Далеко

Проснувшись, капитан Умов с удивлением обнаружил необъяснимые изменения в своем поведении. Утренний сон не запомнился, но оставил шлейф чего-то тревожного. Так всегда: приятный забытый сон не хочется освежать в памяти, а вот сон плохой хочется поскорее вспомнить. Но в голову ничего не шло, и Умов отправился в биотуалет. Умываясь в тесной кабинке, капитан вдруг ощутил нарастающие признаки паники. Ситуация начинала пугать его. Страх прошел лишь, когда он выбрался наружу. Многолетние тренировки и проверки на профессиональную пригодность позволили сделать неутешительный вывод: у него проявились признаки клаустрофобии. Он никогда в жизни не страдал боязнью замкнутого пространства, и вот теперь с ужасом слушал, как учащенно стучит сердце и испытывал неприятную сухость во рту.

Умов кожей ощущал, как обшивки стен втягивались вовнутрь, угрожая сдавить его тело. Грудная клетка болезненно сжалась, спазмом отдавая в желудок. Ситуация начинала выходить из-под контроля. Капитан изо всех сил оттолкнулся от пола и, подлетев на несколько метров, завис в воздухе, нелепо барахтаясь ногами. Он потерял опору и не мог бежать. Да и бежать было некуда.

И тут он вспомнил утренний сон. Во сне он пил квас. Обыкновенный хлебный квас. Темный напиток, который продают из больших бочек прямо на улице. Слегка пенящийся квас, который наливают в полиэтиленовые бутылки или в одноразовые стаканчики.

Находясь сейчас в невесомости за тысячи километров от ближайшей бочки с квасом, капитан орбитальной космической станции Николай Умов, понял, что безумно хочет отхлебнуть эту кисловатую, с искусственным привкусом ароматную жидкость. Он не мог предположить, связано ли это каким-то образом с клаустрофобией, но сон вспомнился настолько отчетливо, что на губах очутился вкус душистого кваса.

В этот момент на Земле началась Третья мировая война.

Журналисты, уставшие высасывать сенсации из пальца, не успели сделать свой последний репортаж.

Священники оказались не готовыми к столь неожиданному концу света.

Многие так и не проснулись.

Когда в детстве Коля просыпался среди ночи, напуганный грохотом реактивного самолета, то полагал, что именно так начинается ядерная война. Оказалось, что война начинается с шипения и потрескивания динамиков внутренней связи станции.

Прильнув к иллюминатору, еще не до конца осознав масштабы случившегося, Умов рассматривал планету, которой, видимо, не суждено было оставаться голубой. В нескольких ее точках в атмосферу взвились огненные шары. Сильно нагретые, светящиеся сферические сгустки энергии на глазах расширялись, вздымаясь вверх. Умов почти физически ощутил, как раскаленное облако всасывает в себя подвижный мусор с поверхности земли. Оно насыщается и расползается, превращаясь в гигантский гриб.

Было неизвестно, кто развязал войну. Но сложнейшие системы обороны всех держав мира пришли в полную боевую готовность. Президенты и военные министры вмиг превратились в вершителей судеб человечества. Гигантская военная машина пробудилась от многолетнего сна и приготовилась совершить молниеносный удар. Наконец-то наступил ее звездный час. Триллионы долларов были вложены не зря. Тщательно выстраиваемая и отлаживаемая технология была готова продемонстрировать своему творцу накопленный потенциал.

Время замерло.

Умов быстрым движением резко смахнул выступившую от напряжения слезу. В тот же миг чья-то сторона нанесла серию ответных ударов пока ограниченной мощности, демонстрируя готовность к решительным действиям для защиты своих интересов. И тотчас в воздух из укрепленных стартовых шахт ядерных держав поднялись баллистические ракеты. С секретных аэродромов взвились эскадрильи дальних бомбардировщиков с ядерными боеголовками на борту. На поверхность океана срочно всплыли подводные лодки с крылатыми ракетами на палубах.

Оборонные системы соседних государств честно выполнили попытку перехвата, что, впрочем, было уже бесполезно.

Земной шар окрасился вспышками чудовищных взрывов. На земле наступил ядерный день. Настолько яркий, что люди, наверняка, перестали видеть солнце. Все что могло гореть — вспыхнуло.

Затем резкие перепады давления ударных волн расшвыряли целые города. Мощные ветровые потоки погасили возникшие очаги пожаров. Но брызги горящих нефтепродуктов, летящие искры, горящие обломки опалили пространство на многие километры.

Железобетонные сооружения складывались, как карточные домики. Деревья выскакивали из земли с корнями.

Сильные электромагнитные импульсы разом вывели из строя устройства наземных систем управления, контроля, связи и наблюдения.

Умов взирал, как поверхность Земли охватывают смертельные язвы.

Горожан, за исключением тех избранных, кто успел спрятаться за метровыми укрытиями из свинца и бетона, насквозь прошила проникающая радиация. Ионизирующее излучение из бешено разогнанных нейтронов повредило клетки живых организмов. Пучки гамма-излучения долетали теперь и до орбитальной станции, но толстые стенки надежно защищали Умова. Человек в космосе взирал на ужасную катастрофу.

Помнится, когда истерия антивоенных настроений восьмидесятых годов двадцатого века поутихла, казалось, мир стал дальше от ядерного апокалипсиса. Все новые и новые страны становились обладателями смертоносного оружия, а мы наивно полагали, что мир разоружается. Люди с напряжением следили за курсом евро, но не ощущали, с каким напряжением радары установок мегатонных ракет следят за траекторией стаи птиц, силясь решить, не враг ли это? Впрочем, в глубине души, каждый из нас знал, что рано или поздно этим все и закончится.

Умов взирал на последний день Земли.

Наступала ядерная ночь.

Скоро пожары объединятся в громадные огненные смерчи. Ураганы у поверхности земли начнут нагнетать к ним все новые и новые порции кислорода. Смерч будет безудержно расти и, наконец, поднимет дым, пыль и сажу выше небес, до самой стратосферы.

Из-за глобальной циркуляции воздуха миллионы тон углерода укутают Землю в непроницаемый саван. Наблюдателям из космоса Земля предстанет серой и тусклой. Немногие, кто выживет на поверхности, перестанут видеть солнечный свет.

Танки и самолеты, с радиозащитным покрытием, некоторое время будут продолжать вести войну не ясно за что, и не ясно с кем.

Начнется мародерство.

Без фотосинтеза погибнет большинство растений. В атмосфере образуется дефицит кислорода. На почву, страдающую от эрозии, прольются кислотные дожди из азота и серы. Возникнут эпидемии.

Резко похолодает. Через пару недель на земной поверхности наступят сильные морозы. Правда, воды мирового океана не успеют замерзнуть, и это вызовет у побережья жестокие штормы.

Растения не успеют приспособиться к новому климату и погибнут.

На многие месяцы наступит ядерная зима…

Когда через год атмосфера с трудом очистится от радиоактивной копоти, то сквозь разрушенный озоновый слой на землю хлынет жесткий ультрафиолет, сжигая уцелевших рептилий-мутантов.

Впрочем, это будет потом, а пока перед капитаном орбитальной космической станции Николаем Умовым стояли две первоочередные задачи. Первая — заставить себя не бояться замкнутого пространства. Вторая — осилить желание выпить хлебного кваса. Ведь единственная уцелевшая бочка с квасом долго теперь будет находиться далеко.