ОДНОГЛАЗЫЙ БИЛЛ

Священник Сэмюель Стаббс прочил стыну Билли карьеру духовную. С его-то связами сынок мог рассчитывать на хороший приход и сытую безбедную жизнь. Но с детства Билли любил море. Да и сложно его не любить в портовом городе, особенно если из окон его комнаты видно море. Поэтому с юных лет Билли предпочитал Святому Писанию рассказы матросов о парусах, о море и славных битвах во славу Короля, или же наоборот, чтобы пощипать жирного купца. Отец не одобрял этой любви, но кто из детей внимал увещеваниям родителей, а Билли с детства имел дух бунтарский. К пятнадцати годам Билли в росте уже догнал двадцатилетних и был похож скорее на сына кузнеца, чем на сына священника. Сэмюель Стаббс по этому поводу вечно ворчал в адрес своей жены итальянки, но бедная женщина совершенно не была ни в чём виновата. В итоге, достигнув пятнадцатилетия, Билли сбежал из дома на какой-то посудине, отправлявшейся в Индию. Экипаж нуждался в крепких руках и Билли взяли юнгой на борт фрегата. Так и началась для Билли весёлая жизнь. Руки огрубели от канатов, мышцы налились силой, солёный морской ветер выдул всю дурь из головы. Фрегат хоть и не был пиратским, но в сражениях побывал не раз. То французы решат напасть, то испанцы, а порой и джентльмены удачи решат, что слишком много хорошего на борту фрегата. В сражениях Билли не сачковал, рубился наравне со всеми, лез на абордажи стрелял из фальконета по палубе противника, да и вообще, стал мастером на все руки. Правда так он и лишился глаза в одном сражении, когда отлетевшая щепка воткнулась в его левый глаз. Судовой врач спас глазное яблоко, но видеть им Билли уже мог немногое, а потому носил повязку, сделавшую его похожим на пирата.

— Эй, одноглазый! — часто подгонял Билли боцман, поэтому к нему приклеилась кличка Одноглазый Билл.

Умение читать и писать и живой ум, сделали Билли уважаемым членом экипажа. А тот схватывал всё налету, определить широту по положению солнца или по звёздам он мог с точностью, поразительной для простого матроса. Так и быть бы Биллу боцманом, а, возможно, и капитаном со временем, но однажды на судне вспыхнул бунт. Дело нередкое во времена парусников, служба на которых по тяжести считалась сравнимой с каторгой. Бунт подавили силами верных капитану людей, и тут остро встал вопрос о наказании виновных. Недолго думая, капитан ткнул пальцем в Билли, одноглазая физиономия которого сильно походила на отъявленного пирата. Впрочем, явных доказательств его лидерства не было, поэтому Билли высадили на необитаемом острове с пистолетом и абордажной саблей.

— Говорил тебе папаша, что ты плохо кончишь, Билли, — вздохнул Одноглазый Билл и попробовал обустроиться на острове.

Не очень, то и устроишься тут, где кроме пальм и песка ничего толком и не было. Из опавших листьев Билл соорудил плохонький шалаш, хоть какое-то укрытие от палящего солнца и проливных дождей. Когда живот подвело от голода, Билли научился залезать на пальмы и добывать кокосы. Жить можно, но его организм требовал мяса, а его на острове и не было. День за днём Билл обходил свой остров в поисках редких крабов. Иногда ему удавалось даже добыть рыбёшку на мелководье, но разжечь огонь было нечем, а порох у него был только на один выстрел.

— Тысяча чертей! Разве это жизнь? — горестно восклицал порой Билл.

Моря было больше, чем нужно, но радости от этого не было вовсе. И вот однажды всё изменилось. Большая проа пристала к берегу и из неё вытащили связанного человека. Туземцы разожгли костёр и уже собирались убить бедолагу, чтобы полакомиться его мясом, но Билл решил вмешаться. Семеро против одного, это серьёзная сила, но Билл был уверен в себе. Одного он застрелил, а потом кинулся на остальных с абордажной саблей. Примитивные копья туземцев против стали оказались бессильны, хотя пару ран Билл получил, но не серьёзных. Спасённый оказался вождём племени, которого соплеменники решили съесть за неудачи, принеся в жертву.

Разрезав верёвку, Билл неожиданно получил крайне недовольного туземца. Оказалось, что его жертва должна была спасти племя от бедствий.

— Ну ты даёшь, — расхохотался Билл, — если твоим богам была нужна жертва, то мы её принесли.

Он указал на убитых туземцев. Но вождь посчитал жертву не исполненной, поскольку никого не съели.

— Так ешь кого угодно вон их сколько, — Билл кивнул на поверженных туземцев.

К его удивлению, вождь долго осматривал павших соплеменников и недовольно ворчал что-то, наконец застреленный показался ему ещё живым, и он добил его копьём. После этого туземец был освежёван, зажарен и съеден. Пришлось и Биллу отведать человечины, поскольку вождь настаивал на необходимости этого, чтобы угодить богам. Остальных просто выкинули в море. Вождь при этом что-то бормотал на своём языке, видимо обращаясь к морским богам. Акулы приплыли и пиршество началось. Жуткое зрелище, но вождь остался доволен, духи моря приняли жертву.

— Нам бы уплыть отсюда, — Билл показал на проа.

Оказалось, что плыть нельзя, пока всех не съедят акулы. Только, когда все были съедены, вождь разрешил плыть. Управляться с проа Билли не умел, поэтому целиком полагался на туземца. А тот вёл проа куда-то, отослав Билли откренивать судёнышко. Билл перемещался по раме, чтобы аутригер не поднимался слишком высоко, и их судёнышко летело по морю легко и свободно. Так плыли они целые сутки, пока не приплыли на остров. А там уже их ждала беда. Белые моряки напали на племя, убили мужчин и захватили женщин. Вождь выл от горя, а Билл решил проверить, куда делись захватчики. Шлюп он нашёл на другой стороне остова в тихой бухточке. На берегу команда жарила поросят, захваченных при налёте на деревню туземцев.

— Бабы у них сочные, вечером займёмся ими, — Мечтательно рассуждали пираты.

— А не убегут? — спросил молодой пират.

— Да куда они с корабля денутся, поужинаем и развлечёмся.

Билл услышал достаточно, а потом быстро вернулся к вождю.

— Стемнеет и освободим твоих женщин, — заявил он вождю, — пошли, вот, держи нож, только зря им не маши.

Объяснять пришлось знаками, но этот язык понятен всем диким племенам. Пришлось сдерживать вождя, который порывался ринуться в бой. Это пригодится, но потом, когда начнётся битва. Как только начало темнеть, Билли разделся до пояса, и вошёл в воду, Вождю и снимать ничего не нужно было. В наступающей темноте они поплыли к шлюпу.

— Только бы акул не было, — прошептал Билли, но вождь не понял, что тот сказал.

Акулы гуляли в морской пучине где-то в другой стороне, а двое мужчин плыли в полной тишине. Вот и корпус судна. По якорному канату они и взобрались на палубу. Билли ещё раз знаками напомнил вождю, что нужно соблюдать полную тишину. Вахтенного матроса сняли бесшумно. Затем проникли в трюм, а там пьяные матросы уже насиловали темнокожих островитянок. Момент выдался удачный, поскольку в это время внимание отвлечено на совсем другое. Пришлось Билли схватить за руку вождя и приложить палец к губам, напоминая о тишине. Холодный металл начал свою смертельную работу. Им удалось убрать почти всех, когда остальные заподозрили, что в трюме что-то не так. Завязалась схватка, но в рукопашной Билли стоил многих. Вождь бился отчаянно, получив пару порезов, он только сильнее разозлился и пиратам пришлось несладко. Вождями не становятся просто так, это право заслуживают в поединках, так что пираты получили сильного противника. Битва была ожесточённой, но Билли с вождём зачистили трюм. Помогло им и то, что далеко не вся команда отправилась этим вечером на судно.

— Пошли, поищем капитана, на берегу я его не заметил, — Билли позвал вождя.

Пришлось приложить растопыренные пальцы ко лбу, пытаясь объяснить, что нужен вождь этого судна. Пленницам велели сидеть тихо, а сами выбрались на палубу. Капитан сидел в своей каюте с помощником и подсчитывали барыши, которые они могут выручить за этих рабынь.

— Жаль мужчин пришлось убить, они дороже, хотя такие красотки тоже пойдут неплохо в бордели Манилы. Надо только сбить с них спесь, но этим наши парни охотно займутся. Аппетитные дамочки, надо будет и сюда парочку притащить, — капитан шлюпа был доволен, туземцев легко постреляли, команда развлечётся, да ещё и наварят на продаже этих красоток.

— Я пойду, выберу нам товар получше, пока парни всех не перепортили, — помощник поднялся и открыл дверь, но его встретило пистолетное дуло и абордажная сабля, упёртая в живот.

— Ты чего застрял, вспомнил что-то? — капитан поднял голову. А помощника уже вталкивали в каюту и пистолет смотрел в лицо капитана.

— Не дёргайся, иначе схлопочешь пулю между глаз, — Одноглазый Билл производил серьёзное впечатление.

— Вы кто такие? — капитан пиратов не привык, чтобы на его судне распоряжались чужаки.

— Мы, новая команда этой посудины, а ты наш заложник, если не будешь дёргаться, то даже живым оставим, тут недалеко есть роскошный необитаемый островок, надеюсь, ты любишь кокосы? — Билли захохотал.

Воспользовавшись моментом, капитан прыгнул в раскрытое окно своей каюты. Билли успел только рубануть по исчезающей ноге абордажной саблей, и капитан вывалился наружу за борт.

— А чёрт, надо было зарядить пистолет! — зло выругался он, но пирату была уготована другая смерть.

Даже маленькая капля крови в воде улавливается акулами с огромного расстояния. На полпути к берегу его уже догнали морские хищницы и вода закипела вокруг пирата. Дикий крик ужаса разорвал ночную тишину и всё стихло, видно утянули его под воду акулы. На берегу команда проснулась от этого крика, но количество рома, выпитого накануне, не давало возможность адекватно оценить обстановку.

— Пригни проа сюда, — больших усилий стоило Биллу объяснить вождю, что нужно сделать, но в итоге тот уплыл на остров.

Через пару часов проа уже стояло к борту шлюпа. А потом вождь хотел подарить Билли женщин, но тот возразил, что женщина на корабле плохая примета. Тогда вождь взял с Билли обещание навещать их, а потом перевёз всех на берег. Объяснив жестами, что он переспит постепенно со всеми и они понесут новое поколение его племени.

— Нелегко тебе придётся, но зато приятно, — усмехнулся Билли.

С тем и расстались. Вождь поплыл «возрождать племя» на острове, а Билли зарядил фальконеты и приготовился к встрече команды. Оставшиеся на берегу появились ближе к полудню. Неожиданно для остальной команды, они увидели наставленный на шлюпку фальконет, и одноглазый здоровяк громким голосом крикнул матросам.

— Приветствую вас, джентльмены, чтобы вас всех акулы сожрали! Я ваш новый капитан. Кому не нравится, те могут повернуть назад и там вас прикончат туземцы. Впрочем, мясо у вас явно невкусное, поэтому вас скормят акулам прямо живьём. Итак, есть желающие вернуться на остров?

Таковых не нашлось, поэтому шлюпка пристала к борту и оставшиеся в живых полезли на борт.

— Меня зовут Одноглазый Билл. Можно просто Одноглазый. — Билл стоял наверху и сверлил своим глазом матросов. — А теперь за работу, рыбьи потроха, якорь поднять, марсели ставить, бушприт вам в глотку!

Команды осталось немного, но с парусами управляться матросов хватало.

— Теперь слушайте все, повторять не буду. Грабим всё подряд, но пока начнём с малого. По мере набора команды будем расширять промысел. Добычу делим, по справедливости. Капитану три доли, боцману и канониру по полторы, остальным доля. Кому не нравится, может прыгнуть за борт.

Первым попался почтовый шлюп, с него сняли всё, что можно и отпустили. Затем попался голландский фрегат, который взяли скорее хитростью, чем силой. Одноглазый заставил переодеться своих матросов и судно стало походить на приличного торговца. Прикинувшись, что остались без пресной воды, они подошли борт в борт к фрегату, даже бочку с пресной водой приняли. Когда на палубу голландца полезли матросы Одноглазого, было уже поздно. Одноглазый Билл сам возглавил абордаж и фрегат был захвачен.

— Кто хочет к нам присоединиться, переходите в мою команду, — гремел его голос, — остальные можете оставаться на судне, ваши жизни мне не нужны, только деньги и ценности.

В результате команда пополнилась юнгой и двумя матросами, а парочка новых каронад перебралась на борт шлюпа. Билл слёту оценил преимущества этого оружия. Калибр позволял проломить любой борт, а скорость перезарядки возросла вдвое, заодно не надо было постоянно откатывать пушку на место. Правда, риск пожара возрос, но команда просто хорошенько окатывала палубу водой перед боем. Так и появился в морях капитан пиратов Одноглазый. Беспощадный и дерзкий, могучий и высокий, настоящий лидер. Фортуна не всегда благосклонна к пиратам, но всегда Одноглазый доказывал своё право быть капитаном. Первая неприятность случилась, когда в тумане они налетели на риф. Вины капитана в этом не было, но команда усомнилась в его праве на лидерство. Пришлось Одноглазому доказывать своё право с абордажной саблей в руках, а экипаж стал меньше на троих. Судна они лишились, но пират всегда остаётся пиратом. На третий день показался парус туземцев. Проа летело мимо, но туземцы решили поинтересоваться, что за растяпы напоролись на риф.

— О, старый знакомый! — Одноглазый узнал вождя, которому помог в своё время.

Язык местных аборигенов Одноглазый к тому времени малость выучил. Навещал пару раз остров и весело проводил время с хорошенькими островитянками.

— Вы так высоко над водой и не увидели этот риф? — удивился вождь.

— Туман, — пояснил одноглазый.

— Нельзя плавать в туман, мы просто стоим и ждём, — пояснил вождь.

В итоге договорились, и вождь перевёз их всех на остров. Племя начло возрождаться, возле хижин бегали маленькие голенькие дети вождя.

— Так, парни, женщин не обижать, иначе будете иметь дело со мной, три тысячи чертей вам между ног.

Но местные красотки и сами не прочь приятно провести время, но только если у матросов имелись какие-либо подарки. Особенно ценились ножи, зеркала, даже корабельные гвозди, большие квадратные и прочные. Впрочем, ценности остались в основном на судне, но Одноглазый с парой матросов занялись перевозкой всего ценного на берег.

— Жаль у нас теперь нет судна, — вздыхали матросы, когда они шли на быстроходном судёнышке к своему паруснику.

— Судно добудем, — Одноглазый был полон оптимизма. — Надо только выбрать хороший момент.

Перевозили всё, что могло выдержать проа. Оружие, порох, кастрюли с камбуза. Перевезли заветный сундучок Одноглазого, но пристали к берегу в другом месте и Одноглазый сам зарыл его в месте, которое знал только он.

— Послушай, вождь, — они беседовали одни у костра. — а можно сделать проа больше, чтобы выдержало моих ребят?

Пришлось многое показывать руками, но основную мысль Одноглазый до вождя донёс. Тот задумался надолго. Потом начертил копьём черту на земле и начал отмерять ногами.

— Вот такое можно, — сказал он наконец. — только не на этом острове, тут нет таких деревьев. Завтра можем поплыть туда и покажу.

Остров располагался не так уж и далеко, по понятиям аборигенов, хотя шлюп шёл бы сутки до него, но проа долетело к обеду. Вождь повёл Одноглазого вглубь острова, где показал гигантское дерево.

— Вот, из него можно сделать большое проа. Раньше большие племена строили такие, на них было по два паруса, и они перевозили до полусотни воинов.

— А как его тащить к берегу? — Одноглазый, реалист и прекрасно понимал, что притащить такой ствол к берегу будет непросто.

— Нет, — замахал руками вождь и даже засмеялся, — весь на надо. Распустить на доски и отнести их.

— Но у нас нет такой пилы, — возразил Одноглазый.

— Не надо пилить, я покажу, — успокоил его вождь.

На родном острове вождь позвал к себе троих женщин и ночью переспал со всеми тремя. Такой же подарок получил и Одноглазый.

— Всё, теперь нельзя быть с женщинами, пока мы не достроим проа, — завил вождь утром и перевёз на остров с деревьями всех матросов Одноглазого.

Дерево вождь выбрал знатное и приказал срубить его. Матросы ругались и роптали, но Одноглазый пустил в ход свои кулаки и ропот быстро утих.

— Работать надо всем, — заявил вождь, и сам усердно рубил толстый ствол. — Если ваш пот прольётся на дерево, оно запомнит вас и не будет злиться, что вы срубили его.

Спорить с ним никто не стал, поскольку в этом вопросе Одноглазый полностью доверял вождю. Никто из команды не понял и смысла своей работы, но спорить с Одноглазым боялись. В конце концов, через три дня непрерывной работы, огромный ствол упал на землю с ужасным грохотом. А дальше вождь отмерил шагами и пришлось рубить и, с другой стороны.

— Капитан, зачем мы всё это делаем? — спросил боцман.

— Мы делаем себе судно, — ответил Одноглазый, — надо же на чём-то плавать, пока не раздобудем свой парусник.

Размер ствола внушал уважение, только как всё это доставить на берег? Но тащить ствол не пришлось. Острыми камешками, вбитыми в торец огромного бревна, вождь сделал трещину, в которую вогнал деревянный клин, потом второй, потом третий, и так пока ствол не стал раскалываться пополам. Времени это отняло немало, но в итоге огромный ствол развалился на две части. Точно таким же образом вождь отделил широкие доски от половинок ствола, вот эти доски и отнесли на берег океана. Там им придали нужную форму и сшили между собой какими-то растительными волокнами. Распорки придали корпусу нужную форму, а разная толщина огромных досок привела к тому, что корпус получился несимметричным. Это приводило в замешательство бывалых моряков, но вождь улыбался, на его взгляд, проа получалось просто замечательное. Потом весь корпус просмолили смолой местного дерева и начали строить «раму» из четырёх длинных балок, вытесанных из того же дерева, а для аутригера вождь срубил ствол дерева поменьше. Готовое судно еле спустили на воду силами матросов, а потом пришлось плавать к разбитому паруснику. В результате проа обзавелось парой латинских парусов.

— Чёрт, ни руля, ни штурвала, — ворчал Одноглазый.

Неожиданно для всех, управление оказалось несложным, да собственно и управлять можно было одними парусами, помогая вёслами при необходимости. Две недели осваивали управление этим судёнышком, матросы ворчали, поскольку им приходилось выполнять роль противовесов, но в итоге Одноглазый получил судно, на котором можно было плыть куда угодно.

— Дружище, ты сделал меня счастливым человеком, — Одноглазый благодарил вождя от чистого сердца.

— Ты спас моё племя, а я помог тебе в трудную минуту, духи всегда дают возможность уравнять добро. — Вождь улыбнулся, — Ты можешь теперь плыть куда угодно, это проа выдержит даже ваши пушки.

С пушками пока не стали торопиться, а вот фальконеты сняли с парусника. Заодно и всё абордажное вооружение погрузили на проа. Первой жертвой пиратов стал небольшой шлюп, перевозивший различные грузы между портами Океании. Проа лихо догнало шлюп и абордажные крючья полетели на борт небольшого парусника. Команда шлюпа не ожидала нападения, да и у Одноглазого подобрались отчаянные головорезы.

— Высадите их на остров, дайте инструменты и оружие, если выживут, то их счастье. — убивать команду в этот раз не входило в планы Одноглазого.

Пришлось сделать рейс к разбитому судну, чтобы снять с него пушки и каронады. Небольшой шлюп стал серьёзной боевой единицей.

— Спрячем проа на острове и займёмся делом, — решил Одноглазый.

Небольшая команда Одноглазого представляла собой серьёзную боевую единицу. Обычно пушки и каронады заряжали заранее для одного единственного залпа. Только фальконеты могли перезарядить в ходе боя, но обычно это делать было некому, поскольку на абордаж шли все, не исключая капитана.

— Одноглазый, у нас команда не маловата? — спросил как-то старый Пью.

— Запомни, Пью, чем нас меньше, тем больше доля. Лично мне нравится цифра семь, — Одноглазый пребывал в благостном расположении духа.

Очередной фрегат взяли лихо, атаковав ночью на стоянке в штиль. Дело в том, что малые суда оборудовали длинными вёслами, позволявшими в штиль двигаться независимо от ветра. Вот они и подошли тихо к французу, а когда команда что-то поняла, на судне уже командовала шайка Одноглазого.

Второй раз Одноглазый едва не погиб. Английский корвет оказался хорошо подготовлен и так нашпиговал их шлюп ядрами, что пираты едва успели выброситься на мель под всеми парусами. Над водой торчал только полуют и мачты, но Одноглазый твёрдо верил в свою удачу. Соорудив из того, что торчало над водой плот, они дошли под парусом до того острова, где спрятали проа. На своём странном судне они снова посетили останки шлюпа. Фальконеты снова заняли место на проа, а вот с порохом помучались изрядно. Странно, как крюйт камера не взорвалась, но одно из ядер продырявило её стенку. И всё равно один бочонок оказался сухим внутри.

— Живём, — обрадовался Одноглазый, — теперь улучить момент и захватить какой-нибудь судёнышко.

В этот раз британский тендер, такой маленький, что оказался меньше их проа, дал им настоящий бой. Только и проа неожиданно оказалось вооружено хоть и небольшими, но пушками, поэтому от команды тендера в живых остался только юнга.

— Ну что, парень, готов служить на нашем судне? У нас потери и если ты умеешь пользоваться оружием, то добро пожаловать в нашу шайку.

Одноглазый похлопал по плечу юнгу и подтолкнул к остальным. Маленькие пушечки тендера вызвали смех у пиратов, даже их фальконеты выглядели солиднее.

— Ничего, поднимем наши каронады и посмотрим, что получится из этой посудины, — не унывал Одноглазый.

Пушки весили изрядно, но с борта даже такого судёнышка шайка Одноглазого подняла их на палубу. Пороха на всё про всё было на один залп, но большего Одноглазому было и не нужно. От такой посудины сложно было ожидать такой огневой мощи. Заменили и румпель на штурвал, а заодно прихватили и латинский парус, потом придумают, куда его ставить на этой посудине. Ялик на корме тендера был такой маленький, что Одноглазый опасался, выдержит ли он кого-то ещё, кроме него, но шлюпка оказалась вполне надёжной, хоть и крошечной.

— Капитан, слева по борту португальский купец! — крикнул вахтенный.

Купец явно шёл с грузом, оружие против их тендера было явно мощнее, но это изначально. Каронады пока стояли накрытые брезентом, так что о них на португальце не имели ни малейшего представления. Подняв на мачте сигнал «нужна помощь», тендер пошёл на сближение с торговым судном.

— Эй, на судне! — Стандартный возглас, вроде приветствия, что нужно этой посудие.

— У нас проблема, нужна помощь врача! — крикнул в ответ Одноглазый.

— Это не заразно? — никто не станет помогать, если на борту эпидемия.

— Нет! Проблема иного рода! — Тендер приближался ненавязчиво, пока не оказался довольно близко к купеческому трёхмачтовику.

— Так в чём у вас проблема? — на купце так и не поняли сути проблемы.

— Денег очень хочется! — расхохотался Одноглазый и тут каронады ударили цепными книппелями по рангоуту купца.

Следом фальконеты накрыли палубу картечью, а потом полетели абордажные крючья. Португальцы попытались организовать оборону, но экипаж был небольшим, а головорезы Одноглазого слишком опытными. В итоге половина команды купеческого судна пала в битве, а остальные сдались на милость пиратов.

— Ваши жизни нам не нужны если выдадите ценности, то мы сохраним их. — Одно дело битва, а какой смысл убивать пленников, денег это не добавит.

В результате пираты получили деньги и мешки с пряностями, которые потом сбыли в Акапулько, правда, на переходе они едва не утонули в шторм, уж слишком маленькое судёнышко им досталось. Пряности хорошо продали прямо в порту и пошли обратно в тёплые моря искать добычу. Небольшая посудина с парой латинских парусов шла на юг.

— Приготовиться к абордажу! — скомандовал Одноглазый, но тут к нему подошёл старый Пью.

— Капитан, пусть себе плывёт с богом, не стоит гоняться за этой посудиной. Сам морской дьявол придумал это судно.

Потом Пью рассказал Одноглазому как чудом выжил после встречи с этой посудиной, и Одноглазый навсегда зарёкся преследовать это судёнышко.

— Один выстрел и брига нет, — Пью вспомнил приключение юности, — что там за пушка, дьявол его знает.

В третий раз Одноглазый потерял всё. Английский капер решил ограбить маленькую посудину. Как не пытались они уйти от погони, даже большой латинский парус подняли вместо кливера, но капер догнал тендер. Завязалась отчаянная перестрелка. Ядра крушили корпус небольшого судёнышка, правда и тендер огрызался так, что половина пушек капера замолчала, но в итоге маленькое судёнышко взорвалось. В дыму от взрыва с борта капера не заметили, что трое пиратов ещё живы. Соорудив плот, они долго носились по воле волн. Благо, хоть бочонок с водой нашли после взрыва. Ловили рыбу, изредка подплывавшую к их плоту, и ели сырой. Помучавшись три недели в открытом океане, они были подобраны торговым судном. Пришлось поработать матросами, но до берега пираты добрались.

— Что будем делать? — старина Пью оказался везунчиком, столько раз был на волоске от гибели и оставался жив.

— Добудем судно и наберём команду, втроём грабить купцов как-то не с руки. — Одноглазый решительно окинул своим глазом остатки своей команды. — не получилось захватить этого купца, попробуем другого.

Команда на судне, подобравшем их, попалась сплочённая, капитан не зверствовал, как зачастую было на парусниках того времени, и у матросов даже мысли о бунте не возникало. Удача подвернулась как всегда неожиданно. Небольшая марсельная шхуна загрузилась товаром. Отплытие было назначено на утро, а капитан съехал на берег, чтобы вытащить из кабака загулявшую команду. На борту осталось двое матросов, которые очень сожалели, что им не удалось погулять на берегу.

— Пришло время, — Одноглазый чуял удачу издалека.

С одними ножами пиратская троица вплавь добралась до шхуны, взобралась по якорному канату на борт и захватила судно. Когда капитан возвращался на свою шхуну, она уже растворилась в ночи. Дерзкий захват прямо в порту увенчался успехом, а Одноглазый получил не только судно, но и товар на его борту. Каюту капитана вскрыли и тщательно обыскали. Улов небогатый, но лучше, чем ничего.

— Куда пойдём? — Джереми на прежнем судне исполнял обязанности боцмана.

— Отвезём груз, со шхуной можно и втроём управиться, только подумаем, какой порт примет этот груз, а там и команду будем подбирать.

Оружия почти не было, даже шпага осталась у капитана шхуны. Обследовав посудину, они нашли несколько мушкетов и парочку фальконетов. Даже нормальной крюйт камеры не было на шхуне. Пара бочонков пороха, ядра и картечь были сложены в ящиках, вот и всё оружие.

— Ничего, топоры и вымбовки тоже годятся в дело, как-нибудь проживём. — Одноглазый верил в свою удачу.

И она не оставила Одноглазого. Пиратский бриг еле держался на воде после встречи с военным фрегатом французов, видимо получил пробоину ниже ватерлинии и уже вода подбиралась к якорным клюзам.

— Эй, на судне! — громовой голос Одноглазого пронёсся над морем. — Сколько вас на борту?

— Пятеро, — ответил рослый матрос, явно швед, судя по светлым волосам и типичному акценту.

— Кто капитан? — Одноглазый решил всё разузнать для начала.

— Убит в перестрелке, в живых канонир, три матроса и юнга, — швед не переставал выливать воду за борт, но парусник всё равно был обречён.

— Тогда давайте к нам, только оружие перекиньте и пушки надо бы сюда перетащить.

Шхуна стала бортом к бригу и первым делом перетащили пуши, используя гафель в качестве крана.

— Шевелись, чтоб вас акулы сожрали! Всё ценное на борт! Пью, сними у них фок с бизани, у меня мысль появилась. — Одноглазый командовал эвакуацией брига.

Выжившие пираты сразу признали в нём капитана, поэтому под «ободряющие» выкрики Одноглазого суетились, как белки. Вскоре на палубе шхуны высилась куча абордажных сабель, мушкетов, пистолетов и прочих «инструментов» пиратской профессии. Четыре пушки тоже перегрузили на шхуну, даже с ядрами и парой бочонков пороха. Вода и ром, личные вещи пиратов, даже сундучок капитана, погибшего в сражении. Уже вода начала захлёстывать в пушечные порты на палубе, когда шхуна отвалила от погибающего брига.

— Меня зовут Одноглазый Билл, Кто согласен плавать под моим командованием, остаются на борту, остальные могут прыгать за борт. — Одноглазый сразу обрисовал ситуацию.

Оспаривать право быть капитаном никто не решился. Боцман занялся размещением новых членов команды, а Пью же прилаживал фок под марселем шхуны.

— Рей коротковат, — доложил он Одноглазому.

— Так привяжи что найдёшь, как для лиселей, раздобудем нормальный, тогда и поставим.

Постановку паруса отложили, пока новые члены команды на разместятся. Потом дружно нарастили рей, и марсельная шхуна превратилась в бригантину.

— Вот теперь похоже на судно, — одобрительно заключил Одноглазый. — Молодцы, парни, всем по три глотка рома, боцман, проследи.

Три глотка, это стандартная мерка, которую запускают в бочонок чтобы не переливать через край. Диаметр мерки чуть меньше отверстия от пробки, которой закупоривают бочонки с ромом, так что ею удобно набирать «священный» напиток из бочонка. Команда праздновала избавление от верной гибели, а Одноглазый стоял у штурвала и вёл свой парусник навстречу новым приключениям. Долго ещё бороздил морские просторы Одноглазый, пока однажды картечь не влетела в его голову. На стал Билли Стаббс священником, зато стал легендарным пиратом, о котором долго потом говорили во всех портовых кабаках.