потеплело и мы помчались по автобану в сторону Вены. Пролетел Будапешт с его огромной объездной. Показались ветряные электростанции и множество каменных мостиков, нависающих над трассой. Начинало смеркаться, мы уже проехали и сказочную Вену, прямая трасса закончилась, и начался горный серпантин. И тут с машиной стали происходить странные вещи. Ее начало вести вправо, а на дорогу начали падать какие-то запчасти.

Впереди, среди ночного мрака, сияла огнями огромная заправка, расположившись на высокой горе. Раздирая ночную тишину скрежетом металла, я свернул с автобана и стал подниматься к спасительным огням.

Припарковав машину на стоянке, я прямиком направился в WC.

Да, знаменитые австрийские туалеты! Особенно те, которые находятся поближе к Вене. Там чистота и благоухание. Хотя немцы, от своих младших братьев не отстают — Фиолетовая линия, вот козырь Германии, в этом вопросе. Взял билетик в WC — и пошел после того… пить кофе со скидкой....

У входа в вышеуказанное заведение, сидела женщина в белом халате, лет шестидесяти. Заметив меня, она спросила на чисто русском языке:

— Ну что, ты уже проснулся?

— Да я и не спал вовсе, — удивленно ответил я, мысленно окидывая себя взором. 'Джинсы, куртка', я посмотрел на себя в зеркало — ' У меня что на лбу написано, что я русский?' Странно, но действительно — нашу физию, там узнаешь сразу. Рыбак рыбака....

За те пару минут, пока я доставал пятьдесят центов и задавал сам себе вопросы, она успела рассказать мне о себе практически все. Но самое главное, что я от нее услышал, — рядом находится огромная стоянка ТИРов, на которой много машин наших земляков.

— А кто платить будет?! — На этот раз она обращалась явно не к славянину, но что самое удивительное он ее понял и положил копеечку в глубокую тарелочку.

На стоянке было полно грузовых машин — белорусы, украинцы, россияне, болгары, да кого там только не было. Водители ждут там неделями попутного груза, — такой себе маленький славянский лагерь на австрийской горе.

Мой попутчик Саша, бегал от машины к машине и горячо просил водителей о помощи. Вскоре он пришел с белорусом, и тот начал с умным видом толкать фуфло. Следующим был поляк, болгарин, затем земляк украинец. Советов я получил предостаточно, мне пришлось снимать колесо, измазаться в потекшей из гранаты смазке, одевать колесо обратно, и все это время над моей душой стоял любитель частушек Саша. В белой рубашке и галстуке, он выждал, пока я затяну все гайки, сложу домкрат и ключ, и выпалил нервным голосом:

— Может еще раз, его снимем?

— Держи! — И я протянул ему ключ в смазке.

О! Как же он вовремя отпрыгнул! Если честно я тогда очень захотел ключ об его чистенькую рубашечку вытереть.

Но вот наступила глухая ночь, все вокруг заснули, и только патрульная машина каждые полчаса делала свой объезд, не торопливо объезжая территорию заправки.

Мне не спалось, в моей голове созревал четкий план. 'С первыми лучами солнца, необходимо доковылять по автобану в ближайший городок, и там ставать на ремонт' Но меня тревожили две вещи, — полиция и эвакуатор.

Полиция в Австрии видит все, — в туннелях установлены камеры, стоянки с определенным интервалом объезжает патруль. То, что абсолютно случайно скрылось от полиции, не скроется от глаз населения и сознательный народ тут же сообщит о не порядках служителям Фемиды.

А услуги эвакуатора, без страхового КАСКО, все ровно что посещение в Европе врача за наличные деньги. Один мой знакомый оказался в подобной ситуации, и воспользовавшись услугами этой чудо машины, заплатил около тысячи евро, где-то примерно так.

Незаметно наступил рассвет. Мы с крейсерской скоростью около тридцати километров в час, спустились с гостеприимной горки, и я осторожно вырулил на автобан. До ближайшего городка нам предстояло проехать около пятидесяти километров. Это расстояние для меня показалось бесконечно долгим. Впечатления после этого 'травмопробега' остались не забываемые — туннели, длинной по десять километров, гуляющее колесо, грохот металла, и проносящиеся мимо машины с огромной скоростью, которые все как одна нам сигналили, — убирайтесь отсюда, здесь вам не место! Вредные они люди однако, никакого сочувствия… Не славяне, одним словом.

Слава Богу, почему то полиции не оказалось. Может они там перед видеокамерами тотализатор устроили, — доползет ли эта машина до городка или развалится?

И вот, наконец, долгожданный указатель. Мы сворачиваем с автобана, и въезжаем в удивительный городок Клагенфурт, который уютно расположился на берегу огромного озера, в окружении альпийских гор. Нарушая священный субботний покой, мы разрываем улицу грохотом металла, и медленно продвигаемся вглубь спящего царства. Имея в запасе десяток слов на немецком (половину из них, нам передали по наследству наши деды), довольно сложно объяснить, что тебе надо и что у тебя болит, тем более, когда на улицах никого нет. Приняв наверное, единственно правильное решение, я свернул на первую попавшуюся заправку. Мало австрийцев знают английский, но еще меньше знают русский, разве что его помнят древние дедушки из дивизии Эдельвейс. За шесть дней пребывания в этом городке, я увидел только двух людей слегка говорящих на русском языке. Это были женщина, похожая на турчанку и дед, — бывший фашист, хотя бывших не бывает, как мне кажется. Он весело произносил — Новороссийск, пиф-паф товарищи, сдаемся! Поэтому вряд ли он стал, — 'бывшим фашистом'. Руки я ему тогда не пожал, в отличие от Саши, которого потом терзали смутные сомнения, — А вдруг это тот самый фриц, который убил его деда на войне?

Да, так вот, — на заправке нам повезло. Там работала именно та женщина, знающая десяток родных нам слов. Через пару минут сумбурного объяснения жестами и фразами на русско-немецком суржике, она поняла суть нашей проблемы. По телефону заправщица вызвала скорую помощь для авто, предупредив нас, что только за вызов придется заплатить сто двенадцать евро. Не прошло и получаса, как желтый грузовик с мигалками, подкатил к заправке. Посмотрев на модель и серьезность поломки машины, Мастер развел руками и качая головой, произнес: — Гули! О, гули...

Сразу значение этого слова я не понял, но заправщица мне быстро все объяснила:

— Финиш! Капут!

Я начал выспрашивать у нее дополнительную информацию к этому не хитрому объяснению. Но переводчица поневоле, устав доставать из головы знания по русскому языку быстро удалилась обратно на рабочее место.

С этой минуты диалог с Мастером, сильно осложнился. Из его путаной речи, я уловил до боли знакомые слова, — Митсубиши моторс, и словно истинный японец радостно закивал головой.

Взглянув на мою машину, которая была чуть меньше его, он жестами объяснил, что вызовет для нашей транспортировки большой трек.

Я хотел ему сказать, — Не надо больших треков! Мы славяне и без колес можем ездить! Пешком до Берлина дошли....

Но ограничился жестами, дав ему понять, что мы поедем своим ходом.

Он удивился, но согласился.

И вот мы стоим у дверей желанной *Митсубиши моторс*, но станция закрыта, и будет открыта только в понедельник. С немой мольбой в глазах я смотрел на Мастера, но он свою миссию выполнил и собрался уезжать.

Помня об оплате за вызов, я спросил:

— Хау матч? — Сколько с нас?

Как Вы думаете, что бы ответил наш доморощенный специалист?

Цену бы он быстро сложил, и не малую… А австриец, потратив на нас уйму времени, категорически замотал головой и показал рукой, — Ничего не надо! В знак благодарности я хотел подарить ему пачку сигарет, но не успел, — 'Добрый эльф', с мигалками на крыше, развернулся и поспешил на помощь другому бедолаге.

Мы поняли, что застряли в этом городишке как минимум на три дня, и отправились на очередную заправку, что бы разузнать, — где находится ближайшая гостиница?

То что я там увидел меня впечатлило, — на не большой заправке работал один человек, он был и продавцом в магазинчике, и оператором автомойки, а так же уборщиком и еще Бог знает кем. А судя по его не зависимому виду, у меня сложилось впечатление, что он вдобавок и хозяин всего этого комплекса.

На мой вопрос, — где найти отель? Он начал что-то долго объяснять, на родном языке, показывая рукой куда-то вдаль. Я даже мысли не допускал, что не все помещения сдающиеся в наем, называются гостиницами, то есть отелями. Лишь те заведения, что имеют три звезды и выше, имеют честь быть названы — отели. По крайней мере в этом городке, эта аксиома имела место.

Мы долго и нудно блуждали по пригороду провинциального городка, но отеля никак не находили. К счастью на нашем пути повстречалась полячка, и объяснила, то что мы ищем — находится в центре города, и стоит это удовольствие не малых денег. Для таких путников как мы, существуют более дешевые заведения, — пансионы, и один из них как раз и находится напротив того места, где мы стоим.

Напротив нас, мрачно насупилось двухэтажное здание, с угрюмой вывеской *Крестник Хастхофф* Мы перешли дорогу, и в поле моего зрения бросилась вывеска магазинчика по соседству, звучала она примерно так, — *Гробмастер и сыновъя.* Ну, я человек не суеверный, тем более что в пансионате места свободные были, и даже более того, мы там оказались единственными постояльцами. Номер нам достался с высоченным потолком и умывальником возле моего спального места. По ночам он начинал разговаривать, громко булькая и таинственно шипя. Первые ночи я в ужасе просыпался, но правда через пару дней привык. Обстановка в комнате была более чем спартанская. В общем-то, это и правильно, вывеска на пансионе обязывала путника больше думать о вечном. Из большого окна нашего номера, раньше был бы виден прекрасный пейзаж на огромное кладбище, но железная дорога, которую построили лет сорок назад, закрыла эту чудную картину. Зато сверхскоростные поезда круглосуточно проносящиеся возле самого уха, создавали неповторимый эффект вокзала. Если я сейчас напишу о том, что и аэропорт находился совсем рядом, и в небе почти не прерывно жужжали самолеты, вы наверное подумаете, — сгущает краски! Увы, я их еще бледно расписываю...

А ведь с виду такой тихий городок в горах, и кто бы мог подумать?

Внизу под нами, находилось не большое кафе, где родственники и друзья покойных собирались на поминки. Ближе под вечер, снизу доносились жалобные песни, и грусть незнакомых людей передавалась и мне. В эти моменты я задумчиво глядел в окно, вспоминая покойных родичей, и забытые мною тропы к их могилкам....

Наконец-то наступил понедельник! Я с приподнятым настроением отправился на автосервис. Там мне объявили, что машина будет готова только через пять дней. Свое унылое объявление они подкрепили интересным счетом. Вначале я подумал, что это год. Но десятилетия не совпадали. После этого я задал весьма глупый вопрос лысому менеджеру, — эта цена или номер запчасти?

Его лицо было невозмутимо, можно сказать оно было даже высокомерно. Диалог на английском у нас не складывался, и я понуро отправился в пансион.

Мое тоскливое настроение, с энтузиазмом усиливал любитель частушек. И если до понедельника у меня были моральные силы, выносить все его чудачества, то после объявления приговора, эти силы иссякли, и я ему сказал в лицо, — Чудак ты редкий, Саша!

А чудил он, поверьте, на каждом шагу. На улицах, в гостинице, пардон, пансионате.

Но особенно он любил куролесить на заправках. Это был настоящий серийный заправочный куролес. Ровно в десять вечера, ему вдруг надо было идти на станцию.

Саша делал ночные визиты на заправки пешком, в дешевом костюме, белой рубашке и непременно в галстуке. Он резко входил и никогда не глядел в сторону продавца, это был его фирменный почерк. В течении получаса он прятался от взгляда работников за прилавками. Потом так же быстро уходил восвояси, оставляя в полнейшем недоумении обслуживающий персонал, 'А, что же это было?! И кто это был?!', читалось в их обескураженных взглядах. Он успевал обойти таким образом, до пяти, а то и шести заправок за вечер. Вначале я попытался узнать у него, зачем ему это надо? Но, внятного ответа я не получил. Когда Саша что— то скрывал, он сливал слова воедино и произносил их на большой скорости. После ночных звуковых ужасов от умывальника, мне казалось, что у раковины выросли ноги и на нее надели костюм, с рубашкой и галстуком. Звуки были весьма похожи.

Днем в город выходил только я. На все мои приглашения, попутчик отмахивался, аргументируя тем, что нас непременно там арестуют.

— За что? — С удивлением спрашивал я.

— Был бы человек, а статья всегда найдется, — как бывший опер, он понимал в этом толк и предлагал купить карты и сыграть с ним на интерес.

На третий день он меня достал, и мы отправились на поиски этих самых карт. На этот раз на заправку мы вошли вдвоем. Саша как всегда пошел прятаться за прилавки. А я подошел к молодой женщине за кассой. Бывает, взглянешь на человека и на его лице все написано. Так и с этой австрийской госпожой. Прекрасная домохозяйка, ведущая абсолютно здоровый образ жизни и вдобавок глубоко верующая женщина. Все. Сразу появляется ее немецкая физия у меня перед глазами. Так вот о картах. Я все думал, как же спросить у нее, — ну карты понятно, а вот играть? И тут я вспомнил, — шпилить! Ну, ведь точно немецкое слово.

— Карты шпилен? — Задал я ей конкретный вопрос, в десять вечера.

Ее белоснежное альпийское лицо стало покрываться красными пятнами, а рука коротким, резким взмахом, — типа ' Хайль Гитлер!', указала мне на двери и в спину послышалась гневная тирада, которая заканчивалась презрительным:

— Карррты шпилен!

Наверное, она нас приняла за румын, ведь они члены этого ЕС, и свободно по нему передвигаются. Видел я их в центре города, сидят грязные, здоровые мужики и жалостливым голосом просят денег, ну точно румыны.

Мы быстро ретировались из этой цитадели целомудрия и отправились спать. На следующий день я все-таки нашел эти гребанные карты, они лежали в соседнем магазинчике, у мастера по гробам. Чудные они были я вам скажу, из масти — одни черви, остальные карты пришлось переделывать шариковой ручкой.

А может это вовсе и не игральные карты были, а поминальные? Дамы на нищих старух похожи, короли на бродяг смахивали. Деревья вверх ногами торчали… Но нас эти мелочи не смутили и мы ринулись в бой, что бы до конца выяснить, — Ху ис ху?

Игра у нас была сложной и напряженной, и если я начинал выигрывать, Саша нервничал, терял зрение и слух, начинал говорить умывальником, в общем наступал Армагеддон пансионного масштаба. Обстановка накалялась и до взрыва оставались считанные часы.

Попутчик, почувствовав надвигающуюся беду, захотел ехать во Францию автобусом.

— Езжай, Саша, — обрадовано сказал я, и чуть не подтолкнул его к двери.

— А ты?

— Да куда ж я отсюда денусь? — моя рука вытянулась в сторону станции техобслуживания. — Без машины я и шагу не ступлю....

— Ну ладно, тогда я поеду один.

'Бай-Бай...' запела моя душа, и я с умилением принялся наблюдать за его сборами. Мы присели — помолчали, хотя и говорить-то до этого не начинали. Но это так, пустое.

На автобусной остановке одиноко стояла маленькая китаянка с большими сумками. Услышав не свойственную речь для этих мест, она не раздумывая, перетащила свои сумки поближе к Саше, и стала внимательно заглядывать в его билет. Автобус прибыл точно по расписанию, пассажиров было не много. Вернее их было всего трое.

Саша, который, никак не мог найти своего места, китаянка, не отстававшая ни на шаг от Саши, и южноафриканец, подоспевший к самому отправлению автолайнера.

Когда отошел автобус, у меня на душе стало спокойно и одиноко. Иди куда хочешь, делай что хочешь, никому до тебя дела нет...

Ни скажу, что не заметно прошли следующие четыре дня. Гулять по провинциальному городку, особого интереса нет. Через полтора часа начинаешь бродить по тем же самым улочкам. И я не теряя времени даром, засел в пансионе и написал этот опус.

О дороге, в которой конец пути и место назначения, известно только Богу одному....

Австрия, Клагенфурт 05.03.2009