Портрет

— Ты думаешь, нам стоит опасаться нашего хозяина? — Жерар с наслаждением потянулся, расправляя плечи. Шутка ли, почти сутки в тяжелой броне да еще под палящим солнцем. После таких подвигов хотелось раздеться и упасть в прохладную купель.

— Да, несомненно, — отвечавший был заметно мельче своего собеседника. В нем не было той звериной мощи, не было могучих плеч, широкой спины, мощной шеи. Напротив, он был высок и сухопар. В то время, как его спутник таскал на себе изрядный вес доспехов, он был укрыт лишь кожаным жакетом да толстым плащом, дающим опытному фехтовальщику, хорошую защиту для руки. Пожалуй, самым защищенным местом у худощавого собеседника Жерара были кисти рук, укрытые миланскими перчатками.

— Ты никогда не ошибался раньше, друг Гийом, но, черт возьми, ты можешь объяснить причину своих волнений?

Жерар избавившись от толстого стеганого жилета, вылил на себя ушат прохладной воды. В комнате повис запах давно немытого тела и застарелого пота. От первого Жерар старательно избавлялся, стоя в кадке и поливая себя водой, а вот со вторым из запахов бороться, предстояло слугам. Он исходил от поддоспешника здоровяка.

— Да как тебе сказать, — присев на край стола и вынув шпагу, начал свои объяснения Гийом, — вот, посмотри сюда, что видишь ты на этой от картине?

— На этой? — Жерар отвлекся от приема ванной и бросил взгляд на полотно, — ну, мазня, конечно, но так и быть, пусть будет картина.

— Ну, пусть мазня, — кивнул Гийом, — ты мне скажи, что видишь ты.

— Я, право слово, не понимаю, какое отношение имеет этот портрет к опасности, исходящей от нашего гостеприимного хозяина, — махнул головой здоровяк, обрызгав товарища, — кстати, передай вина, оно стоит в корзине, под столом.

Гийом и не подумал выполнить простую просьбу.

— Жерар, что видишь ты на этом полотне? — спросил он уже с нажимом.

Пришлось здоровяку повернуться к картине, и рассмотреть её. Минуты через две, он, опершись на край кадки, решил ответить:

— Ну, думаю, что этот юноша, божок ответственный за лунный цикл. Возможно так тут представляли рождение луны. А наши мастера, как принято, взяли сюжет и облачили действующие лица в привычные для путников одежды. Но, черт возьми, какое отношение имеет он к нам? И, дай сюда вина.

— Жерар, Жерар, отрадно видеть, что пара лет которые мы провели в охране у доктора Фладда, дала столь бурный толчок твоему воображению, но всё же не то, — сказав, Гийом, и не глядя на портрет, проткнул его насквозь. На полотне, в прорехе, тут же появилась кровь, — вот так, мой друг. Ты смотрел на полотно, искал в нем смысл, а я взглянул на слугу, подавшего нам вино, тот прятал взгляд, но я запомнил его глаза. Потом я посмотрел на бутылки, их явно открывали, и совсем недавно, видно по сургучу, его накапали на место стыка. К чему такое? Возможно мелочь, но ведь у нас с тобой изрядная сумма на руках, и этого мы не скрывали, да и как такое скрыть, коли мы ищем пару хороших лошадей, годных под седло, и пару запасных к тому же. Ну а когда я посмотрел в глаза портрета, то понял всё.

Гийом рывком сорвал холст со стены, и вытащил из ниши труп слуги, сжимавшего в руках кинжал.

— Хозяин явно отравил вино, возможно лишь снотворным, но вот слуга его был должен нас отправить в лучший мир, — Гийом с презрением плюнул мертвецу в лицо, — не верю я когда так дешево сдают хороший номер, да еще с картинами и гобеленами на стенах, да еще и омовения предлагают, и вино … бесплатный сыр, как и тебе известно, бывает только в мышеловке.

Пока сухопарый бретер произносил свою напыщенную речь, его товарищ, натянув штаны и схватив свой кацбальгер, с ревом ринулся по лестнице вниз, в залу.

— Да, не завидую я трактирщику, — с улыбкой пробормотал Гийом, — из жадности он держал лишь пару слуг и повара, а это значит, что заступиться за него особо некому. Втроём с Жераром им не совладать, а постояльцев, как нам сказал хозяин, в трактире нет уже вторые сутки.