Утро. Метро. Молодая женщина.

Запах утра в лицо. Смесь птичьего чириканья, нотки сирени и солнечных бликов. Раз, два, три, четыре… Ритмичное мелькание лакированных ботинок на сером асфальте. Порыв ветра. Раз, два… Две упрямые пряди отброшены от лица. Красная юбка в пол змеей вьется между лодыжками. Спешка, дыхание учащается. Раз, два, три, четыре, пять… Край юбки проглаживает последние ступеньки. Молодая женщина спускается в метро.

Чёрт подери, время уже беспятнадцати! Ну, как можно постоянно так опаздывать?! А раньше, ведь, никогда не опаздывала. "Точность, вежливость королей!". В Москве невозможно остаться пунктуальным, это антипунктуальный город.

— Шестьдесят поездок, пожалуйста.

Выходила вовремя! Да, кажется, смотрела на часы.

— Тысяча четыреста.

Опять подорожало. Красный корпус, золотые стрелочки. Мамина забота. Сто, двести, триста, четыреста. Что это в кармане сумки? Обертка от шоколада. Патриаршие, коньяк, вечер, плитка шоколада на двоих, Он. Нет, не думаю, больше не думаю. Здесь, вообще, мусорки есть?

— Благодарю, хорошего Вам дня.

— И Вам.

Вопросительный взгляд. И почему обыкновенная вежливость так шокирует? Пусть пока в кармане полежит, главное не забыть выбросить. Душно, вагон переполнен, стандартные утренние претензии.

— Осторожно, двери закрываются.

Забыть, забыть, забыть… Не думать. Красная сумка, почти как у Него. Забавно, в Его небрежности нет неряшливости, парадокс привлекательности. Упорядоченный хаос, дурацкое высокопарное выражение, но мне нравится. Вагон встал. Чёрт, черт! Опоздаю, непременно опоздаю! Мама еще просила брату позвонить, вот, опять же забуду! С Ним даже разговаривать невозможно, всегда все переворачивает, выворачивает, перевирает. Жонглирует словами, смыслами. Всегда ирония, а за этим колючим юмором что-нибудь есть? Разговор, как дуэль, всегда на строже. Это-то и нравиться, щекотно с Ним разговаривать. "Щекотно разговаривать"— хорошее выражение, надо бы запомнить.Так, забыть, забыть!!! В этой толпе даже книжку не достать, руки по швам, спички в коробочке, прелести большого города. А, Джойс, кстати, ничего, забавно, труднова-то, но забавно. Человек существует в точке времени, а в этой точке мириады чувств, мыслей, смыслов и противоречий. Да, в этом определенно что-то есть. Дружить, просто, обыкновенно по-человечески общаться— это возможно! Нет, правда возможно. Тебе это важно? Это только кажется сейчас, что невозможно, надо просто постараться. Когда мы уже наконец доедем до этой треклятой станции?! Черт, кто-то на ногу наступил, а ботинки то новые, и палец теперь болеть будет… Утро красит ярким светом, стены древнего Кремля. Светом или цветом? Не помню. Москва, одним словом… Меня никто еще не целовал в глаза, губы на ресницах, Его губы. Очень спокойно, когда в глаза целуют, ласка во сне. Друзья?! Не смешите меня!!! Разорвет, меня непременно разорвет! Возьму и все вывалю на Него. Вот тут и дружбе конец. Хотя, зачем такая "дружба" от которой разрывает? А нарядилась то сегодня! И для кого это? Для себя. Ага, конечно, исключительно в целях самолюбования. Маме об этом расскажи, она, может быть поверит. Ей лучше вообще не говорить, частотность произнесения имени в разговорах зашкаливает, могут возникнуть подозрения. А Он понимает? Он чувствует? Женщина в вагон зашла. Чего же так громко разговаривать, еще и над ухом? Резкий, сладкий запах. Что за ужасные духи? Муж вчера пьяный пришел, наверное, подруге жалуется. Но почему об этом должен знать весь вагон? Нелепо. Тривиальное окончание брака, пошло, скучно и пошло. Неужели, неужели так у всех? Выгорание происходит. Только не так!!! Все что угодно, но только не так!!! Вчера просто приобнял, руку мою держал, сила в руках, энергия, а со стороны и не скажешь. Я свернулась клубком и в ракушку, не поддавалась из последних сил. Может зря? Какой толк от всей этой моей правильности, если всеравно меня как клешнями тянет, прибивает, я это даже не контролирую? Или не хочу контролировать? Холодок. На правду, значит, наткнулась. В мыслях то все уже разрешила себе, хоть, сейчас не ври… Так, стоп!!! Мадам, в себя прийдите!!! Вспомни, сейчас же вспомни! Нельзя, понимаешь ты, нельзя?! А какая сейчас будет станция? "Черника-лучшая помощь вашему зрению". Когда нечем заняться в метро, можно почитать рекламу. Ну, да, ну да. I think so. Глаза, убила бы Его за такие глаза… Проникают, вскрывают, ухмыляются, ласкают. Нельзя человеку иметь такие глаза. А мне думать нельзя… Merde, merde, merde!!! Голову включи! Мать, тебе давно не восемнадцать, пора бы, хоть, чуть-чуть повзрослеть! Со стороны — пошленькая, с душком, мелодрамочка. Попытка романчика, с отягчающими обстоятельствами, в виду официальной НЕСВОБОДЫ одного из участников. НЕСВОБОДЫ!!! Плакат себе нарисуй и на стену повесь! Вот, говорю себе, талдычу, а ничего не чувствую, совершенно… absolument. И это все со мной? Совесть, ты где? Давай, давай вопи!!! Обличай!!! Лупи меня! Может хоть это меня спасет? Нет, не спасет, совесть в отпуске, обращайтесь позже. А, может, все, правда, тривиально? Это у меня тут сопливые "Быть или не быть...". Любимое:" Ща страдану!!!". Тешу себя мыслями о собственной исключительности?

— Следующая станция...

Ой, в чье-то плечо от тряски со всей дури. Простите. А хочется в Его плечо. А Он, разве, плечо? Он трясина, болото. Утону, захлебнусь. Бульк, бульк, бульк. Уже по горло засосало. Но еще есть шанс выскользнуть, последний. Воспользуюсь им? Ты вообще спасаться хочешь? Агония. Полная моя противоположность, смелее меня, такой, какой я хотела бы быть, но не окажусь никогда. Красиво летит, высоко, безудержно, безоглядно, но сгорит, непременно сгорит. Сам этого ищет и жаждет. Я все вижу и мне больно. Таланта не хватит мне. Для смелости нужен талант. Посредственность труслива, но так безопаснее. Ты, вообще, о чем-нибудь другом можешь думать?!!! Сама же себя и распаляешь! Утонченный, чувственный мазохизм. Pardonne-moi ce caprice d'enfant. Каприз, да Ты мой каприз, мое "хочу— не могу!!!". Глупый, глупый мальчишка!!! И не важно, что старше. Ребенок же, абсолютный ребенок! Неужели не видит? Скорее хочет не видеть, так удобнее. Ребенок, жесток как ребенок. К Нему, от Него, к Нему, от Него, до боли, до тошноты. Ведь, есть же, я чувствую эту леску. Протянулась она. Чего делать с ней будем? Черт, я тебя спрашиваю?! Почему молчишь? Почему?

— Простите, вы выходите?

Как будто из под воды вынырнула.

— Да, выхожу.

Из себя выхожу, теряю себя. А он мне люба. И каприз, и нельзя, и хочу, и больно, и сладко. А какая сейчас станция?

Толпа медленной речкой втекала на ступени лестницы. Муравейник затылков впереди, муравейник макушек сзади. Раз, два. Обе руки подхватили юбку, затопчут. Молчаливые люди, струйками поднимались вверх, покидали подземелье. Раз, два, три, четыре, пять. Последние ступени. Солнечные блики на лакированных ботинках. Свежий воздух. Молодая женщина вышла из метро.