Кто?

По перрону, мимо стайки голубей, отбивающих лузгу на асфальте, лениво прогуливался тощий кот.

— Ходят тут, топчут, — двери вокзала распахнулись, пропуская тугой круп, обтянутый синей юбкой. Уборщица выпрямилась, с чувством отжала тряпку и строго глянула на Деда:

— Ну, вытри ноги!

— Дык, это! Июнь нынче июльский, — пробормотал тот, обмахиваясь панамой. Грохнуло ведро, спугнув голубей и крадущегося кота.

— Злые все, — прозвучал печальный голос. В тени раскидистой яблони на скамейке сидел Конь и задумчиво рассматривал пустой гранёный стакан. — Э-эх!

— Тьфу! — огорчилась уборщица. — Понаехали тут, лирики! — и шваброй протаранила дверь.

Дед близоруко прищурился на блюдце вокзальных часов. За стеклом в росписи птичьего помёта стрелки показывали полдень. Покрутил головой. Вокруг, судя по всему, тоже был полдень.

— И жизни-то осталось, — зажмурился, — Порешит он меня! Как пить дать, убьёт.

— Не стони! — из палатки фаст-фуда появилась Бабка с двойным хот-догом. — Всё под контролем. Ждём!

— С моря погоды? — Конь распахнул пальто, выудил из кармана кружок овсяного печения.

— Он приедет! — обречённо заявил Дед. — У меня вилка упала.

— Упало у него, — хмыкнула Бабка и хищно облизала кетчуп с булки.

Конь понюхал печенюшку:

— Вы сегодня мало кушаете, мадам.

— Фигуру берегу!

— Такое сберечь — только кушать.

Бабка забрызгала кетчупом пышный бюст.

— Злые языки… — вздохнула и поправила наплечную кобуру. — Страшнее пистолета!

Дед присел на край скамейки.

— А на Казань поезд не подают? — выглянул из кустов неопрятного вида юноша.

— По пятницам не подают, — Бабка стрельнула в доходягу взглядом.

— Там тепло, там мама… — сиротливо проблеял тот и исчез.

— Где? — осоловело поинтересовался Дед.

— В Караганде, — буркнул Конь, — по четвергам дожди.

К Бабке подошла уборщица, попыхивая папироской, презрительно косясь на парочку под яблоней:

— Долго ещё?

— Чего диспозицию нарушаешь? — зашипела Бабка. — Полы помыла — возвращайся к пулемёту.

Та сплюнула папироску.

— Порожняк! — ядовито бросила: — Он без нас кто? — кивнула на Деда.

Бабка пожала плечами:

— Жертва. Ну, шла бы ты, Анка, в засаду.

Загрохотало, засвистело. Не тормозя, мимо прокатился поезд до Казани. Вспорхнули голуби. Шмыгнул кот в подвал.

— Скажи мне, как художник художнику, — шептал Конь Деду. — Мы пить будем?

Дед ожил:

— Заметь, не я это… — вытащил из-под скамейки авоську.

Звякнула бутылка о стакан.

— За здравие или на поминки? — Конь толкнул плечом.

— Типун тебе! — водка облила Деду штаны.

— Не менжуйся, — подмигнул лиловый глаз, — убережём тебя и схоронИм, схороним!

Конь оскалился жёлтой щербинкой, оглушительно заржал.

Налетел ветер, поднял с перрона пыль и яблоневый цвет.

— Интересно, как его замочат? — Анка не спешила уходить.

— Как-как?! — Бабка провела ладонью по горлу. — Известно как!

— А может, из огнестрельного? — с надеждой в голосе спросила Анка.

Бабка смолчала.

Звякнул стакан о бутылку.

— Я тебя поцелую… потом, — Конь понюхал засаленный рукав, — если захочешь.

Дед теребил панаму, думал о своём.

— Боюсь! Трясёт прям всего… Повздорили мы с ним. Картошку сажали и сцепились в огороде. Я после весь садовый инвентарь выбросил.

— Бамбарбия киргуду! — изрёк Конь жизнерадостно. Дед вздрогнул.

— На первый путь… — взревел рупор.

— Так!.. — рыкнула Бабка и окаменела — руки в боки. Метнулась к будке стрелочника Анка. Из кустов выглянул неопрятный юноша, помахал рацией. Встал Конь, застегнул пальто на все пуговицы и достал нунчаки. Дед сгорбился.

Паровоз отгудел, лязгнули тормоза — вагоны встали.

— Шоб я так жил! — выглянул деловитый проводник в фуражке, подмигнул Коню.

— Арфы нет, — пьяно хмыкнул тот. — Возьмите бубен.

На подножке повис молодой человек с огненной шевелюрой.

— Внучок!.. — застонал Дед и попятился, заметив в тамбуре черенок лопаты.

— Ты чего, дед? — парень спрыгнул на перрон. — Я на прополку приехал, — расплылся в конопатой улыбке, — Испуганный-то какой? — и полез обниматься. — Я ж тебя люблю!

— Ну! — выдохнула Бабка.

— Скрипач не нужен, — выдал Конь и взмахнул нунчаками.

Над крышей старого вокзала кружили голуби. В подвальном окне за вуалью паутины тлели две зелёные бусины. Анка чиркала отсыревший коробок спичек…