Маскиастра Степь

Грех осмотрел нас, почесал в затылке, как недоумевающий, глядя на недоверяку, и громко-бодро произнёс:

— Эй, малышня, смарите, как ща буду уходить!

Фима и сын отвлеклись от изучения своих и моих одежд и вытаращились на ИИ. А он, оставаясь рядом с нами, не сходя с места, засеменил-засеменил, будто на ускоренном видео, и быстро уменьшился в размерах до степени исчезновения — удалился, не отдалившись. Н-ну, круто! Что сказать. И мальки оценили, затараторили на своём, пацанском, обсуждая увиденное.

— Пшли. Надоело тут торчать, — тихо-зло произнёс недоверяка.

Дети посмотрели на него с выражением под кодовым названием «этот чел вообще безнадёжен», и Фима уже разогналась было ему что-то высказать, но сын перебил её:

— Мам! У тебя в куртке лыжники падают! Снежная лавина! На спине у тебя!

Он кинулся ко мне, схватил сзади за куртку и начал комкать её, приподнимать и тянуть в разные стороны — управлять ею! Фима захотела помочь, но сын оттолкнул её. Девочка в волнении прыгала на месте, визжала и выкрикивала советы по управлению моей курткой. Недоверяка тоже подошёл. Он просто смотрел.

— Ну как там?! Сын, как лыжники?! — я тоже волновалась, естественно.

— Нормас! Я остановил лавину! Дядьки живы! От снега отряхиваются. Один рюкзак потерял…

— Гляди, — крикнула Фима сыну, — по рации кому-то говорят. Круть! Давай ещё посмотрим! А давай вон из той тучи выжмем снегопад!

— Эо, эо! — всполошилась я, — Нашли себе развлечение! Моя куртка вам что, планшетозаменитель, видосопоставщик?! Отошли от неё оба! Нам надо идти дальше! Тут кто-то хотел есть, я помню? Значит, надо искать, где поесть и отдохнуть. Вперёд! Все, кто хочет идти…

Естественно, мальков теперь было не оттащить от пространств, взятых нами в дорогу. Дети рассматривали пространства, иногда принимая в них участие. Да я тоже сняла один раз свой платок. Мне захотелось узнать, в каком времени Белогорка. Вдруг — в прошлом, и я увижу бабушку и деда, других давно ушедших белогорцев, кого знала и помнила? Кажется, Белогорка живёт в настоящем: в платке зарастали оставшиеся дома и Храм, по полям ходил пустынный странник — фермерский трактор, а где-то в этих зарослях занимается сейчас с ульями папа, его не увидеть на тропинках деревни, он безвылазно во дворе дома или в саду. На всякий случай, завязывая платок, я была очень осторожна, чтобы не помять, не повредить моё родное пространство.

Без привала мы подошли к подножию сопки. Здесь нас поджидали две палатки, костерок и аромат земной еды: в котелке над костерком что-то бурлило и дымилось. Рядом с танцующей «кухней» стояли бутылки с водой и лежал кусок мыла.

Вымыли руки (недоверяка — костюмные перчатки). Поискали вокруг посуду — не нашли. Недоверяка открыл зеркальное окошечко в шлеме. Не справляясь со слюноотделением, сели трапезничать. Я сняла с огня котелок и обнаружила в нём… Четыре плотных конвертика из теста! Вынуть их не составило ожога — конвертики вовсе были не горячими, а ведь так бурлили, так дымили в своё время… Фима расстроилась громче всех. «Что за письмо вместо еды!» — завопила она, тем не менее откусывая от конверта добрую половину (я даже не успела её остановить).

— Фима, выплюнь!

— М-м-м! — в блаженстве девочка даже зажмурилась, — Ребя, это… Это суп! Но только, по ходу, космический, пюрешный! Вкуснота! М-м-м-м… Кусь! — предложила она откусить сыну.

Тот посмотрел на меня, негласно спрашивая разрешения. Я взяла у него конвертик, откусила:

— М-м-м! Да! Суп! Замечательный куриный супец! На, ешь. Ну-ка, а у меня чего?..

В общем, оказалось, что эти конвертики можно было есть бесконечно. После супа в откусываемом оказалось второе — жаркое из индейки с тыквой и картошкой. А на десерт конвертики подали нам сырники с малиновой начинкой и шоколадные конфеты, мои любимые! И какао конвертики тоже нам предоставили! Мы откусывали какао! То есть, мы откусывали конвертик, а во рту кусок расплавлялся в горячий молочно-шоколадный напиток. Как только желание есть в нас закончилось, конвертики исчезли.

Насытившись, мы не полезли в палатки спать, хотя и устали неимоверно. Только что наступила ночь, и на небосводе разом зажглись звёзды. РАЗНОЦВЕТНЫЕ, как огоньки в новогодних гирляндах! Мы не смогли уйти от такого зрелища.

— Мамзелиус! Смотри-и! Небо кто-то обмотал гирляндами!

— Тётя Ирина, а, может, мы сейчас на новогодней ёлке, как в мультике про Щелкунчика?! — у Серафимы, глядящей в небо, глазки горели земными звёздочками, девочка улыбалась.

Недоверяка тоже смотрел на разноцветную высь, скукожившись, будто ему было очень холодно.

— В лесу родились космосы. В лесу они росли, — запела я, — А мирорубы-монстрики им вовсе не страшны.

Дети тихонько захихикали.

— Одев наряды, космосы на праздник к нам пришли…

— И котелок конвертиков с собою принесли — подхватил недоверяка.

Мы засмеялись. И вдруг кто-то словно зажонглировал эхом от нашего смеха, начал подбрасывать его и кидать в разные стороны. Эхо то стихало, то, увеличиваясь в громкости, неслось прямо на нас снарядом. Над самыми нашими головами «снаряд» ловил невидимый игрок смехом. Мы, обалдевшие, сидели, не шевелясь. А, попривыкнув, продолжили весёлый, лёгкий разговор у костерка. Странно было, что и недоверяка принимал в нём участие. Он смешил детей, да так ловко, что мне даже показалось, будто Фима начала в него по-быстренькому влюбляться. Нет, не показалось: девочка подсела к недоверяке, а затем и вовсе забралась к нему на колени. Вот бесстыдница! Флиртовала с ним — взрослые тёти бы позавидовали такой прямой, бронебойной силе флирта.

Я бы бесконечно вот так сидела у костра, с сыном в обнимку, глядя на небесные гирлянды, но детей пора пришла укладывать спать. Да и сама я умаялась до степени нашего тренера… Подняла кимарившего сына, отлепила Фиму от недоверяки и потащила нас всех в палатку. Я уже закрывала вход в палатку, как в проёме появился недоверяка.

— Выйди, — обратился он ко мне.

24.01.2025