И было утро, и случилось воскресенье

(детективно-приключенческое, история вымышлена — всякие совпадения считать фантазией автора)

— 1-

Вопль клаксона разбудил еще наслаждающихся утренней прохладой обитателей пятиэтажного курятника. Дворовая шавка Юлька лениво тявкнула на блестящий от хрома радиатор и поплелась искать прохладное место среди зарослей миниатюрных палисадников. Сверху вид хороший, обзорный. Лепешками на еще не раскаленном асфальте растеклись дворовые коты — все тощие, как велосипеды. Сверху автомобиль похож на серебристую мыльницу, в стеклах отражается уже знойное, безоблачное небо. Из распахнутой водительской двери выбрались светлые брюки, пальцы нетерпеливо оттягивают перемычки китайских шлепанцев. Не терпится? Подождете. Раньше оговоренного времени приехали, а мне еще бриться. В другой раз и так бы сошло, а сегодня с нами дама наружности очаровательной, характера выпендронистого, столичного.

Напевая что-то бодряще неопределенное, скребу подбородок, а мысли далеко — вспоминаю маршрут и состояние дороги. В мозгу всплывают события двумя днями ранее. Они так и не сказали, как вышли на меня. Это вызывало недоумение, но настаивать не хотелось. Они не сказали о цели поездки. Им нужен проводник, и они согласны платить. Я предложил им попросту купить карту. Обычную карту, а не ту, которую я сам корректировал и отмечал на ней древние городища, места раскопок, исчезнувшие деревни со старыми татарскими, немецкими и русскими названиями. Так нет — они не хотят плутать по проселкам, где их навороченный GPS будет лишь моргать непонятными значками на пустом сером поле монитора.

Лысый все больше молчал, потягивая привезенную из столицы минералку. Будто в столице Боржом не подделывают. Говорил тот, что за рулем. Время, расстояние, состояние дороги, условия. Одно условие мне уже сразу не понравилось — фотоаппарат не брать. Водила даже набрал мой номер, что бы тут же за столом убедиться, что в моей модели нет камеры. Тоже мне — шпиЁны хреновы. Дама, молча курила, ожидая, пока ей чай принесут. Вернее не чай, а кипяток. Заварной стеклянный чайник кипятка, пиалу, чашку, блюдце. Заказала, как чай, а заваривать будет сама. Достала из сумочки фирменную упаковку развесного элитного порошка, бамбуковую кисточку в миниатюрном тубусе и баночку с тростниковым сахаром. Когда она рядом, во мне молодые разгульные мыслишки просыпаются. Тяжелые густые волосы цвета спелой пшеницы отращены заботливо и прикрывают пояс из змеиной кожи на брюках. Натуральная блондинка лет тридцати с гаком, выглядит на двадцать пять. Впрочем, я никогда не умел определять возраст ни мужчин, ни женщин. Для меня всегда критерием было наличие второго подбородка. Пока водитель не спеша говорил и спрашивал, я наблюдал за ней. Изысканные движения пальцев с острыми длинными ногтями без лака, жеманные движения плечами при появлении девушки официанта. У девчонки на лице читается: «Тоже мне курица, бля…». Красивые губы сделали «пуфф», при виде посуды принесенной для чайной церемонии. Нет в этом ресторане ни пиалы японской, а попросту глубокой чашки, ни блюдечек специальных, ни кисти, ни подноса на ножках. Столичная леди со спрятанными под темными очками глазами, проделывает все медленно, но уверенно. Заливает кипятком глубокую широкую чашку, слегка покачивает и сливает в глубокую пиалу. Осторожно, словно «кокс», ударами пальца по золотистой упаковке вытряхивает порцию серовато зеленого порошка. Новую порцию кипятка льет по ложечке — прием не японский, но дозировка точная, да и ложечка снижает температуру воды. Я молчу, думаю, что она и сама знает, что сенчу кипятком не заливают, но здесь, в провинции и кипятку будет рада. Здесь никто ей не станет «рыбий глаз» в чайнике отслеживать. Когда из футляра появилась кисть из зеленого бамбука, я достаю сигарету и тут же ловлю на себе взгляд. Неприятный, останавливающий, сквозь темные очки, без единого движения мимики на лице, этот взгляд заставил меня отложить зажигалку на край стола и дождаться окончания процедуры. Надо же, через очки! Гипноз? Пусть думает, что у нее получилось. Днем раньше она держала очки в руке и резко оглянулась, когда я пялился сзади на ее стройные ноги. Тогда она была в белой юбке. Тогда, словно песок в глаза — мельком взглянул ей в лицо, и взгляд отвел в сторону, на лысого. Может все таки гипноз? Быстрый какой-то… А на второй день она была в белых брюках и босоножках на высоком каблуке. Выразительная попка, крутые бедра. Кувыркательная особь. Почему-то при этой мысли она покачала головой и коротко хмыкнула. Может мысли читает? Оппа… Твою мать!

Водитель рассматривает мою карту и спрашивает про дорогу мимо старого колхозного пруда. Да — я знаю эту дорогу, рыбачил я там. Куда ведет?

На Чауду, полигон там. Смешной полигон. На украинскую территорию полигона можно попасть, минуя КПП российских морпехов. А у тех свое начальство. Наши вояки уже несколько инспекций на х… послали благодаря россиянам. Заранее знали и попросили ребят не пропускать мордатых полковников. А «братишки» рады стараться — стволы наставили офицерам в отвисшие животы и скомандовали «от ворот». У наших на россиян управы нет, вот и уе… Уехали, паны начальники, под смех и шутки мальчишек в «рябчиках». Анекдот, да и только. Эту историю я им рассказываю специально. Нарочно развожу деловые разговоры разносортным словесным бредом — пусть притухнет их сосредоточенность.

Дама отказалась представиться. Какая-то она напряженная — то и дело вздрагивает без видимой причины. Ну и хрен с ней. Тоже мне — фифа. Я дождался, пока она растерла чай и долила чашку почти доверху. Попросил угостить и меня чаем. Не дожидаясь согласия, выплеснул воду на асфальт, сыпанул от души сенчи в пиалу, плеснул уже немного остывшей воды и, с наглым видом взял кисточку. Ее аж передернуло, а я сделал вид, что не заметил и словно помазком для бритья, взбил порошок в однородную массу с пенкой. Когда долил пиалу до половины, она придвинула баночку с сахаром. Я отказался — в жару сахар лишь усиливает жажду.

Ножницы скользили вдоль губы, с треском подрезая усы, когда к действительности меня вернул очередной сигнал клаксона. Могли бы просто позвонить. Застыв с раскрытыми ножницами перед зеркалом, меня вдруг озарило идеей. Быстро расправляюсь с усами — не на свидание все-таки. Хватаю телефон. Шесть утра, но ситуация того требует.

— Жека, выручай… Да, доброе, доброе утро… Кому доброе, а кому и с приключениями. У тебя должен быть репеллент или еще какая мазюка от комаров и клещей. Есть? Отлично. Мы подкатим к тебе минут через десять. Будь готов с фотоаппаратом. Снимешь все общим планом — меня и людей, которые со мной приедут. Кадров не жалей. Щелкай всех вместе и крупно по отдельности. Особенно мужиков, с нами женщина — ее тоже. Постарайся поймать ее без очков. Я пару раз позвоню — буду подгонять, не обращай внимания. Тяни время и снимай… Из окна конечно. Фотоаппарат настрой так, как тогда — когда снимал в пещере, это на тот случай, если они из машины не выйдут. Когда нащелкаешь вдоволь, выходи и выноси репеллент. Что? «Москитол»? Да хрен с ним, пусть будет «Москитол». Это что бы время оттянуть. Сними обязательно. Да. Потом расскажу… Да, ситуЁвина…

Женька шутит. Он всегда шутит. Он шутил, когда женился, еще больше шутил, когда разводился. Шутил на операционном столе. И после операции палату до смеха довел так, что у соседа швы разошлись.

В последний момент, поглядывая на часы, сменяю легкие сетчатые тапочки на «дубовые» китайские кеды с толстой подошвой. Пока шнурую, вспоминаю — где нож. Кордуровый чехол зажимаю ремнем на спине. Пригодится или нет — не важно. Главное — с ним хоть какая уверенность, хоть и надуманная.

С шумом распахиваю дверь подъезда. Только дама в солнцезащитных очках, лысый свои держит в чехле, а чехол в барсетке, я это еще вчера заметил. Водила очками вроде вообще не пользуется, они у него на козырьке над головой. Хоть бы сняла перед окнами Женьки. Хотя, и тут идея…

— Чего будить двор? Время оговорено, только внимание привлекаете.

— Раньше нужно было выезжать. Жара уже стоит.

— Еще в два места заедем, — при этих моих словах лысый оживленно смотрит на водилу, тот резко разворачивается на переднем сиденье, — в магазин и к приятелю.

— К какому приятелю? Зачем? — Водитель аж подпрыгивает.

— В степи полчища клещей. У приятеля есть мазь. А в магазин рядом — он круглосуточно работает.

Водитель бросает взгляд на лысого, тот молча кивает, глядя перед собой. Лысый сидит спереди и меня это устраивает, хотя это скорее место для проводника. К магазину подкатили через две минуты. Я не уверен что «nexia» пройдет всюду, куда нас несет в это утро, но как она ведет себя на асфальте — мне нравится. Явно что-то намудрили с подвеской — знакомые неровности асфальта нивелируются тихо и плавно. В магазине, за два шага до выхода, старательно взбалтываю бутылку пепси — готовлюсь к феерверку возле дома Женьки.

К подъезду, увитому диким виноградом подкатили через пять минут. Я резким движением сворачиваю пробку пластиковой бутылки. Получилось — брызги во все стороны. Плевать на твои белые джинсы, главное, что брызги на солнцезащитных очках дамы. Она нервно выскакивает из машины, носовым платком стряхивает капли с ослепительно белой рубашки, вот и очки сняла. «Снимай, Жека, снимай…» Извиняюсь, расшаркиваясь, достаю свой платок и тру свои очки. Водила нервничает, подгоняет. Объясняю, что приятель сам выйдет.

— Звони! Скажи, что уже подъехали.

Набираю номер. Но телефон не работает. Снова … Что за хрень? О, наконец-то… Женька живет на первом, я же высматриваю детали балконов на верхних этажах. Может это заставит и водилу посмотреть вверх, тогда снимок точно получится.

— Женя, мы у подъезда. Жду.

Женьку трясет от азарта, говорит, что кадров двадцать отличных уже сделал. Дама во всей красе, даже в полный рост. Женька тот еще авантюрист.

Лысый в машине не усидел, выбрался, потянулся. Закурил и стал ходить вдоль машины. Вообще отличный ракурс. Хожу вокруг автомобиля, в надежде, что и они будут вертеться, как караси на сковородке. Пусть Женька снимает и побольше — позже отсортирую.

— Ну, что там? Долго?

Вновь набираю последний номер. Женька даже окно дважды сменил. С первого этажа ему все видно, а фотоаппарату и подавно.

— На унитазе приятель. Сейчас выйдет, — я делаю небольшую паузу и внезапно продолжаю, — деньги, которые вы мне обещали. Они нужны мне сейчас. Как раз долг отдам приятелю.

Водила склонился над капотом. Губы в движении, но слов не слышно. Наверное, матерится.

— 2-

«Ну и хрен с ним».

Лысый достает из машины барсетку и быстро достает заранее приготовленные три сотенные с портретом пучеглазого американца. Я на скоро проверяю купюры всеми известными мне способами. Они смеются. Пусть смеются, мы еще за город не выедем, а Женька их уже обменяет на рынке. Знаю я ваши штучки с фальшивками…

В подъезде шум. Я сумбурно исчезаю за дверью.

— Привет! Как будем отъезжать — номер сними. Может пригодиться, — я отдаю ему деньги, — потом сразу на рынок. Обменяй.

— Скинуть ребятам номер — пусть пробьют?

— Пока не нужно. Потом, если что…

— Если что?

— Не знаю. Неспокойно как-то…

— Вечно ты влезешь в….

— Ай, ладно. Сам то…

Вырываю из рук тюбик «Москитола» и выныриваю из подъезда через десять секунд после того, как закрывается дверь Женькиной квартиры. Они рассаживаются. Мой телефон заливается простеньким рингтоном и вдруг смолкает. В моей трубе снова связи нет. Это меня удивило на секунду, поправляю бутылку пепси, от чего дама шарахается к двери. Водитель неплохо ориентируется в городе, но уже ближе к выезду со всего маху влетает в выбоину.

— Не стоит так спешить, здесь много таких ям, — говорю, а сам всматриваюсь в ленту дороги, — через метров триста начнется «стиральная доска». Лучше свернуть вправо за вторым поворотом за кольцом и объехать по грунтовке.

— Грунтовка?

— Хорошо и плотно укатана смесью камня и железной руды, не размокает даже в ливень.

— Давай попробуем, — водила сбавляет скорость.

Я тщетно пытаюсь набрать Женьку — сигнала нет вовсе. Ловлю движение дамы — сквозь очки ее глаз не видно, она лишь едва заметно качнула головой. Тоже загадки. Прячу телефон и сосредотачиваюсь на дороге.

По укатанной грунтовой, почти без колеи, срезали почти километр, а дальше дорога из плит — в народе называют «стиральной доской» или зубодробилкой. Дама морщится, приподнимает аппетитное седалище подтягиваясь за ручку над дверью. Я же наоборот, расслабляюсь и представляю себя бездушным мешком с костями — так проще терпеть тряску. Вскоре вырвались на асфальт.

— Через два километра сплошные выбоины.

— Что, может тоже по грунтовке?

— Есть и грунтовка. Вот за той лесополосой, но она еще хуже, — я наклоняюсь между водителем и лысым. Только сейчас замечаю какой-то прибор, похожий то ли на роутер, то ли на «трубу» ВЧ связи. Он закреплен поверх музыкального центра в подвешенном кронштейне. Антенна толщиной с палец торчит вверх. Мелькнула догадка: «Глушат телефон? Не знаю, что это у них за штуковина… Джеймс Бонды херовы…»

— Теперь влево и на вершину холма — нужно осмотреться.

— Осмотреться?

— Я был здесь три месяца назад, за это время дорогу могло размыть. Нужно посмотреть издали, что бы не тратить время.

После тряски по ухабам из машины вышли все. Дама внимательно рассматривала ближайшие кустарники. «Видать чай просится наружу» — подумал я и указал ей в сторону оврага, она молча кивнула головой и брезгливо раздвигая огромные стебли колючих сорняков, направилась туда.

Извлек из маленького футляра китайский 12-ти кратный монокуляр, и принялся рассматривать перемычку возле рыбачьего стана. Надежды на то, что восстановили дорогу мало — у тех, кому это нужно на это попросту нет денег.

— Что можно увидеть в эту мензурку? На, держи, — я оглянулся, лысый чуть заметно лыбился, в то время, как водила протягивал чехол из плотной толстой кожи.

— Благодарю, — я достал шикарный «цейсовский» бинокль и первым делом раздвинул половинки на максимальное расстояние, примерил.

Так и есть — бинокли не для меня. Не будешь же каждому объяснять свои физиологические особенности. «Цейс» тоже не учитывает мои 74 миллиметра между зрачками. Увидев, что я смотрю в один окуляр, водила лишь хмыкнул.

Да, теперь мотать лишних двенадцать километров — дорога ныряла в промоину между лиманом и морем. Я вернул бинокль водителю.

— Ну что? Есть проезд?

— Нет, размыто. Поедем через деревню.

Неожиданно лысый протянул руку и, взяв бинокль, стал рядом со мной:

— Где?

— Левее сооружений на перемычке. Там видна полоска воды, — я даже не смотрю в ту сторону и готовлюсь к встрече с клещами — наношу полоски вьетнамского бальзама и, не втирая, обмазываю выше носков ноги «москитолом», ту же операцию проделываю на руках и шее.

— И что не проедем?

— Нет. Застрянем, и придется вызывать трактор из деревни. А вызывать — это идти пешком около трех километров.

— Хорошо, — лысый отдал оптику, — едем в объезд.

Я оглянулся — дама возвращалась, теребя какой-то сорванный цветок. Так и хотелось схохмить: «С облегчением!»

На выезде из деревни указываю пригорок за кладбищем:

— Здесь стоп.

— Что? Снова осматриваемся?

— Да, впереди еще двенадцать километров без асфальта, если сейчас не определимся с дорогой — то все тридцать с гаком.

Лысый протяжно вздыхает и выбирается из автомобиля. Я поднимаюсь на пригорок и, взглянув вперед, подзываю жестом водителя:

— Три месяца назад здесь на «шевролетках» ехать отказались — смотрите, вам решать.

Водила, молча рассматривает панораму, держа в руках не нужный в данный момент бинокль. Затем оборачивается к лысому и мотает головой. Я отхожу за груду камней, мне тоже «нужны кусты». Тихий разговор плохо слышен, отчетливо лишь: «Внедорожник нужно было брать».

Спустя минут двадцать проехали всю деревню и свернули на третью «грунтовку». Через полтора-два километра водила сквозь дребезжащие зубы выдает:

— Не дорога, а направление …. И что, все время вот так?

— Не все — дальше будет отрезок, где из машины придется выйти, возможно, и колеса нужно подкачать.

Он вопросительно смотрит на меня в зеркало.

— Глубокая колея, и держаться нужно подальше от правого края — глубокие трещины.

К этому месту вскоре выбрались, миновав засеянное ячменем поле. Водитель остановился перед расщелиной в земле — глубокий разлом в сухом желтовато рыжем грунте. Внимательно прикинул рельеф и принялся подкачивать колеса. Я сел на выгоревшую от солнца траву и закурил. Женщина стояла ко мне спиной, всматривалась в гладкую поверхность высохшего лимана. К ее белым джинсам белые кроссовки очень в тему, стройняшка еще та, даже без каблука угадываются стройные ноги. Почему-то у меня пропал интерес к ее фигуристым прелестям. Очень хотелось подъехать к берегу и, раздевшись, погрузится в прохладные волны моря.

Дальше двигались очень осторожно. Снимаю перед водителем шляпу — всего пару раз слегка цепанули днищем, но выходить не пришлось. Когда обогнули лиман, выбрались на довольно ровную полосу дороги, ведущую вдоль хребта. То и дело под колесами попадались змеи, из придорожной травы вылетали перепела, тяжело взлетали разжиревшие фазаны, к спасительному кустарнику в ложбинке промчался заяц.

— Охренеть! Прямо «В мире животных»!!! — лысый оживленно вертит головой.

— Это еще что! Вот в таких зарослях терновника пережидают жару дикие кабаны. Если подъезжая ближе и посигналить, то можно выгнать на открытое пространство.

— Будем сигналить? — водитель бросил короткий взгляд на лысого.

— Нет. Сигналить не будем.

Новый поворот дороги вывел на вершину хребта. Здесь остановились. Я разложил свою карту на капоте.

— Сейчас мы здесь, — я ткнул в защищенную файлом на молнии карту, — нам сюда. Визуально, это там.

Они перевели взгляд в направлении цепочки холмов на противоположном склоне долины. Водитель достал бинокль.

— Смотрите левее светлой скалы, там у подножия невысокие заросли. Это и есть то место, которое нужно вам. Заросли, это одичавшие абрикосы — единственные деревья, которые продолжают расти на месте оставленного человеком жилья. Они обычно и выдают местоположение.

После водителя в бинокль смотрел лысый. Смотрел долго и осматривал все вокруг.

— Что-то я туда дороги не вижу. Вообще ни одного намека на то, что здесь кто-нибудь ездит.

— Дороги есть, — я закурил и глубоко, жадно затянулся, через пару секунд продолжил, — вдоль обрыва идут две. Ехать нужно по той, которая дальше от обрыва, хотя ближняя и ровнее.

— Тогда едем, — лысый спешно втыкает худую задницу в сиденье, спешит так, что даже не прячет бинокль.

Через пять минут водитель остановился на развилке:

— Может, все же по левой?

Мы стоим почти на краю обрыва. Внизу блестит россыпью отражений маленьких солнц ласковое, безветренное море.

— Нет. Но если очень хочется, тогда очень, очень медленно.

В ответ водитель хмыкнул и резко вырулил к обрыву.

«Позер. Показать бы тебе останки той техники, которая попадалась мне внизу, у кромки воды».

— 3-

Из машины выбирались через двери по правому борту. Слева ногу поставить негде — отвесная пропасть высотой с «пятиэтажку». Лысый придерживается рукой за дверцу и изумленно смотрит туда, где мы могли оказаться секундами ранее, будь скорость немного больше. В полуметре от капота расколовшийся обрыв. Наша сторона выше продолжения дороги на полметра. В проем трещины не то, что наша «nexia» — грузовик пролетит и за стенки не зацепится. Внизу хорошо видны камни, огромные пласты глины и какие-то ржавые обломки.

— Это что? — лысый тычет пальцем вниз, — кому-то не повезло?

— Мне спуститься и уточнить? — в моем голосе сарказм.

— Нет, не нужно… — такое впечатление, что его сейчас стошнит.

Он некоторое время всматривается, пытается различить среди обломков что-то знакомое из анатомии автомобилестроения, затем отшатнувшись, отходит от обрыва и идет наугад к дороге, которая должна быть правее. Мне тоже не хочется садиться в салон и я иду следом. Сзади шаги, приминающие сухие стебли, мне кажется, что я слышу биение сердца дамочки. Мимо нас прокралась наша машина, по днищу стучат колючки и мелкие торчащие из земли камни.

«Лысый все же испугался. Вот и платочком лицо усиленно трет. Точно, даже какую-то пилюлю под язык кинул. Позеры, мать вашу».

Теперь водитель неторопливо осматривал любые неровности на дороге. Мы медленно двигались по степной колее, оставляя за собой пылевую завесу, которую медленно сносило вглубь материка. Неожиданно за пригорком вынырнула отара овец, лежащий на траве пастух прижимал руку к уху.

— Скажите, пожалуйста! Здесь и у пастухов мобильная связь! — съехидничал водитель.

— И не только у пастухов. Пчеловоды, фермеры, рыбаки и браконьеры — у всех «мобилы», правда все больше в роуминг попадаешь. Все «стучат» — кто рыбинспекторам, кто хозяину, и все «стучат» погранцам.

— Да ну?

— Наш номер уже раз шесть передали на погранзаставу, а там дежурный прикинул примерный маршрут движения.

От резкого торможения дамочка уткнулась лбом в подголовник переднего сидения. С одним выпавшим стеклом ее очки теперь смотрелись несуразно, и она сжала оправу в побелевших пальцах руки.

— Ты серьезно? — я услышал голос лысого не прикрытый напускным снобизмом.

— А кто с таким шутит? Стучат они все, потому что браконьеры. На каждой погранзаставе есть рыбинспектор. В обязанности пограничников ввели охрану рыбных запасов. Вот все местное население перед ними и стелется. И стучать будут по поводу и без — всем хочется заработать баллы активности, — я говорю вполне серьезно, без тени насмешки.

— Да ну — бред, — скрипнув зубами водила медленно трогается с места.

— И совсем не бред. В две тысячи девятом в Крыму введен особый пограничный режим, мы находимся в контролируемом пограничном районе глубиной внутрь полуострова от тридцати до пятидесяти километров. Даже город весь под контролем. Пограничники имеют полномочия остановить в центре города любого для выяснения личности.

— Да ты гонишь…

— Меня уже дважды арестовывали и один раз вызывали на заставу — давать объяснения.

— За чтоооооо????? — водила чуть ли не орет в лобовое стекло, на его затылке выступила испарина.

— Находился на берегу моря в ночное время без паспорта, — я смеюсь, — сейчас да — смешно, а тогда было не очень.

— Делаааа… — простонал лысый.

— Я так понимаю — вы хотите конечную точку маршрута сохранить в тайне? Тогда езжайте за вершину и машину там оставляйте. Хоть и примечательная одежда на вас, но одинокие пешие фигуры не так привлекают внимание, как автомобиль.

Когда место с одичавшими деревьями было уже рядом, остановились осмотреться. Дорога уходила в сторону, как раз за вершину горы. На подъеме все же вышли из автомобиля — разбитая и размытая колея не позволяла двигаться с комфортом. За перевалом картина и вовсе удручающая. Яма на яме. Здесь, на склоне и решили оставить транспорт. Поднимались по западному склону, что бы позже преодолеть небольшой подъем, перейти кряж и выйти точно к точке, спустившись как раз к зарослям. Сверху хорошо различима конфигурация бывших подворий и участков. Местами видны фундаменты и остатки стен. Под первым же деревом водитель присел на корточки и вопросительно посмотрел на лысого, тот долго всматривался в неровности рельефа, затем кивнул водиле и повернулся к женщине.

— Давай, милая, теперь твой выход.

То, что дальше сделала блондинка, меня немного удивило, но виду не показал. Она быстро сняла кольцо и перстень, спрятала в карман брюк. Затем сбросила обувь, сняла белые носки и осторожно ступая босыми ногами пошла между деревьев.

— Нам не стоит мешать. Пройдемся, — лысый обращался и ко мне и к водителю.

Мы отошли. Ситуация меня напрягала.

— Если у нас достаточно времени, может я к морю схожу — искупаюсь?

— Время позволяет. Времени достаточно. Я позвоню, когда будем готовы ехать, — задумчиво сказал лысый и, согласно кивнув, прикинул расстояние до берега.

Я, быстро и молча, двинулся к тому месту, где оставили автомобиль. Где-то там начинался овраг, по которому можно было спуститься к воде. Пред тем, как скрыться за холмом я оглянулся. Водитель и лысый шли медленно и о чем-то тихо говорили. Чуть дальше, в зарослях медленно двигалась фигура в белом. Руки протянуты вперед, как это выглядит, когда слепой оказывается в неизвестном месте.

Я достал телефон — он не работал вблизи машины. Шагов через сто повторил набор — связь есть, но в роуминге, а «жечь» деньги очень не хочется. Еще раз оглядываюсь — две фигуры в белом застыли на фоне неба на вершине пригорка. Я держу телефон возле уха — пусть думают, что звоню.

Память меня не подвела. За двадцать с лишним лет склоны оврага изменились в конфигурации, но начинался овраг именно там, где и прежде. Да и куда ему деться? Слои каменистых пород выходящих на поверхность не давали продвигаться эрозии почвы в этом месте. В самом низу овраг заканчивался огромным оползнем, подступающим почти вплотную к воде. Сползшие с боковых склонов пласты глины накрыли узкую полоску пляжа. Песчаная полоса тянулась влево метров на триста и упиралась в скальные породы. Справа сплошное нагромождение валунов ракушечника.

Я присел на камень. Вопросов было больше, чем ответов. Картина вырисовывалась мутноватая. Водитель — доверенное лицо лысого, который в свою очередь, скорее всего тоже кем-то нанят. Они привозят с собой дамочку-экстрасенса с телепатическими способностями. Если она с ними — тогда трое против одного, если ее тоже наняли — тогда поровну, но я и дамочка — которые каждый за себя. Что ищут — не мое дело. Не мое, пока их на таможне за задницу не возьмут. Хотя и тогда это не мое дело — это даже к лучшему, что меня оттуда «попросили». А когда возьмут, то сдадут меня с потрохами. Тогда уж точно — каждый за себя.

Сверху на глинистую осыпь покатились мелкие камни. Белые тротуарные кроссовки скользили по склону, в фигурке, цепляющейся за выступы, которые тут же превращались в рассыпчатые глинистые осыпи, чувствовалось напряжение каждой мышцы. Того и гляди дамочка вот-вот на попке по склону скатится, прощай тогда белые джинсы. Найдя более подходящую опору в виде торчащего острого камня, она застыла и беспомощно озирается. Дальше или прыгать, или бежать по осыпи до самой воды. Спасать нужно фифу…. Вернее ее джинсы.

— Оставайся на месте, я сейчас, — снизу лучше видны уступы, фиксирую ступни, утрамбовав рыхлый грунт осыпавшихся пород, — давай руку, ставь ногу на ладонь. Теперь приседай…

Подхватив дамочку, усадил ее на плечо и тут же присел. Она плавно соскользнула и остановилась в шаге, держа меня за руку. Я вернулся на камень и сел спиной к воде.

— Красота, вода какая чистая…

— Ныряй, здесь метров пятнадцать видимость.

— Купальник не взяла.

— Я не буду оборачиваться, не бойся.

— Я и не боюсь.

По шороху за спиной уловил все ее движения. Кроссовки, носки, прожужжала молния на джинсах, что-то звонко бряцнуло, ударившись о камень. Вряд ли это ключи от номера — ключи в гостинице сдают. Трель раскрывающихся кнопок на рубашке, щелчок застежки бюстгальтера… Интересно — оглядывается на меня? В таких ситуациях обычно оглядываются. Странно, должны уже трусики сползти, но снова «цок» — какой-то металл. Вот и первые шаги, плеск воды, гулкий скрежет скользких камней под водой. Если упадет — обернусь… Нет, уже окунулась. Фыркнула в воду, вздымая мелкие брызги потоком выдоха.

— Сами-то окунетесь?

— ---4---

О, как! Она со мной на «вы»… Конечно, так проще держать дистанцию. Оглядываюсь, сразу понял, что за металл цокнул — большая заколка собрала волосы в тугой узел на макушке. Беглый взгляд на ее одежду — брюки аккуратно сложены на кроссовках, а трусики и бюстгальтер спрятаны под рубашкой. Носки отдельно разложены — на сумке. Почему-то всегда казалось, что ноги у женщин не потеют.

Сбрасываю куртку, незаметно спрятав в ней нож — зачем пугать дамочку?

— Я тоже купальник забыл, — расстегиваю ремень, пристально глядя ей в глаза.

Она развернулась и поплыла.

Не хочешь ссадин — заползай по камням на корточках. Все просто — два шага и громкий «бултых». Несколько гребков и можно рассмотреть конструкцию заколки. Теперь испытанный прием — его не все приезжие знают. Тихо набираешь воздух, ныряешь, два толчка ногами, потом руками, все время цепляясь за дно — это быстрее чем плыть. Этому в Одессе научили еще в 70-х. А потом по инерции пролетаешь и выныриваешь прямо перед плывущим. Успев рассмотреть подводную часть, выныриваю в полуметре от дамочки. Не взвизгнула, хотя вижу, что не ожидала.

— Нырнул? Все рассмотрел?

— Что нужно увидел.

— И что было нужно?

— Убедился, что натуральная блондинка, — отфыркиваюсь и, подгребая под себя, держусь на месте.

— Местные все такие наглые?

— Столичные все такие снобы? Был бы наглым, уже бы на ощупь попробовал…

Отлично, она даже не нашлась, что ответить. Значит нужно засыпать вопросами. У нее сейчас в голове две темы — как бы я ее под водой трогать не начал, а там или язвить или на мои вопросы отвечать — на все ей азарта не хватит.

— Колись, телефон в машине глушится? Я видел эту штуку с антенной…

— Видел же, чего спрашиваешь?

— Что они ищут? Скажешь?

— Нет, не скажу, я и сама не знаю.

— Почти верю, но не настаиваю. Тебя за оплату наняли? На сообщника ты мало похожа.

— Слишком много вопросов…

Я незаметно выпустил воздух и резко ушел под воду ногами вниз. Опыт не пропьешь и не прогуляешь — реакция предсказуема. Она поджала ноги, направив на меня коленки, одновременно на двух ее ногах я быстро нашел точки под названием «равновесие», резко сжал пальцами, предвидя реакцию нырнул еще глубже. Снизу было хорошо видно, как она бесполезно колотит пятками пространство вокруг себя. Выждав, сколько смог выдержать, осторожно всплыл у нее за спиной, дышал тихо, но глубоко. Она не сразу меня заметила. Глаза метали злобные молнии. Богиня! В гневе она великолепна. Я улыбнулся.

— Чего скалишься? — ее срывающийся голос выдавал, что воды она все-таки с испугу хлебнула.

— И так тебя наняли найти то — не знаю что? Вот это действительно бред.

— Не… Не буду больше говорить, — она резко развернулась и забыв, что хотела сберечь волосы сухими, классическим кролем преодолела дистанцию до берега.

Набравшись наглости, я не стал отворачиваться, пока она пыталась выбраться на берег. В такие моменты они не заботятся тем, что бы выглядеть грациозно. Но скользкие камни и потеря уравновешенности сделали свое дело — она вновь погрузила грациозную попку в лазурные воды бухты. Я присмотрел подходящий камень, и в три гребка с двумя толчками от дна добрался до берега. Она все еще искала за что бы зацепиться, когда я протянул ей руку. Румянец и отведенные вниз глаза — ее моя нагота смутила. Только дав ей сделать шаг по сухому, я жестом остановил ее. Куртка цвета степного камуфляжа упала к ее ногам, еще шаг и я, отойдя на пару шагов, вновь повторил вопрос:

— Ты не скажешь, что они ищут?

— Ты видно с головой не дружишь? За такие вопросы…

«Еще скажи, что могут грохнуть…» — подумал я.

— Могут! Отвернись, — она уже держала белые трусики зажатыми в кулачек.

«Надо же, мысли и вправду читает!»

— Да ладно, гордись — тебе есть что показать.

Она развернулась ко мне спиной и поспешно натянула тесную конструкцию из полупрозрачной ткани на влажные крутые бедра. Я расслышал сказанную почти шепотом фразу:

— Было бы перед кем…

— Ладно, не злись. Давай по теме. Если ты свою миссию выполнила, то и тебя могут?

Она немного помолчала, невпопад силясь застегнуть бюстгальтер. Я перехватил лямки и зацепил миниатюрные крючки между лопаток.

— Могут.

— Есть выход…

— Какой, на хрен, выход? — заорала она.

Это был неподдельный срыв. Эмоции захлестнули ее. Подбородок дрожал, трясущимися руками она пыталась застегнуть первую кнопку рубашки.

— Стоп, стоп. Без истерик. Слушаешь спокойно, а эмоциям выход даешь дома, — я и кнопки ей помог застегнуть.

— Брюки я сама одену.

— Да, пожалуйста, — я отошел на шаг.

Что не говори, а это таки волшебная картинка, когда они в прыжке втряхивают себя в джинсы. Это таки действительно возбуждает и хочется вытряхнуть соблазнительные формочки обратно.

— Что за выход?

— Они на колесах. Мы можем сейчас, не поднимаясь наверх, пройти по берегу и подняться возле пограничников. Оттуда позвоню, за нами приедут. Толпой заберем твои вещи из номера, перекантуешься несколько дней у моего приятеля, а потом посадим тебя на поезд.

— Тебе проще, ты уже получил оплату. А мне они должны.

— Должны… Сколько? — об этом я как-то не подумал.

— В десять раз больше, чем тебе.

Я присвиснул, а она продолжила:

— Тысячу заплатили еще дома, а остаток должны отдать, когда границу пересечем.

— Дура, — я от злости сплюнул, хоть и не имею такой привычки, — тогда ты им нафиг будешь не нужна. Тебе что…, за две штуки «зелени» голову потерять охота? За «тыщу» в Крым прокатилась и радуйся, что живой вернешься.

— Это у вас здесь тысяча — деньги. А у нас это мелочь.

— Вот, блин столица, блин….

— А что мне… — голос ее сорвался, она села на камень и уткнулась глазами в кулаки с зажатыми в них белыми носками.

— Погоди, я прикину, — я отошел и закурил.

Минуты тянулись, я то и дело поглядывал наверх обрыва, в любой момент могли появиться попутчики. Она все еще всхлипывала, а я, шнуруя кеды, все поглядывал то на кромку берега, то на место, по которому мы спускались. Неожиданно вспомнилась история начала девяностых.

Тогда к одинокой женщине пришли трое — женщина, старик и молодой парень. Все смуглые и одеждой от местных сильно отличались. Женщина сунула в руки хозяйке особняка довоенной постройки сверток. В нем деньги. Много по тем временам. Сказали, что деньги ей отдают за то, что молодой поднимется к ней на чердак и возьмет то, что принадлежит им. «А если я не соглашусь?» — сказала хозяйка. «Тогда умрешь прямо здесь» — старик уперся ей в живот ножом. Она согласилась, молодому понадобилось около десяти минут. Они ушли, а хозяйка с пачкой купюр опустилась на подкошенных ногах на входе во двор. Позже мы нашли место, где был тайник — одно из стропил имело полость сверху. Боковая стенка тайника была выломана. О содержимом могли только догадываться. Денег же дали столько, что на «жигуленок» в рабочем состоянии хватало. На те деньги она начала дом ремонтировать, но не закончила — свихнулась мозгами. Кажется, сегодняшний вояж из той же оперы.

— Хорошо, тогда давай так, — вторую сигарету я прикурил от первой, — сейчас мы вернемся и, ты отзовешь лысого в сторону. Скажешь ему, что все их передвижения известны моему приятелю, к которому заезжали за «москитолом». К тому же Женька сфотографировал нас всех и вас по отдельности. Номер машины записал, ему пробить его — раз плюнуть. У него друзья в конторе. Я только что звонил ему, он ничем не занят и ждет моего возвращения.

— И что, это аргумент? Что это мне даст?

— Аргумент будет после, когда приедем в город. Требуй оплату сегодня, возле гостиницы.

— А если откажутся?

— Если нет — с полуострова они не выедут. Женька поднимет на ноги друзей, а там — стандартные процедуры… — я распалился, в висках с каждым ударом, как эхо звучало: «…дуры, дуры, дуры…»

— Блин, — ее подбородок скривила непритязательная гримаса, — какая же я дура.

— Ладно, не кисни. Дважды не умирать. Только им не покажи, что боишься.

— Уууу, — скулила она, — еще и очки сломались…

От этой фразы у меня глаза закатились к небу. Я готов был рассмеяться, но чувствовал, что и у самого подергивается левый глаз.

«Роуминг, так роуминг» — подумал я и набрал Женьку. Жаба давила от потери денег, потому и тараторил быстро.

— Жека, мы в роуминге, слушай и не отвлекай. Примерно через час встречай нас под гостиницей. Найди кого-то из наших. Даму которую ты сфоткал, нужно будет приютить на пару дней и еще закажи билет на ж/д до… на ближайшее число… Нет, пока все нормально… Это мы так перестраховываемся… Давай, до связи…

— Есть связь? — она достала свою раскладушку, набрала номер и, прижав плечом трубку, стала одевать кроссовки.

Я снова достал сигарету и ушел выбирать место для подъема. Через минуту она брела по пляжу, жестикулируя кому-то далекому левой рукой. Ее намокший волос тяжелым водопадом застыл на спине.

Взбираться на обрыв было сложнее, чем спускаться. В двух местах пришлось вырезать ножом ступени — опору для ног. Когда до выхода на ровную площадку оставалось несколько метров, я глянул вверх и обмер. Они стояли и молча, смотрели на нас. Снизу мне было трудно различить — какие темные предметы держали они в руках.

— — 5 — --

Все до банальности развязалось просто. В руке лысого был бинокль. Водитель держал от этого бинокля чехол. Предательская струйка холодного пота пробежала по позвоночнику и впиталась в куртку, одетую на голое тело. Двинулись к машине, я нарочно отстал перевязать шнурок и вытряхнуть из кеда сухое глиняное крошево. Когда водитель был в десяти шагах, я достал телефон и набрал Женькин номер. Но кнопку вызова не нажал…

Когда подошел к машине, лысый бросал в мою сторону злобные взгляды, называемые в просторечье «косяками». Видно было, что дамочка рассказала все.

Так и есть. Лысый с водилой отошли и оживленно переговаривались. Я тронул девицу за локоть.

— Все сказала? Что он?

— Сказал, что нужно подумать…

Минутами позже они отозвали меня в сторону.

— Что ты хочешь? Зачем эти перестраховки?

— Расплачиваетесь с девчонкой здесь. Она вернется без вас. Тогда уедете без помех. Меня не интересует, что вывозите. Просто оставьте девчонку.

— Блин, она-то тебе зачем?

— Вам она тоже УЖЕ ни к чему.

С минуту помолчав, лысый проскрипел:

— Хрен с вами. Поехали. В гостинице расплатимся.

Обратно ехали молча, но водитель заметно нервничал, то в яму со всего маху, то днищем колею равнял. А уж змей и ящериц на дороге раздавил — с десяток точно будет. Уже на въезде в город я наклонился между спинками передних сидений.

— Будьте добры выключите эту вашу хрень, мне нужно позвонить.

Лысого передернуло, он зыркнул в мою сторону и кивнул водителю. Тот нажал кнопку на приборе. Красный огонек сменился на зеленый. Я вызвал Женьку.

— Жека, мы скоро будем… Да, пока нормально…

Лысый недовольно крутанул головой, водила тоже вроде хмыкнул. Я взглянул на дамочку — она старательно зажимала коленями дрожащие пальцы. Но видно нервишки у мужика за рулем сдали. Из-за поворота резко выскочила темно синяя «Нива», разъехались удачно, а вот после… Ему бы сбавить скорость и подождать, пока шлейф пыли рассеется.

Свободно открылись только две двери — возле меня и водителя. Мы выбираемся и ищем повреждения. Нет, все в порядке — удачно подмяв камыши, юзом сползли в лужу. Сели прочно, колеса молотят грязевую жижу, все попытки столкнуть автомобиль с места ни к чему не приводят. Кто знает — когда по этой проселочной дороге проедет еще кто-нибудь…

— Что будем делать? — лысый обескуражен, то и дело кладет руку на багажник, словно боится, что мы увидим содержимое.

— Сколько до деревни? — водитель протягивает руку, ожидая, пока я достану карту.

— Часа полтора пёхом, минут тридцать на поиск трактора и переговоры, минут сорок — пока трактор сюда доберется.

— Есть идеи?

— Есть. Звоню ребятам — пригонят джип с лебедкой.

— А по времени?

— Минут тридцать — сорок.

— Звони.

Звоню. Женька с Владом уже готовы нас встречать — им не терпится, что бы все закончилось поскорее. Еще не договорили, а в трубке едва слышимый рокот мощного двигателя.

Ей неуютно оставаться с ними и, мы вместе поднимаемся на ближайший холм — высматривать наших спасителей. Под ее белые джинсы сбрасываю свою куртку, а сам сажусь на одинокий угловатый камень. Курю, она едва слышно фыркает, затем:

— А ты не так уверен, как кажется.

— Ты о чем?

— Все время думаешь — как все пройдет.

— Мандраж — дело обычное. Самопроизвольно прокручиваются в голове варианты, — я уже не мальчишка и мне не стыдно признаваться столичной фифе в своих слабостях, — вижу, ты и вправду мысли читаешь?

— Не все и не всегда. Это, как толчок в твоей голове или что-то навязчивое и повторяющееся — тогда отчетливо. Главное уловить направление, струю.

— Откуда у тебя это?

— От бабки.

— А, ну да. Так же, как и способность к колдовским штучкам — передают через поколение.

— Не передают. Это передается. Этому нельзя научить.

Я что-то хмыкнул, а она добавила:

— Да, многие не верят.

Я постарался замутить кашу в мозгу — пусть себе свернет мозги со своей телепатией.

Черный угловатый монстр издали выглядел игрушечным. Хвост желтой пыли, блеск хромированных деталей, звонок телефона оторвал от наблюдения…

— Да, Жень? Вижу вас. Маякну солнечным зайчиком…

Я бесцеремонно хлопнул ее по заднице, и достал из куртки зеркальце. Они добрались за двадцать восемь минут. Пока подъезжали я развернул зеркало и, не оборачиваясь стал наблюдать за лысым и водилой. Оживленная беседа с умеренной жестикуляцией и «косяки» в нашу сторону.

Как только широченные колеса остановились возле нас, я легонько подтолкнул дамочку к джипу.

— Поедешь с нами, из машины не выходи.

— 6-

При виде рослого Влада, в камуфляже и с рацией на плече, лысый заметно стушевался. Водитель то и дело покусывал губу. К тому же Влад проветривая подмышки, встряхнул курткой, демонстрируя кобуру.

Вытащили довольно быстро. До асфальта «nexia» пылила впереди джипа. Как только выбрались на трассу, запиликал мой телефон.

— Тормозите, разговор есть, — быстро сказал я, не давая говорить лысому.

Женька оставался в машине, вышли я и Влад.

— До гостиницы держитесь за нами, если по дороге ДПС — Влад отмажет. Расчет с девчонкой перед гостиницей. Затем она заберет свои шмотки. Потом выписываетесь вы и оплачиваете ее номер — все, как и было у вас договорено.

Думаю, лысый хотел бы, что бы вместо каждого его глаза в этот момент было по пулемету. На его злобный «зырк» я ответил:

— Ну и что ты будешь делать? Стрельбу откроешь? В заложники возьмешь? А выбираться как будешь?

— А какие у нас гарантии?

— Гарантии!!! — я съехидничал, — фильмов голливудских насмотрелись. Нет у вас гарантий. Вера на слово. Хотели бы вам пакость сделать — взяли бы еще там, в луже. Все по-честному — до конца. Девчонка получает деньги, вы катитесь на все четыре.

Уже возле гостиницы, глядя в след отъезжающей легковушке, я поймал себя на мысли, что от них я больше не услышал ни слова. Только теперь, в машине Влада, она расслабилась, эмоции ее переполняли. Она представилась, когда знакомилась с ребятами. Дрожащими руками Катя пыталась пересчитать деньги, но постоянно сбивалась. Влад улыбнулся одной из своих обаятельных улыбок и, достав из бардачка солдатскую флягу, сунул ей в руки.

— Отведайте барышня коньячку и вам сразу полегчает.

Она сделала глоток, потом второй, словно веером, ладонью попыталась загнать воздух вместо закуски. Хотела что-то сказать, но коньяк сбил дыхание и, мы рассмеялись.

— Ребята, сколько я вам должна?

— Дамочка, да у вас там в столице у всех мозги прокисли, — Женька развернулся на переднем сидении, — какие деньги. А по-товарищески помочь? Или у вас этого уже нет вовсе?

Она замотала головой, слова все еще не получались.

— Нет, если конечно будете настаивать, то бак бы я заправил, — Влад щелкнул пальцами по топливному датчику.

— А я бы от вечерних посиделок с умеренным возлиянием не отказался, — я хлопнул пальцами себя по горлу, но из-за отсутствия практики звук не получился.

— Ах, ну да, — хлопнул себя по лбу Женька, — сейчас съездим — билет заберем. И еще бы холодильник пополнить…

В салоне стало жарко от смеха.

— Так сколько? — она подняла перед собой купюры, — я серьезно…

— Поехали за билетом, а там разберемся, — Влад повернул ключ в замке зажигания.

Ночью, после гулянки в баре, мы сидели у Женьки. Кроме салатов и домашних закаток Женькина мама выставила на стол противень с печеной картошкой, принесла две банки с маринованной сельдью. Ненавижу общепит, какой бы домашней там обстановка ни была. Кому вино, кому водка, а я потягивал холодное пиво. Когда хозяйка ушла в свою комнату, Женька распахнул окно затянутое москитной сеткой и мы, извинившись перед Катей, закурили.

— Мне все же до чертиков хочется знать — что они оттуда взяли? — Женька был все еще трезв, Хотя в какой-то момент мне показалось, что из-за стола ему все труднее подниматься.

— Да какая теперь разница? — я как коршун завис с вилкой над столом, выискивая — что бы бросить на зуб под очередную порцию пива, — если Катя захочет, то расскажет.

— Да, Катюш, — Влад положил свою гигантскую ладонь ей на руку, — мы не настаиваем, но все-таки интересно.

— Ребята, я вам очень благодарна за помощь, но больше чем знаю, не расскажу, — она оглянулась и, найдя глазами сумочку, встала, — вот только… Женя, чайку если можно…

— Я воду приготовлю, — отставив бокал с пивом я встал, — Жека, я там посуду подберу…

— Дава-а-ай, — зевнул в кулак Женька, — я тоже почаевничаю.

Теперь Катя растирала порошок для всех. Влад внимательно наблюдал за ее движениями. Я подливал горячую воду в чашки. Аромат элитного купажа перебил запах табачного дыма.

— Они вышли на меня через одного моего хорошего знакомого, который меня с ними одну отпускать не очень то и хотел. На первой же встрече они мне устроили экзамен — показали фото давно умершего человека. Я сказала, что покойник умер своей смертью, и было это очень давно. Они спросили — могу ли я на местности найти место захоронения. Я не была уверена, нужно было попробовать. Оговорили условия и поехали. По дороге то, что я прочувствовала из невысказанного, меня несколько насторожило, но реальной опасности я не чувствовала до встречи с тобой, — она кивнула мне.

— Извини, перебью. А как они на меня вышли? Кто здесь им дал мои координаты?

— Здесь тебя найти было не так уж просто. Искали по старому адресу, а потом связались с яхтсменами, те и подсказали.

— По старому адресу? — меня это немало удивило, уже двадцать с лишним лет, как я сменил особняк на квартиру.

— Тебя еще помнят археологи по экспедициям. Но прежде искали твоего шефа и не нашли.

— Да, он уже давно уехал. Значит все-таки археологи…

— Я потом тебе скажу, кто… — она улыбнулась, — сюрприз.

— Так что по месту? Нашла ведь? — Влад покосился на мою, уже вторую чашку с чаем и откупорил очередную бутылку пива.

— Нашла. Довольно быстро. А потом они меня «попросили» оттуда. Так что я не знаю, что выкопали и что везут.

— Нужно было не отпускать их…

— Да брось, за всем не уследишь. У одних отберут, а потом все равно под прикрытием какого-то фонда вывезут, — Женька с явным сарказмом глянул Владу в глаза, — что не так? Нашим палки в колеса ставят, а иностранцам отдали всю прибрежную полосу для разграбления. Лагерей в этом году много, и на Черном и на Азове.

— Да знаю я… — Влад отставил пиво и закурил.

— Катя, в море хоть окунулась? — Женька и сам был рад сменить тему.

— Да разок удалось, — она бросила на меня откровенный взгляд и рассмеялась.

— Что? — Женька уперся в меня суровым взглядом, — уже нахулиганил?

— Стоп, а у меня идея, — я залпом допил остатки чая и глянул на часы, — поехали на пляж.

— Сейчас? — Катя широко открыла глаза и нажала кнопку на телефоне, — я бы с радостью, только когда мы спать будем?

— Да там и поспим. У меня палатка, спальники одеяла. Сейчас быстренько соберемся, вызовем такси… — Женька уже готов был вскочить из-за стола.

— Зачем такси? Я вас отвезу, — Влад с готовностью оперся руками о край стола.

— Тебе же на службу. Уже понедельник, забыл?

— Я тоже хочу на пляж. Окунусь разок и на работу поеду, — Влад встал, — давайте, собирайтесь…

— Ну вы и «подарки», — Катя искренне обрадовалась.

Собрались быстро, по дороге пополнили кассу в ночном магазине, набрали провизии и напитков. В половине четвертого, на бегу снимая одежду, ринулись в зеркальную поверхность залива на Азове. Часом позже Влад, отъезжая пообещал нас забрать утром в среду. Вечером у костра Катя достала из кармана куртки сложенный вдвое запечатанный конверт. Письмо было действительно сюрпризом. Сразу вспомнилась экспедиция, ночи у костра с крепким до черноты чаем, игрой в кости и в «контакт», разговоры до утра. Танюха, милое загорелое создание, смешливая симпотяшка в шортах из обрезанных джинсовых брюк. Ты так ни разу не ответила на мои письма, а адрес сохранила. Ну почему не ты приехала??? Эээххх….

В среду провожали Катю. О чем было говорить? Шутили, хохмили, обещали звонить, обменялись «мылом». Помахали в след проплывающему вагону. Уже в машине, прежде чем завести двигатель Влад сообщил новость.

— Их взяли на таможне. Вчера на работе узнал.

— С твоей помощью?

— Я тебя умоляю… Дилетанты.

— Так что везли?

— Подробностей пока не знаю…

Мой телефон пропиликал о получении СМС. Открываю:

« Ребята, вы самые классные. Увидимся — земля круглая. Катя».

Я показал дисплей мужикам. Женька гордо мотнул головой:

— Ну, дак!!!

Влад задумчиво улыбнулся и завел двигатель. Я набрал текст: «Удачи тебе, Катюха!!!»

Нажатием кнопки мои искренние пожелания полетели вслед уходящему поезду.